Штурмовик. Минута до цели

– Двадцать четыре комсомольца.

– Ну, что – кворум собран. Повестку и прочее пропускаем – времени жалко. Работаем в боевом темпе. Андрей – тебе слово.

Ковалёв скупо и сжато просветил нас о положении на фронтах. Говорил честно, что особых достижений пока нет и не очень предвидится. Хотя и без него мы чувствовали, что предстоит «вязкая борьба в партере». О том, что со дня на день начнутся катастрофа Южного фронта и отступление, Андрей не знал и не мог догадываться. Он только предположил, что, скорее всего, наш полк на нынешнем участке долго не задержится.

– …поэтому обращаю особое внимание на отработку взаимодействия в звеньях и чёткость боевого применения. Про огрехи пилотирования (косой взгляд в мою сторону) и штурманской подготовки (теперь досталось Серёге) сегодня говорить не будем. Но надеюсь, что имеющееся время будет использовано на навёрстывание упущенного.

– Комсомолец Салихов, докладывай, что там у нас с переделками.

– Если кратко, не разводя антимонии, – на «шестёрку» и на «десятку» поставили ШКАСы. Два дня назад сумели на складе выбить «березина». Приводим пулемёт в порядок. Пока есть проблемы по перекосу ленты, по переделке привода, по экстракции отстрелянных гильз. Мы над этим работаем. Пулемёт будем ставить на «семёрку». Так как в эскадрилье осталось всего семь машин, высвободившиеся механики будут направлены на переделку остальных «грачей». При условии, что ещё сможем в дивизии выбить пулемёты. Подготовлено пять стрелков из числа техников. Это с учётом Горшнева. Ещё троих можно будет забрать из БАО. По данному вопросу всё. Теперь предложения. Товарищи пилоты, во время боевых и тренировочных полётов осматривайте землю. Фиксируйте места, где лежат подбитые самолёты. Любые – уже не важны ни тип, ни марка. К сожалению, запасных частей не хватает, и во время нашей последней поездки в дивизию нас предупредили, что будет только хуже. Так что будем искать и собирать всё, что хоть как-то можно использовать. По второму вопросу закончили.

– Толик, записал? Андрей, поговори с комполка. Под эти цели, может быть, выделит наш «У‑2». А то полуторку загоняем.

– Поговорю, конечно, только всё равно придётся полуторку брать – хотя и так уже всё вокруг объездили. И не мы одни такие умные – соседи тоже пиратствуют. Потом на нашей тарахтелке много не увезёшь. Посчастливится найти целый движок, так придётся вообще трёхтонку брать. Ладно, побеседую с командирами. Если что – «зайду» через комиссара – по партийной линии.

Андрей уже решил закругляться и распустить собрание. А вот индейскую народную избу тебе – фиг-вам называется!

– Третий вопрос. Комсомолец Ковалёв, вы у нас вроде как по спортивно-физкультурному сектору?

Андрей уже понял, куда я клоню, и изобразил раскаяние. При этом исподтишка успел показать мне кулак и сделать зверскую физиономию.

– И остальному составу эскадрильи прошу обратить внимание на занятия физическими упражнениями. Что-что-что? Кто занимается? Хорош заливать-то! Товарищи комсомольцы, некрасиво получается – видите же, что комэску некогда, так вместо того чтобы поддержать своего товарища делом, все с радостью забросили занятия физкультурой. Вообще-то, это подрыв обороноспособности полка!

– Ну ты уже совсем перегнул!

– Ну-ка, без выкриков с места, а в порядке общих прений с регламентом в одну минуту.

– Журка, ты хоть сам понял, что сказанул сейчас? Перестань умничать!

– А вам хватит балду гонять. На зарядку почти пинками приходится всех выпроваживать. Скоро не только БАО, а даже девчонки из столовой быстрее вас будут бегать! А про остальное и говорить не приходится. Тренажёры заставили технарей сделать? А чего они теперь пустуют? К пилотам – особое требование. «Чёрным душам» машину из пике выводить в горизонт не надо. Хотя у них своих дел, где стоит приложить силушку богатырскую, хватает. Короче, Толик, записывай – обратить внимание на недостаточную физическую подготовку личного состава и провести несколько дополнительных занятий в свободное время.

– У-у-у-у…

– Ну-у-у… – Это народец выразил так своё негативное отношение к данному вопросу.

– Больше энтузиазма, товарищи комсомольцы! Хватит сачка давить.

– А что там у нас с «Боевым листком»?

– С «Боевым листком» всё в порядке. Вот сегодня проведём собрание и заполним оставшийся раздел – «комсомольская жизнь». Толик, тебя долго ещё Бородулин мариновать собирается? Нужно красивым почерком заметки написать.

Ну вот, собственно, и всё. Но распустить собрание просто так не удалось. У наших ребят, как всегда, после ужина с «боевыми» поднялось настроение.

– А про жизнь на Марсе? Уже вторую неделю культмассовый сектор обещает доклад устроить.

– Ладно, народ, сделаем так: кому очень надо – могут считать себя свободными. Если это реальный интерес, то лекцию сегодня проведём. И даже Марс покажем тем, кто не заснёт и дождётся его появления.

Ну и что вы думаете, хоть кто-нибудь ушёл? Ага, сейчас! Ещё ведь перед собранием кто-то ворчал про то, что какие-то дела вроде как были. Единственное, что предусмотрели, – так это всех курящих отправили к свежевырытой щели, чтобы они остальным своим дымищем не мешали и подлесок бы не запалили.

Начал доклад Муса. Вполне толково изложил строение Солнечной системы и положение Марса относительно Земли. Потом, когда он начал запинаться, пришлось перехватывать доклад, чтобы дать моему механику отдышаться и глотнуть воды. Я прошёлся по римской (и частично греческой) мифологии, рассказал про кровавого Марса (он же Арес, он же бог войны) и его спутников Фобоса и Деймоса.

К нам незаметно ещё подтянулся народ. Вот и наши красавицы из столовой присели на скамеечке, которую успели смастерить вместо разбитой при налёте. Ребята из других эскадрилий и из БАО тоже пришли послушать.

Мишка перехватил у меня инициативу и стал сыпать данными о размерах четвёртого планетоида нашей системы. А также о расстояниях и сопоставлениях орбит. Упомянул, что сила притяжения на Марсе примерно в два раза меньше, чем на Земле. Припомнил про знаменитые марсианские каналы, а также про то, что в современные телескопы их обнаружить не удалось, хотя очень хотелось. Строго между нами (мною и планетой Марс): эти сведения Мишке подкинул я. Единственное, что не упоминал, что они собраны с наших и американских межпланетных зондов-разведчиков.

Ага, он, оказывается, тоже читал «Аэлиту» Толстого. Сие я понял из того, как Муса рассуждал о возможности межпланетного путешествия. При этом предложение совершить перелёт на наших «Илах» привёл в качестве технического казуса и полного «бесперспективняка». Мишка уже начал выдыхаться и настойчиво просил поддержки. Ладно, помогаем – это же не мешки ворочать.

– А теперь представим, что мы всё-таки добрались до поверхности Красной планеты. Условно назовём это «на спускаемом аппарате космического корабля». Ну вроде как на шлюпке с парохода. – И добавляю, пародируя лекторов общества «Знание»: – Чем же нас встретит планета Марс? Какие у вас, товарищи, будут предположения? Ну, смелее – высказывайте своё мнение.

– Цветами!

– Марсианками!

Все засмеялись. Как пишется – «оживление в зале».

– Ладно вам придуриваться, не томи людей – рассказывай!

Выдержав театральную паузу, продолжаю:

– К сожалению, ни цветов, ни марсиан, а тем более марсианок мы не увидим. Как показали недавние исследования и наблюдения при помощи мощнейших телескопов, поверхность Марса представляет собой безжизненную пустыню. Вдобавок в отличие от Сахары или Каракумов там не только пить и есть нечего, там даже дышать нечем. Оптические исследования атмосферы Марса при помощи сверхмощных телескопов позволили сделать выводы о том, что она крайне разрежённая – не более одного процента от земной – и в основном состоит из углекислого газа. На Северном полюсе иногда образуется снежная шапка. Только должен вас огорчить – это не закристаллизовавшаяся вода, а всё тот же углекислый газ. Вот теперь представьте, насколько низкая температура там бывает. Мороженое все покупали? Видели у продавщицы в ларьке в холодильнике «сухой» лёд? Вот это и есть замёрзший углекислый газ. Вот примерно таким «сухим» льдом и покрыты полюса, особенно Северный, на Марсе.

Слабая атмосфера и отсутствие в ней воды не могут защитить поверхность планеты от нагрева Солнцем. Это несмотря на то, что оно от Марса на многие тысячи километров дальше, чем от Земли. Поэтому в марсианский день температура может подниматься до 40 градусов. По этой же причине тепло на Марсе не удерживается. После заката температура минус 80 является обыденной. На полюсах может достигать минус 150 градусов. Как следствие – на планете нет воды. В том числе в молекулярном виде. И даже в глубине пород, как в наших пустынях. А если нет воды, то не будет сложных органических соединений и того, что мы называем «жизнь». С одной стороны, это хорошо – пророчество Герберта Уэллса о вторжении с Марса показывает свою полную несостоятельность. С другой стороны, плохо – у нас нет «запасной» планеты под боком.


– Эх, зараза! Вот бы нам ихни гарны шахающи боевы треножныкы!

– Ага! Это кто там у нас с места реплики подаёт? Санька? Ну вот ты и попался! Так! К следующему собранию комсомолец Якименко предложит всеобщему вниманию разработанные им варианты шагающих боевых машин! Разрешается пользоваться поддержкой культмассового сектора. А сегодня на этом поблагодарим комсомольца Салихова за интересный рассказ.

Вау! Нам аплодируют! Неужто понравилось? Ну, ладно, спишем это на то, что у народа не хватает прочих развлечений. Лекторы из нас с Мишкой получились так себе – «на троечку».

– Ну, всё, комсомольское собрание второй эскадрильи объявляется закрытым. Толик, завтра с тебя протокол и доделанный «Боевой листок». Всё равно же тебя Бородулин ещё не отпускает – вот и давай поработай на комсомольскую ячейку эскадрильи.

Уже стемнело и стало весьма прохладно. И сыростью из леска потянуло. А ещё комарьё налетело – целые полчища. Кусаются же, заразы!

Над нами зажглись звёзды.

– А где сейчас на небе Марс, покажете? – приятный женский голос. Это кто-то из наших девушек-официанток. Правда, в сумерках не видно кто.

– Мишка, ты докладчик – тебе и отдуваться. Андрея на помощь позови – он силён и в географии, и в навигации с астрономией.

– Так Марс же надо в телескоп рассматривать…

– Не теряйся! На КП бинокль есть – попроси на время.

Все хрустальные замки и радужные мечты разбились о командный голос нашего комполка. Ого, батя, как оказалось, тоже пришёл послушать доклад.

– Отставить ночные посиделки с биноклями! Ковалёв, собрание закончили? Тогда всё – уводи своих в расположение. Салихов, задержись.

Я тоже тормознулся для того, чтобы передать недоделанный «Боевой листок» Толику, который ещё пару дней должен был провести под присмотром наших медиков. Поэтому слышал, как Храмов выразился в том ключе, что жизнь на Марсе тема занимательная, но машины завтра нужны хоть кровь из носа. Мишка повздыхал и сообщил, что техсостав эскадрильи сегодня делится пополам. Первая смена пойдёт спать, а вторая продолжит ремонт машин. В три часа намечена пересменка, и технари, урвавшие целых четыре часа сна, заменят тех, кто работал до них.

– Только светомаскировку не нарушайте. Потом дам отоспаться. Всё, лейтенант, давайте – делайте. Свободен!

– Эй, марсианин, – это уже мне, – тебя это тоже касается.

И ласково так добавил:

– Если твою машину не приведут в порядок, будешь дежурить по аэродрому на пару со своим Якименко. Заодно и боевые треножники придумаете. Бегом марш – спать!

Больше доводов разума, а также дополнительных ускорений мне не потребовалось, и я счёл должным удалиться в направлении своей землянки на максимальной скорости.





Налёт на аэродром




– Ты плачешь, Зильзеля?

– Ах, грустно, хозяин…



Вот и у меня то же самое – грустинки по душе болтаются и царапаются. Завязалось с того, что на завтраке посмотрел на календарь и понял, что сегодня мог бы начаться мой отпуск. Мы ещё в октябре с Красотулей так решили. Ей отпуск поставили на середину июня, поэтому я тоже свой отпускной график сдвинул. В нашем производственном корпусе из самого крупного начальства были только мы с Василичем, так что ходить отдыхать могли когда захочется, лишь бы друг с другом не пересекаться. Лизку в лагерь в июне решили не отправлять, благо бабушки с дедушками обещали помочь. Её секция гимнастики в июне ещё работала, а дальше был запланирован небольшой перерыв. Затем следовали спортивные сборы в августе. Так что у младшей всё лето было расписано – сначала с нами на «юга», потом с Машиными родителями на дачу под Киржач, следом снова на море, на этот раз на Азовское уже с моими родителями. А в августе, как говорил, Лизавета ехала со своими девчонками на тренировочные сборы в Анапу.

Как теперь это всё будет без меня?

Что там они поделывают, пока я здесь уже полгода прохлаждаюсь?

Середина июня 1942 года (и вправду прохладного). Впрочем, прохладным он был только по погоде и только на нашем участке фронта. А вот, например, ребятам в Севастополе сейчас очень жарко.

До нас довели приказ народного комиссара обороны СССР № 0490 о том, что теперь «Илам» запрещается вылетать без бомбовой нагрузки. Типа жутко секретный приказ. Храмов с особистом знакомили с текстом «под расписку». Вот и дождался. Теперь станут оборудовать дополнительную подвеску для ещё двух «соток».

Давно не пополняли ни людьми, ни техникой. Хорошо хоть стали эрэсы приходить. За два с половиной месяца не очень активных боёв у нас осталось шестнадцать машин. После того как зенитки «смахнули» комэска-три, остатки его эскадрильи слили с первой. Две машины последней модификации с «ВЯ» и форсированными двигателями забрали себе Храмов и Чернов[37]. Не знаю, как в других полках, но наши отцы-командиры хотя бы раз в день водили группы на боевые задания.

Что-то Андрея не видно. Как после завтрака убежал на КП, так ещё и не вернулся. А нет – вон, лёгок на помине. Шурует ко мне под крыло «шестёрочки» и жестом зовёт Серёгу. Та-а-ак, мне это уже не нравится. На обычном вылете всё просто: вот квадрат, вот ориентиры, вот маршруты. «Вопросы есть?» – «Вопросов нет!» – «По коням!» – «От винта!» Андрей просто так своих звеньевых собирать не будет. И доставать карту из планшета тоже не станет.

Ковалёв хмур и сосредоточен.

– Из штаба фронта в дивизию пришёл приказ провести атаку аэродрома противника.

«**** ****, **** и *****!!! – сказал боцман, а потом грязно выругался».

У нашего комэска за плечами сорок первый и несколько таких налётов. Я штурмовки аэродромов ведаю только по авиасимуляторам. И эти знания мне большой радости не доставляют. Хуже может быть только атака малыми силами авианосца в охранном ордере или штурмовка военно-морской базы. Серёга – тоже стреляный воробей. Выматерился, сплюнул и полез за куревом внутрь комбеза. И Андрей, в свою очередь, затянулся. Сидим под крылом. Молчим.

Объяснить, почему мы так нервно отреагировали?