Школа Бессмертного
Часть 79 из 184 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что?
– Сейчас узнаем.
Сойка вернулась через полчаса. Легко взбежала по трапу, спрыгнула, покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Соловья.
– Ничего нет, – сообщила она. – В трюмах только чай. Ну и харч дорожный…
– Точно? – подозрительно спросил Соловей. – Всё проверили?
Сойка сверкнула глазами.
– Хочешь сам поискать? Мы все мешки вспороли, во все углы потыкали.
– А бумаги его? Судовой журнал, счета, расписки, ведомости? Должны же они быть в его каюте.
– А… – Сойка осеклась, пожала плечами. – Нету. Там тоже всё обыскали – чисто.
– Та-а-ак! – Соловей повернулся к Дамброзо. – Подчистил, значит. Ну, говори, сукин сын, спрятал куда или за борт выкинул? Чего там такого было в твоих бумагах?
Глаза Дамброзо забегали. Соловей потянул нож из ножен. Винни взялся за свой, выдвинулся, загораживая патрона.
Финист быстро подошёл и зашептал на ухо Соловью. Сойка ревниво следила за ними. Разбойники вытащили пистолеты и небрежно, словно играя, наставили их на Дамброзо и Винни.
Соловей дослушал, ухмыльнулся, убрал нож.
– Ладно, Дамброзо. Я бы с тобой повозился ещё, но времени у нас мало. Предлагаю так: до Буяна ты смирно идёшь с нами, не рыпаешься. Потом мы тебя отпускаем – греби куда хошь. Идёт?
– До Буяна? – Дамброзо облизнул губы.
– Угу, – кивнул Соловей.
– Зачем я вам, капитан?
– Считай нас бесплатным сопровождением. Ты же не хочешь, чтобы тебя разграбили?
Дамброзо посмотрел на Финиста, Сойку, разбойников. Обречённо вздохнул.
– Хорошо, капитан. Как прикажете распорядиться?
Соловей широко улыбнулся.
– Вот и чудненько, Берни, – он похлопал его по щеке. – Сообразительный, сразу видно. А распорядимся мы так…
Винни вернулся командовать на «Даму». Дамброзо Соловей оставил при себе, пообещав отпустить, как только закончит дела на Буяне. Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Дальше «Дама» шла в окружении трёх боевых галер под присмотром десятков стволов пушек. Дамброзо Соловей угощал за общим столом вместе с Финистом, Сойкой и своими командирами, расспрашивал, хитро поблёскивая маленькими глазками. Шкипер отвечал вежливо, но уклончиво и неохотно.
– Чего-то он явно мутит, – поделился Соловей своими соображениями с Финистом. – Если бы ему надо было в Вестлан, не стал бы забираться сюда, под Туманную Косу. Арданцы не любят ходить здесь.
– Никто не любит, – хмыкнул Финист. – Твоя братия постаралась. Да и ты тоже.
– Тогда чего ему надо здесь? – Соловей напряжённо хмурился, пытаясь понять. – Шёл бы себе Подветренными проходами, и забот бы не было. Подольше, правда, но безопаснее.
– Значит, ему надо было идти здесь. Если не сбился с курса.
– Здесь? – раздражённо бросил Соловей. – Здесь он мог идти только в одном случае… нет, в двух. Либо ему надо было на Буян, либо в Салтанат. Зачем, можешь мне сказать?
– Чай продать?
– Ага, и поэтому поспешил от бумаг избавиться. Как только заметил боргейские галеры. Ты чего, Скаль-Грайский?!
– Да, неувязочка, – нахмурился Финист.
– Зря ты меня остановил, – процедил Соловей, опуская кулак на стол. – Надо было пустить ему кровь – заговорил бы как миленький.
– Он бы наврал тебе что угодно, – покачал головой Финист. – Да и времени у нас мало, сам говорил. Закончим с Буяном, потолкуем с Дамброзо. В крайнем случае отправим его к Марье. На Уловителе он ей всё скажет, и калечить не надо.
– Ладно, – согласился Соловей, вставая и допивая бокал. – Может, ты и прав. Марья с Арданом лучше ладит, чем я, – пусть и разбирается с ними. А у нас пока другие заботы.
Как и предсказывал Соловей, сильный западный ветер и мощное течение Великой дуги затрудняли и замедляли движение эскадры едва ли не втрое по сравнению с противоположным направлением. Остров вырос на горизонте под вечер ещё через день.
Соловей собрал совещание: двигаться в ночь или отложить до утра? Сойка стояла за немедленное нападение; Финист предлагал дождаться утра. Кудеяр и Слащёв тоже были приглашены на военный совет и тоже разошлись во мнениях. Кудеяр был за ночную атаку, Слащёв хотел подождать, выяснить сначала, что, где и как.
– Чего тут выяснять?! – горячилась Сойка. – Спокойно войдём в залив, встанем на рейде и наведём пушки. И всё – остров наш.
– Порт наш, – уточнял Слащёв. – Ну, высадимся мы в Сладкой гавани, захватим Бутылку. А дальше что? Ни Кошачий Глаз нам не взять, ни Клюв Стервятника, ни даже Городок. Пушки не добьют, а наличных сил нам не хватит.
Финист рассматривал разложенную на столе карту острова, над которой склонились участники совещания, и понимал, что Слащёв прав. Широкий открытый северный залив острова, в котором однажды затонула ладья с бочками мёда, заканчивался обустроенной гаванью и небольшим посёлком Бутылка. Назывался он так потому, что лежал между двумя холмами, спускавшимися и расширявшимися к берегу, и вытягивался вверх узкой горловиной. На холмах стояли небольшие крепостки с башнями и пушками, которые корабельная артиллерия Соловья могла разнести в пух и прах за пять минут. Как и всю Бутылку и все стоявшие и в гавани, и на рейде корабли.
Но грозный пиратский остров держался не Бутылкой и не двумя игрушечными фортами, поставленными больше для внушения, чем для реального боя. В возвышенной северо-западной части острова на крутом высоком холме с открытыми склонами стояла крепость Кошачий Глаз, артиллерия которой контролировала подступы ко всем близлежащим посёлкам, включая Городок – крупнейший населённый пункт острова.
А в южный берег Буяна глубоко врезался обширный извилистый фьорд с неприступными каменными берегами, закрытый от моря загнутым скалистым выступом, напоминавшим клюв стервятника. В этой естественной крепости спокойно размещались и маневрировали на рейде до сотни кораблей, самые большие галеры могли разойтись, не коснувшись друг друга, и при всём при этом она не нуждалась ни в какой артиллерийской защите. Фарватер был настолько сложен, что войти в Клюв могли только самые опытные лоцманы и капитаны, и любой хозяин острова старался, чтобы таковых было как можно меньше. Пиратские капитаны, просившие убежища на Буяне, получали лоцмана за половину добычи. Это было много, но зато все знали – под защитой Клюва и Кошачьего Глаза их не возьмёт ни один королевский или императорский флот.
Попытки устроить блокаду острова тоже неизменно проваливались. Не говоря уже про запасы в огромных скальных складах Кошачьего Глаза, остров был достаточно плодороден, чтобы прокормить до десяти – двенадцати тысяч населения ежегодно. Постоянные пиратские набеги и бойкая работорговля привели к тому, что успешные капитаны, вышедшие на покой, устраивали себе на острове поместья с плантациями, «сажали» на землю захваченных и выкупленных рабов и занимались хозяйством.
Плодов этого хозяйства вполне хватало для обеспечения продовольствием и гарнизона, и прочих поселенцев. А всё остальное – от пуговиц с чернилами до пушек и пороха – пираты добывали грабежом и торговлей по всей акватории Тёплого моря. Иногда успешно, иногда не очень. На место выбывших неизменно приходили новые искатели богатства, вольности и славы.
Всё это Финист знал и понимал, что захватить Буян штурмом будет чертовски сложно. Даже вестланская армада под командованием брата императора не смогла этого сделать; что уж говорить про них с пусть мощными, но всего лишь тремя боевыми галерами и без малейшей поддержки десанта.
У Сойки, однако, было другое мнение.
– Ты же знаешь фарватер, – повернулась она к Соловью. – Залив не охраняется, надо только войти в него. А там разобьём все корабли пушками в упор – и всё. Держаться им будет нечем.
– Я не собираюсь разбивать эти корабли, – возразил Соловей. – Они мне нужны целыми. Да и люди желательно.
– Тогда что ты предлагаешь? – раздражённо спросила Сойка. – Или, думаешь, там ещё не знают, что ты переметнулся к Марье?
– Знают, конечно, – Соловей усмехнулся. – Но…
Он загадочно замолчал.
– Что? – не выдержала Сойка.
– Есть у меня одна идея. Подождём до утра. Не будем суетиться в ночь.
Утро встретили стоя на якоре в миле от Сладкой гавани, нарочито безобидно развернувшись носом к острову и вывесив на мачтах пурпурных «соловьев». Поднятые и убранные вёсла тоже должны были продемонстрировать предельно мирные намерения.
Вход в гавань перегораживали поставленные посередине залива четыре каравеллы, развёрнутые бортом и с наведёнными пушками. Сойка смотрела на них, возбуждённо раздувая ноздри.
– И это вся их защита?! Да мы разнесём их вдребезги! Соловей, ну давай пальнём разок. Для острастки, а?
Соловей качал головой.
– Не надо. Подождём.
– Чего?
Соловей пристально всматривался в гавань, где начиналось оживлённое движение. Через час после рассвета от пристани отошёл небольшой однопалубный бриг и на хорошей скорости, проскользнув мимо каравелл, направился к «Солнцу юга». Соловей приказал спустить верёвочную лестницу Ещё минут через двадцать бриг пришвартовался к борту галеры, и на палубу «Солнца» сноровисто поднялись три человека с ножами и пистолетами за поясом.
Соловей усмехнулся. Он знал этих ребят и был доволен, что на разведку и первичные переговоры послали именно их.
– Макс! – добродушно воскликнул он, распахивая объятия. – Ты теперь до пограничника дослужился? Или в таможню перевели?
– Капитан, – растерянно пробормотал Макс, пытаясь вырваться из крепких объятий Соловья. – Что вы здесь делаете?
– Как – что? – делано удивился Соловей. – Домой вернулся. Вы чего, ребята? Не получали, что ли, сообщения?
– Нет, – Макс неуверенно переглянулся со спутниками, те в ответ так же растерянно пожали плечами. – Какое сообщение?
– Драть меня в четыре дырки! – воскликнул Соловей. – Я же послал Лукашу письмо, что иду. С какого хрена он вам не сказал?
Макс молча переводил взгляд с капитана на окружавшую его команду. Он не понимал, что происходит и что ему самому теперь делать.
– Мы думали, вы это самое… с царицей теперь… с Волховской… Командор Лукаш сказал…
– Чего?! – перебил Соловей, презрительно прищурившись. – С каких пор этот хрен командором себя возомнил?
– Ну, когда вы, значит, сдали город и галеры, он объявил вас недействительным… Ну и, как наместник, сам, значит…
– Сам, значит?! – угрожающе произнёс Соловей. – Наместник не может стать командором – ты что, забыл, Макс? Командор должен быть выбран на общем Совете.
– Так это… будет Совет-то… через неделю.
– Ах, будет! Ну, вот когда будет и если его выберут, тогда он и может считаться. А пока что командор я, и я приказываю доставить меня на берег.
– Сейчас узнаем.
Сойка вернулась через полчаса. Легко взбежала по трапу, спрыгнула, покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Соловья.
– Ничего нет, – сообщила она. – В трюмах только чай. Ну и харч дорожный…
– Точно? – подозрительно спросил Соловей. – Всё проверили?
Сойка сверкнула глазами.
– Хочешь сам поискать? Мы все мешки вспороли, во все углы потыкали.
– А бумаги его? Судовой журнал, счета, расписки, ведомости? Должны же они быть в его каюте.
– А… – Сойка осеклась, пожала плечами. – Нету. Там тоже всё обыскали – чисто.
– Та-а-ак! – Соловей повернулся к Дамброзо. – Подчистил, значит. Ну, говори, сукин сын, спрятал куда или за борт выкинул? Чего там такого было в твоих бумагах?
Глаза Дамброзо забегали. Соловей потянул нож из ножен. Винни взялся за свой, выдвинулся, загораживая патрона.
Финист быстро подошёл и зашептал на ухо Соловью. Сойка ревниво следила за ними. Разбойники вытащили пистолеты и небрежно, словно играя, наставили их на Дамброзо и Винни.
Соловей дослушал, ухмыльнулся, убрал нож.
– Ладно, Дамброзо. Я бы с тобой повозился ещё, но времени у нас мало. Предлагаю так: до Буяна ты смирно идёшь с нами, не рыпаешься. Потом мы тебя отпускаем – греби куда хошь. Идёт?
– До Буяна? – Дамброзо облизнул губы.
– Угу, – кивнул Соловей.
– Зачем я вам, капитан?
– Считай нас бесплатным сопровождением. Ты же не хочешь, чтобы тебя разграбили?
Дамброзо посмотрел на Финиста, Сойку, разбойников. Обречённо вздохнул.
– Хорошо, капитан. Как прикажете распорядиться?
Соловей широко улыбнулся.
– Вот и чудненько, Берни, – он похлопал его по щеке. – Сообразительный, сразу видно. А распорядимся мы так…
Винни вернулся командовать на «Даму». Дамброзо Соловей оставил при себе, пообещав отпустить, как только закончит дела на Буяне. Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Дальше «Дама» шла в окружении трёх боевых галер под присмотром десятков стволов пушек. Дамброзо Соловей угощал за общим столом вместе с Финистом, Сойкой и своими командирами, расспрашивал, хитро поблёскивая маленькими глазками. Шкипер отвечал вежливо, но уклончиво и неохотно.
– Чего-то он явно мутит, – поделился Соловей своими соображениями с Финистом. – Если бы ему надо было в Вестлан, не стал бы забираться сюда, под Туманную Косу. Арданцы не любят ходить здесь.
– Никто не любит, – хмыкнул Финист. – Твоя братия постаралась. Да и ты тоже.
– Тогда чего ему надо здесь? – Соловей напряжённо хмурился, пытаясь понять. – Шёл бы себе Подветренными проходами, и забот бы не было. Подольше, правда, но безопаснее.
– Значит, ему надо было идти здесь. Если не сбился с курса.
– Здесь? – раздражённо бросил Соловей. – Здесь он мог идти только в одном случае… нет, в двух. Либо ему надо было на Буян, либо в Салтанат. Зачем, можешь мне сказать?
– Чай продать?
– Ага, и поэтому поспешил от бумаг избавиться. Как только заметил боргейские галеры. Ты чего, Скаль-Грайский?!
– Да, неувязочка, – нахмурился Финист.
– Зря ты меня остановил, – процедил Соловей, опуская кулак на стол. – Надо было пустить ему кровь – заговорил бы как миленький.
– Он бы наврал тебе что угодно, – покачал головой Финист. – Да и времени у нас мало, сам говорил. Закончим с Буяном, потолкуем с Дамброзо. В крайнем случае отправим его к Марье. На Уловителе он ей всё скажет, и калечить не надо.
– Ладно, – согласился Соловей, вставая и допивая бокал. – Может, ты и прав. Марья с Арданом лучше ладит, чем я, – пусть и разбирается с ними. А у нас пока другие заботы.
Как и предсказывал Соловей, сильный западный ветер и мощное течение Великой дуги затрудняли и замедляли движение эскадры едва ли не втрое по сравнению с противоположным направлением. Остров вырос на горизонте под вечер ещё через день.
Соловей собрал совещание: двигаться в ночь или отложить до утра? Сойка стояла за немедленное нападение; Финист предлагал дождаться утра. Кудеяр и Слащёв тоже были приглашены на военный совет и тоже разошлись во мнениях. Кудеяр был за ночную атаку, Слащёв хотел подождать, выяснить сначала, что, где и как.
– Чего тут выяснять?! – горячилась Сойка. – Спокойно войдём в залив, встанем на рейде и наведём пушки. И всё – остров наш.
– Порт наш, – уточнял Слащёв. – Ну, высадимся мы в Сладкой гавани, захватим Бутылку. А дальше что? Ни Кошачий Глаз нам не взять, ни Клюв Стервятника, ни даже Городок. Пушки не добьют, а наличных сил нам не хватит.
Финист рассматривал разложенную на столе карту острова, над которой склонились участники совещания, и понимал, что Слащёв прав. Широкий открытый северный залив острова, в котором однажды затонула ладья с бочками мёда, заканчивался обустроенной гаванью и небольшим посёлком Бутылка. Назывался он так потому, что лежал между двумя холмами, спускавшимися и расширявшимися к берегу, и вытягивался вверх узкой горловиной. На холмах стояли небольшие крепостки с башнями и пушками, которые корабельная артиллерия Соловья могла разнести в пух и прах за пять минут. Как и всю Бутылку и все стоявшие и в гавани, и на рейде корабли.
Но грозный пиратский остров держался не Бутылкой и не двумя игрушечными фортами, поставленными больше для внушения, чем для реального боя. В возвышенной северо-западной части острова на крутом высоком холме с открытыми склонами стояла крепость Кошачий Глаз, артиллерия которой контролировала подступы ко всем близлежащим посёлкам, включая Городок – крупнейший населённый пункт острова.
А в южный берег Буяна глубоко врезался обширный извилистый фьорд с неприступными каменными берегами, закрытый от моря загнутым скалистым выступом, напоминавшим клюв стервятника. В этой естественной крепости спокойно размещались и маневрировали на рейде до сотни кораблей, самые большие галеры могли разойтись, не коснувшись друг друга, и при всём при этом она не нуждалась ни в какой артиллерийской защите. Фарватер был настолько сложен, что войти в Клюв могли только самые опытные лоцманы и капитаны, и любой хозяин острова старался, чтобы таковых было как можно меньше. Пиратские капитаны, просившие убежища на Буяне, получали лоцмана за половину добычи. Это было много, но зато все знали – под защитой Клюва и Кошачьего Глаза их не возьмёт ни один королевский или императорский флот.
Попытки устроить блокаду острова тоже неизменно проваливались. Не говоря уже про запасы в огромных скальных складах Кошачьего Глаза, остров был достаточно плодороден, чтобы прокормить до десяти – двенадцати тысяч населения ежегодно. Постоянные пиратские набеги и бойкая работорговля привели к тому, что успешные капитаны, вышедшие на покой, устраивали себе на острове поместья с плантациями, «сажали» на землю захваченных и выкупленных рабов и занимались хозяйством.
Плодов этого хозяйства вполне хватало для обеспечения продовольствием и гарнизона, и прочих поселенцев. А всё остальное – от пуговиц с чернилами до пушек и пороха – пираты добывали грабежом и торговлей по всей акватории Тёплого моря. Иногда успешно, иногда не очень. На место выбывших неизменно приходили новые искатели богатства, вольности и славы.
Всё это Финист знал и понимал, что захватить Буян штурмом будет чертовски сложно. Даже вестланская армада под командованием брата императора не смогла этого сделать; что уж говорить про них с пусть мощными, но всего лишь тремя боевыми галерами и без малейшей поддержки десанта.
У Сойки, однако, было другое мнение.
– Ты же знаешь фарватер, – повернулась она к Соловью. – Залив не охраняется, надо только войти в него. А там разобьём все корабли пушками в упор – и всё. Держаться им будет нечем.
– Я не собираюсь разбивать эти корабли, – возразил Соловей. – Они мне нужны целыми. Да и люди желательно.
– Тогда что ты предлагаешь? – раздражённо спросила Сойка. – Или, думаешь, там ещё не знают, что ты переметнулся к Марье?
– Знают, конечно, – Соловей усмехнулся. – Но…
Он загадочно замолчал.
– Что? – не выдержала Сойка.
– Есть у меня одна идея. Подождём до утра. Не будем суетиться в ночь.
Утро встретили стоя на якоре в миле от Сладкой гавани, нарочито безобидно развернувшись носом к острову и вывесив на мачтах пурпурных «соловьев». Поднятые и убранные вёсла тоже должны были продемонстрировать предельно мирные намерения.
Вход в гавань перегораживали поставленные посередине залива четыре каравеллы, развёрнутые бортом и с наведёнными пушками. Сойка смотрела на них, возбуждённо раздувая ноздри.
– И это вся их защита?! Да мы разнесём их вдребезги! Соловей, ну давай пальнём разок. Для острастки, а?
Соловей качал головой.
– Не надо. Подождём.
– Чего?
Соловей пристально всматривался в гавань, где начиналось оживлённое движение. Через час после рассвета от пристани отошёл небольшой однопалубный бриг и на хорошей скорости, проскользнув мимо каравелл, направился к «Солнцу юга». Соловей приказал спустить верёвочную лестницу Ещё минут через двадцать бриг пришвартовался к борту галеры, и на палубу «Солнца» сноровисто поднялись три человека с ножами и пистолетами за поясом.
Соловей усмехнулся. Он знал этих ребят и был доволен, что на разведку и первичные переговоры послали именно их.
– Макс! – добродушно воскликнул он, распахивая объятия. – Ты теперь до пограничника дослужился? Или в таможню перевели?
– Капитан, – растерянно пробормотал Макс, пытаясь вырваться из крепких объятий Соловья. – Что вы здесь делаете?
– Как – что? – делано удивился Соловей. – Домой вернулся. Вы чего, ребята? Не получали, что ли, сообщения?
– Нет, – Макс неуверенно переглянулся со спутниками, те в ответ так же растерянно пожали плечами. – Какое сообщение?
– Драть меня в четыре дырки! – воскликнул Соловей. – Я же послал Лукашу письмо, что иду. С какого хрена он вам не сказал?
Макс молча переводил взгляд с капитана на окружавшую его команду. Он не понимал, что происходит и что ему самому теперь делать.
– Мы думали, вы это самое… с царицей теперь… с Волховской… Командор Лукаш сказал…
– Чего?! – перебил Соловей, презрительно прищурившись. – С каких пор этот хрен командором себя возомнил?
– Ну, когда вы, значит, сдали город и галеры, он объявил вас недействительным… Ну и, как наместник, сам, значит…
– Сам, значит?! – угрожающе произнёс Соловей. – Наместник не может стать командором – ты что, забыл, Макс? Командор должен быть выбран на общем Совете.
– Так это… будет Совет-то… через неделю.
– Ах, будет! Ну, вот когда будет и если его выберут, тогда он и может считаться. А пока что командор я, и я приказываю доставить меня на берег.