Школа выживания

Спасите, спасите меня от нее скорее!

— Ага, — односложно цежу сквозь зубы.

— Я пойду ее поищу, — Клык явно обеспокоен. Мы оба торопливо устремляемся обратно к дверям, из которых вышли всего несколько минут назад. Только этого мне не хватало. Стараешься-стараешься слиться с массой, а эта пигалица возьми и потеряйся в Белом Доме. Нашла тоже место. Уж где-где, а здесь ей фурор гарантирован. Что же делать? Учительницу ее спросить? Охранников на уши поставить? Отстала она и заблудилась, или ее снова ирейзеры похитили? Опять? Вот тебе и чувство безопасности! Сглазила я!

В туристский центр ведут три двери. У каждой — по охраннику. С какого начать?

И тут по толпе потек восхищенный шепоток. Я ростом выше других ребят, так что мне виднее, что происходит. Толпа расступается, и ко мне шествует Ангел. На лице улыбка, Селеста волочится по полу, и я не к месту думаю, что медвежонка надо бы постирать поскорее.

И только потом вижу, КТО держит Ангела за другую руку.

Президент! Или его двойник.

Челюсть у меня отваливается. Несколько мужчин в черных костюмах и в наушниках вбегают в зал с очумелыми лицами.

— Макс, привет, — говорит Ангел ангельским голосом, — я заблудилась, и мистер Дэннинг привел меня назад.

— Привет… Ариэль, — бормочу я слабым голосом, пытаясь прочитать хоть что-нибудь на ее лице. Потом поднимаю глаза на президента. Он совсем как живой. Лучше, чем по телевизору.

— Спасибо, сэр.

Он тепло мне улыбается:

— Пожалуйста, мисс. Ваша сестренка очень боялась, что вы будете беспокоиться. Должен вам сказать, что у вас растет замечательная девочка.

Да уж конечно. Вы, господин Президент, имеете в виду ее крылышки или способность внедриться в ваше сознание? О Боже! У меня по этому поводу очень нехорошие подозрения. Но Ангела хоть насквозь просверли взглядом, она, как всегда, смотрит вокруг широко раскрытыми невинными глазами. Как будто этому можно верить!

— Полностью с вами согласна, господин Президент. Огромное вам спасибо, что разыскали мою сестренку и привели ко мне.

Учительница Ангела вне себя от восторга трясет Президенту руку. Рассыпается в благодарностях и извинениях.

— Ничего, ничего. Рад был вам помочь.

И тут у всех на глазах Президент, настоящий Президент Американских Соединенных Штатов, наклоняется к Ангелу.

— Ну, теперь будь здорова! Смотри, в другой раз не теряйся.

— Не буду. Спасибо, что меня нашли.

Мистер Дэннинг погладил Ангела по белокурой головке, помахал толпе и скрылся за дверью. За ним гурьбой, как муравьи, засеменили черные костюмы.

Как только они ушли, в зале не осталось ни одной пары глаз, которая намертво бы к нам не приклеилась.

Присев на корточки рядом с Ангелом, я насилу выдавила из себя сестринскую улыбку:

— Я поверить не могу в то, что с тобой приключилось.

Но Ангел, склонив головку набок, простодушно гнет свое:

— Я очень перепугалась. Я там засмотрелась на что-то, а потом глянула — никого нет. Вот я и пошла. Сначала в один коридор свернула, потом в другой. Там меня Президент и встретил. Но ничего плохого не случилось. Там ирейзеров не было.

— О'ке-е-ей… — Сердце у меня продолжает колотиться как бешеное: — Теперь, пожалуйста, держись ко мне поближе. Я совершенно не хочу тебя еще раз потерять.

— Хорошо, Макс. — И она берет меня за руку — просто сущий ангел, образцово-показательная младшая сестренка.

Сказать тебе по правде, дорогой читатель, если мне чего не хочется, так это чтобы она выкидывала свои штучки с лидером свободного мира.

Но об этом мы с ней поговорим попозже.





61


— А ну-ка увеличь. — Джеб наклонился ближе к черно-белому монитору.

Ари молча перемотал запись назад и увеличил изображение. Он уже по пятому разу смотрит, как возбужденно суетится толпа в зале для посетителей и как в левом верхнем углу экрана возникает улыбающееся лицо Президента. Ари еще раз увеличил и сфокусировал изображение на лице идущей рядом с главой государства белокурой девочки.

Джеб пристально изучает экран, дотрагиваясь до него пальцами, как будто гладит тех, кто попал в камеру. Ари видит, как глаза Джеба останавливаются на Макс, Ангеле и мельком скользят по Президенту. У него сводит скулы. Ну что, скажите на милость, надо сделать, чтобы его отец вот так же смотрел и на него? Отцу всегда было плевать на Ари — подумаешь, обыкновенный мальчишка. Но и потом, когда Ари превратили в мутанта, Джебу все равно до него никакого дела не было. А какая разница? Тех скрестили с птицами, а его — с волком. Но папаша так и не удостоил его своим вниманием. Что, что он должен сделать, если даже помереть и то не помогло. Уж этот-то последний козырь всегда для всех срабатывает. Только не для него, Ари.

Но теперь наконец настало время. Пора этих пташек изничтожить. Вот исчезнут они с лица земли, превратятся в примечание к статье по генетике, вот тогда Джеб поймет, как важен он, Ари.


Он видел на экране, как расширяются глаза у Макс. В этих куртках никаких крыльев не видно. Никто и не скажет, что имеет дело с мутантами. Его самого опознать легче легкого. Ари это прекрасно знает. Его недавно имплантированные крылья невозможно свернуть и плотно уложить вдоль позвоночника. Кожа жесткая от постоянных растяжек до размеров волчьей морды. А лицо… как бы это сказать… Он не мог точно определить, что именно было не так с его лицом. Пожалуй, странность заключалась в том, что черты семилетнего мальчика никак не совмещались с чертами взрослого здоровенного ирейзера.

Теперь на экране Макс нервно улыбается Президенту. Даже это маленькое черно-белое изображение не может скрыть, какая она красавица. Высокая, стройная, выбеленные солнцем пряди волос. Он знал, что рукава ее куртки скрывают стальные мускулы не по-девичьи сильных рук. У него все ребра по-прежнему раскрашены синяками, приобретенными ею в их последней драке. Он злобно оскалился.

А тут вот его папаша смотрит на ее изображение, как на обед в День Благодарения. Как будто это они — его дети, а не он, Ари. Как будто он ими горд до потери сознания и, чтобы их вернуть, готов на все.

Но он их не получит. Никогда и ни за что! Ари-то об этом позаботится. Все планы уже готовы. Его теперь не остановишь! Джеб, конечно, сперва психанет. Но ничего, как-нибудь смирится.

Ари потихоньку улыбнулся в кулак.





62


— Макс? — Надж переминается у моей двери, от возбуждения пританцовывая у косяка.

— Да?

— По-моему, я его разгадала, секрет нашего кода.

Срочно собираю стаю в своей комнате:

— Давай, выкладывай скорее.

— Я думаю, код взят из книги. Если, конечно, это компьютерный код, нам его ни в жизни не разгадать. Но они хотят, чтобы мы его разгадали. Чтобы ты, Макс, его расшифровала. Это часть их теста.

— Ага… И именно эту часть я благополучно заваливаю.

— Подожди, ничего ты еще не заваливаешь. Еще можно пару вещей испробовать. Например, цифры, связанные с книгой.

— С какой книгой-то? — спрашивает Игги.

— С большой, в которой ужасно много слов. Которую всюду можно легко найти. С такой, которая у всех есть.

— «Код Да Винчи»? — быстро догадывается Газман.

Игги болезненно скривился:

— Какой же ты, Газзи, урод! Это Библия. Она везде, в гостиницах, в школах, у людей дома. Найти ее нам — раз плюнуть. Правильно, Надж?

— Вот-вот, — подтверждает Надж. Ангел смотрит на нее озадаченно и хмурит брови:

— Я что-то все равно не понимаю.

— Вот смотри, — принимается Надж за объяснения, — и вы тоже все смотрите. Принцип примерно такой же, как у Клыка с картой. Только теперь одна цифра — это книга, следующая — глава, потом строфа, и последняя — слово в строфе. Потом надо собрать все слова вместе и посмотреть, что получится.

— Интересно, — размышляю я. — А Библия у нас здесь есть?

Надж наклоняется и вытаскивает толстенный том:

— Я у Анны одолжила — стараюсь укреплять свои отношения с Господом.

Четыре часа спустя мой мозг окончательно спекся. Анна прогнала младших спать, а Игги, Клык и я еще долго старались понять, сработают ли эти дурацкие цифры на Библии. Но как бы мы и их ни комбинировали, ничего путного у нас не складывается.

— Может быть, это не то издание? И версии тоже бывают разные.

— Это версия короля Джеймса, — Игги задумчиво растирает лоб, — самая популярная в обеих Америках.

— Что у нас там, в итоге, получилось? — у меня затекла шея, и я кручу головой из стороны в сторону.

Клык сморит в наши записи:

— «Ты», «поскольку», «поститься», «круг», «всегда», «душа», «жилище», «плод», «скорбь», «восторг», «еси» и опять «жилище».

От усталости и от отчаяния я чуть не плачу. Ничего, ни смысла, ни системы. Идея с Библией у Надж была замечательная, но мы явно что-то не так делаем.

— Ну что, пора распрощаться с нашими амбициями да поставить точку на всяческих бессмысленных поисках, — предлагает Клык, прервав затянувшуюся паузу.

— Если ты, Клычок, шутить изволишь, так шутки твои не смешные. Так и знай.

Клык чуть заметно улыбается и бормочет то ли мне, то ли себе под нос: