Школа Бессмертного
Часть 26 из 184 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Тогда с чего вы взяли, что он вернёт её?
– Мы даже не спрашивали. Мы даже не спрашивали ещё, что ему надо.
– От нас? От нас ему ничего не надо, у него всё есть.
– Не всё. Ты сам сказал, что ему нужен мальчик.
– Если действительно нужен, отдавать его нельзя. Сейчас это наш единственный…
– Хватит! – опять оборвала Ланит. – Я знаю, что ты хочешь сказать, и не собираюсь это выслушивать. Мне этот мальчишка не нужен. И тебе. Никому здесь он не нужен.
– Сирин считала иначе, – возразил Муар. – Она думала о будущем.
– Да, думала. Думала о будущем, о семье, обо всех нас. А теперь мы должны подумать о ней. Куан!
Старик нерешительно посмотрел на Ланит, повернулся к Рудане.
– А ты что скажешь?
Она коротко вздохнула.
– Думаю, Ланит права. До Книги нам не добраться. Сирин в темнице, Велизарий мёртв. Большой Лонгир у Бессмертного. И мы не знаем, чего он хочет. Надо хотя бы это выяснить. Хотя бы попробовать.
Куан помолчал, пожевал губами.
– Хорошо. Кто начнёт переговоры?
– Точно не я, – хмыкнул Радуан. – Марья обещала убить меня, если увидит в Волхове. А вот Муара они отпустили, так что ему и солнце в небо.
Хранители повернулись к Муару. Он скривил тонкие бескровные губы.
– Ладно. Раз вы настаиваете… Но дайте мне сначала потолковать с парнишкой. И если уж ничего не получится…
– Нет! – отрезала Ланит. – Ты отправишься сегодня. Сейчас же. Я больше не намерена заставлять страдать мою девочку. У неё тонкая чувствительная душа, она не сможет долго выдержать в Зеркалах этой ведьмы.
Муар поднялся.
– Я, конечно, начну переговоры, – тихо сказал он. – Но какие у меня будут полномочия?
– Выясни, что ему надо, – ответил Куан. – Что он хочет за Сирин и Большой Лонгир? Обсуди условия. Но конечное решение принимаем мы.
– Ну разумеется, – пробормотал Муар.
Он коротко поклонился и вышел из зала.
Глава 8
Переговоры
Марья открыла дверь и отпрянула. Соловей стоял, упираясь руками в косяки и загораживая проход.
– Надо поговорить, – коротко сказал он.
Марье пришлось посторониться. По виду Соловья было понятно, что сегодня от него избавиться не получится и поговорить придётся.
– Ну заходи, – пригласила она.
Приглашать было не надо. Соловей уже ходил по гостиной, осматривая украшенные резьбой стены и чего-то выжидая.
Она поняла.
– Можешь идти, Наташа, – Марья кивнула черноволосой служанке, бросавшей тревожные взгляды то на хозяйку, то на Соловья.
Наташа неуверенно посмотрела на неё, поклонилась и вышла в горницкую.
– Ну говори, – Марья повернулась к Соловью. – Мы одни, никто не помешает.
– Да, если опять не придумаешь чего-нибудь, – буркнул Соловей, продолжая ходить и не глядя на неё. – Сейчас постучит Коломна или Кощей, опять сошлёшься на дела и выставишь меня.
Марья взмахнула рукой, нарочито громко захлопнув дверь и характерным щелчком показав, что заперла на замок. Вторым щелчком она заперла дверь в горницкую.
– Успокоился? Говори, Соловей. Или хочешь сразу, без разговоров?
Она повела рукой и открыла дверь в спальню. В проёме показалась широкая кровать под тёмно-синим бархатным покрывалом.
Соловей растерялся.
– Ты чего? – он бросил взгляд на кровать и тут же отвёл.
– Соловей! – Марья улыбнулась, медленно подошла, взяла за руку. – Ты же за этим пришёл. Взять обещанное. Не ходи вокруг да около, тебе это не идёт.
Она поднесла его пальцы к своей груди, прикоснулась. Соловей резко выдернул руку.
– Ты… ты что творишь?!
– А что? – Марья томно прищурилась, прикусила нижнюю губу.
– Угомонись! – выкрикнул Соловей, встряхивая её за плечи и с трудом удерживаясь, чтобы не дать пощёчину. – Вот тебе это точно не идёт. Ты же не Елена!
– А чего ты хотел? – Марья стёрла улыбку, снова став собой. – Ты же за этим приволокся, нет?!
– Но не так же! – заорал Соловей. – Мы же не в притоне, мать твою, и ты не бл… портовая. Неужели ты такого обо мне мнения?!
Марья яростно смотрела на него секунды три и вдруг заплакала, отвернувшись к окну. Соловей опешил.
– Маш! – он нерешительно подошёл, осторожно погладил по плечу. – Маш, ну прости. Я не хотел орать, просто…
– Нет, ты прав, прав, – бормотала Марья, вытирая уголки глаз платочком. – Я просто извелась со всем этим, сама уже не знаю, что несу.
Она повернулась к нему, устало положила руки на плечи.
– Соловей, я помню, что обещала. Ты можешь прийти хоть сегодня вечером, я не стану отказываться. Просто… просто, видишь, в каком я состоянии. У меня нет сил даже притворяться, вряд ли ты получишь настоящее удовольствие. Но я не отказываюсь. Приходи, если хочешь.
– Маша! – он взял её кисть, поцеловал в запястье. – Если бы мне нужна была баба, я получил бы её на раз-два. Но мне нужна ты. Вся, целиком, вот как есть. Со всеми твоими выкрутасами и шариками в голове. И я буду ждать столько, сколько потребуется, пока ты сама не захочешь.
Она печально усмехнулась, погладила его свободной рукой по щеке.
– Боюсь, у меня слишком много шариков в голове, Соловей. Я сама с ними не справляюсь, где уж тебе.
– Я справлюсь! – пообещал он.
– Беги от меня. Беги, пока не поздно. Я не сделаю тебя счастливым.
– Ни за что! Я двадцать лет ждал, подожду ещё.
Она печально усмехнулась, вытягивая ладонь из его рук.
– Я знаю, о чём ты переживаешь. Из-за Ивана, из-за мальчишки этого. Всё наладится. Они вернутся, и всё придёт в норму.
Марья прикрыла глаза.
– Когда вернётся Иван, я, видимо, перестану быть царицей. Ты готов к этому?
– Двадцать лет назад ты была простой девчонкой. Не царицей и даже ещё не волшебницей. И я готов был взять тебя и положить к твоим ногам весь мир. Тогда ты отказалась. Но для меня ничего не изменилось. Я хочу быть с тобой, кем бы ты ни была. Царицей так царицей, крестьянкой так крестьянкой, ведьмой в лесу так ведьмой. Но если ты будешь со мной, клянусь – я выполню любое твоё пожелание. Если захочешь остаться царицей Волховской – ты останешься ею.
Марья внимательно посмотрела на Соловья. Нет, он не шутил. Он и впрямь был готов на всё. Да и стоило ли сомневаться после дела на Истоке. А ведь Иван ему даже не Кощей, он ему никто.
– Не надо, Соловей, – мягко сказала она. – Не бери на себя таких обязательств. Я уже убедилась в тебе. В конце концов, ты спас мне жизнь.
Она неожиданно нагнула его за голову и поцеловала.
– Это что? – ошалело спросил Соловей, когда она отпустила его спустя пять-шесть секунд.
– Считай это авансом, – слабо улыбнулась Марья. – Соловей, мне правда, правда стыдно, что я заставляю тебя ждать. И я очень благодарна, что ты всё понимаешь. Подожди ещё немного, пожалуйста. Дай мне разобраться со всем этим. Как только я хоть что-то стану понимать, как только я верну хотя бы мальчика, я назначу дату свадьбы. Хорошо?
Соловей косо кивнул. Он не знал, что сказать. К счастью, Марья и не дала ему времени.
– Спасибо, Соловей! – с чувством произнесла она. – Ну, раз мы на сегодня всё выяснили, может, пойдём?
– Куда? – тупо спросил он.
Марья засмеялась, взмахом руки отпирая и открывая дверь.
– Мы даже не спрашивали. Мы даже не спрашивали ещё, что ему надо.
– От нас? От нас ему ничего не надо, у него всё есть.
– Не всё. Ты сам сказал, что ему нужен мальчик.
– Если действительно нужен, отдавать его нельзя. Сейчас это наш единственный…
– Хватит! – опять оборвала Ланит. – Я знаю, что ты хочешь сказать, и не собираюсь это выслушивать. Мне этот мальчишка не нужен. И тебе. Никому здесь он не нужен.
– Сирин считала иначе, – возразил Муар. – Она думала о будущем.
– Да, думала. Думала о будущем, о семье, обо всех нас. А теперь мы должны подумать о ней. Куан!
Старик нерешительно посмотрел на Ланит, повернулся к Рудане.
– А ты что скажешь?
Она коротко вздохнула.
– Думаю, Ланит права. До Книги нам не добраться. Сирин в темнице, Велизарий мёртв. Большой Лонгир у Бессмертного. И мы не знаем, чего он хочет. Надо хотя бы это выяснить. Хотя бы попробовать.
Куан помолчал, пожевал губами.
– Хорошо. Кто начнёт переговоры?
– Точно не я, – хмыкнул Радуан. – Марья обещала убить меня, если увидит в Волхове. А вот Муара они отпустили, так что ему и солнце в небо.
Хранители повернулись к Муару. Он скривил тонкие бескровные губы.
– Ладно. Раз вы настаиваете… Но дайте мне сначала потолковать с парнишкой. И если уж ничего не получится…
– Нет! – отрезала Ланит. – Ты отправишься сегодня. Сейчас же. Я больше не намерена заставлять страдать мою девочку. У неё тонкая чувствительная душа, она не сможет долго выдержать в Зеркалах этой ведьмы.
Муар поднялся.
– Я, конечно, начну переговоры, – тихо сказал он. – Но какие у меня будут полномочия?
– Выясни, что ему надо, – ответил Куан. – Что он хочет за Сирин и Большой Лонгир? Обсуди условия. Но конечное решение принимаем мы.
– Ну разумеется, – пробормотал Муар.
Он коротко поклонился и вышел из зала.
Глава 8
Переговоры
Марья открыла дверь и отпрянула. Соловей стоял, упираясь руками в косяки и загораживая проход.
– Надо поговорить, – коротко сказал он.
Марье пришлось посторониться. По виду Соловья было понятно, что сегодня от него избавиться не получится и поговорить придётся.
– Ну заходи, – пригласила она.
Приглашать было не надо. Соловей уже ходил по гостиной, осматривая украшенные резьбой стены и чего-то выжидая.
Она поняла.
– Можешь идти, Наташа, – Марья кивнула черноволосой служанке, бросавшей тревожные взгляды то на хозяйку, то на Соловья.
Наташа неуверенно посмотрела на неё, поклонилась и вышла в горницкую.
– Ну говори, – Марья повернулась к Соловью. – Мы одни, никто не помешает.
– Да, если опять не придумаешь чего-нибудь, – буркнул Соловей, продолжая ходить и не глядя на неё. – Сейчас постучит Коломна или Кощей, опять сошлёшься на дела и выставишь меня.
Марья взмахнула рукой, нарочито громко захлопнув дверь и характерным щелчком показав, что заперла на замок. Вторым щелчком она заперла дверь в горницкую.
– Успокоился? Говори, Соловей. Или хочешь сразу, без разговоров?
Она повела рукой и открыла дверь в спальню. В проёме показалась широкая кровать под тёмно-синим бархатным покрывалом.
Соловей растерялся.
– Ты чего? – он бросил взгляд на кровать и тут же отвёл.
– Соловей! – Марья улыбнулась, медленно подошла, взяла за руку. – Ты же за этим пришёл. Взять обещанное. Не ходи вокруг да около, тебе это не идёт.
Она поднесла его пальцы к своей груди, прикоснулась. Соловей резко выдернул руку.
– Ты… ты что творишь?!
– А что? – Марья томно прищурилась, прикусила нижнюю губу.
– Угомонись! – выкрикнул Соловей, встряхивая её за плечи и с трудом удерживаясь, чтобы не дать пощёчину. – Вот тебе это точно не идёт. Ты же не Елена!
– А чего ты хотел? – Марья стёрла улыбку, снова став собой. – Ты же за этим приволокся, нет?!
– Но не так же! – заорал Соловей. – Мы же не в притоне, мать твою, и ты не бл… портовая. Неужели ты такого обо мне мнения?!
Марья яростно смотрела на него секунды три и вдруг заплакала, отвернувшись к окну. Соловей опешил.
– Маш! – он нерешительно подошёл, осторожно погладил по плечу. – Маш, ну прости. Я не хотел орать, просто…
– Нет, ты прав, прав, – бормотала Марья, вытирая уголки глаз платочком. – Я просто извелась со всем этим, сама уже не знаю, что несу.
Она повернулась к нему, устало положила руки на плечи.
– Соловей, я помню, что обещала. Ты можешь прийти хоть сегодня вечером, я не стану отказываться. Просто… просто, видишь, в каком я состоянии. У меня нет сил даже притворяться, вряд ли ты получишь настоящее удовольствие. Но я не отказываюсь. Приходи, если хочешь.
– Маша! – он взял её кисть, поцеловал в запястье. – Если бы мне нужна была баба, я получил бы её на раз-два. Но мне нужна ты. Вся, целиком, вот как есть. Со всеми твоими выкрутасами и шариками в голове. И я буду ждать столько, сколько потребуется, пока ты сама не захочешь.
Она печально усмехнулась, погладила его свободной рукой по щеке.
– Боюсь, у меня слишком много шариков в голове, Соловей. Я сама с ними не справляюсь, где уж тебе.
– Я справлюсь! – пообещал он.
– Беги от меня. Беги, пока не поздно. Я не сделаю тебя счастливым.
– Ни за что! Я двадцать лет ждал, подожду ещё.
Она печально усмехнулась, вытягивая ладонь из его рук.
– Я знаю, о чём ты переживаешь. Из-за Ивана, из-за мальчишки этого. Всё наладится. Они вернутся, и всё придёт в норму.
Марья прикрыла глаза.
– Когда вернётся Иван, я, видимо, перестану быть царицей. Ты готов к этому?
– Двадцать лет назад ты была простой девчонкой. Не царицей и даже ещё не волшебницей. И я готов был взять тебя и положить к твоим ногам весь мир. Тогда ты отказалась. Но для меня ничего не изменилось. Я хочу быть с тобой, кем бы ты ни была. Царицей так царицей, крестьянкой так крестьянкой, ведьмой в лесу так ведьмой. Но если ты будешь со мной, клянусь – я выполню любое твоё пожелание. Если захочешь остаться царицей Волховской – ты останешься ею.
Марья внимательно посмотрела на Соловья. Нет, он не шутил. Он и впрямь был готов на всё. Да и стоило ли сомневаться после дела на Истоке. А ведь Иван ему даже не Кощей, он ему никто.
– Не надо, Соловей, – мягко сказала она. – Не бери на себя таких обязательств. Я уже убедилась в тебе. В конце концов, ты спас мне жизнь.
Она неожиданно нагнула его за голову и поцеловала.
– Это что? – ошалело спросил Соловей, когда она отпустила его спустя пять-шесть секунд.
– Считай это авансом, – слабо улыбнулась Марья. – Соловей, мне правда, правда стыдно, что я заставляю тебя ждать. И я очень благодарна, что ты всё понимаешь. Подожди ещё немного, пожалуйста. Дай мне разобраться со всем этим. Как только я хоть что-то стану понимать, как только я верну хотя бы мальчика, я назначу дату свадьбы. Хорошо?
Соловей косо кивнул. Он не знал, что сказать. К счастью, Марья и не дала ему времени.
– Спасибо, Соловей! – с чувством произнесла она. – Ну, раз мы на сегодня всё выяснили, может, пойдём?
– Куда? – тупо спросил он.
Марья засмеялась, взмахом руки отпирая и открывая дверь.