Шестое вымирание
Часть 2 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Чарльз опустился на корточки рядом с раненым. Остальные моряки поднялись из шлюпки на борт «Бигля». Последним был Джемми Баттон, бледный как полотно, в ярости. Уроженец Огненной Земли пытался отговорить английских моряков ходить в это место, однако от его страхов отмахнулись как от туземных суеверий.
– Все сделано как надо? – спросил Фитцрой у своего первого помощника, помогая Джемми подняться на борт.
– Так точно, капитан. Три бочонка с черным порохом. Оставлены у входа.
– Отлично. Как только шлюпка будет поднята на борт, разверните «Бигль» и приготовьте к стрельбе орудия левого борта. – Фитцрой с тревогой перевел взгляд на раненого боцмана, распростертого на палубе. – Где этот чертов Байноу?
Словно вызванный этим ругательством, из люка появился тощий судовой врач, Бенджамин Байноу, поспешивший к раненому. Руки у него были по локоть в крови, на фартуке также алели кровавые пятна.
От Чарльза не укрылось, как капитан и врач молча переглянулись. Байноу дважды покачал головой.
Судя по всему, двое матросов умерли.
Чарльз поднялся на ноги и отступил назад, освобождая место.
– Разверните его! – распорядился врач. – Дайте мне осмотреть его раны.
Чарльз отошел к леерному ограждению и встал рядом с Фитцроем. Капитан молча смотрел в подзорную трубу в сторону берега. Когда крики раненого усилились, Фитцрой передал трубу Чарльзу.
Тот взял ее и после некоторых усилий навел на берег. Стены голубого льда обрамляли узкую бухту, в которой стоял на якоре корвет. Берег был затянут густым туманом, однако это было не то ледяное облако, которое лежало на море и обволакивало окрестные ледяные горы. Это были сернистые испарения, дыхание Аида, поднимающиеся из недр земли, чарующие и в то же время смертельно опасные.
Порыв ветра на какое-то мгновение разогнал туман, открыв водопад крови, срывающийся с ледяной скалы. Кровь стекала алыми ручейками и потоками, словно просачиваясь из потаенных глубин, скрытых под замерзшей поверхностью.
Чарльз знал, что на самом деле это не кровь, а какая-то смесь химических веществ и минералов, исторгнутых из подземных тоннелей.
«И все же нам следовало прислушаться к зловещему предостережению, – снова подумал он. – Не нужно было проникать в этот тоннель».
Чарльз навел подзорную трубу на вход в пещеру, отметив три промасленных бочонка у самого отверстия. Несмотря на все недавние ужасы, угрожавшие рассудку, он оставался человеком науки, искателем знаний, и хотя ему, наверное, следовало бы выступить против того, что намечалось, он молчал.
К нему присоединился Джемми, что-то бормоча себе под нос на родном наречии, вероятно, вернувшийся к своим языческим молитвам. Обращенный дикарь ростом был лишь по плечо стоящему рядом англичанину, однако от него исходила сила воли, никак не вязавшаяся с хрупкой внешностью. Абориген неоднократно пытался предупредить команду «Бигля», но никто его не слушал. И тем не менее индеец скрепя сердце проводил глупых англичан к преисподней.
Чарльз поймал себя на том, что его пальцы стиснули смуглую руку, схватившую ограждение. Самонадеянность и алчность моряков стоили жизни не только их товарищам, но и одному соплеменнику Джемми.
«Мы ни в коем случае не должны были приходить сюда».
Однако они совершили эту глупость – отклонились на юг от намеченного маршрута, поверив безумным рассказам про затерянный континент. Но в первую очередь их соблазнил один из значков на древней индейской карте. Им была обозначена эта пещера с рощицей деревьев, обещающих жизнь. Намереваясь обнаружить среди ледяных гор затерянный сад, «Бигль» лег на новый курс, в надежде присоединить к Короне эту девственную территорию.
Истинный смысл обозначений на карте стал понятен слишком поздно. В итоге все это предприятие завершилось кошмаром и кровопролитием – и по всеобщему согласию любое упоминание об этом путешествии должно было быть стерто из судового журнала.
«Никто не должен сюда возвращаться».
А если кто-то и осмелится, капитан намеревался сделать так, чтобы здесь больше ничего не нашли. То, что спрятано в этой пещере, никогда не должно попасть в окружающий мир.
Подняв якорь, корвет медленно развернулся под громкий треск льда на такелаже и осыпающегося с парусов инея. Фитцрой уже осмотрел корабельные орудия. Находясь в составе Королевского военно-морского флота, «Бигль» был вооружен десятью пушками. И хотя корвет оставил военную службу и был переоснащен в исследовательское судно, на нем по-прежнему оставалось шесть орудий.
Новый громкий крик снова привлек внимание Чарльза к палубе, где на развернутой парусине корчился боцман.
– Держите его крепче! – распорядился судовой врач.
Чарльз поспешил на помощь, вместе с другими матросами хватая Ренсфрая за плечи и прижимая его к палубе. Он совершил ошибку, посмотрев боцману в глаза и прочитав в них боль и мольбу.
Зашевелились губы, беззвучно произнося: «…вытащите из меня…»
Стащив с Ренсфрая тяжелый бушлат, врач ножом разрезал на нем тельняшку, открывая окровавленный живот и рану размером с кулак. На глазах у Чарльза по напряженным мышцам пробежала судорога, подобная змее под слоем песка.
Несмотря на отчаянные усилия матросов, боцман оторвался от палубы, выгибая дугой спину. Из его горла вырвался сдавленный крик, повторяющий немое требование.
– Вытащите из меня!..
Байноу не колебался ни мгновения. Он запустил руку в рану, в горячие недра человеческого живота, погружая ее все глубже и глубже, по запястье, дальше. Несмотря на ледяной холод, у него по лицу градом катился пот. Засунув руку по самый локоть, врач наконец нащупал добычу.
Вдруг корабль содрогнулся от грохота, осыпая всех инеем.
Затем еще раз и еще.
Издалека, с берега, донеслись отголоски гораздо более мощного взрыва.
По обоим краям бухты от берегов отломились огромные глыбы льда, рухнувшие в воду. Тем не менее орудия корвета продолжали огонь, сея разрушение огненным градом картечи и раскаленными ядрами.
Капитан Фитцрой не собирался рисковать.
– Слишком поздно, – наконец пробормотал Байноу, вытаскивая руку из раны. – Мы опоздали.
Только теперь Чарльз заметил, что тело боцмана безжизненно обмякло. Мертвые глаза невидящим взором смотрели в черное небо.
В памяти Чарльза всплыли слова Джемми о про́клятом континенте: «…в темноте также скрывались демоны, готовые пожрать сердца несведущих…»
– Что делать с трупом? – спросил один из матросов.
Байноу посмотрел за борт на бурлящее море, покрытое осколками льда.
– Пусть он упокоится здесь, вместе с тем, что у него внутри.
С Чарльза увиденного было достаточно. Под продолжающийся гром орудий он спустился в трюм, не дожидаясь, пока матросы сбросят за борт тело Ренсфрая. Чарльз трусливо забился к себе в каюту, не желая быть свидетелем погребения в морской пучине.
Спустившись к себе, он обнаружил, что огонь в маленькой печурке почти погас, однако после мороза наверху горячий воздух каюты душил его. Подойдя к столу, Чарльз вырвал из своего дневника страницы, над которыми трудился, и скормил их умирающим языкам пламени. Бумага съежилась, почернела, превратилась в пепел.
Лишь тогда Чарльз вернулся к столу, к разложенным на нем картам – в том числе и древней карте, составленной коренными жителями Огненной Земли. Взяв ее, он долго смотрел на проклятую рощицу, обозначающую вход в пещеру. Затем его взгляд упал на разгоревшийся с новой силой огонь.
Чарльз сделал было шаг к печке, но остановился.
Холодными пальцами он свернул карту и прижал ее к груди.
«В первую очередь я ученый».
С тяжелым сердцем Чарльз отвернулся от огня и спрятал карту в своих вещах – но только после того, как у него мелькнула одна мысль, совсем не подобающая ученому.
«Да поможет мне Бог…»
Часть первая
Черный генезис
∑
Глава 1
27 апреля, 18 часов 55 минут по Тихоокеанскому летнему времени
Озеро Моно, штат Калифорния
– Похоже на марсианский ландшафт.
Дженна Бек мысленно усмехнулась, услышав это расхожее описание озера Моно еще от одного туриста. Пока последняя на сегодняшний день группа посетителей делала фотографии, она ждала у своего белого пикапа «Форд Ф-150» со звездой службы охраны национальных парков штата Калифорния на передней двери.
Потянув за твердые поля форменной шляпы, Дженна надвинула ее ниже на лоб и посмотрела на солнце. Хотя до наступления темноты оставался еще целый час, косые лучи клонящегося к горизонту светила превратили водную гладь озера в перламутровое зеркало синих и зеленых оттенков. Высокие сталагмиты остроконечных скал из известняка, называющиеся туфами, тянулись вдоль южной оконечности озера подобно окаменевшему лесу и спускались в воду.
Определенно, этот ландшафт казался неземным – но только никак не марсианским. Дженна хлопнула себя по руке, убивая москита, свидетельствовавшего о том, что среди этой пустынной красоты по-прежнему есть жизнь.
Услышав шлепок, экскурсовод группы, пожилая женщина по имени Хэтти, оглянулась на Дженну и сочувственно улыбнулась. Однако она также восприняла это как сигнал заканчивать свой рассказ. Хэтти была из племени катцадика, относящегося к северной ветви пайютов. В свои семьдесят с лишним она знала об озере и его истории больше, чем кто бы то ни было.
– Считается, – продолжала Хэтти, – что возраст озера составляет семьсот шестьдесят тысяч лет, однако некоторые ученые предполагают, что на самом деле ему больше трех миллионов лет, и, следовательно, оно является древнейшим озером на территории Соединенных Штатов. И хотя площадь поверхности озера составляет семьдесят квадратных миль, в самом глубоком месте его глубина чуть больше ста футов. Оно питается несколькими ручейками и источниками, но не имеет внешнего стока и полностью зависит от испарения с поверхности в летний период. Вот почему озеро в три раза более соленое, чем океан, и имеет коэффициент кислотности плюс десять, почти такой же, как у щелока, применяемого в быту.
Один испанский турист спросил на ломаном английском:
– Кто-то есть живет в это lago… в это озеро?
– Конечно, никакой рыбы в нем нет, если вы имели в виду это, но жизнь есть. – Хэтти указала на Дженну, понимая, что та лучше разбирается в этом вопросе.
Смущенно кашлянув, Дженна подошла к группе из десяти туристов, одна половина из которых была американцами, а другая – из разных стран Европы. Расположенное между Йосемитским национальным парком и заброшенными поселками исторического заповедника Боуди озеро привлекало большое количество иностранных туристов.
– Жизнь всегда находит способ заполнить любую нишу в окружающей среде, – начала Дженна. – И озеро Моно не является исключением. Несмотря на негостеприимную смесь таких химических веществ, как хлориды, сульфаты и мышьяк, в нем очень богатая и сложная экосистема, и мы предпринимаем усилия, чтобы ее сохранить. – Она опустилась на корточки у кромки воды. – Жизнь в озере начинается с зимнего размножения уникальных водорослей, способных существовать в соленом растворе. Если вы приедете сюда в марте, вы увидите, что вода в озере зеленая, словно гороховый суп.
– Почему же она сейчас не зеленая? – спросил молодой мужчина, обнимая за плечо свою дочь.
– Все сделано как надо? – спросил Фитцрой у своего первого помощника, помогая Джемми подняться на борт.
– Так точно, капитан. Три бочонка с черным порохом. Оставлены у входа.
– Отлично. Как только шлюпка будет поднята на борт, разверните «Бигль» и приготовьте к стрельбе орудия левого борта. – Фитцрой с тревогой перевел взгляд на раненого боцмана, распростертого на палубе. – Где этот чертов Байноу?
Словно вызванный этим ругательством, из люка появился тощий судовой врач, Бенджамин Байноу, поспешивший к раненому. Руки у него были по локоть в крови, на фартуке также алели кровавые пятна.
От Чарльза не укрылось, как капитан и врач молча переглянулись. Байноу дважды покачал головой.
Судя по всему, двое матросов умерли.
Чарльз поднялся на ноги и отступил назад, освобождая место.
– Разверните его! – распорядился врач. – Дайте мне осмотреть его раны.
Чарльз отошел к леерному ограждению и встал рядом с Фитцроем. Капитан молча смотрел в подзорную трубу в сторону берега. Когда крики раненого усилились, Фитцрой передал трубу Чарльзу.
Тот взял ее и после некоторых усилий навел на берег. Стены голубого льда обрамляли узкую бухту, в которой стоял на якоре корвет. Берег был затянут густым туманом, однако это было не то ледяное облако, которое лежало на море и обволакивало окрестные ледяные горы. Это были сернистые испарения, дыхание Аида, поднимающиеся из недр земли, чарующие и в то же время смертельно опасные.
Порыв ветра на какое-то мгновение разогнал туман, открыв водопад крови, срывающийся с ледяной скалы. Кровь стекала алыми ручейками и потоками, словно просачиваясь из потаенных глубин, скрытых под замерзшей поверхностью.
Чарльз знал, что на самом деле это не кровь, а какая-то смесь химических веществ и минералов, исторгнутых из подземных тоннелей.
«И все же нам следовало прислушаться к зловещему предостережению, – снова подумал он. – Не нужно было проникать в этот тоннель».
Чарльз навел подзорную трубу на вход в пещеру, отметив три промасленных бочонка у самого отверстия. Несмотря на все недавние ужасы, угрожавшие рассудку, он оставался человеком науки, искателем знаний, и хотя ему, наверное, следовало бы выступить против того, что намечалось, он молчал.
К нему присоединился Джемми, что-то бормоча себе под нос на родном наречии, вероятно, вернувшийся к своим языческим молитвам. Обращенный дикарь ростом был лишь по плечо стоящему рядом англичанину, однако от него исходила сила воли, никак не вязавшаяся с хрупкой внешностью. Абориген неоднократно пытался предупредить команду «Бигля», но никто его не слушал. И тем не менее индеец скрепя сердце проводил глупых англичан к преисподней.
Чарльз поймал себя на том, что его пальцы стиснули смуглую руку, схватившую ограждение. Самонадеянность и алчность моряков стоили жизни не только их товарищам, но и одному соплеменнику Джемми.
«Мы ни в коем случае не должны были приходить сюда».
Однако они совершили эту глупость – отклонились на юг от намеченного маршрута, поверив безумным рассказам про затерянный континент. Но в первую очередь их соблазнил один из значков на древней индейской карте. Им была обозначена эта пещера с рощицей деревьев, обещающих жизнь. Намереваясь обнаружить среди ледяных гор затерянный сад, «Бигль» лег на новый курс, в надежде присоединить к Короне эту девственную территорию.
Истинный смысл обозначений на карте стал понятен слишком поздно. В итоге все это предприятие завершилось кошмаром и кровопролитием – и по всеобщему согласию любое упоминание об этом путешествии должно было быть стерто из судового журнала.
«Никто не должен сюда возвращаться».
А если кто-то и осмелится, капитан намеревался сделать так, чтобы здесь больше ничего не нашли. То, что спрятано в этой пещере, никогда не должно попасть в окружающий мир.
Подняв якорь, корвет медленно развернулся под громкий треск льда на такелаже и осыпающегося с парусов инея. Фитцрой уже осмотрел корабельные орудия. Находясь в составе Королевского военно-морского флота, «Бигль» был вооружен десятью пушками. И хотя корвет оставил военную службу и был переоснащен в исследовательское судно, на нем по-прежнему оставалось шесть орудий.
Новый громкий крик снова привлек внимание Чарльза к палубе, где на развернутой парусине корчился боцман.
– Держите его крепче! – распорядился судовой врач.
Чарльз поспешил на помощь, вместе с другими матросами хватая Ренсфрая за плечи и прижимая его к палубе. Он совершил ошибку, посмотрев боцману в глаза и прочитав в них боль и мольбу.
Зашевелились губы, беззвучно произнося: «…вытащите из меня…»
Стащив с Ренсфрая тяжелый бушлат, врач ножом разрезал на нем тельняшку, открывая окровавленный живот и рану размером с кулак. На глазах у Чарльза по напряженным мышцам пробежала судорога, подобная змее под слоем песка.
Несмотря на отчаянные усилия матросов, боцман оторвался от палубы, выгибая дугой спину. Из его горла вырвался сдавленный крик, повторяющий немое требование.
– Вытащите из меня!..
Байноу не колебался ни мгновения. Он запустил руку в рану, в горячие недра человеческого живота, погружая ее все глубже и глубже, по запястье, дальше. Несмотря на ледяной холод, у него по лицу градом катился пот. Засунув руку по самый локоть, врач наконец нащупал добычу.
Вдруг корабль содрогнулся от грохота, осыпая всех инеем.
Затем еще раз и еще.
Издалека, с берега, донеслись отголоски гораздо более мощного взрыва.
По обоим краям бухты от берегов отломились огромные глыбы льда, рухнувшие в воду. Тем не менее орудия корвета продолжали огонь, сея разрушение огненным градом картечи и раскаленными ядрами.
Капитан Фитцрой не собирался рисковать.
– Слишком поздно, – наконец пробормотал Байноу, вытаскивая руку из раны. – Мы опоздали.
Только теперь Чарльз заметил, что тело боцмана безжизненно обмякло. Мертвые глаза невидящим взором смотрели в черное небо.
В памяти Чарльза всплыли слова Джемми о про́клятом континенте: «…в темноте также скрывались демоны, готовые пожрать сердца несведущих…»
– Что делать с трупом? – спросил один из матросов.
Байноу посмотрел за борт на бурлящее море, покрытое осколками льда.
– Пусть он упокоится здесь, вместе с тем, что у него внутри.
С Чарльза увиденного было достаточно. Под продолжающийся гром орудий он спустился в трюм, не дожидаясь, пока матросы сбросят за борт тело Ренсфрая. Чарльз трусливо забился к себе в каюту, не желая быть свидетелем погребения в морской пучине.
Спустившись к себе, он обнаружил, что огонь в маленькой печурке почти погас, однако после мороза наверху горячий воздух каюты душил его. Подойдя к столу, Чарльз вырвал из своего дневника страницы, над которыми трудился, и скормил их умирающим языкам пламени. Бумага съежилась, почернела, превратилась в пепел.
Лишь тогда Чарльз вернулся к столу, к разложенным на нем картам – в том числе и древней карте, составленной коренными жителями Огненной Земли. Взяв ее, он долго смотрел на проклятую рощицу, обозначающую вход в пещеру. Затем его взгляд упал на разгоревшийся с новой силой огонь.
Чарльз сделал было шаг к печке, но остановился.
Холодными пальцами он свернул карту и прижал ее к груди.
«В первую очередь я ученый».
С тяжелым сердцем Чарльз отвернулся от огня и спрятал карту в своих вещах – но только после того, как у него мелькнула одна мысль, совсем не подобающая ученому.
«Да поможет мне Бог…»
Часть первая
Черный генезис
∑
Глава 1
27 апреля, 18 часов 55 минут по Тихоокеанскому летнему времени
Озеро Моно, штат Калифорния
– Похоже на марсианский ландшафт.
Дженна Бек мысленно усмехнулась, услышав это расхожее описание озера Моно еще от одного туриста. Пока последняя на сегодняшний день группа посетителей делала фотографии, она ждала у своего белого пикапа «Форд Ф-150» со звездой службы охраны национальных парков штата Калифорния на передней двери.
Потянув за твердые поля форменной шляпы, Дженна надвинула ее ниже на лоб и посмотрела на солнце. Хотя до наступления темноты оставался еще целый час, косые лучи клонящегося к горизонту светила превратили водную гладь озера в перламутровое зеркало синих и зеленых оттенков. Высокие сталагмиты остроконечных скал из известняка, называющиеся туфами, тянулись вдоль южной оконечности озера подобно окаменевшему лесу и спускались в воду.
Определенно, этот ландшафт казался неземным – но только никак не марсианским. Дженна хлопнула себя по руке, убивая москита, свидетельствовавшего о том, что среди этой пустынной красоты по-прежнему есть жизнь.
Услышав шлепок, экскурсовод группы, пожилая женщина по имени Хэтти, оглянулась на Дженну и сочувственно улыбнулась. Однако она также восприняла это как сигнал заканчивать свой рассказ. Хэтти была из племени катцадика, относящегося к северной ветви пайютов. В свои семьдесят с лишним она знала об озере и его истории больше, чем кто бы то ни было.
– Считается, – продолжала Хэтти, – что возраст озера составляет семьсот шестьдесят тысяч лет, однако некоторые ученые предполагают, что на самом деле ему больше трех миллионов лет, и, следовательно, оно является древнейшим озером на территории Соединенных Штатов. И хотя площадь поверхности озера составляет семьдесят квадратных миль, в самом глубоком месте его глубина чуть больше ста футов. Оно питается несколькими ручейками и источниками, но не имеет внешнего стока и полностью зависит от испарения с поверхности в летний период. Вот почему озеро в три раза более соленое, чем океан, и имеет коэффициент кислотности плюс десять, почти такой же, как у щелока, применяемого в быту.
Один испанский турист спросил на ломаном английском:
– Кто-то есть живет в это lago… в это озеро?
– Конечно, никакой рыбы в нем нет, если вы имели в виду это, но жизнь есть. – Хэтти указала на Дженну, понимая, что та лучше разбирается в этом вопросе.
Смущенно кашлянув, Дженна подошла к группе из десяти туристов, одна половина из которых была американцами, а другая – из разных стран Европы. Расположенное между Йосемитским национальным парком и заброшенными поселками исторического заповедника Боуди озеро привлекало большое количество иностранных туристов.
– Жизнь всегда находит способ заполнить любую нишу в окружающей среде, – начала Дженна. – И озеро Моно не является исключением. Несмотря на негостеприимную смесь таких химических веществ, как хлориды, сульфаты и мышьяк, в нем очень богатая и сложная экосистема, и мы предпринимаем усилия, чтобы ее сохранить. – Она опустилась на корточки у кромки воды. – Жизнь в озере начинается с зимнего размножения уникальных водорослей, способных существовать в соленом растворе. Если вы приедете сюда в марте, вы увидите, что вода в озере зеленая, словно гороховый суп.
– Почему же она сейчас не зеленая? – спросил молодой мужчина, обнимая за плечо свою дочь.