Теневые блики

— Привет, мадам. Хотел сбить себе яблочко, кинул в него значком гильдии. Значок застрял в ветвях…

Я подняла голову. И впрямь, бронзовое удостоверение в виде копытца грустно висело по соседству с лакомым яблоком. Патрициус озадаченно запустил пятерню в волосы и пожаловался:

— Будь я человеком, мадам, мигом бы взлетел на дерево. Но с лошадиными ногами не разгуляешься.

— Да уж. Помочь тебе?

— Буду рад! — торжественно ударил копытом Патрициус. — С магией вашей всяко полегче!



О-оу. Вообще-то я планировала банально залезть на яблоню, благо чуть ли не все детство провела за этим приятным занятием и могла считаться перворазрядной чемпионкой. Мысль о магии мне и в голову не пришла.

— Не, — я отрицательно покачала головой. — Магия для слабаков. Давай я лучше покажу тебе мастер-класс по управлению лассо. Оно у меня идет в качестве табельного оружия.

Кентавр горячо поддержал инициативу. Но довольно быстро восхищение на лице Патрициуса сменилось унынием. Мое лассо, взмывающее в воздух, будто дикая гадюка, раз за разом умудрялось зацепить ветки, яблоки, что угодно, но не злосчастный значок. Мда, в тринапе мы ловили цели покрупнее…

— Может, все-таки волшебством, а? — смущенно протянул перевозчик минут пять спустя.

Ему не хотелось меня расстраивать, но облом был слишком очевиден.

Я вздохнула. Как назло, возле нас уже топталось несколько зрителей. Уличные мальчишки, чья основная задача — находить в городе все самое интересненькое и необычненькое, лузгали семечки и обменивались отнюдь не лестными комментариями о моих умениях.

— Пожалуй, придется, — нехотя согласилась я.

Лезть на дерево после упражнений с лассо было глупо. Патрициус ободряюще заржал. Я закрыла глаза, пытаясь успокоить биение сердца.

Что ж, время для камин аута! О котором не узнает никто, кроме меня, мда.

Я старательно искала в глубине собственного сознания волшебный ручеек, вечную аналогию от Карла. Обнаружить его было легче с каждым разом. Но сложность заключалась в том, что сейчас я одновременно пыталась обрести полное спокойствие внутри и сымитировать всякие сложные пассы руками. Ведь жестикуляция обязательна при классическом волшебстве. Иначе я никого не одурачу. Вдобавок пришлось выкрикивать заклинания, как это делает весь мир вокруг.

Самое забавное, что карлова магия позволяла мне заставить значок мягко слететь с ветки вниз, а вот нормальное волшебство — только сшибить резким энергетическим ударом. Понадеявшись, что рядом с нами не окажется никакого чародея, который раскусил бы мои топорные приколы, я-таки умудрилась родить нечто среднее: значок слевитировал, но так стремительно, что как бы упал.

— Спасибо, мадам! — поблагодарил меня Патрициус. Он поднял удостоверение и протер его заляпанным рукавом кожаной куртки.

— Пожалуйста, — выдохнула я.

Для всего мира вокруг ничего не произошло.

Служащие продолжали спешить на работу, лодочники — переругиваться из-за (не)соблюдения правил речного движения, туристы — обалдело глазеть по сторонам. Мальчишки-зеваки, пожав плечами, ушли. За ними тянулась безошибочная дорожка из шелухи. Прямо Гензель и Гретель из старой алламандской сказки!

Я же ликовала. Впервые мне удалось применить карлову магию на людях. Успешно и при том незаметно, не вызвав ничьих подозрений.

Попрощавшись с Патрициусом, я вприпрыжку поскакала к Ведомству.



***



В главном холле меня поймал дежурный администратор. Это была расторопная девушка с миловидным треугольным личиком.

Она ловко подхватила меня под локоть на повороте:

— Госпожа Тинави, Вас ожидают в Малом Архивном зале. Проследуйте туда, пожалуйста.

— Кто меня ожидает?

Но секретарь уже упорхнула прочь, будто маленькая лесная пичуга. Пожав плечами, я отправилась в указанное место.



Самое примечательное в Малом Архивном зале — количество свитков. Тубусы с бумагами занимают большую часть просторного двухуровнего помещения. Старинные и современные, пергаменты и папирусы, частные и государственные, документы заполняют шкафы, громоздятся на полках и стеллажах, висят на специальных крючках под светильниками. Бесцветные тени архивариусов мягко скользят вдоль стен.

Сегодня, помимо меня, здесь был лишь один посетитель. Он свернулся калачиком в тяжелом кожаном кресле и с осторожностью перелистывал шуршащие листы какого-то древнего манускрипта. У посетителя был миниатюрный рост, каштановые волосы и круглые ореховые глаза.

— Карл? Что ты здесь делаешь? — удивилась я.

Мальчик отложил манускрипт и обеспокоенно шепнул:

— Дахху пропал.


— Как это?

— Не знаю. Вчера после ужина он, как обычно, сел писать «Доронах». Потом сказал, что его ждет важное дело. Ушел, да так и не вернулся до сих пор.

Я нахмурилась.

— Слушай, ну Дахху взрослый человек. Может, остался ночевать у кого-то из друзей? Придет после завтрака.

Карл отчаянно покачал головой:

— Нет. Я знаю, что его не было у Кадии. У тебя тоже. Больше негде.

— Ну здравствуй! Есть еще целый Дом Смеющихся. Не сказать, что ближайшие друзья, но переночевать у родственников — чем не вариант? Магистр Уорлин. Товарищи из Лазарета. Вариантов много.

Подросток поежился, неловко спрятав голову в плечи:

— У меня плохое предчувствие…

Я осторожно присела на подлокотник его кресла. Тотчас из дальнего конца зала раздалось недовольное шиканье: по мнению архивариуса, такое телодвижение граничит с развратом. Тихо выругавшись, я просто опустилась на корточки перед расстроенным Карлом:

— Ну послушай. В конце концов, ты — самый сильный маг из всех, кого я знаю, как бы дико не было это признавать. Ты уже просил унни отыскать Дахху? Если нет, дерзай.

— Я… — мальчик замялся. — Я не знаю, как это сделать.

— Окей. Я тоже. А ташени посылал?

— Да. Без ответа.

— Ну и ладно. Слушай, Карл, по закону человек может целых три дня где угодно шляться, и только потом его родственникам и друзьям рекомендуют волноваться. Уверена, с Дахху все в порядке. У меня сейчас важное рабочее мероприятие, поэтому давай сделаем так: ты идешь домой и не переживаешь, а я — ловлю преступника. Вечером встречаемся. Если Смеющийся так и не найдется, приступим к активным поискам. И Кадию подключим. И ее хахаля. Уверена, если что, его ресурсов хватит на то, чтоб весь Шолох на уши поставить. Пойдет?



Мальчик пожевал губами, потом согласно кивнул.

— Не грусти, эй! — я потрепала его за щеку, из-за чего Карл оживился: негодующе вывернулся и нахохлился.

— Я не грущу. Просто в воздухе пахнет грозой, а мне не нравится запах озона.

— Ну… Не знаю, что такое озон, но мы в Шолохе называем это просто запахом грозы. Весна, парень. Что поделать.

— Ты знаешь, в моей жизни было много весен, — горестно пробормотал Карл.

В устах двенадцатилетки это звучало весьма забавно. Он продолжил:

— Не все они пахли грозами, но все — несли перемены. Если в мире есть что-то, что я ненавижу — это они. Перемены. Перемены и грозы. Вспышки, которые представляют все в таком искаженном виде, что ты начинаешь сомневаться в собственном разуме. Яркий свет, в которым ты стоишь, будто голый, и нет ничего — ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Твое сознание будто растворяется в грохоте стихии, а когда собирается вновь — никто не может гарантировать, что это ты, а не кто-то новый с поддельной памятью. Никто не может гарантировать, что то, чем забита твоя черепушка — это действительно твои мысли, твои идеи, твоя вера. Я частенько чувствую себя всесильным, Тинави. Но чаще — уязвимым. И когда приходит гроза… Когда приходит гроза, мне кажется, что я — песчинка, попавшая в глаз всевидящему богу. И он злится, и хочет выковырять меня поскорее, и от его плохого настроения горы раскалываются, становясь вулканами. Всю свою жизнь я ищу правду. Правду о том, кто мы, откуда, зачем и почему. И несмотря на то, что я знаю и могу куда больше, чем все выэ, я чувствую, как раз за разом ступаю на неправильный путь. Мне катастрофически не хватает времени. Грозы и перемены обнуляют все, возвращают меня на старт, раз за разом. Так что будь проклят чертов запах озона.



В Малом Архивном зале потемнело. Аквариумы с осомой тихонько зажужжали, начали рябить, застухая и разгораясь вновь. Серый архивариус подошел к самому крупному и постучал костяшками пальцев по тонкому стеклу, будто пытаясь разбудить траву. Я оторопела почесала макушку и протянула, глядя в круглые, совиные глаза мальчика:

— Ну у тебя и загоны, Карл…

От его взгляда, последовавшего за этой репликой, мог с легкостью воспламенится Смаховый лес. Целиком. Сухой, мокрый — неважно.

Я сглотнула:

— Короче, не волнуйся, парень. Дахху найдется. А грозы сегодня не будет, я вчера читала прогноз в «Вострушке».

— О, поверь!..



С саркастической усмешкой, искривившей губы, Карл вылез из кресла и, нарочно топая, покинул зал. Сколько на него не шипел архивариус — Карлу было по барабану.

— Во дает, — изумленно покачала головой я и пошла искать Полынь.

Несмотря на то, что я изо всех сил уговаривала себя не поддаваться панике, было сложно не поверить в интуицию Карла. Если у чудо-мальчишки так портится настроение — жди беды.

Чтобы успокоиться, я стала напевать про себя дурацкие детские считалки.



****