Штамм. Начало
Часть 30 из 75 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Девочка позвала брата. Бенджи подошел и рванул дверь со всей силой восьмилетнего ребенка. Теперь затряслись даже стены, но черенок грабель все-таки держался.
Брррум-брум… Брррум-брум… Брум…
Кровь… Кровь его детей… Она звала его… Энсель содрогнулся и перевел взгляд на собачий столб. Он был закопан в землю на целых два метра и внизу укреплен бетоном. Столб был достаточно прочен, чтобы удержать двух сенбернаров, рвущихся с цепи в летнюю грозу. Энсель осмотрел полки и увидел запасной ошейник, еще с ценником. Он не сомневался, что найдет в сарае и старый висячий замок.
Энсель дождался, когда дети отойдут на безопасное расстояние, а потом протянул руку и взял с полки стальной ошейник.
Капитан Редферн, одетый в больничную сорочку, лежал на койке в шатре из прозрачного пластика. Губы его были чуть приоткрыты, лицо искажала гримаса, дышал он глубоко и натужно. С приближением ночи беспокойство капитана нарастало, поэтому ему вкололи дозу транквилизаторов, достаточную, чтобы отключить его на несколько часов. Врачи по-прежнему хотели провести магнитно-резонансную томографию. Эф притушил свет в шатре, включил ультрафиолетовую лампу и нацелил темно-синее пятно на шею Редферна, чтобы еще раз взглянуть на шрам. И вот теперь, когда верхнего света стало меньше, он увидел кое-что еще. Кожа Редферна обрела странную волнистость, вернее, волнистым было то, что находилось под кожей. И еще под поверхностью кожи проявились пятна – разных оттенков черного и серого, – как при пятнистом поражении или при подкожном псориазе.
Когда Эф поднес лампу ближе, пятна под кожей отреагировали. Они завертелись, начали извиваться, словно пытались выбраться из-под света.
Отпрянув, Эф отвел лампу в сторону. Как только пятно черного света ушло с кожи Редферна, спящий мужчина вновь стал казаться нормальным человеком.
Гудвезер опять наклонился над ним, только на этот раз направил ультрафиолетовый свет на лицо Редферна. И снова под кожей проявилась пятнистая плоть, образовав некое подобие маски. Словно проступило второе «я», ранее прятавшееся под лицом пилота, – старое, бесформенное… Некая мрачная сущность, зло, пробудившееся в больном человеке, пока тот спал… Эф поднес лампу ближе. Тени под кожей опять пошли волнами, пытаясь ускользнуть от света, – маска словно строила гримасы.
Глаза Редферна открылись. Казалось, черный свет разбудил его. Эф отшатнулся, потрясенный увиденным. Пилоту дали дозу секобарбитала, способную усыпить двоих. Он просто не мог прийти в сознание.
Теперь глаза Редферна были широко распахнуты. Он смотрел в потолок, на лице отражался страх. Эф убрал лампу и встал так, чтобы пилот мог его видеть:
– Капитан Редферн.
Губы пилота шевельнулись. Эф наклонился ниже, чтобы расслышать слова, которые пытался произнести Редферн.
– Он здесь, – вновь шевельнулись сухие губы.
– Кто здесь, капитан Редферн?
В глазах Редферна застыл ужас, будто он видел перед собой некую чудовищную картину.
– Господин Кровосос, – прошептал капитан.
Нора вернулась много позже и нашла Эфа в коридоре рентгенологического отделения. Они говорили, стоя у стены, сплошь покрытой рисунками благодарных юных пациентов. Эф рассказал Норе о том, что увидел под кожей Редферна.
– Черный свет наших ламп… это ведь длинноволновая часть ультрафиолетового диапазона? – спросила Нора.
Эф кивнул. Он тоже думал о старике, который обратился к нему около морга.
– Я хочу это увидеть.
– Редферн сейчас в рентгенологии, – ответил Эф. – Нужно ввести ему дополнительную дозу транквилизаторов перед томографией.
– Я получила анализы с самолета. – Нора сменила тему. – Того вещества, которым забрызган весь салон. Ты прав. В нем нашли и аммиак, и фосфор…
– Я так и думал…
– Но еще мочевую и щавелевую кислоты, хлорное железо. Это плазма.
– Что?
– Плазма. И в ней уйма ферментов.
Эф прижал руку ко лбу, будто хотел пощупать температуру:
– Как при пищеварении?
– И о чем это тебе говорит?
– Экскременты? Выделения птиц, летучих мышей… Как гуано. Но каким образом…
Нора покачала головой – ее переполняло возбуждение, но и обескуражена она была не меньше.
– Тот, кто находился в этом самолете… обосрал весь салон.
Пока Эф пытался осознать, что бы это значило, в коридор выбежал мужчина в больничной униформе, выкрикивая его фамилию. Эф узнал в нем техника, который обслуживал магнитно-резонансный томограф.
– Доктор Гудвезер… я не знаю, как это произошло. Я вышел выпить чашечку кофе, отсутствовал не больше пяти минут.
– О чем вы? Что случилось?
– Ваш пациент. Он сбежал из кабинета томографии.
Джим Кент был на первом этаже. Он стоял в стороне от других возле закрытой сувенирной лавки и разговаривал с кем-то по мобильному телефону.
– Они сейчас сканируют его, – говорил он своему собеседнику. – Его состояние быстро ухудшается, сэр. Да, результаты будут через несколько часов. Нет… о других выживших ни слова. Я подумал, вам будет интересно. Да, сэр, я один…
Джима отвлекло появление высокого рыжеватого мужчины в больничной сорочке. Тот, пошатываясь, шел по коридору, а за ним по полу тянулись трубки капельниц. Если только Джим не ошибался, он видел перед собой капитана Редферна.
– Сэр, я… что-то случилось… позвольте, перезвоню позже.
Джим отключил связь, вытащил наушник из уха, запихнул его в карман пиджака и последовал за мужчиной, держась на расстоянии пары десятков метров. Пациент на мгновение замедлил шаг и повернул голову, словно почувствовав, что его преследуют.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Пациент скрылся за углом. Джим поспешил за ним, но, обогнув тот же угол, обнаружил, что коридор пуст.
Джим изучил таблички на дверях. На одной было написано: «Лестница». Он открыл ее, вышел на площадку между пролетами, посмотрел вниз и успел увидеть конец трубки для внутривенного вливания, волочащейся по ступенькам.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Его голос эхом отразился от стен и потолка. Спускаясь, он вытащил мобильный телефон, чтобы позвонить Эфу. На дисплее высветилось: «Нет связи», – Джим находился ниже уровня земли. Он открыл дверь, прошел в коридор подвала и, отвлекшись на телефон, не увидел Редферна, который подбежал к нему сбоку.
Когда Нора, разыскивая сбежавшего пациента, спустилась по лестнице и попала в подвальный коридор, первым делом она увидела Джима – Кент сидел на полу, привалившись спиной к стене и раскинув ноги. На лице его было странное сонное выражение.
Над Джимом стоял капитан Редферн – босой, в больничной сорочке, его спина, обращенная к Норе, была обнажена. Что-то свисало у него изо рта, и с этого «чего-то» на бетонный пол капала кровь.
– Джим! – закричала Нора.
Джим никак не среагировал на ее голос, зато Редферн напрягся. Когда он повернулся к Норе, из его рта уже ничего не торчало. Вид пилота потряс ее. От мертвенной бледности не осталось и следа. Он выглядел цветущим мужчиной. На груди сорочку пятнала кровь, губы тоже были в крови. Первым делом Нора подумала, что у Редферна случился какой-то припадок. Она испугалась, что он откусил кусок языка и теперь его рот заливает кровь.
Но когда расстояние между ними уменьшилось, Нора засомневалась в своем диагнозе. Зрачки Редферна были мертвенно-черные, белки налились кровью. Рот не закрывался, нижняя челюсть странно отвисала, словно выйдя из суставов. И от него шел невероятный жар, температура тела была куда выше, чем даже при сильной лихорадке.
– Капитан Редферн, капитан Редферн, – повторяла Нора, пытаясь вывести его из этого состояния.
Пилот приблизился, в его глазах, словно бы прикрытых пленкой, горел дикий, хищный голод. Джим все еще сидел на полу, он не шевелился с того момента, как Нора увидела его. Редферн явно был настроен агрессивно, и Нора пожалела, что у нее нет оружия. Она огляделась, но увидела только внутрибольничный телефон. Код тревоги – 555.
Нора сдернула трубку со стены, однако не успела нажать ни одной кнопки: Редферн набросился на нее и швырнул на пол. Нора не выпустила трубку, поэтому шнур вылетел из настенной розетки. Редферн, обретший поистине маниакальную силу, навалился на Нору и прижал ее руки к полу. Его лицо напряглось, горло раздулось. Нора подумала, что сейчас его вырвет прямо на нее, и завизжала что есть силы.
Из двери, ведшей на лестницу, выскочил Эф и всем телом врезался в Редферна. Пилот, отлетев в сторону, распластался на полу, но тут же стал медленно подниматься. Эф не пошел к нему, лишь успокаивающе протянул руку в сторону пациента:
– Подождите…
Редферн зашипел. Не как змея – звуки шли откуда-то из горла. Его черные глаза были пусты. И тут рот капитана раздвинулся в улыбке. Точнее, могло показаться, что человек улыбается, потому что пришли в движение соответствующие лицевые мышцы, однако улыбкой это не было. Рот распахнулся… распахнулся шире… он открывался и открывался, и этому процессу, казалось, не было конца.
Нижняя челюсть ушла вниз, и изо рта пилота вылезло что-то розовое и мясистое, но не язык, а нечто более длинное, мускулистое, сложносоставное… и извивающееся. Будто Редферн проглотил живого кальмара и одно щупальце торчало изо рта.
Эф отпрыгнул назад. Пытаясь удержаться на ногах, он ухватился за подвернувшийся штатив для капельницы и выставил его перед собой, как пику, не подпуская Редферна и торчащую из его рта мерзопакость. Редферн вцепился в обращенный к нему конец металлического шеста, и тут эта дрянь стрелой вылетела из его рта, легко преодолев два метра штатива. Эф едва успел увернуться.
Шлеп! – это оконечность щупальца, узкая, заостренная, как мясистое жало, ударилась о стену.
Редферн рванул штатив с такой силой, что тот переломился пополам, а Эфа отбросило к двери, ведущей в одно из подсобных помещений. Пилот двинулся за ним с голодным блеском в черно-красных глазах. Эф вбежал в помещение, оглядываясь в поисках чего-нибудь такого, чем можно было бы остановить Редферна. На глаза ему сразу попался лежавший на полке и подключенный к зарядному устройству трефин – хирургический инструмент с вращающейся зубчатой коронкой, который обычно используется при краниотомии.
Эф включил трефин, коронка завертелась. Редферн был уже совсем близко, щупальце почти целиком ушло в рот, но кончик его все еще торчал между губами – по краям этого кончика раздувались и опадали какие-то мясистые пузыри. Эф попытался отсечь жало до того, как Редферн ринется в новую атаку, но промахнулся, зато отхватил от шеи пилота.
Из раны хлынула белая жидкость, которую Эф с Норой уже видели в морге, только она не ударила струей, как человеческая кровь при повреждении артерии, а потекла по больничной сорочке. Эф отбросил трефин, чтобы белая жидкость, разбрызгиваемая вращающейся коронкой, не попала ему на кожу. Редферн схватился за шею, а Гудвезер попытался нашарить какой-нибудь тяжелый предмет. Таковым оказался огнетушитель. Эф схватил его и основанием цилиндра с силой ударил Редферна в лицо – метил он, разумеется, в мерзопакостное щупальце с жалом на конце. За первым ударом последовали второй, третий… Наконец с последним ударом голова пилота резко откинулась назад, послышался треск позвоночника.
Редферн рухнул, тело больше не могло служить ему. Эф выронил огнетушитель и попятился, в ужасе глядя на то, что натворил.
В комнату влетела Нора, выставив перед собой половинку сломанного штатива. Она увидела лежавшего на полу Редферна, отбросила шест и метнулась к Эфу. Гудвезер мягко приобнял ее.
– Все хорошо? – спросил он.
Нора кивнула, прижимая руку ко рту. Она указала на Редферна: из разрезанной шеи выползали черви. Красноватые черви, словно насосавшиеся крови, покидали тело – так тараканы разбегаются из комнаты, где включили свет.
Эф и Нора попятились к открытой двери.
– Что, черт побери, произошло? – спросил Эф.
Нора отняла руку ото рта.
– Господин Кровосос, – медленно произнесла она.
Брррум-брум… Брррум-брум… Брум…
Кровь… Кровь его детей… Она звала его… Энсель содрогнулся и перевел взгляд на собачий столб. Он был закопан в землю на целых два метра и внизу укреплен бетоном. Столб был достаточно прочен, чтобы удержать двух сенбернаров, рвущихся с цепи в летнюю грозу. Энсель осмотрел полки и увидел запасной ошейник, еще с ценником. Он не сомневался, что найдет в сарае и старый висячий замок.
Энсель дождался, когда дети отойдут на безопасное расстояние, а потом протянул руку и взял с полки стальной ошейник.
Капитан Редферн, одетый в больничную сорочку, лежал на койке в шатре из прозрачного пластика. Губы его были чуть приоткрыты, лицо искажала гримаса, дышал он глубоко и натужно. С приближением ночи беспокойство капитана нарастало, поэтому ему вкололи дозу транквилизаторов, достаточную, чтобы отключить его на несколько часов. Врачи по-прежнему хотели провести магнитно-резонансную томографию. Эф притушил свет в шатре, включил ультрафиолетовую лампу и нацелил темно-синее пятно на шею Редферна, чтобы еще раз взглянуть на шрам. И вот теперь, когда верхнего света стало меньше, он увидел кое-что еще. Кожа Редферна обрела странную волнистость, вернее, волнистым было то, что находилось под кожей. И еще под поверхностью кожи проявились пятна – разных оттенков черного и серого, – как при пятнистом поражении или при подкожном псориазе.
Когда Эф поднес лампу ближе, пятна под кожей отреагировали. Они завертелись, начали извиваться, словно пытались выбраться из-под света.
Отпрянув, Эф отвел лампу в сторону. Как только пятно черного света ушло с кожи Редферна, спящий мужчина вновь стал казаться нормальным человеком.
Гудвезер опять наклонился над ним, только на этот раз направил ультрафиолетовый свет на лицо Редферна. И снова под кожей проявилась пятнистая плоть, образовав некое подобие маски. Словно проступило второе «я», ранее прятавшееся под лицом пилота, – старое, бесформенное… Некая мрачная сущность, зло, пробудившееся в больном человеке, пока тот спал… Эф поднес лампу ближе. Тени под кожей опять пошли волнами, пытаясь ускользнуть от света, – маска словно строила гримасы.
Глаза Редферна открылись. Казалось, черный свет разбудил его. Эф отшатнулся, потрясенный увиденным. Пилоту дали дозу секобарбитала, способную усыпить двоих. Он просто не мог прийти в сознание.
Теперь глаза Редферна были широко распахнуты. Он смотрел в потолок, на лице отражался страх. Эф убрал лампу и встал так, чтобы пилот мог его видеть:
– Капитан Редферн.
Губы пилота шевельнулись. Эф наклонился ниже, чтобы расслышать слова, которые пытался произнести Редферн.
– Он здесь, – вновь шевельнулись сухие губы.
– Кто здесь, капитан Редферн?
В глазах Редферна застыл ужас, будто он видел перед собой некую чудовищную картину.
– Господин Кровосос, – прошептал капитан.
Нора вернулась много позже и нашла Эфа в коридоре рентгенологического отделения. Они говорили, стоя у стены, сплошь покрытой рисунками благодарных юных пациентов. Эф рассказал Норе о том, что увидел под кожей Редферна.
– Черный свет наших ламп… это ведь длинноволновая часть ультрафиолетового диапазона? – спросила Нора.
Эф кивнул. Он тоже думал о старике, который обратился к нему около морга.
– Я хочу это увидеть.
– Редферн сейчас в рентгенологии, – ответил Эф. – Нужно ввести ему дополнительную дозу транквилизаторов перед томографией.
– Я получила анализы с самолета. – Нора сменила тему. – Того вещества, которым забрызган весь салон. Ты прав. В нем нашли и аммиак, и фосфор…
– Я так и думал…
– Но еще мочевую и щавелевую кислоты, хлорное железо. Это плазма.
– Что?
– Плазма. И в ней уйма ферментов.
Эф прижал руку ко лбу, будто хотел пощупать температуру:
– Как при пищеварении?
– И о чем это тебе говорит?
– Экскременты? Выделения птиц, летучих мышей… Как гуано. Но каким образом…
Нора покачала головой – ее переполняло возбуждение, но и обескуражена она была не меньше.
– Тот, кто находился в этом самолете… обосрал весь салон.
Пока Эф пытался осознать, что бы это значило, в коридор выбежал мужчина в больничной униформе, выкрикивая его фамилию. Эф узнал в нем техника, который обслуживал магнитно-резонансный томограф.
– Доктор Гудвезер… я не знаю, как это произошло. Я вышел выпить чашечку кофе, отсутствовал не больше пяти минут.
– О чем вы? Что случилось?
– Ваш пациент. Он сбежал из кабинета томографии.
Джим Кент был на первом этаже. Он стоял в стороне от других возле закрытой сувенирной лавки и разговаривал с кем-то по мобильному телефону.
– Они сейчас сканируют его, – говорил он своему собеседнику. – Его состояние быстро ухудшается, сэр. Да, результаты будут через несколько часов. Нет… о других выживших ни слова. Я подумал, вам будет интересно. Да, сэр, я один…
Джима отвлекло появление высокого рыжеватого мужчины в больничной сорочке. Тот, пошатываясь, шел по коридору, а за ним по полу тянулись трубки капельниц. Если только Джим не ошибался, он видел перед собой капитана Редферна.
– Сэр, я… что-то случилось… позвольте, перезвоню позже.
Джим отключил связь, вытащил наушник из уха, запихнул его в карман пиджака и последовал за мужчиной, держась на расстоянии пары десятков метров. Пациент на мгновение замедлил шаг и повернул голову, словно почувствовав, что его преследуют.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Пациент скрылся за углом. Джим поспешил за ним, но, обогнув тот же угол, обнаружил, что коридор пуст.
Джим изучил таблички на дверях. На одной было написано: «Лестница». Он открыл ее, вышел на площадку между пролетами, посмотрел вниз и успел увидеть конец трубки для внутривенного вливания, волочащейся по ступенькам.
– Капитан Редферн! – позвал Джим.
Его голос эхом отразился от стен и потолка. Спускаясь, он вытащил мобильный телефон, чтобы позвонить Эфу. На дисплее высветилось: «Нет связи», – Джим находился ниже уровня земли. Он открыл дверь, прошел в коридор подвала и, отвлекшись на телефон, не увидел Редферна, который подбежал к нему сбоку.
Когда Нора, разыскивая сбежавшего пациента, спустилась по лестнице и попала в подвальный коридор, первым делом она увидела Джима – Кент сидел на полу, привалившись спиной к стене и раскинув ноги. На лице его было странное сонное выражение.
Над Джимом стоял капитан Редферн – босой, в больничной сорочке, его спина, обращенная к Норе, была обнажена. Что-то свисало у него изо рта, и с этого «чего-то» на бетонный пол капала кровь.
– Джим! – закричала Нора.
Джим никак не среагировал на ее голос, зато Редферн напрягся. Когда он повернулся к Норе, из его рта уже ничего не торчало. Вид пилота потряс ее. От мертвенной бледности не осталось и следа. Он выглядел цветущим мужчиной. На груди сорочку пятнала кровь, губы тоже были в крови. Первым делом Нора подумала, что у Редферна случился какой-то припадок. Она испугалась, что он откусил кусок языка и теперь его рот заливает кровь.
Но когда расстояние между ними уменьшилось, Нора засомневалась в своем диагнозе. Зрачки Редферна были мертвенно-черные, белки налились кровью. Рот не закрывался, нижняя челюсть странно отвисала, словно выйдя из суставов. И от него шел невероятный жар, температура тела была куда выше, чем даже при сильной лихорадке.
– Капитан Редферн, капитан Редферн, – повторяла Нора, пытаясь вывести его из этого состояния.
Пилот приблизился, в его глазах, словно бы прикрытых пленкой, горел дикий, хищный голод. Джим все еще сидел на полу, он не шевелился с того момента, как Нора увидела его. Редферн явно был настроен агрессивно, и Нора пожалела, что у нее нет оружия. Она огляделась, но увидела только внутрибольничный телефон. Код тревоги – 555.
Нора сдернула трубку со стены, однако не успела нажать ни одной кнопки: Редферн набросился на нее и швырнул на пол. Нора не выпустила трубку, поэтому шнур вылетел из настенной розетки. Редферн, обретший поистине маниакальную силу, навалился на Нору и прижал ее руки к полу. Его лицо напряглось, горло раздулось. Нора подумала, что сейчас его вырвет прямо на нее, и завизжала что есть силы.
Из двери, ведшей на лестницу, выскочил Эф и всем телом врезался в Редферна. Пилот, отлетев в сторону, распластался на полу, но тут же стал медленно подниматься. Эф не пошел к нему, лишь успокаивающе протянул руку в сторону пациента:
– Подождите…
Редферн зашипел. Не как змея – звуки шли откуда-то из горла. Его черные глаза были пусты. И тут рот капитана раздвинулся в улыбке. Точнее, могло показаться, что человек улыбается, потому что пришли в движение соответствующие лицевые мышцы, однако улыбкой это не было. Рот распахнулся… распахнулся шире… он открывался и открывался, и этому процессу, казалось, не было конца.
Нижняя челюсть ушла вниз, и изо рта пилота вылезло что-то розовое и мясистое, но не язык, а нечто более длинное, мускулистое, сложносоставное… и извивающееся. Будто Редферн проглотил живого кальмара и одно щупальце торчало изо рта.
Эф отпрыгнул назад. Пытаясь удержаться на ногах, он ухватился за подвернувшийся штатив для капельницы и выставил его перед собой, как пику, не подпуская Редферна и торчащую из его рта мерзопакость. Редферн вцепился в обращенный к нему конец металлического шеста, и тут эта дрянь стрелой вылетела из его рта, легко преодолев два метра штатива. Эф едва успел увернуться.
Шлеп! – это оконечность щупальца, узкая, заостренная, как мясистое жало, ударилась о стену.
Редферн рванул штатив с такой силой, что тот переломился пополам, а Эфа отбросило к двери, ведущей в одно из подсобных помещений. Пилот двинулся за ним с голодным блеском в черно-красных глазах. Эф вбежал в помещение, оглядываясь в поисках чего-нибудь такого, чем можно было бы остановить Редферна. На глаза ему сразу попался лежавший на полке и подключенный к зарядному устройству трефин – хирургический инструмент с вращающейся зубчатой коронкой, который обычно используется при краниотомии.
Эф включил трефин, коронка завертелась. Редферн был уже совсем близко, щупальце почти целиком ушло в рот, но кончик его все еще торчал между губами – по краям этого кончика раздувались и опадали какие-то мясистые пузыри. Эф попытался отсечь жало до того, как Редферн ринется в новую атаку, но промахнулся, зато отхватил от шеи пилота.
Из раны хлынула белая жидкость, которую Эф с Норой уже видели в морге, только она не ударила струей, как человеческая кровь при повреждении артерии, а потекла по больничной сорочке. Эф отбросил трефин, чтобы белая жидкость, разбрызгиваемая вращающейся коронкой, не попала ему на кожу. Редферн схватился за шею, а Гудвезер попытался нашарить какой-нибудь тяжелый предмет. Таковым оказался огнетушитель. Эф схватил его и основанием цилиндра с силой ударил Редферна в лицо – метил он, разумеется, в мерзопакостное щупальце с жалом на конце. За первым ударом последовали второй, третий… Наконец с последним ударом голова пилота резко откинулась назад, послышался треск позвоночника.
Редферн рухнул, тело больше не могло служить ему. Эф выронил огнетушитель и попятился, в ужасе глядя на то, что натворил.
В комнату влетела Нора, выставив перед собой половинку сломанного штатива. Она увидела лежавшего на полу Редферна, отбросила шест и метнулась к Эфу. Гудвезер мягко приобнял ее.
– Все хорошо? – спросил он.
Нора кивнула, прижимая руку ко рту. Она указала на Редферна: из разрезанной шеи выползали черви. Красноватые черви, словно насосавшиеся крови, покидали тело – так тараканы разбегаются из комнаты, где включили свет.
Эф и Нора попятились к открытой двери.
– Что, черт побери, произошло? – спросил Эф.
Нора отняла руку ото рта.
– Господин Кровосос, – медленно произнесла она.