Шок-школа

Кругляши были бы золотыми, а топор серебряным, с отполированной до блеска рукоятью и зазубренным от долгого использования лезвием. Все это – бревно, кругляши и топор – помещалось бы на нейтральном фоне, и тогда каждому было бы понятно, что Суриковы всегда, во все времена и при любом строе не покладая рук рубят деревянные.

Хороший герб получился бы, осмысленный и ироничный.

Жаль, что Веру Николаевну никто не попросил его нарисовать.

Зато у нее все постоянно просили денег.

Деньги, деньги – деревянные и зеленые, дай, мама, дай, бабушка, дай, дай, дай!

Старшему сыну не хватает на новую машину, младшему – на ремонт загородного дома, дочери – на пластическую операцию по удалению живота, чушь какая, выдумала тоже… Внукам – на карманные расходы, которые у старшего сопоставимы уже с бюджетными тратами какого-нибудь небольшого африканского государства.

А Люсе, младшей внучке – любимице! – нужно то, что за деньги не купишь.

– Верниколавна, фуры пришли, вы просили сказать, – Татьяна, помощница, заглянула в начальственный кабинет и тут же снова плотно закрыла тяжелую дверь.

Знает, что директриса не любит лишней болтовни и долгих разговоров. И потом, ей-то что с того, что эти фуры пришли? Ни загружать, ни разгружать их она не будет. Есть специально обученные люди, они все сделают… А мудрая начальница, своевременно предупрежденная, по обыкновению за ними присмотрит.

Вера Николаевна уверенно потыкала пальцами – заметно отекшими, в перетяжках тяжелых колец – в клавиатуру ноутбука, и на экране появился общий план склада. Фуры уже стояли на въезде, к ним наперегонки катились автопогрузчики. Все нормально, процесс пошел. «Суриков и партнеры» – компания надежная, работает как часы.

Вера Николаевна ассоциативно покосилась на краснодеревянную полуколонну старинных напольных часов. За потемневшим от времени толстым стеклом сновал вправо-влево маятник, спятившим солнышком метался туда-обратно блестящий медный диск, озабоченно стучали стрелки.

Время идет, деньги капают.

Отличный, кстати говоря, девиз – не для Суриковых, конечно, но для какого-нибудь банкирского семейства.

Протасовым подошел бы.

Вера Николаевна усмехнулась.

Если бы ее попросили нарисовать герб семейства Протасовых, она изобразила бы песочные часы с золотыми монетками вместо песчинок. И сверху девиз: «Время идет, деньги капают».

Или нет, лучше так: «Время идет, деньги остаются»… с подразумевающимся по умолчанию уточнением: у Протасовых остаются. В их банках, фондах, где там еще? Много где…

Протасовы – они свои золотые запасы в одну кучу не сваливают, грамотно раскладывают золотые мешки по разным нишам. Вот и в презренную торговлю решили зайти, в партнеры к Суриковым.

Вообще говоря, никаких таких партнеров у Суриковых не было уже лет сто. Название торгового дома было еще дореволюционное, Митя, супруг Веры Николаевны, царство ему небесное, вытащил его из анналов истории на заре перестройки.

Они, эти самые анналы истории, Вере Николаевне представлялись подобием пыльного захламленного чердака. Там, если как следует пошарить, можно много интересного найти. Не один скелет в шкафу…

Сто лет назад название «Суриковы и партнеры» звучало веско и с достоинством. В советское время, когда буржуазное прошлое порицалось, а уважение к деятелям советской торговли было крепко замешено на зависти пополам с ненавистью, Вера Николаевна, конечно, не одобрила бы намерение супруга выбить пыль из старых штандартов. Но девяностые налетели, как тачанки батьки Махно, и сразу стало все можно, хотя и не все нужно. Митя, царство ему небесное, нужное не просмотрел, подобрал, как замшелую монетку, оттер, отчистил, добавил блеска.

Торговый дом «Суриковы и партнеры» пошел на второй круг, начал новый виток. История, она же развивается по спирали…

В принципе, можно было ждать, что в будущем название компании изменится на «Суриковы и Протасовы», но это только в том случае, если банкиры пожелают «засветить» свою фамилию в менее респектабельном бизнесе. Могут и не пожелать.

Вера Николаевна вздохнула. Многое может пойти не так…

Люся, младшая внучка – любимица! – уже сейчас могла обрушить грандиозные планы на будущее. Зачем Протасовым дурочка? Протасовы дурочку в семью не возьмут. У Протасовых дураков нет. Матвей Захарыч их, Мэтью, ученик престижной частной школы в Великой, так ее, Британии, найдет себе кого-нибудь получше, чем Люся из класса коррекции…

Вера Николаевна поморщилась, нажала кнопку селектора:

– Таня, мне чаю, грузчикам – предупреждение: они от графика отстают! – и откинулась на спинку массивного кожаного кресла.

Она посидела немного, барабаня ухоженными ногтями по полированным подлокотникам, дождалась Таню с чаем, отпустила помощницу коротким кивком, пригубила напиток – правильный, ароматный, крепкий и сладкий, в лучших купеческих традициях – вытянула из специальной подставки дорогой смартфон.

– Катерина, ну что там с Люсей?

– Мам, ну не телефонный же разговор! Заеду вечером, расскажу. Ты когда дома будешь?

– К ужину, разумеется.

Вера Николаевна свято чтила заведенную еще Митей, царство ему небесное, традицию чинно ужинать в кругу семьи. Это у них называлось «собираться за самоваром». Хотя самовар был сугубо декоративный, в малой – не парадной – столовой он давно уже выполнял функцию кривого зеркала: малышня любила корчить рожи, засматриваясь в золотые зеркальные бока. Особенно Люся, да…

Вера Николаевна поморщилась.

Как-то просмотрели они девочку, упустили, не заметили звоночков… А все Катька, мать-кукушка! Некогда ей было дочкой заниматься, своя красота все время требовала жертв, свободного времени у бедняжки не оставалось – все по салонам да по бутикам, по йога-студиям да фитнес-клубам… Доклубилась: только-только мелкую пристроили в дорогую школу – и нате вам, извольте на выход с вещами!

– Мам, не драматизируй, – Катька и сейчас еще серьезностью ситуации не прониклась. – Какая ты у меня душная и токсичная, что ни проблемка – то катастрофа. С Люсей все утрясется, Антон обещал порешать.

– Антон… гм…

Вера Николаевна удержалась и не срифмовала имя зятя с неприличным словом, каким некультурно называют резиновое противозачаточное средство.


Антона она не любила и усматривала в нем большое сходство с упомянутым изделием: скользкий он и ненадежный, пузырь пузырем, хотя если обещал порешать…

Посмотрим. Антоша ушлый и понимает, с какой стороны на это самое лубрикант намазан…

– Расскажешь вечером, какие у вас планы.

И напоследок пригрозила дочери:

– Учти, не вытащите девочку из этого дерьма – сама с ней в школу для дебилов пойдешь, за одну парту сядешь, будете вместе учиться!

– Ну, мам!

Вера Николаевна ткнула пальцем в кнопку отключения связи и отшвырнула телефон – недалеко, на стол, а там сукно ворсистое, мягкое. Не портить же дорогую вещь.

Люся, Люся… Хорошенькая ведь, как ангелочек: кудри льняные, глаза голубые, губы розовым бантиком. Катька, дурища, радуется: что, мол, еще девке надо, такая красавица без женихов не останется. Особенно с приданым, а уж оно-то у Люси будет. Это же по документам она Бондарева, как отец, а по крови-то Сурикова!

Так-то оно так…

Вера Николаевна выдвинула ящик стола, достала шоколадку с голубоглазой девочкой в платочке. «Аленка», любимое лакомство. Пора бы уже от него отказаться, конечно, у нее лишний вес и диета от заморского доктора, но нервы чем-то смазывать надо? Скрипят ведь уже…

Вера Николаевна сдернула с шоколадки обертку, смяла цветную бумажку, потом разгладила.

– Красавица, да, – сказала она нарисованной девочке. – Так ведь дура! А? Да? Или нет?

Девочка молча таращила голубые глаза.

Люся не дура. В смысле, не клиническая идиотка. Катька по требованию Веры Николаевны недавно протащила ее по врачам, не афишируя этого, разумеется: не дай бог, до Протасовых дойдет, тогда они точно помолвку отменят.

Люсю-то с Катькой это не расстроит! Люся вообще не в курсе бабкиных планов, а Катька их всерьез не воспринимает. Какая, говорит, помолвка, если невесте всего семь лет, а жениху тринадцать! Вот кто дура-то у них в семье – Катька. Не то считает! Тут же не годы надо складывать, а капиталы!

Но с ней, с самой-то Катькой, Вера Николаевна промахнулась, точнее недоглядела: упустила момент, когда Катерину Сурикову – наследницу! – охмурил какой-то Антоша Бондарев. Ладно, пусть не какой-то, а сынок посла, все одно толку-то с него – как с посла, тьфу, с козла молока!

Вера Николаевна непримиримо захрустела шоколадкой. Сгрызла половину, спохватилась – диета же и лишний вес! – выбросила недоеденную плитку в урну и насупилась.

Катькино замужество до сих пор бесило ее своей очевидной бесполезностью. Ну, увез сын посла молодую жену за границу, так она там даже иностранный язык не выучила, только и делала, что красовалась, Люську вот запустила до безобразия… Что теперь делать с девчонкой? Тоже за посла-осла бесприбыльно отдавать?

Вера Николаевна запила шоколадку чаем, опять потянулась за смартфоном, ткнула пальцем в строчку, где под неприличным словом записан был зять Антон.

– Это я, – сказала она, не сомневаясь, что он ее узнал: в курсе, что на входящие от тещи зятек-шутник установил вместо звонка визгливый вопль торговки рыбой с Привоза. – Насчет Люси…

– Я вижу два варианта решения этой проблемы, – не стал тянуть зятек – молодец, чует, когда надо строго по делу. – Первый: дать этой Шоко-школе денег…

– Еще?! Нет, мне не жалко, но где гарантии?

– Гарантий никаких, – согласился зять. – Это же как с шантажистами…

Он многозначительно помолчал, Вера Николаевна тоже – с пониманием.

Шантажистам нельзя заплатить один раз. Они не отстанут, будут требовать все больше и больше. Во-первых, так на одиннадцать лет учебы никаких денег не хватит, во-вторых – противно быть дойной коровой.

Вера Николаевна не хотела доиться – она привыкла доить.

– А второй вариант? Только не говори, что наша Люська пойдет в школу для этих, которые с задержками в развитии!

– Ни в коем случае! – В трубке зашуршало – не иначе Антоша истово перекрестился. – Второй вариант – отправить Люську с матерью назад в Европу, папа договорится – ее примут в школу при посольстве. Образование там, конечно, чисто номинальное, зато и коррекционных классов в принципе не водится…

Зять опять многозначительно замолчал.

– Хороший вариант, – подумав, признала Вера Николаевна. – Протасовым скажем – отправили девочку учиться за границу, им это понравится… Что нужно, чтобы так устроить?

– Ну, как обычно…

Значит, деньги.

– Сколько?

– Папа поговорит там, после скажет. Немного, я думаю.

Вера Николаевна, хоть и понимала, что собеседник ее не видит, машинально покивала: посольские – народец важный, гордый, но не богатый, великую мзду не попросят. Но раскошеливаться все равно придется – и на заграничное жилье для Катьки с Люськой, и на тамошних нянек с прислугой, и на то-се: Катерина скромно жить не умеет, а без мужа под боком в заграницах и вовсе развернется во всю ширь… Ладно, Суриковы люди не бедные.

– Главное, я с Шоко-школой договорился: документы они Люське портить не будут, никаких заключений психолога, направлений на комиссию, в класс коррекции и так далее, просто переводом в другую школу оформим, – добавил зять.

– А это будет сколько? – уточнила Вера Николаевна.

– А вот это уже нисколько, – построжал Антон. – Договорились так: мы не требуем вернуть нам деньги – и довольно с них! И так уже заплатили как за целый самолет.