Шале

5




Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция



— Нам придется заявить об исчезновении, — говорит Энди. — Официально.

Меня снова мутит.

— Тебе не кажется, что сейчас еще рано? Может, они давно спустились и сейчас попивают глинтвейн в баре, пока мы тут торчим?

Пауза.

— Считаешь?

Черт.

— Да не знаю я! — кричу в ответ. — В любом случае у нас серьезные неприятности.

Конечно, мы думаем об одном и том же. Если сейчас вызывать спасателей, а окажется, что с клиентами всё в порядке, все равно мы будем инструкторами, у которых двое потерялись на маршруте. Такие новости разлетаются в мгновение ока, и никто больше к нам не обратится. А если клиентов в баре нет, если они действительно пропали, тогда…

— Мы ничего не можем сделать, Кэмерон! — выкрикивает мне в лицо Энди, тоже начиная паниковать.

— Надо подумать. Что-то предпринять. Какой у нас сейчас выход? Может, проверить, не вернулись ли они к себе в шале?

— Да бога ради! — взрываюсь я. Потом делаю глубокий вдох. Успокоиться. Нужно успокоиться.

— Ладно. План такой, — говорю наконец. — Ты беги назад в офис и звони в шале. А я поднимусь и еще раз проверю тропу. Свяжешься со мной по рации, как только дозвонишься, а я вызову тебя, если найду их до твоего возвращения. Если их нигде не будет, то придется заявить.

Энди ничего не отвечает.

— Договорились? — настаиваю я. — Хватит двадцати минут, чтобы позвонить и вернуться назад. Нет смысла устраивать панику без причины; вполне может быть, что с ними всё в порядке. Так?

Энди кивает.

— Ну да. Я иду. Вернусь через двадцать минут. Чтобы нас не подслушали по рации — если все о’кей, я говорю «порядок», и… не знаю, «тут никого», если нет. И ты тоже.

Я смотрю, как Энди катится вниз по склону, а сам потом топаю к подъемнику, пытаясь отворачиваться от ветра. Страшные слова «если нет» так и висят в воздухе.





6




Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа



Опять деликатный стук в дверь, опять входит Милли с утренним чаем. Я лежу, не открывая глаз. Голова трещит, во рту пересохло. Неохота натыкаться на неодобрительный взгляд Хьюго и выслушивать лекцию о том, что мне надо держать себя в руках, если мы хотим залучить Саймона в компанию. На самом деле, мне плевать. Не надо было вообще сюда ехать. И, возможно, не надо было выходить за Хьюго.

Я слышу, как дверь тихонько захлопывается, и тут Хьюго тычет мне в спину. К счастью, этим утром — просто рукой.

— Реа, ты не спишь?

Я бормочу что-то неразборчивое в надежде сойти за спящую. Хьюго вздыхает, выбирается из постели и идет в душ. Я продолжаю притворяться, что сплю, пока он одевается. Хотя бы не пытается меня будить. Наверное, до сих пор злится за вчерашний вечер… Как только Хьюго выходит из спальни, я снова проваливаюсь в сон.





* * *



Проходит, кажется, пару секунд — и тут Хьюго рывком распахивает дверь и говорит, теперь уже в полный голос:

— Реа! Просыпайся! Сейчас же!

Я открываю глаза и сонно таращусь на него.

— Что такое? Почему мне нельзя поспать? Мне что, каждое утро надо таскаться в горы с этой чертовой Кэсс? Я думала, мы едем в отпуск — по крайней мере, я, — а не на корпоративное мероприятие. Почему я не могу поваляться в постели, если мне охота?

— Боже, Реа, почему ты всегда думаешь только о себе? — резко отвечает Хьюго, что для него нехарактерно. — Мне наплевать, что у тебя похмелье. Так тебе и надо за вчерашнее. Но встать все равно придется. Кэсс пропала, и надо идти ее искать.

Я сажусь и протираю глаза.

— Что? С какой стати ее искать? Она взрослая женщина. Может, пошла прогуляться или еще куда…

Хьюго вздыхает.

— Может, и так, но Саймон места себе не находит. Похоже, у нее послеродовая депрессия, и он беспокоится, что она могла что-нибудь сделать с собой. Говорит, что Кэсс никуда не вышла бы без ребенка, да еще никому не сказав.

Я тоже вздыхаю и валюсь назад в подушки.

— Да почему нет — ребенок же постоянно с няней… Кэсс, по-моему, вообще с ним не сидит.

Хьюго подскакивает к постели и сдергивает с меня одеяло. Я переворачиваюсь на живот, внезапно ощутив неловкость.

— Не важно, что думаем я или ты, — начинает он приглушенным голосом. — Я тоже уверен, что с ней всё в порядке. Но надо сделать вид, что мы пытаемся помочь. Что мы волнуемся… я и правда волнуюсь, в отличие от тебя. Так что давай вставай и одевайся, ясно?





* * *


Я залезаю под душ, принимаю парацетамол и две таблетки «Берокки», чтобы прийти в себя, а потом спускаюсь в гостиную.

Саймон сидит на кожаном диване, держа ребенка на руках и глядя в пространство. Мэтт на телефоне — говорит по-французски, оживленно жестикулируя, — а Милли, встревоженная, стоит в неловкой позе возле дивана и поглаживает Саймона по плечу.

— Саймон? — говорит Хьюго. — Чем мы можем помочь? Может, нам пойти осмотреть окрестности? Проверить, где она?

Я выглядываю в окно — там валит снег. Очень-очень густой. Прошу, скажи нет, — мысленно взываю я.

Саймон игнорирует вопрос, поднимается с дивана и с отсутствующим видом протягивает малыша Хьюго. Тот что-то сюсюкает, и Иниго начинает смеяться.

— Что тут у нас за хорошенький мальчик? — вопрошает Хьюго тоненьким голоском, которым, кажется, только и говорят с детьми.

Саймон бросает на Хьюго полный отчаяния взгляд, проводит ладонью по своим редеющим волосам и начинает ходить взад-вперед вдоль гигантской стеклянной стены. Хьюго следит за ним глазами, состроив сочувственную гримасу, и осторожно качает ребенка.

— Это я виноват, — бормочет Саймон придушенным хриплым голосом. — Не надо было мне засиживаться вчера допоздна. И пить не надо было. Лучше б я пошел спать вместе с Кэсс, побыл с женой и ребенком… Да, это я виноват. Она сейчас не в лучшей форме. Не надо было сюда ее везти. Если с ней что-то случилось…

Милли снова гладит его по плечу.

— Уверена, с ней всё в порядке, Саймон, — говорю я, стараясь вложить в голос максимум сочувствия. Хьюго наверняка впечатлен. — Может, она просто пошла проветриться, ничего особенного…

Мэтт вешает трубку.

— Итак, я позвонил жандармам, и они пообещали ее поискать, но предпринимать что-то еще рано, поскольку она взрослая и ее нет всего пару часов. Также я связался с туристическим офисом и мэрией, но у них…

— Больницы! — вскрикивает Саймон, замерев на месте. — Надо обзвонить больницы!

Мэтт и Милли обмениваются взглядами. Сара, только что принесшая для Иниго одеяльце, закатывает глаза, глядя на меня, и я едва сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть. Она протягивает к Хьюго руки, чтобы забрать малыша, и Хьюго, прежде чем передать его, целует Иниго в лоб. Брр…

— Может, нам стоит немного подождать? Вдруг Кэсс сейчас вернется? — осторожно спрашивает Мэтт. — В конце концов, у нас пока нет никаких подтверждений, что с ней что-то случилось…

Саймон плюхается на диван и обхватывает голову руками.

— Пожалуйста, обзвоните ближайшие больницы! — негромко отвечает он, не поднимая глаз. — Я сделал бы это сам, но я не говорю по-французски.

— Конечно, — отвечает Мэтт своим профессиональным тоном, за которым наверняка таится раздражение. — Я сейчас же позвоню.

— А мы обойдем окрестности, — говорит Хьюго. — Должна же она где-то быть.

Он бросает на меня многозначительный взгляд. Я ничего не отвечаю. Но потом смотрю на Саймона, и он кажется мне таким несчастным, что я против воли говорю:

— Да-да, я тоже иду. Только надену что-нибудь потеплее.