Теневые блики
Часть 40 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Во-вторых, тело на льдине Рейнича было покрыто разнообразными значками и символами, выполненными черной краской. Полынь выдал Андрис Йоукли имаграф с изображением трупа («Я успел только один сделать, береги его, как зеницу ока») и отправил ее в Башню Магов: пусть проведут анализ и объяснят нам, что это такое.
— Даже если мы примем на веру, что наш маньяк действительно пытался сделать телепорт к драконам, я бы хотел понять, что именно делают эти рисунки и к какой магической школе относятся, — пояснил Полынь. — Возможно, это даст нам подсказку о личности преступника.
В-третьих, обе наших усопших состояли в Королевском Обществе по Сохранению Исчезающих Видов. Может, маньяк общался еще с кем-то из организации? Или заходил туда вместе с Айрин? Нужно было опросить людей — на эту задачу отправилось еще трое Ищеек.
Ну и четвертая зацепка: тайна убийства, произошедшего прямо у нас на глазах. Я сразу же прицепилась к Полыни с вопросами именно на эту тему и давила на один и тот же аргумент все утро:
— Полынь, только вчера после поимки Габриэли ты рассказал мне, что у Ходящих действительно имелись некие сверхспособности. В частности, умение телепоротироваться. И вот сегодня Мелиссе сворачивают голову в нашем присутствии. Может, наш маньяк — тоже бывший Ходящий? Он умеет перемещаться на маленькие расстояния, поэтому и одержим идеей телепорта к драконам — в отличие от всех остальных шолоховцев знает, что это в принципе возможно?
Однако, к моему разочарованию, Полынь отрицательно покачал головой:
— Я очень сомневаюсь. Если бы он телепортнулся, мы бы его увидели в тот момент, когда он сворачивал женщине шею… Ты стояла спиной, но я смотрел на Мелиссу во все глаза. Поверь, рядом с ней никто не перемещался. Да и мокрой землей не пахло, а это довольно сильный аромат, как ты и сама поняла на ферме.
— А что, если ты просто не знаешь всех возможностей Ходящих? — я пожала плечами. — Насколько полно твой источник рассказывал тебе про их способности?
— Достаточно полно. К тому же, по другим параметрам получается, что у нашего маньяка нет вообще никакой магии, не то что сверхспособностей — голуби, строительство ледяного моста…
— Может, их на самом деле двое? Один лошара, второй супергерой?
— Может быть. Но странно тогда, что всех ритуальных жертв убивал «лошара», как ты выразилась, а вот «обычных» людей — супергерой.
— Мы ведь не знаем, как погибли предыдущие жертвы? — удивилась я.
— Да, там сложно сказать. Но вот у госпожи Айрин на льду была банально сломана шея. Коронер говорит — результат удушения руками. Лучше вот что мне скажи — ты что-то почувствовала в момент убийства Мелиссы в нашем кабинете?
— Однозначно да! Дикий сквозняк.
— Интересно…
После этого «интересно» мне так и не удалось ничего вытянуть из Полыни. Я чувствовала, что он что-то там для себя придумал, но упорно отказывался мне говорить, шел и молчал.
В итоге, уже на стоянке кентавров, пока дежурный администратор пытался найти для меня Патрициуса («Он точно где-то тут, дамочка, сейчас найдем. Хорошая новость — у вас теперь скидка на проезд, как у постоянного клиента. На счет Ведомства записать?»), Полынь вдруг снова решил пообщаться:
— Так. Значит, план такой. Ты сегодня решаешь эти два дела, — он протянул мне ярко-красную и ярко-фиолетовую папки, чьи цвета означали срочность. — Про фонарщика и забастовку тилирийцев. План действий мы уже обсудили, помнишь его?
— Помню.
— Отлично. Сделай их сегодня. Завтра утром, перед Ведомством, загляни к Лиссаю. Поспрашивай про эффект краски, вдруг что интересное расскажет.
Я мысленно вскинула руки с воплем «Ура!», Полынь фыркнул.
— Дальше. Мы тебя, конечно, снарядили, но я советую тебе взять кого-то с собой сейчас. Хочешь, Андрис тебе пошлю, как она освободится?
— А я могу взять с собой человека из другого Ведомства? Или тайна следствия и все такое?
— Кадию, что ли? — угадал прозорливый Полынь. Я кивнула.
— В качестве поддержки можешь, если твоя подруга согласится. А вот разговаривать со свидетелями она не имеет права. Но у нее что, своей работы сейчас нет?
— А она всегда около трех уже освобождается — работает с шести утра. Думаю, согласится. Фонарщик живет рядом с нашим наставником, ей будет интересно заглянуть ко второму.
Полынь махнул рукой:
— Это меня уже не касается.
С противоположного конца двора к нам приближался Патрициус. Кентавр беззаботно насвистывал и плел из ромашек венок. Я помахала ему, в который раз поразившись, что можно работать в такой адской должности и быть таким оптимистом.
— Привет, Патрициус, — улыбнулся Ловчий кентавру.
— Добрый день, Полынь из Дома Внемлющих! Привет, мадам! — осклабился перевозчик. Зубы у него были огромные и белые. Лошадиные, что немудрено. — Что, понравилось вам со мной кататься? Куда сегодня?
— Для начала в Военное ведомство. Там подберем одну леди и дальше, за город. Ты угонишься по скорости за лошадью, у которой в предках — эх-ушкье?
Патрициус вылупил глаза. Полынь с сомнением изогнул бровь.
— Эх-ушкье, мадам? Не очень добрый нрав должен быть у этой кобылки! Но угонюсь. Даже обгоню, если попросите.
Я вспомнила, какую невероятную скорость умеет развивать Суслик Кадии, и решила, что не стоит допускать соревнования. Патрициус, как я успела понять из наших разговоров (ибо эпоха «молчаливого мастера» быстро канула в лету), был очень бойким и азартным парнем, а я меньше всего на свете хотела пасть смертью храбрых оттого, что мой перевозчик споткнется о какой-нибудь корень или не сможет перепрыгнуть канаву.
Мы попрощались с Полынью:
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне еще о Ходящих. И держал в курсе дела о маньяке, — шепнула заявила я куратору, по-дестки ухватив его за рукав.
— А я хочу спать, есть и поплавать в бассейне, — пожал плечами он. — У наших желаний есть кое-что общее: они не сбудутся, пока мы не выполним задачи на сегодня. Так что принеси мне завтра два готовых дела, тогда и поговорим. Удачи.
***
У Военного Ведомства я попросила Патрициуса подождать меня и отправилась к Кадии. Хоть я и сказала Полыни, что подруга всегда освобождается около трех, это было не совсем так: официально рабочий день Мчащейся длился до пяти, но она умела и любила халявить.
Впрочем, нет, «любила» — это неподходящее слово. Она халявила потому, что могла это делать без последствий, и потому, что ей не нравилось находиться и работать в Военном Ведомстве.
Последнее было Страшной Тайной Кадии номер два (первая — необходимость самой искать себе мужа). Дело в том, что наша блондиночка с малых лет мечтала о том, как она станет бравой воякой, эдакой великолепной девой-защитницей на бронированном коне. Грозой и гордостью королевства. Но Шолох уже много лет не вступал ни в какие войны. И вроде не собирается, слава богам, потому что Сайнор верит, что десять лет переговоров куда лучше одного дня войны. Поэтому ближе к делу Кадия решила, что пойдет работать Стражем.
В Шолохе есть три инстанции, ответственные за порядок. Это Смотрящие — те, кто разбирается с преступлениями, совершенными жителями Лесного королевства. Это мы, Ловчие — делаем «а-та-та» иноземцам на нашей территории. И это Стражи — непосредственно грубая сила. Они патрулируют улицы, обеспечивают безопасность во время мероприятий, разбираются с мелкими драками и правонарушениями, не требующими вмешательства Смотрящих, играют роль телохранителей для видных шишек при выездах и т. д. Кадия надеялась, что «во взрослой жизни» она будет уничтожать чудовищ, спасать несчастных пленников и скакать по полям в очуметь-каком-красивом доспехе.
На деле же все оказалось куда произаичнее и скучнее.
Но ладно бы только это — Кадия у нас девушка серьезная, пробивная, может пару лет потерпеть на унылой должности, а потом добиться повышения до чего-нибудь более интересного. С ее родителями — даже не пару лет, а всего год. До заместителя начальника дворцовой стражи, например. На Сайнора регулярно совершают покушения, так что не соскучишься.
Второй карьерной проблемой для Кадии стали коллеги. В своем отделении она единственная женщина. Более того, она единственная знатная. Для абсолютного большинства шолоховцев нет разницы, Дом у тебя или просто фамилия, но семья Кадии больно уж влиятельна, а сама подруга слишком привыкла щеголять в дорогущей одежде и может похвастаться той степенью глубочайшего самоуважения (не путать с гордыней), которая существует только у «принцев крови». В общем, коллегам она не понравилась, а они не понравились ей.
— Мужланы, грубияны! — возмущалась Кадия. — Я думала, это я — «человек из народа»: люблю сильное словцо, ценю решения, элементарные, как кирпич, могу засунуть обидчику голову в задницу и пить абсент из горла. Я гордилась этим, но нет! Это вот эти петухи неощипанные по-настоящему просты. Просты, как амеба, и чтоб мне икалось, если вы в этом услышите комплимент!
Дорогие коллеги сделали все возможное, чтобы Кадии на работе было плохо. Обсуждали ее за спиной, так что можно было расслышать, но отнекивались, если она в лоб спрашивала, что это за ерунда. При личных беседах вели себя грубо, но не настолько, чтобы она могла подать официальную жалобу. Делали мелкие пакости. Скидывали на нее самые грязные, неуютные районы Шолоха для патрулирования. Ну и так далее.
Подозреваю, что на деле все было даже хуже. Не зря же есть такое понятие, как «дедовщина». Но Кадия никогда, никогда не жалуется в полной мере. Есть люди, которые любят сгущать краски, когда у них все плохо, и кайфовать от того, что им сочувствуют. И, как следствие, ныть все больше и больше. А есть те, кто стыдится, потому что жалоба — это в первую очередь слабость, знак того, что у тебя не все под контролем. Кадия из таких. О ее недовольстве Ведомством мы с Дахху узнаем по крупицам, буквально вытягивая информацию, ниточка за ниточкой.
Семье, естественно, подруга ничего не говорит. В противном случае отец, Балатон, мигом забрал бы ее из Стражей на какое-нибудь более пристойное место. Но Кадия не хочет сдаваться. То ли надеется все-таки изменить отношение к себе, то ли — просто вытерпеть год, послужного списка ради, и двинуться дальше. Не знаю.
В любом случае, сейчас ее тактика заключается в том, чтобы максимально быстро выполнять все задачи Стража и уходить домой на пару часов пораньше срока. Это не одобряется, но она имеет полное право так делать — работа-то выполнена. Зачем ей сидеть на месте и сторожить свой стул?
Вскоре мы с Патрициусом прискакали к приземистому, похожему на краба зданию Военного Ведомства. Я быстро прошла сквозь узкие, пропахшие кожей и потом коридоры и поймала подругу на выходе из ее кабинета. Как и всегда в этих каменных серых стенах, она казалось хмурой и поэтому не такой сказочно-красивой, как обычно.
Согнувшись в три погибели, подруга ковырялась ключом в замочной скважине. Здание военных — очень старое, самое старое на Министерской площади. Оно низкое, набычившееся, как черепаха, и, если честно, мало подходит для работы, так как его строили горные гномы. Горняки честно сделали высокие потолки и нормального размера комнаты, но… додумались расположить все штуки вроде подоконников и дверных замков на подходящем им, карликам, уровне. То есть ниже нормы раза в полтора. А государство решило, что и так сойдет.
— Хей, Кад, — окликнула я бухтящую на замок подругу.
Она повернулась, и ее лицо мгновенно осветилось доброй улыбкой. Будто яркий тропический цветок посреди мрачных скал. На ее фоне совсем поблекли другие сотрудники Военного ведомства, снующие туда-сюда со зверскими физиономиями людей, к которым еще тысячу раз подумаешь, прежде чем обратиться за помощью. Даже если тебя грабят или убивают. Себе дороже! Видимо, это такая специальная политика, чтобы люди не дергали Стражей почем зря. Вообще не дергали. Пока поздно не станет.
— Хей-хей! — радостно откликнулась Кадия. — Ты же писала про отмену всех подряд планов по алфавиту?
Я кивнула в сторону шикарного букета белых лилий, зажатого у нее под мышкой:
— А потом я поняла, что жутко ревную тебя к этому красавчику Давьеру и решила все-таки встретиться. Он занял мое место на завтраке, но я не позволю ему украсть еще и вечер!
Блондинка подмигнула:
— О, не волнуйся. Давьер — это так, для самооценки. Моя настоящая любовь — ты и только ты. Королева Тинави, повелительница моего сердца и герцогиня моей души, — придуриваясь, Кадия закатила глаза и молитвенно сжала руки на груди. Двое Стражей, проходивших мимо нас по коридору, перемигнулись и тупо загоготали.
Я поморщилась:
— В одном здании с этими придурками шутить себе дороже. Пойдем отсюда.
— О, луноликая Тинави, синеглазая богиня, хозяйка заблудших иноземцев, ты что, спасаешь меня из этого оплота вони и скудоумия? Я знала, что ожидание мое будет вознаграждено, но не знала, что награда будет столь великолепна! — продолжила тянуть свою экстатическую волынку Кадия.
— Нет, мне очень жаль, мой чудесный антипод, солнцеподобная Кадия, но я беру тебя в рабство. А заодно и Суслика. Заставлю тебя драться со всеми монстрами на моем пути, но не позволю ни с кем разговаривать. Таковы правила хозяйки заблудших иноземцев. Сойдет?
— Не так ты хороша, о великая, как мне показалось в моем минутном ослеплении, — цокнула языком Кадия. И уже нормальным тоном добавила: — А мороженого купим? Если да, то я согласна. Рабство так рабство. В хорошей компании и не на такое пойдешь.
ГЛАВА 26. Ойка плюс цилиндрики
Хорошая подруга — это служба новостей, личная армия, винная лавка и персональный лекарь в одном лице.
Приписывается хранительнице Дану
Наш путь лежал на запад Шолоха, в поселение под названием Сонные Ивы. Именно в этом глухом, богами позабытом предместье жил персонаж из моей первой папочки — из «дела о фонарщике», как окрестил его Полынь.