Сгорая дотла

– Привет.

Я не знаю, кто сделал первый шаг. Как и поцелуй в больнице, это просто произошло – слияние неумолимых сил, и не в нашей власти было остановить это.

Кори соскользнул вниз, чтобы лечь рядом со мной, его глаза блуждали по моему лицу, смотря на меня с упоением. Я почувствовала, как пространство между нами исчезло, комната испарилась. Все, что я могла видеть, чувствовать и знать, – это он.

И я ждала. Я не двигалась, не говорила и даже не тянулась к нему, хотя и хотела. Я ждала, пока он пристально смотрел на меня, говоря так много без слов. Говоря абсолютно все.

Его рука погладила меня по щеке, кончики пальцев прошлись по моим бровям. Его большой палец пробежал по контуру моей нижней губы, и я затаила дыхание, когда он наклонился. Его губы сначала коснулись моего лба, моих век, нежно закрывая их, подбородка и, наконец, моих губ, которые с готовностью приоткрылись для него.

Но сначала губы Кори лишь слегка коснулись моих, легким, как перышко, прикосновением, когда он обхватил мою щеку ладонью. Наши губы встретились, отстранились – колебание, сердцебиение, – и затем его губы накрыли мои, даря мне самый глубокий, самый сладкий поцелуй, который у меня когда-либо был. Поцелуй, который я чувствовала каждой клеточкой, слезы обжигали мне глаза от его безмолвной нежности.

За поцелуем последовал еще один, и еще, и каждый был более интимным, чем все, что мы делали двумя ночами ранее – обнаженные, раскованные и ненасытные. Он обхватил мое лицо руками, оперся на локти, его тело нависло над моим, целуя меня, пока я не почувствовала себя опьяненной им.

Наконец, Кори оторвался, провел губами по моему подбородку, вниз по шее, нежно посасывая, облизывая и покусывая. От каждого прикосновения по моей спине пробегали мурашки, от сосков и ниже, между ног, заставляя меня затаить дыхание.

Он двинулся ниже, и моя спина выгнулась, я подалась к нему всем телом, полностью отдаваясь ему. На мне были только футболка и трусики. Руки Кори скользнули к подолу футболки и сняли ее с меня.

От прохладного воздуха мои соски сразу затвердели. Он поцеловал меня в пупок, затем медленно двинулся вверх, водя языком по моей коже, пока не дошел до соска.

Я тихонько вскрикнула, когда он посасывал и покусывал твердый сосок, в то время как его большой палец гладил второй сосок.

– Боже, – выдохнула я и запустила пальцы в его волосы, когда он неторопливо ласкал одну грудь, затем другую, тогда как мои бедра поднимались и опускались под ним, двигаясь от потоков удовольствия, которые он доставлял всем частям моего тела.

Наконец я больше не могла выносить прикосновения его футболки к моей коже. Я оттолкнула его и села, сняла с него футболку, отбросила ее в сторону и наслаждалась великолепием его тела.

– Какой же ты красивый, – прошептала я, мои руки скользнули по твердым мышцам, обтянутым нежной кожей.

Кори покачал головой, в его глазах была только я, и он поцеловал меня, когда мы опустились к спинке кровати. Мы обняли друг друга, наши руки скользили вверх и вниз по обнаженным спинам, наслаждаясь теплом наших тел. В этот раз никакого бессмысленного вожделения, никакой отчаянной потребности, которую нужно удовлетворить. Мое вчерашнее нетерпение исчезло. Я всего лишь хотела, чтобы он меня трогал, чтобы я прикасалась к нему в ответ, ласкала его, целовала так, как он этого хотел, – так, как он этого заслуживал.

Словно больше никого не было.

Мы сбросили остальную одежду, и я откинулась на подушки, увлекая его за собой. Мои глаза в полумраке встретились с его глазами, и я не смотрела больше никуда, когда протянула руку между нами и помогла ему войти в меня, одно плавное, идеальное соединение, от которого у меня перехватило дыхание.

Он на мгновение закрыл глаза, погрузившись в меня, его руки обхватили мое лицо, а затем он качнул бедрами, так мучительно мягко и нежно, что у меня чуть не разорвалось сердце.

– Александра… – прошептал он.

Я кивнула со слезами на глазах, словно отвечая на каждый вопрос, который он вложил в мое имя.

«Да, Кори, да. Это ты…»

Но я не могла произнести этих слов. Я только кивала, плакала и отдавала ему свое тело, потому что то, что я чувствовала к нему, имело мощь, достаточную, чтобы разрушить жизнь, на создание которой я потратила шесть лет.

Кори начал двигаться, чтобы отдаться мне без остатка, телом и душой. Удовольствие пришло не от какого-то воющего нарастания, а от волн, которые одна за другой накатывали и разбивались, пока наконец не стихли, оставив нас лежать, как людей, выбравшихся на сушу и хватающих ртом воздух после кораблекрушения. Мы были полностью истощены.

Он прижал меня спиной к своей груди, его рука прикоснулась к моей, наши пальцы переплелись. Я чувствовала его слабое теплое дыхание на своей шее и биение его сердца, успокаивающегося до ровного ритма.

Он заснул быстро и крепко, удовлетворенный и умиротворенный, в то время как я бодрствовала, наблюдая, как рассвет постепенно проникает в наше идеальное убежище своим суровым желтым светом.

Я зажмурилась и плотнее прижалась к Кори, чтобы отгородиться от надвигающегося дня.





Часы на тумбочке показывали 7:15, когда я высвободилась из объятий Кори. Это было равносильно тому, чтобы покинуть теплое, безопасное место и выйти на холод. Больше всего на свете я хотела остаться там, с ним, и разум шептал, что я могу, стоит только решиться пройтись молотом по старой жизни и выковать новую. Я вздрогнула, не зная, хватит ли у меня смелости, не зная, что произойдет, если я так поступлю.

«Мне нужно время подумать, – размышляла я. – Пусть сначала пройдет эта проверка, а потом я подумаю о том, как пройдет вся моя оставшаяся жизнь».

Как бы малодушно это ни звучало, но будущее, которое всегда было для меня таким кристально ясным, теперь превратилось в густой туман, и я до смерти боялась узнать, что там, в этом тумане.

Я быстро оделась, пока Кори еще спал. Он лежал на животе, зарывшись лицом в подушку. Мою подушку на моей кровати.

Он нарушил клятву.

– Он остался, – пробормотала я.

Утренний свет падал на мышцы его спины, окрашивая загорелую кожу в золотистые тона. Цвета его татуировок пылали, и мне страстно хотелось провести руками по этой теплой, гладкой коже и целовать его между лопаток, пока он не проснется. Но инспектор из органов опеки и попечительства должен был прибыть через сорок пять минут. Я неохотно вышла, оставив Кори поспать еще несколько минут, пока я готовлю кофе и завтрак.

Я стояла у плиты, готовя вторую порцию яичницы и сосисок, которую не приготовила на его день рождения, когда почувствовала, как сильные руки обхватили меня за талию.

Кори уткнулся носом мне в шею, игриво прикусил кожу, а затем обнял меня. Я закрыла глаза и прижалась к нему.


«Это именно то, что могло бы быть у меня каждое утро, если бы только…»

– Готовишь? Снова? – пробормотал Кори мне на ухо. – У кого сегодня день рождения?

– Это просто остатки, – я улыбнулась. – Но инспектор скоро придет, и ты пройдешь проверку блестяще. Чем не повод.

Он оставил теплый поцелуй у меня под ухом и отпустил меня, чтобы достать апельсиновый сок из холодильника.

– Какие у тебя на сегодня планы? Я знаю, что ты обедаешь со своими подругами, а после? Нам нужно поговорить.

Я выругалась, когда в меня полетели капельки масла. Я была озабочена кипящим маслом, не обращая внимания ни на что и не проявляя осторожности. Я снова выругалась и выключила горелку.

– Да, я обедаю с Бандой в полдень, а потом встречаюсь с мамой для примерки платья, но после этого я свободна.

В маленькой кухне внезапно стало на десять градусов холоднее. Позади меня не было ни движения, ни звука, и я на мгновение закрыла глаза, осознав, что сказала. Я медленно поставила жареные сосиски на стол дрожащими руками и повернулась.

Кори прислонился спиной к гранитной столешнице, раскинув руки в стороны и вцепившись в край так, что побелели костяшки пальцев. Выражение его лица было бы душераздирающим, если бы не каменный холод в глазах.

– Примерка платья, – произнес он ровным тоном. – Для твоей свадьбы.

Мои губы шевельнулись, но я не издала ни звука. Я не хотела говорить о примерке платья. Я не думала ни о чем, кроме того, как бы не обжечься у плиты.

– Ну? – рявкнул Кори, заставив меня подпрыгнуть. – Скажи что-нибудь.

– Я… я…

– Внезапно ты потеряла дар речи, – сказал он с горьким сарказмом. – Я облегчу тебе задачу. Просто ответь мне на один вопрос. Один вопрос, да или нет, – он скрестил руки на груди, словно собираясь с духом. – Ты пойдешь?

– Кори…

– Да или нет!

Я вздрогнула, и на его лице мелькнуло некое раскаяние. Но его суровый взгляд каким-то образом очерствел еще больше, и меня парализовало от того, как изменилась присущая ему нежность, точно водные просторы, замерзающие между камнями огромной горы, создавая трещины, раскалывающие ее на части.

– Хорошо, – сказал он. – Рад слышать, – он направился в гостиную, и я последовала за ним.

– Кори, подожди…

– Я, на хрен, не твой слуга, – пробормотал он, бросая свою сумку на диван. – С меня хватит.

– Ты уходишь? – я в ужасе смотрела, как он бросает свою одежду в сумку. – А как же проверка? Они будут здесь через полчаса.

– К черту все это, – отрезал Кори, продолжая собирать свои вещи.

– Подожди. Послушай меня, пожалуйста, – я старалась успокоиться, хотя мое сердце бешено колотилось в груди. – Я знаю, ты думаешь, будто прошлая ночь означала, что теперь между нами все может быть иначе…

Я закрыла рот, когда Кори повернулся ко мне, в его глазах горел гнев. Я никогда не видела его таким разъяренным.

– Не говори о прошлой ночи. Этого не было, – кипел он. – Этого не было.

Я беспомощно наблюдала за тем, как он направился в ванную, где бросил бритву и другие предметы в маленькую сумку.

– Ты не даешь мне шанса объяснить, – промолвила я.

– Я не хочу слушать твою бредовую речь.

– Эй, – окликнула я его.

Он продолжал собирать вещи.

– Эй, – повторила я, и мой голос дрогнул.

Он повернулся, и еще одна вспышка раскаяния мелькнула на его лице, и я догадалась, что на моем лице отразилась боль моего сердца.

– Ты должен дать мне время. Это все, что мне нужно. Нельзя просто провести одну ночь – одну ночь, которая действительно была, – громко сказала я, подавляя его протест, – и ожидать, что я перестрою всю свою жизнь… полностью разорву ее на части и соберу заново вот так просто, – я щелкнула пальцами. – Мне нужно время. У меня есть обязательства… давление…

– У тебя есть давление? – Кори горько рассмеялся. – Принцесса, ты бы не узнала давления, даже если бы оно укусило тебя за твою изнеженную задницу.

– Это не ты, – твердила я, обхватив себя руками и качая головой. – Ты обижен и зол, и я не виню тебя, но…

– Нет, я не обижен и не зол, – сказал Кори, и гнев покинул его прямо у меня на глазах. – Я гребаный идиот, вот кто я такой. И у меня просто… нет слов. Я ничего не чувствую, с меня хватит.

Я наблюдала за тем, как он снял ключ со своей связки и положил его на низкий журнальный столик. Ключ от дома. Он направился к входной двери, перекинув сумку через плечо.

– А как же проверка? – прошептала я. – Что мне им сказать?