Сходство

– Дружище, подумай еще, прежде чем…

Обо мне будто забыли.

– Ау! – подала я голос.

Оба дернулись, уставились на меня.

– Прости, – сказал Сэм то ли робко, то ли обиженно.

– Мы тут, – отозвался с улыбкой Фрэнк.

– Фрэнк, – начала я, – прямо скажу, ничего глупее я в жизни не слышала. Ты совсем офонарел. С дуба рухнул. Ты…

– Что же тут ненормального? – возмутился Фрэнк.

– Ради бога… – Я запустила руку в волосы, соображая, с чего начать. Холмы, поля, сонные полицейские, коттедж, а в нем мертвая девушка – нет, мне это не привиделось. – Ну, для начала, это невозможно. Никогда не слыхала ни о чем подобном.

– Но в том-то вся и прелесть, – возразил Фрэнк.

– Если выдаешь себя за реального человека, это на полчаса, не больше, для строго определенной задачи. Что-то передать, забрать – у незнакомого человека. А ты хочешь, чтобы я зажила жизнью этой девушки лишь потому, что я на нее чуть смахиваю…

– Чуть смахиваешь?

– Ты хоть знаешь, какого цвета у нее глаза? А вдруг голубые или…

– Доверься мне хоть капельку, детка. Карие.

– А вдруг она умеет программировать или играть в теннис? А вдруг она левша? Это невозможно. И часа не пройдет, как меня раскусят.

Фрэнк достал из кармана куртки смятую пачку, выудил сигарету. В глазах у него вновь вспыхнул тот самый огонек; трудности ему нипочем.

– Я в тебя верю. Угостить?

– Нет, – ответила я, при том что курить хотелось отчаянно. Не в силах усидеть на месте, я топталась по островку высокой травы. “Начнем с того, что она мне не нравится”, – вертелось на языке, хотя при чем тут это?

Фрэнк пожал плечами, закурил.

– Возможно или невозможно, сам разберусь. Может, и невозможно, кто его знает, по ходу дела соображу. Что еще?

Сэм смотрел вдаль, спрятав руки в карманы, – предоставил мне решать.

– А еще, – продолжала я, – это, мягко говоря, бессовестно. У этой девушки наверняка есть семья, друзья. Ты хочешь им объявить, что она жива-здорова, надо только подлатать маленько, – а она лежит на столе в морге, и Купер ее потрошит? Боже, Фрэнк!

– Она жила под чужим именем, Кэсс, – резонно заметил Фрэнк. – Думаешь, она поддерживала связь с семьей? Пока мы их разыщем, все будет кончено. Они и не заметят подмены.

– А ее друзья? Полицейские сказали, она жила с компанией студентов. А вдруг у нее парень есть?

– Те, кому она дорога, – возразил Фрэнк, – захотят, чтобы мы отыскали убийцу. Любой ценой. Я бы на их месте так и хотел. – Он выпустил в небо струйку дыма.

Сэм повел плечами – видно, решил, что Фрэнк просто умничает. Но Сэм никогда не был агентом, ему неоткуда знать, что агенты – особого склада люди, на все пойдут, станут рисковать собой и другими, чтобы взять преступника. Спорить с Фрэнком толку не было, он говорил чистую правду: если бы его дочь убили, а полиция от него скрыла, чтобы найти подонка, он бы и слова не сказал. Вот один из главных соблазнов в работе агента – безжалостность, вседозволенность; мощная штука, запросто может вскружить голову. Это одна из причин, почему я ушла.

– А потом? – спросила я. – Когда все кончится? Скажешь им: “А, кстати, забыли вас предупредить, это была подсадная утка, а подруга ваша уже три недели как умерла”, да? Или мне оставаться Лекси Мэдисон до самой смерти?

Фрэнк задумался, щурясь от солнца.

– Рана твоя может загноиться, – оживился он. – Попадешь в реанимацию, врачи сделают все возможное, но даже современная медицина бывает бессильна.

– Интересное кино! – воскликнула я. Казалось, в то утро это был мой ответ на все. – С чего ты взял, будто это хорошая мысль?

– Чем же она плоха? – спросил Фрэнк. – Ну же, валяй!

– Для начала, – вмешался Сэм, – это чертовски опасно.

Фрэнк поднял бровь, повернулся ухом к Сэму и заговорщицки мне улыбнулся. Я забыла на миг, где нахожусь, еще чуть-чуть – и улыбнулась бы в ответ.

– Вдобавок, – сказала я, – все равно время упущено. Бёрн, Догерти и этот, с собакой, уже знают про мертвую девушку в коттедже. Стоит тебе захотеть, и всем троим рты заткнешь? Этот, как его, уже на весь Уиклоу наверняка растрезвонил.

– Его зовут Ричард Дойл, и рот никто ему не затыкает. Как только освободимся, зайду к нему и скажу: спасибо, вы спасли этой девушке жизнь. Если бы не вызвали нас сразу, могло бы кончиться трагедией. Он герой, пусть хоть на весь мир объявит. А Бёрна ты, детка, видела. На довольного представителя нашей славной братии он не похож. Если попрошу его держать язык за зубами, а взамен посулю перевод, он и сам будет молчать, и Догерти молчать заставит. Что еще?

– А еще, – сказала я, – смысла в этом ни на грош. Сэм расследовал десятки убийств и почти все раскрыл без фокусов. А такой трюк подготовить – это работа на несколько недель…

– На несколько дней, – поправил Фрэнк.


– …а за это время Сэм найдет убийцу. Если ты ему не испортишь дело, объявив, что никакого убийства не было. Пустая трата времени – твоего, моего и не только.

– Тебе это помешает? – спросил Фрэнк у Сэма. – В теории. Если ты объявишь – скажем, на первые пару дней, – что произошло не убийство, а покушение? Помешает?

Сэм подумал, вздохнул.

– Нет, – ответил он. – В общем, нет. Что убийство, что попытка убийства – для следователя большой разницы нет. Да и Кэсси сказала, в ближайшие дни никакой огласки, пока не установим личность жертвы, чтобы не запутать дело окончательно. Но не это главное.

– Понял, – кивнул Фрэнк. – Тогда есть предложение. Обычно подозреваемый находится в течение трех суток, так?

Сэм молчал.

– Так?

– Да, – сказал Сэм. – И это дело ничем от прочих не отличается.

– Ничем, – поддакнул Фрэнк. – Сегодня четверг. До конца недели никуда не торопимся. Не станем объявлять, что произошло убийство. Кэсси посидит дома, чтобы случайно не попасться убийце на глаза, – вот и наш главный козырь, при желании воспользуемся. А я разузнаю как можно больше об этой девушке, все равно без этого нельзя, так? Сэм, мешать я тебе не буду, слово даю. Ты говоришь, до вечера воскресенья должен появиться подозреваемый. Если да, то выхожу из игры, Кэсси возвращается в Домашнее насилие, все встанет на свои места, и никто не в обиде. Ну а если вдруг нет… что ж, тогда подумаем.

Ни я, ни Сэм не ответили.

– Речь, ребята, всего о трех днях, – убеждал Фрэнк. – Никаких обязательств. Кому это может повредить?

Сэм как будто слегка успокоился, ну а я нет, ведь я-то знаю, как действует Фрэнк: крохотными шажками, с виду безобидными, и вдруг – бац! – и ты по уши увяз в чем-нибудь нежелательном.

– Но зачем, Фрэнк? – спросила я. – Объясни мне – и я проведу чудесные весенние выходные дома перед теликом, а не пойду, как нормальный человек, на свидание. Ты готов уйму времени и труда ухлопать на сомнительную авантюру. Зачем?

Фрэнк вскинул руку и, сложив ладонь козырьком, уставился на меня.

– Зачем? – повторил он. – Господи, Кэсси! Затем, что мы можем! Затем, что это уникальный случай в истории полиции! Затем, что это, черт возьми, потрясающе! Неужели непонятно? Да что это с тобой? Неужто променяла меня на возню с бумажками?

Он будто с размаху врезал мне в самое больное место. Я перестала шагать взад-вперед, отвернулась, устремила взгляд вдаль, на холмы, лишь бы не видеть ни Фрэнка, ни Сэма, не видеть, как Бёрн с Догерти, вытянув шеи, заглядывают в коттедж – поглазеть на мой труп.

Тут Фрэнк за моей спиной сказал примирительно:

– Прости, Кэсс. Не ожидал от тебя, вот и все. От ребят из Убийств, от кого угодно, только не от тебя. Не знал, что ты… Думал, ты соломки подстелить хочешь. Не сразу понял, в чем дело.

Казалось, он искренне потрясен. Да, он меня уламывает, все его приемы я наизусть знаю, но какая разница, если он прав? Лет пять назад, даже год назад я бы с радостью ухватилась за такую возможность, была бы уже в коттедже, проверяла бы, есть ли у погибшей девушки сережки, на какой стороне у нее пробор. Я окинула взглядом поля, и в голове прозвучал вопрос, прямой и четкий: во что я, черт подери, превратилась?

– Ну ладно, – ответила я наконец. – Что сказать журналистам – не моя забота, разбирайтесь сами. До конца недели залягу на дно. Но, Фрэнк, больше ничего не обещаю. Даже если у Сэма не появится подозреваемый. Согласия я пока не дала. Тебе ясно?

– Узнаю свою девочку, – оживился Фрэнк. Даже не глядя на него, я поняла по голосу, что он улыбается. – А я-то думал, тебе инопланетяне вживили в мозг чип.

– Отвяжись, Фрэнк, – сказала я и обернулась. Сэм, по всему видно, недоволен, только не до него сейчас. Скорей бы остаться одной, все обдумать.

– Я пока добро не дал, – сказал Сэм.

– Тебе решать, не спорю, – отозвался Фрэнк. Он, похоже, не очень расстроился, но такого сопротивления явно не ожидал. Сэм – парень покладистый, но нет-нет да и взбрыкнет, и тогда переубедить его все равно что сдвинуть с места дом. – Только решай быстрее. Если мы продолжаем – по крайней мере, пока, – надо срочно сюда вызвать “скорую”.

– Скажешь мне, что ты решил, – обратилась я к Сэму. – Поеду домой. Увидимся вечером?

Брови Фрэнка поползли вверх. У спецагентов свое “сарафанное радио”, но от сплетен в других отделах они подчеркнуто держатся в стороне, ну а мы с Сэмом наши отношения напоказ не выставляем. Фрэнк весело глянул на меня, усмехнулся хитро. Я не обратила внимания.

– Не знаю, когда освобожусь, – сказал Сэм.

Я пожала плечами:

– Я-то точно из дома никуда.

– До скорого, крошка! – бодро процедил Фрэнк, держа в зубах очередную сигарету, и помахал мне на прощанье.

Сэм проводил меня назад через поле, шагал все время рядом, касаясь меня плечом, излучая поддержку, – видно, не хотел, чтобы я шла мимо коттеджа одна. Вообще-то меня так и тянуло еще разок посмотреть на тело, желательно подольше и чтобы никто не мешал, но я спиной чувствовала взгляд Фрэнка и, проходя мимо коттеджа, даже не обернулась.

– Хотел тебя предупредить, – сказал вдруг Сэм, – но Мэкки не велел. Можно сказать, запретил, ну а я тогда плохо соображал… Зря я тебя не предупредил. Прости.

Разумеется, Фрэнк, как и все, кто меня хоть капельку знает, слышал об операции “Весталка”.

– Хотел посмотреть, как я к этому отнесусь, – объяснила я. – На прочность меня проверял. А уж уламывать он мастер. Ничего.

– Этот Мэкки… он хороший следователь?

Я не знала, что на это ответить. “Хороший следователь” – такими словами не бросаются. За ними стоит сложнейшее сочетание качеств, для каждого из нас свое. Я вовсе не была уверена, подходит ли Фрэнк под определение Сэма или, если на то пошло, под мое.

– Умен как черт, – ответила я наконец, – и преступникам от него не уйти. Так или иначе. Дашь ему три дня?

Сэм вздохнул: