Штормовые времена

– Они принадлежат Тайту, – сказал Уилмот. – У него очень хорошие инструменты. Человек, на которого он работал, не смог расплатиться с ним наличными и отдал инструменты.

– Сколько гвоздей, – заметила Дейзи. – Гвоздями он тоже расплатился?

– Он их нашел, – ответил Уилмот. – Кто-то рассыпал их на дороге.

– Я купил хорошие инструменты, – продолжил Филипп. – Они имеют свойство исчезать, поэтому я вырезаю на их рукоятках свои инициалы.

Он повертел молоток в руках.

– А вот на пиле Ф. У.! – закричала Дейзи.

Уилмот вылез из лодки и привязал ее к причалу. Он наклонился к Филиппу.

– Посмотрим, – предложил он. Затем добавил: – Чтоб я сдох, если это не твои инициалы на молотке!

– Так всегда случается с полукровками, – просто сказал Филипп. – Оставь инструменты себе. Мне они больше не нужны. Всегда пожалуйста.

– О нет, – возразил Уилмот. – Я верну их, когда мы закончим работу. Даже не подумаю их оставлять себе.

– Как хочешь.

– Ой, какой очаровательный домик! – умилилась Дейзи. – Вы мне его покажете?

Войдя по приглашению Уилмота в дом, они заметили, как Тайт быстро собирает везде вещи и относит их на кухню. Прежде чем исчезнуть, он улыбнулся Аделине своей нежной, чуть грустной улыбкой.

Дейзи пришла в восторг от жилища, которое Уилмот сделал действительно уютным, хотя и несколько аскетическим. Она восклицала по всякому поводу, особенно оттого, как необычно видеть столько книг в таком маленьком домике.

– Я люблю читать, – сообщила она. – Не дадите ли почитать книжку? У вас есть новый роман Бульвера-Литтона?

– Боюсь, что нет, – ответил Уилмот. – Но если вы найдете что-то, что доставит вам удовольствие, возьмите, пожалуйста.

– Вы поможете мне сделать выбор? – спросила она Филиппа. – Я бы хотела взять что-нибудь, что вы порекомендуете.

– Я не великий читатель, но сделаю, что в моих силах.

Они с Филиппом отправились к книжным полкам.

Аделина повернулась к Уилмоту.

– Вы все еще счастливы здесь?

– Я безмятежно и осознанно счастлив каждый час дня и, могу добавить, ночи. Такая жизнь меня совершенно устраивает. Я мог бы прожить так сотню лет без жалоб. Мне недостает лишь одного.

– Чего же?

– Более частых встреч с вами. Конечно, я не имею права так говорить, но одна лишь возможность видеть вас, говорить с вами придает остроту всему, что я делаю.

Дейзи взяла с полки тетрадь и стала изучать ее.

– Я обучаю моего юного Тайта читать и писать, – объяснил Уилмот. – Он очень умен.

– Какие прелестные крюки для котелков! – воскликнула Дейзи. – Смотрите, капитан Уайток, какие прелестные крюки!

– Вы должны выучить Тайта моим инициалам, Уилмот, – заметил Филипп.

– Уилмот! – повторила Дейзи. – Почему-то я думала, что вашего друга зовут Уилтон.

– Нет, Уилмот.

– Вот это совпадение! – воскликнула она. – Перед отъездом из Монреаля я познакомилась с некой миссис Уилмот – я запомнила ее фамилию, потому что та нераспространенная. Она приехала из Англии, думаю, чтобы встретиться с мужем.

Уилмот взял в руки тетрадь Тайта и рассеянно на нее уставился. Аделина подошла, заглянула ему через плечо и вполголоса сказала:

– Я приду завтра утром, вскоре после завтрака.

– Забавное совпадение, – сказал Филипп. – Когда я служил в Индии, я знал еще одного Вона. Он не был родственником вашего дядюшки, мисс Дейзи. Но у него была та же фамилия. Они даже были похожи. Вы замечали, что у похожих людей и голоса бывают похожи?

– Завтра утром, – прошептала Аделина в тетрадь. – И не волнуйтесь.





XII. Генриетта





Как Аделина ни волновалась, она натянула поводья и осадила тихую гнедую лошадку, чтобы осмотреться на дороге, ведшей в Джалну. Ворота еще не поставили. Дорога представляла собой ухабистую колею. Груды досок и кучи кирпичей и песка обезображивали двор, дом уже стоял под надежной крышей с пятью высокими и крепкими трубами и ждал ее и Филиппа. Подрядчик обещал, что ранней весной они вселятся.

Аделина не могла дождаться этого дня. Она уже пять месяцев жила у Вонов. Никто на свете не был столь же добр к ним, как Воны. Но двое взрослых, двое детей и их няня добавляли много забот. Прислуга была достаточно недорогой, но необученной и невежественной. Всю жизнь Аделине прислуживали. Кто-то всегда выполнял работу, но она никогда над этим не задумывалась. В последние месяцы она часто видела, что миссис Вон устала. Тем не менее когда она пыталась помочь ей, то все делала неправильно и к тому же испытывала невыразимую скуку. Все время няни уходило на заботу о детях, на стирку и глажку детской одежды. Она позаботилась о том, чтобы это занимало все ее время. Наконец Аделина обратилась к Пэтси О’Флинну:

– Ради бога, Пэтси-Джо, возьми себя в руки и начни помогать по хозяйству! Если ты не сможешь стать полезным, мне придется отослать тебя обратно в Ирландию.

– Я и так полезен! – оскорбленно воскликнул он. – Если нет, то интересно мне знать, кто полезен! Как бы ваша честь добралась сюда с детьми, козой, собакой и всем прочим, если бы не я! Вы сами много раз так говорили, а теперь бросаетесь обвинениями и ждете, что я это съем!

– Очень хорошо, Пэтси-Джо, – грустно сказала Аделина. – Я начищу серебро, вымою посуду и сама застелю постели, раз ты так говоришь.

– Хорошо, я сделаю, что смогу, – проворчал он. – Но это самый маленький и самый неудобный дом, где я когда-либо жил, а слуги тут самые плохие.

Он сдался и действительно начал помогать по дому; бывало, он выговаривал горничной:

– Следи за манерами, дурно обученная девчонка. Сделай реверанс и скажи: «Пожалуйста, ваша честь», когда говоришь с госпожой. Или «ваша навеки».

Пышногрудая девица не обижалась на него. Где бы Пэтси-Джо ни появлялся, он становился любимцем.

Лошадиные копыта тихо ступали по густой дорожной пыли. Несмотря на ранний осенний дождь, земля оставалась сухой, как трут. Даже сильная вечерняя роса могла лишь увлажнить пересохшие листья растений. Но цвета повсюду оставались яркими. Деревья легкомысленно демонстрировали все переливы оттенков – от бронзы до огненно-красного. В полях ярко синел цикорий, желтела стерня, багровели у изгороди сумахи. Пурпурные гроздья переспелой бузины, казалось, вот-вот сорвутся с ветвей. Тысячи сверчков наполняли полусонный воздух металлической музыкой.

Прошлой ночью Аделина почти не спала. Она с трудом удерживала себя в кровати. Ей казалось, что если она вскочит и примется расхаживать по комнате, то сумеет спасти Уилмота от разоблачения. Ужас в его глазах ее напугал. Что, если она доберется до дома, его уже там не будет? Когда Дейзи рассказала о встрече с этой женщиной, он выглядел способным на все. Но, похоже, Дейзи и Филипп ничего не заметили. «Уилмот был не из тех, кого можно в чем-то заподозрить. Никому бы и в голову не пришло, что он прячется от женщины», – думала Аделина. Но он скрывался, и ему была нужна защита. Ее любовь к Филиппу не ослабевала, но небольшая часть ее необузданной личности, которая могла сбиться с пути, любила и Уилмота – дерзкой покровительственной любовью.

Его участок реки был гладкий, как голубое зеркало, и даже сухие камыши стояли неподвижно и не шелестели. Маленькая новая пристань сияла чистотой и белизной. На ней лежали рыболовные снасти, а рядом была пришвартована плоскодонка. Было так тихо, что у Аделины появилось плохое предчувствие. Она постучала в дверь, ответа не последовало, но она увидела, как пошевелилась занавеска на окне, и мельком заметила тонкую смуглую руку Тайта.

– Это миссис Уайток! – выкрикнула она.

Дверь открылась, на пороге появился Тайт, в рубашке и брюках, но босой.

– Входите, миссис. Мой босс хочет вас видеть, – сказал он своим тихим голосом. – Подождите здесь, а я приведу его. Заходите и закройте дверь.

Она вошла. На столе лежала раскрытая тетрадь Тайта. Мальчик занимался, чернила на его усердно выведенных закорючках еще не высохли. Она оглядела комнату, где Уилмот устроил все так уютно и спокойно, и в ее сердце затеплилась жалость. В доме было очень чисто. Как Уилмот ни старался, он не мог избавиться от привычки к аккуратности, навязанной в свое время женой. Хозяин быстро вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Выглядел он бледным, с утомленными глазами.

– Вы тоже не спали, – встретила его Аделина.

– Я не потрудился лечь. Но весьма сожалею, что вы из-за меня не спите. В конце концов, мы сделали поспешное заключение. Вполне возможно, что это другая миссис Уилмот, которая встретит своего мужа. – Он хмуро улыбнулся. – Я должен попытаться узнать от мисс Вон больше подробностей. Вчера мой мозг отказывался работать. Я был, как никогда, близок к панике.

– Боюсь, что у вас есть на то причины, – заметила она. – Когда мы с Дейзи остались одни, я вновь заговорила об этом и узнала, что миссис Уилмот, которую она встретила, приехала из той части Лондона, где жили вы. Она хорошенькая, весьма изящна, сказала Дейзи, с очень четкой речью, с высоким голосом и чуть поднятыми уголками рта.

– Боже, но девушка может заподозрить неладное! – воскликнул Уилмот.

– Вряд ли. В любом случае мы должны были убедиться. Думаю, мы можем быть уверены, так?

– Моя жена не остановится, пока меня не найдет! – закричал Уилмот и обвел комнату диким взглядом.

– Не смотрите с таким отчаянием!

– Но я в отчаянии. Говорю вам, Аделина, я никогда не буду жить с женой. Я повешусь на одной из этих балок!

– Тогда она не должна вас найти.

– Вы ее не знаете. Говорю вам, она неутомима. Ничто ее не остановит.

– Да что вы говорите! – в ответ вскричала Аделина. – И тем не менее вы отправились в Канаду, не изменив имя! Вы жили в Канаде под собственным именем. Чего же вы ждали?

– Я рассчитывал, что она смирится с моим решением, – ответил он уже спокойнее. – Я хорошо ее обеспечил. У нее есть ребенок. Зачем она меня преследует?

– Нет, послушайте этого человека! – Аделина скрестила руки на груди, сдерживая раздражение. – Святая простота! Неудивительно, что она вас ищет, Джеймс. Вы же оставили в ее жизни пустоту вместо себя! Как она может оставаться сама собой, если вас нет рядом? Кого ей изводить, оскорблять, мучить? Боже мой, да она подобна водопаду, которому некуда падать.

– Что же, она меня не получит! Я уберусь отсюда. Подумать только, что она может войти сюда в любой момент! Она упоминала о ребенке?

– Да, она говорила о дочери, которая во время путешествия переболела свинкой.

На лице Уилмота не отразилось отцовское беспокойство.

– Девочка похожа на мать? – спросила Аделина.

– Нет, но она полностью под ее влиянием.

– А кто бы ни был? – воскликнула Аделина. – Как можно жить в одном доме с такой женщиной и не подпасть под ее влияние? Вы сами не смогли, Джеймс.

– Долгие годы я скрывал от нее свою тайну, – мрачно произнес он. – Тайное намерение от нее уйти.