Северный сфинкс
Часть 8 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да? – Павел немного успокоился, и его глаза перестали метать молнии. – Расскажите, Василий Васильевич, кем оказались те, кто так дерзко, прямо в центре моей столицы, пытался похитить ваших людей.
– Тот, кого удалось захватить без особого ущерба для его здоровья, оказался обычным бандитом, состоящим на службе британской разведки. Это поляк, воевавший против русских в рядах армии Костюшко. Он был зол на русских за то, что те разбили мятежников и не дали Речи Посполитой снова создать державу «от моря до моря». Знал он немного, к тому же весьма неохотно отвечал на наши вопросы. Поэтому пришлось его «потрошить» по-серьезному.
– Как, Василий Васильевич, вы выпустили ему кишки?! – воскликнул изумленный император. – Разве можно так поступать с живыми людьми?!
Я улыбнулся. Принятые у нас словосочетания не раз вызывали удивление у людей XIX века. Объяснив Павлу, что никто и не пытался проводить пленному полостную операцию без наркоза, я успокоил царя и окончательно разрядил обстановку.
– А что вам рассказал другой злодей? – с любопытством спросил император. – Капитан Старых, как я слышал, серьезно его ранил.
– Да, государь, – кивнул я, – пуля перебила ему кость руки, и он потерял много крови. Правда, помощь ему оказали вовремя, и он будет жить. Даже рука у него останется целой. Поэтому с ним подполковник Михайлов беседовал осторожно, дабы не ухудшить его самочувствие. Однако кое-что ему удалось узнать. Этот пленник был старшим в группе, которой было поручено захватить одного, а если повезет, то и несколько человек из числа тех, кто совсем недавно появился в вашем, государь, окружении. Сам он шотландец, долгое время жил в России, понемногу шпионил и выполнял некоторые деликатные поручения, в том числе и посла Уитворта.
– Он был замешан в заговоре против меня? – быстро спросил Павел.
– Да, был, – ответил я. – Но занимался он исключительно, как у нас говорят, техническими делами – доставлял заговорщикам деньги, передавал инструкции. Когда этот Майкл Кэмпбелл окончательно поправится, мы допросим его более тщательно. Пока же он будет находиться и лечиться у нас в Кордегардии под наблюдением Ольги и приставленных к нему караульных.
– Как, кстати, чувствует себя мадемуазель Ольга? – поинтересовался Павел. – Надеюсь, что это ужасное происшествие не сказалось пагубно на ее здоровье?
– Слава богу, все обошлось. Конечно, Ольга была сильно напугана, но сейчас она чувствует себя вполне хорошо.
– Василий Васильевич, а вы уверены, что такие случаи больше не повторятся? – лицо Павла вдруг снова стало озабоченным. – Ведь британцы могут прислать других головорезов.
– Такое вполне возможно, государь. Поэтому я хотел бы предложить вам усилить охрану Михайловского замка, а ваших детей отправить на время в Гатчину, где они могут гулять в хорошо охраняемом парке. Вам же следует оставаться в столице, чтобы держать в руках управление страной.
– Я подумаю об этом, Василий Васильевич, – император подошел ко мне, показывая, что аудиенция окончена. – Вы можете быть свободны…
14 (26) апреля 1801 год.
Франция. Мальмезонский дворец.
Наполеон Бонапарт, Первый консул,
пока еще не император
Письмо, которое я получил из Петербурга, весьма обрадовало меня. Правда, за союз со мной император Павел требует от меня слишком многого: передать остров Мальта ордену иоаннитов, то есть фактически русскому монарху, сардинскому королю вернуть его материковые владения (в первую очередь Пьемонт), гарантировать неприкосновенность владений короля Обеих Сицилий (Неаполя), а также курфюрста Баварского и герцога Вюртембергского.
Правда, остров Мальта сейчас в руках англичан, и вернуть его императору Павлу я могу (формально) хоть сей момент. Пусть потом царь отвоевывает законно принадлежащие ему владения у британцев. Что же касается дел итальянских и германских, то решение их можно отложить на будущее. В конце концов для того и существуют на свете дипломаты, чтобы улаживать спорные вопросы.
Прочие же международные проблемы были уже решены, причем явно в нашу пользу. Франция подписала соглашение с Североамериканскими штатами и восстановила с ними добрососедские отношения. Успешно идут переговоры с Испанией – мы готовы отдать им Тоскану, а испанцы соглашаются передать Франции Луизиану в Северной Америке и дать обязательство захватить Португалию, которая была традиционной союзницей проклятой Англии.
Мы хотим с Павлом уничтожить могущество островитян, чтобы нация торговцев и жуликов оставила в покое другие народы. Павел уже сделал первые шаги к этому – он арестовал всех подданных короля Георга в России и задержал в своих портах британские корабли. Ответа этих мерзавцев ему не пришлось долго ждать – против русского императора они организовали заговор, который, однако, провалился. И в этом, как оказалось, немалая заслуга таинственных незнакомцев, которые непонятно откуда появились в русской столице и сразу же оказались в милости у Павла. К сожалению, даже такой пройдоха, как Фуше, не сумел узнать про них практически ничего. Ведь нельзя же всерьез верить слухам о чудо-повозках, которые могут передвигаться без помощи лошадей, или неким приборам, используя которые новые фавориты императора переговариваются между собой, находясь на огромном расстоянии друг от друга. Я попросил наших ученых из Академии наук прокомментировать эти слухи, и все они в один голос заявили, что этого не может быть.
Правда, вполне вероятно, что я скоро лично познакомлюсь с этими странными людьми. В письме, полученном из Петербурга, говорится, что желательна встреча делегаций наших стран, дабы обсудить на ней наши дальнейшие планы. Генерал Спренгтпортен18, конечно, светский человек, он с удовольствием посещает балы, любезничает с дамами, но решать политические вопросы, как я понял, он не уполномочен. А в делегации, которую Павел собирался прислать на встречу с нашими полномочными представителями в заранее оговоренное место, наверняка окажется кто-то из этих загадочных незнакомцев.
Было бы, конечно, лучше лично мне встретиться с самим русским царем. Но, пока заговор до конца не искоренен, Павел вряд ли рискнет покинуть свою столицу. Ведь, как мне стало известно, в нем оказался замешан его сын Александр – наследник императора. И оставлять его одного в Петербурге было бы весьма опрометчиво. Поэтому мы не станем спешить.
И еще. Многие наши общие дела будут зависеть от того, удастся ли русским отбиться от эскадры Нельсона или нет. Русские, конечно, храбрые воины, но и Нельсон, хотя и порядочный мерзавец, все же опытный флотоводец, и если ему повезет, то он сможет перебить на русской кухне немало посуды.
Честно говоря, для меня и Франции было бы весьма неплохо, если англичане одолеют русских. В конце концов, что такое захват Ревеля? Обычная диверсия, в ходе которой обе стороны понесут немалые потери. Ведь русские будут сражаться отчаянно, и британцам от них тоже изрядно достанется. Как следствие – русские станут с большей охотой стремиться к союзу с нами. А Павел получит личного врага, с которым он будет стараться расквитаться, причем не считаясь ни с чем.
Я еще раз перечитал царское письмо. Один момент меня в нем особенно заинтересовал. До недавних пор русский император настаивал, чтобы мы совершили совместный поход в Индию. Я же предлагал ударить по британцам в Египте. Там еще держались остатки наших войск, да и место для нас было уже знакомое. В своем письме к Павлу я писал: «Эта задача несложная, ее можно решить в короткое время, и это, без сомнения, принесет неисчислимые выгоды русской торговле. Если Ваше Величество все еще разделяет мнение, которое Вы часто высказывали, что часть северной торговли могла бы переместиться к югу, то Вы можете связать свое имя с великим предприятием, которое окажет огромное влияние на будущие судьбы континента».
Удар по Египту, несомненно, отзовется и в самой Турции, а русский император получит шанс взять под контроль проливы, соединяющие Средиземное и Черное моря. Царю эта идея весьма понравилась, и он согласился, что поход в Индию можно будет перенести и на более позднее время. Хотя было бы неплохо отвоевать в Индии территории, потерянные Францией во время Семилетней войны.
Я вздохнул и подошел к окну. В парке уже зеленели газоны, а в пруду растаял последний лед.
«Скоро в поход, – подумал я. – Засиделся я в Париже. Пора снова понюхать пороховую гарь, насладиться громом пушек и звоном оружия. Все великие империи создаются в войнах и походах. Да и во главе армии я чувствую себя гораздо уверенней, чем среди разряженных вельмож и жеманных красавиц…»
14 (26) апреля 1801 года.
Балтийское море. Район острова Нарген.
Борт 12-пушечного люгера «Великий князь».
Командир люгера капитан-лейтенант
Рожнов Петр
Лед на море почти уже весь растаял. Мой корабль довольно резво шел вперед, рассекая форштевнем серую балтийскую волну. Впередсмотрящий внимательно наблюдал за тем, чтобы по курсу люгера не появилась одинокая льдина. «Великий князь» был уже немолод, и корпус его мог и не выдержать столкновения с притопленной ледяной глыбой. Но все же несколько раз люгер сильно вздрагивал. От этих сотрясений в подводной части из обшивки вылетел деревянный нагель, и в трюм стала поступать вода.
Боцман и корабельный плотник сумели быстро заделать течь, а из трюма матросы откачали воду за борт. Случившееся заставило впередсмотрящих внимательнее наблюдать за морем. Новая встреча с ледяной глыбой могла закончиться для нас более сильными повреждениями.
А у меня от сотрясений от ударов льдин о корпус люгера заныли ноги, пораненные осколками шведской бомбы. Столько лет прошло, а ранения, полученные на палубе 74-пушечного корабля «Святой Петр» в сражении у острова Гогланд19, нет-нет да и напоминали о себе.
Мне вспомнился недавний разговор с командующим Ревельской эскадрой вице-адмиралом Михаилом Кондратьевичем Макаровым и неожиданно приехавшим из Севастополя контр-адмиралом Петром Кондратьевичем Карцевым. Я хорошо знал и того, и другого – при Гогланде они командовали кораблями: Макаров – 74-пушечным «Всеславом», а Карцев – 64-пушечным «Изяславом». Правда, Петр Кондратьевич был после окончания войны со шведами отправлен государем на Черное море, где он принял участие в славном Средиземноморском походе. И вот он опять на Балтике, где когда-то сражался с неприятелем.
При этом разговоре присутствовал еще один человек, назвавшийся подполковником Бариновым. Он был одет в странную одежду, совершенно не похожую на мундиры, который носили офицеры русской армии. Но в то же время по повадкам и по тому, как он себя вел, я сразу понял, что передо мной опытный вояка. Кроме того, он неплохо разбирался в том, что происходило в мире.
После того, как мы приветствовали друг друга, адмирал Карцев сказал, что мне следует выйти в море и провести рекогносцировку.
– Петр Михайлович, – адмирал Макаров расстелил на столе карту восточной части Балтийского моря, – вы уже знаете, что британская эскадра под командованием адмирала Нельсона с боем прорвалась сквозь датские проливы. Залатав поврежденные корабли и пополнив экипажи, он собирается двинуться дальше, дабы войти в наши воды и напасть на Ревель.
– Михаил Кондратьевич, – изумленно воскликнул я, – но ведь мы же не воюем с Британией! Во всяком случае, я не слышал, что война была объявлена…
– Британцы напали на Копенгаген, тоже не объявив войну датскому королевству, – вздохнул адмирал. – Мне довелось близко познакомиться с англичанами, и могу вам сказать, что если среди моряков королевского флота еще можно встретить порядочных людей, то британские политики – это…
Макаров досадливо взмахнул рукой и брезгливо поморщился. А Карцев и подполковник в пятнистом одеянии в знак согласия с Михаилом Кондратьевичем закивали.
– Господин капитан-лейтенант, – вступил в разговор подполковник Баринов, – ваш люгер должен провести разведку ближних морских подступов к Ревелю. Нам нужно знать, как далеко от наших рубежей находится эскадра адмирала Нельсона и каковы намерения британцев.
– Господин подполковник, – мне не понравилось, что какой-то сухопутный офицер приказывает мне, боевому моряку, прослужившему в русском флоте более четверти века, – я, конечно, могу заняться поиском британской эскадры, но как я узнаю о намерениях неприятеля? Прямо вот так подойду к флагманскому кораблю адмирала Нельсона и попрошу его рассказать мне о его планах? Не забывайте, что на моем люгере всего дюжина карронад, тогда как корабли британской эскадры вооружены десятками дальнобойных пушек!
– Успокойтесь, Петр Михайлович, – адмирал Макаров примирительно поднял руку, – господин подполковник все это хорошо знает. И карронады на борту вашего люгера – не настолько уж они плохи. Да, они стреляют недалеко, но зато более скорострельно, чем обычные корабельные пушки, и повреждения они наносят корпусам вражеских кораблей более серьезные. А если зарядить карронаду картечью… А выбрали мы ваш люгер потому, что он английской постройки, и британские корабли, увидев на горизонте его силуэт, не сразу поднимут тревогу.
– Да, это так, Михаил Кондратьевич, – я кивнул головой, – вы абсолютно правы. И карронады опасны для противника при стрельбе с близкого расстояния, и «Великий князь» был куплен в Англии для нужд российского флота в 1789 году. Только я не понял, как именно мне узнать о намерениях британского адмирала.
– Петр Михайлович, – вступил в разговор до сей минуты молчавший и внимательно нас слушавший адмирал Карцев, – адмирал Нельсон направляется к Ре-велю с главными силами своей эскадры. А фрегаты и прочие мелкие корабли он отправил каперствовать на Балтике. В настоящее время британские капитаны очертя голову азартно охотятся за торговыми судами стран, которых они причислили к врагам Британии. То есть за всеми, у кого нет на мачте английского коммерческого флага. Вот с такими британскими пиратами – а иначе я не могу назвать разбойников, вломившихся с гнусными намерениями на Балтику – вам и следует иметь дело.
– Ага, – я наконец понял, о чем идет речь, – вы предлагаете вступить в бой с британским кораблем, который по силам будет равен «Великому князю», потопить его или взять на абордаж. А от пленных, желательно офицеров, узнать о ближайших планах адмирала Нельсона.
– Вы все правильно поняли, Петр Михайлович, – кивнул головой подполковник Баринов. – Мы рассчитываем, что вы сможете добыть столь необходимого нам «языка». Чтобы вам помочь в этом деле, на люгере вместе с вами выйдет в море один наш человек. Можете не беспокоиться – в морские дела он нос не будет совать, хотя когда-то и служил на флоте. Скажу больше, в случае крайней необходимости он сможет помочь вашим людям огнем из своего оружия.
– Господин подполковник, – я удивленно покачал головой, – да что сможет сделать в бою один человек?
– Может многое, Петр Михайлович, – с усмешкой взглянув на странного подполковника, произнес адмирал Карцев. – Уж вы поверьте мне. Главная же задача человека, которого вам пришлет Николай Михайлович, будет заключаться в том, чтобы поддерживать связь с Ревелем. И, получив сведения о планах британского адмирала, он немедленно передаст их мне. Я же буду находиться на фрегате «Феодосий Тотемский», готовом к выходу в море. И по получению от вас известий, отправлюсь на рандеву с вами…
И вот мы уже вторые сутки бороздим просторы Балтийского моря. Вскоре на правом крамболе должен появиться остров Нарген. Мы обойдем его и направимся на норд-вест, где встреча с британскими каперами более вероятна.
– Парус на норд-норд-вест, – крикнул вахтенный офицер, обозревавший море в подзорную трубу.
«Ну вот, – подумал я, поднимаясь на мостик, – похоже, что мы встретили того, кого так долго искали…»
26 апреля 1801 года.
Балтийское море. Район острова Нарген.
Борт 18-пушечного брига «Cruizer».
Командир брига коммодор Джеймс Брисбэйн
Перед выходом в море командующий эскадрой вице-адмирал Горацио Нельсон велел мне прибыть на его флагманский корабль «Элефант», чтобы лично меня проинструктировать.
– Коммодор, – сказал он, поправив своей единственной рукой орден у себя на груди, – вам придется сделать то, что вы уже сделали совсем недавно у Копенгагена. Накануне нашего прорыва через датские проливы вы были отправлены на разведку фарватера, под самые жерла датских пушек. И вы прекрасно справились с данным вам поручением. Так что в нашей победе у Копенгагена есть немалая доля и вашего труда, Джеймс.
Сейчас же вы должны разведать подступы к Реве-лю, чтобы я точно знал, как мне лучше ввести мои корабли в гавань и уничтожить стоящие там русские корабли. Я посылаю на разведку именно вас, потому что уверен в том, что вы сделаете все правильно и с честью выполните долг британского офицера. Ваш корабль крепок и неплохо вооружен. К тому же моряки на нем превосходно обучены и, если потребуется, дадут отпор русским варварам. На всякий случай я прикажу, чтобы вам дали два десятка морских пехотинцев, которые могут быть полезными во время абордажной схватки. Ведь лучший способ узнать все о подходах к вражескому порту – это захватить торговый или военный корабль с имеющимися на его борту картами и лоциями. Ну и допросить моряков, которые могут рассказать много интересного для нас…
И вот мой бриг уже вторую неделю движется по пустынному морю. Почему пустынному? Да потому, что корабли всех европейских стран, услышав о нашем появлении на Балтике, благоразумно решили не выходить в море и остались в своих портах. Ведь они прекрасно знали, что встреча с нашими кораблями может закончиться для них печально – наверняка в их трюмах обнаружат грузы, которые признают военной контрабандой. И тогда владельцы корабля и груза лишатся и того и другого.
Лишь на подходе к острову Нарген сигнальщики обнаружили небольшой кораблик, скорее даже баркас, который мог принадлежать или рыбакам, или контрабандистам. Увидев нас, команда баркаса поспешила поднять парус и направилась в сторону острова. Видимо, эти люди не желали встречи с военным кораблем. Вот теперь я точно был уверен, что нам повстречались местные контрабандисты. Эти люди обычно неплохо осведомлены о фарватерах в портах и о местах, где можно без особых опасений причалить к берегу и выгрузить свой товар.
Я приказал поставить все паруса и догнать баркас, чтобы захватить всех, кто находился на нем. Мой бриг был неплохим ходоком, и при попутном ветре мало кто смог бы уйти от него. А тут какой-то жалкий русский баркас под драным парусом и с командой, которая никогда в жизни не вылезала из своей балтийской лужи, решил посостязаться с моим красавцем?!
Однако, похоже, судьба сегодня не была благосклонна к нам. На полном ходу бриг столкнулся со льдиной, одной из тех, какие время от времени попадались нам по пути, напоминая о минувшей зиме. От сильного удара корабль рыскнул в сторону, паруса потеряли ветер, и бриг резко сбавил ход. Пока боцман и корабельный плотник осматривали трюм, чтобы выяснить, насколько значительны повреждения, полученные при столкновении, пока матросы, подобно обезьянам, взобрались по вантам на реи, чтобы разобраться с парусами, контрабандисты не теряли времени. Они сумели добраться до берега, вытащить свой баркас на отмель и, выбравшись на сушу, бегом помчались вглубь острова.
– Лейтенант, – приказал я своему старшему офицеру, – возьмите два десятка морских пехотинцев и прочешите весь этот проклятый остров. Надо поймать тех, кто сумел от нас сбежать. Они нам очень нужны. Бриг будет находиться у берега и ждать вас с пленными.
– Есть, сэр! – браво козырнул мне лейтенант Мэнсон и отправился выполнять приказ.
Боцман и матросы палубной команды спустили на воду шлюпку. Пришлось совершить два рейса, чтобы свезти на берег всех морских пехотинцев. Хвала Господу, погода была хорошая, и волны не помешали высадке наших «красномундирников».
Остров Нарген был похож на необитаемый. Он почти весь зарос густым кустарником, в котором беглецы могли надежно укрыться от погони. Но я знал, что в свой поход на Балтику адмирал Нельсон взял самых лучших морских пехотинцев, и потому не сомневался, что к заходу солнца они сумеют поймать беглецов. Всех, у кого хватит благоразумия не оказать сопротивление нашим ребятам. Ну, а кто все же окажет… Пусть тогда такие глупцы пеняют лишь на самих себя.
Мой немалый опыт – а первый раз я вышел в море, когда мне едва исполнилось тринадцать – говорил, что, занимаясь делами береговыми, не следует забывать о неприятных сюрпризах, которые могут подкрасться с совершенно другой стороны. Поэтому я приказал сигнальщикам внимательно наблюдать за морем.
– Тот, кого удалось захватить без особого ущерба для его здоровья, оказался обычным бандитом, состоящим на службе британской разведки. Это поляк, воевавший против русских в рядах армии Костюшко. Он был зол на русских за то, что те разбили мятежников и не дали Речи Посполитой снова создать державу «от моря до моря». Знал он немного, к тому же весьма неохотно отвечал на наши вопросы. Поэтому пришлось его «потрошить» по-серьезному.
– Как, Василий Васильевич, вы выпустили ему кишки?! – воскликнул изумленный император. – Разве можно так поступать с живыми людьми?!
Я улыбнулся. Принятые у нас словосочетания не раз вызывали удивление у людей XIX века. Объяснив Павлу, что никто и не пытался проводить пленному полостную операцию без наркоза, я успокоил царя и окончательно разрядил обстановку.
– А что вам рассказал другой злодей? – с любопытством спросил император. – Капитан Старых, как я слышал, серьезно его ранил.
– Да, государь, – кивнул я, – пуля перебила ему кость руки, и он потерял много крови. Правда, помощь ему оказали вовремя, и он будет жить. Даже рука у него останется целой. Поэтому с ним подполковник Михайлов беседовал осторожно, дабы не ухудшить его самочувствие. Однако кое-что ему удалось узнать. Этот пленник был старшим в группе, которой было поручено захватить одного, а если повезет, то и несколько человек из числа тех, кто совсем недавно появился в вашем, государь, окружении. Сам он шотландец, долгое время жил в России, понемногу шпионил и выполнял некоторые деликатные поручения, в том числе и посла Уитворта.
– Он был замешан в заговоре против меня? – быстро спросил Павел.
– Да, был, – ответил я. – Но занимался он исключительно, как у нас говорят, техническими делами – доставлял заговорщикам деньги, передавал инструкции. Когда этот Майкл Кэмпбелл окончательно поправится, мы допросим его более тщательно. Пока же он будет находиться и лечиться у нас в Кордегардии под наблюдением Ольги и приставленных к нему караульных.
– Как, кстати, чувствует себя мадемуазель Ольга? – поинтересовался Павел. – Надеюсь, что это ужасное происшествие не сказалось пагубно на ее здоровье?
– Слава богу, все обошлось. Конечно, Ольга была сильно напугана, но сейчас она чувствует себя вполне хорошо.
– Василий Васильевич, а вы уверены, что такие случаи больше не повторятся? – лицо Павла вдруг снова стало озабоченным. – Ведь британцы могут прислать других головорезов.
– Такое вполне возможно, государь. Поэтому я хотел бы предложить вам усилить охрану Михайловского замка, а ваших детей отправить на время в Гатчину, где они могут гулять в хорошо охраняемом парке. Вам же следует оставаться в столице, чтобы держать в руках управление страной.
– Я подумаю об этом, Василий Васильевич, – император подошел ко мне, показывая, что аудиенция окончена. – Вы можете быть свободны…
14 (26) апреля 1801 год.
Франция. Мальмезонский дворец.
Наполеон Бонапарт, Первый консул,
пока еще не император
Письмо, которое я получил из Петербурга, весьма обрадовало меня. Правда, за союз со мной император Павел требует от меня слишком многого: передать остров Мальта ордену иоаннитов, то есть фактически русскому монарху, сардинскому королю вернуть его материковые владения (в первую очередь Пьемонт), гарантировать неприкосновенность владений короля Обеих Сицилий (Неаполя), а также курфюрста Баварского и герцога Вюртембергского.
Правда, остров Мальта сейчас в руках англичан, и вернуть его императору Павлу я могу (формально) хоть сей момент. Пусть потом царь отвоевывает законно принадлежащие ему владения у британцев. Что же касается дел итальянских и германских, то решение их можно отложить на будущее. В конце концов для того и существуют на свете дипломаты, чтобы улаживать спорные вопросы.
Прочие же международные проблемы были уже решены, причем явно в нашу пользу. Франция подписала соглашение с Североамериканскими штатами и восстановила с ними добрососедские отношения. Успешно идут переговоры с Испанией – мы готовы отдать им Тоскану, а испанцы соглашаются передать Франции Луизиану в Северной Америке и дать обязательство захватить Португалию, которая была традиционной союзницей проклятой Англии.
Мы хотим с Павлом уничтожить могущество островитян, чтобы нация торговцев и жуликов оставила в покое другие народы. Павел уже сделал первые шаги к этому – он арестовал всех подданных короля Георга в России и задержал в своих портах британские корабли. Ответа этих мерзавцев ему не пришлось долго ждать – против русского императора они организовали заговор, который, однако, провалился. И в этом, как оказалось, немалая заслуга таинственных незнакомцев, которые непонятно откуда появились в русской столице и сразу же оказались в милости у Павла. К сожалению, даже такой пройдоха, как Фуше, не сумел узнать про них практически ничего. Ведь нельзя же всерьез верить слухам о чудо-повозках, которые могут передвигаться без помощи лошадей, или неким приборам, используя которые новые фавориты императора переговариваются между собой, находясь на огромном расстоянии друг от друга. Я попросил наших ученых из Академии наук прокомментировать эти слухи, и все они в один голос заявили, что этого не может быть.
Правда, вполне вероятно, что я скоро лично познакомлюсь с этими странными людьми. В письме, полученном из Петербурга, говорится, что желательна встреча делегаций наших стран, дабы обсудить на ней наши дальнейшие планы. Генерал Спренгтпортен18, конечно, светский человек, он с удовольствием посещает балы, любезничает с дамами, но решать политические вопросы, как я понял, он не уполномочен. А в делегации, которую Павел собирался прислать на встречу с нашими полномочными представителями в заранее оговоренное место, наверняка окажется кто-то из этих загадочных незнакомцев.
Было бы, конечно, лучше лично мне встретиться с самим русским царем. Но, пока заговор до конца не искоренен, Павел вряд ли рискнет покинуть свою столицу. Ведь, как мне стало известно, в нем оказался замешан его сын Александр – наследник императора. И оставлять его одного в Петербурге было бы весьма опрометчиво. Поэтому мы не станем спешить.
И еще. Многие наши общие дела будут зависеть от того, удастся ли русским отбиться от эскадры Нельсона или нет. Русские, конечно, храбрые воины, но и Нельсон, хотя и порядочный мерзавец, все же опытный флотоводец, и если ему повезет, то он сможет перебить на русской кухне немало посуды.
Честно говоря, для меня и Франции было бы весьма неплохо, если англичане одолеют русских. В конце концов, что такое захват Ревеля? Обычная диверсия, в ходе которой обе стороны понесут немалые потери. Ведь русские будут сражаться отчаянно, и британцам от них тоже изрядно достанется. Как следствие – русские станут с большей охотой стремиться к союзу с нами. А Павел получит личного врага, с которым он будет стараться расквитаться, причем не считаясь ни с чем.
Я еще раз перечитал царское письмо. Один момент меня в нем особенно заинтересовал. До недавних пор русский император настаивал, чтобы мы совершили совместный поход в Индию. Я же предлагал ударить по британцам в Египте. Там еще держались остатки наших войск, да и место для нас было уже знакомое. В своем письме к Павлу я писал: «Эта задача несложная, ее можно решить в короткое время, и это, без сомнения, принесет неисчислимые выгоды русской торговле. Если Ваше Величество все еще разделяет мнение, которое Вы часто высказывали, что часть северной торговли могла бы переместиться к югу, то Вы можете связать свое имя с великим предприятием, которое окажет огромное влияние на будущие судьбы континента».
Удар по Египту, несомненно, отзовется и в самой Турции, а русский император получит шанс взять под контроль проливы, соединяющие Средиземное и Черное моря. Царю эта идея весьма понравилась, и он согласился, что поход в Индию можно будет перенести и на более позднее время. Хотя было бы неплохо отвоевать в Индии территории, потерянные Францией во время Семилетней войны.
Я вздохнул и подошел к окну. В парке уже зеленели газоны, а в пруду растаял последний лед.
«Скоро в поход, – подумал я. – Засиделся я в Париже. Пора снова понюхать пороховую гарь, насладиться громом пушек и звоном оружия. Все великие империи создаются в войнах и походах. Да и во главе армии я чувствую себя гораздо уверенней, чем среди разряженных вельмож и жеманных красавиц…»
14 (26) апреля 1801 года.
Балтийское море. Район острова Нарген.
Борт 12-пушечного люгера «Великий князь».
Командир люгера капитан-лейтенант
Рожнов Петр
Лед на море почти уже весь растаял. Мой корабль довольно резво шел вперед, рассекая форштевнем серую балтийскую волну. Впередсмотрящий внимательно наблюдал за тем, чтобы по курсу люгера не появилась одинокая льдина. «Великий князь» был уже немолод, и корпус его мог и не выдержать столкновения с притопленной ледяной глыбой. Но все же несколько раз люгер сильно вздрагивал. От этих сотрясений в подводной части из обшивки вылетел деревянный нагель, и в трюм стала поступать вода.
Боцман и корабельный плотник сумели быстро заделать течь, а из трюма матросы откачали воду за борт. Случившееся заставило впередсмотрящих внимательнее наблюдать за морем. Новая встреча с ледяной глыбой могла закончиться для нас более сильными повреждениями.
А у меня от сотрясений от ударов льдин о корпус люгера заныли ноги, пораненные осколками шведской бомбы. Столько лет прошло, а ранения, полученные на палубе 74-пушечного корабля «Святой Петр» в сражении у острова Гогланд19, нет-нет да и напоминали о себе.
Мне вспомнился недавний разговор с командующим Ревельской эскадрой вице-адмиралом Михаилом Кондратьевичем Макаровым и неожиданно приехавшим из Севастополя контр-адмиралом Петром Кондратьевичем Карцевым. Я хорошо знал и того, и другого – при Гогланде они командовали кораблями: Макаров – 74-пушечным «Всеславом», а Карцев – 64-пушечным «Изяславом». Правда, Петр Кондратьевич был после окончания войны со шведами отправлен государем на Черное море, где он принял участие в славном Средиземноморском походе. И вот он опять на Балтике, где когда-то сражался с неприятелем.
При этом разговоре присутствовал еще один человек, назвавшийся подполковником Бариновым. Он был одет в странную одежду, совершенно не похожую на мундиры, который носили офицеры русской армии. Но в то же время по повадкам и по тому, как он себя вел, я сразу понял, что передо мной опытный вояка. Кроме того, он неплохо разбирался в том, что происходило в мире.
После того, как мы приветствовали друг друга, адмирал Карцев сказал, что мне следует выйти в море и провести рекогносцировку.
– Петр Михайлович, – адмирал Макаров расстелил на столе карту восточной части Балтийского моря, – вы уже знаете, что британская эскадра под командованием адмирала Нельсона с боем прорвалась сквозь датские проливы. Залатав поврежденные корабли и пополнив экипажи, он собирается двинуться дальше, дабы войти в наши воды и напасть на Ревель.
– Михаил Кондратьевич, – изумленно воскликнул я, – но ведь мы же не воюем с Британией! Во всяком случае, я не слышал, что война была объявлена…
– Британцы напали на Копенгаген, тоже не объявив войну датскому королевству, – вздохнул адмирал. – Мне довелось близко познакомиться с англичанами, и могу вам сказать, что если среди моряков королевского флота еще можно встретить порядочных людей, то британские политики – это…
Макаров досадливо взмахнул рукой и брезгливо поморщился. А Карцев и подполковник в пятнистом одеянии в знак согласия с Михаилом Кондратьевичем закивали.
– Господин капитан-лейтенант, – вступил в разговор подполковник Баринов, – ваш люгер должен провести разведку ближних морских подступов к Ревелю. Нам нужно знать, как далеко от наших рубежей находится эскадра адмирала Нельсона и каковы намерения британцев.
– Господин подполковник, – мне не понравилось, что какой-то сухопутный офицер приказывает мне, боевому моряку, прослужившему в русском флоте более четверти века, – я, конечно, могу заняться поиском британской эскадры, но как я узнаю о намерениях неприятеля? Прямо вот так подойду к флагманскому кораблю адмирала Нельсона и попрошу его рассказать мне о его планах? Не забывайте, что на моем люгере всего дюжина карронад, тогда как корабли британской эскадры вооружены десятками дальнобойных пушек!
– Успокойтесь, Петр Михайлович, – адмирал Макаров примирительно поднял руку, – господин подполковник все это хорошо знает. И карронады на борту вашего люгера – не настолько уж они плохи. Да, они стреляют недалеко, но зато более скорострельно, чем обычные корабельные пушки, и повреждения они наносят корпусам вражеских кораблей более серьезные. А если зарядить карронаду картечью… А выбрали мы ваш люгер потому, что он английской постройки, и британские корабли, увидев на горизонте его силуэт, не сразу поднимут тревогу.
– Да, это так, Михаил Кондратьевич, – я кивнул головой, – вы абсолютно правы. И карронады опасны для противника при стрельбе с близкого расстояния, и «Великий князь» был куплен в Англии для нужд российского флота в 1789 году. Только я не понял, как именно мне узнать о намерениях британского адмирала.
– Петр Михайлович, – вступил в разговор до сей минуты молчавший и внимательно нас слушавший адмирал Карцев, – адмирал Нельсон направляется к Ре-велю с главными силами своей эскадры. А фрегаты и прочие мелкие корабли он отправил каперствовать на Балтике. В настоящее время британские капитаны очертя голову азартно охотятся за торговыми судами стран, которых они причислили к врагам Британии. То есть за всеми, у кого нет на мачте английского коммерческого флага. Вот с такими британскими пиратами – а иначе я не могу назвать разбойников, вломившихся с гнусными намерениями на Балтику – вам и следует иметь дело.
– Ага, – я наконец понял, о чем идет речь, – вы предлагаете вступить в бой с британским кораблем, который по силам будет равен «Великому князю», потопить его или взять на абордаж. А от пленных, желательно офицеров, узнать о ближайших планах адмирала Нельсона.
– Вы все правильно поняли, Петр Михайлович, – кивнул головой подполковник Баринов. – Мы рассчитываем, что вы сможете добыть столь необходимого нам «языка». Чтобы вам помочь в этом деле, на люгере вместе с вами выйдет в море один наш человек. Можете не беспокоиться – в морские дела он нос не будет совать, хотя когда-то и служил на флоте. Скажу больше, в случае крайней необходимости он сможет помочь вашим людям огнем из своего оружия.
– Господин подполковник, – я удивленно покачал головой, – да что сможет сделать в бою один человек?
– Может многое, Петр Михайлович, – с усмешкой взглянув на странного подполковника, произнес адмирал Карцев. – Уж вы поверьте мне. Главная же задача человека, которого вам пришлет Николай Михайлович, будет заключаться в том, чтобы поддерживать связь с Ревелем. И, получив сведения о планах британского адмирала, он немедленно передаст их мне. Я же буду находиться на фрегате «Феодосий Тотемский», готовом к выходу в море. И по получению от вас известий, отправлюсь на рандеву с вами…
И вот мы уже вторые сутки бороздим просторы Балтийского моря. Вскоре на правом крамболе должен появиться остров Нарген. Мы обойдем его и направимся на норд-вест, где встреча с британскими каперами более вероятна.
– Парус на норд-норд-вест, – крикнул вахтенный офицер, обозревавший море в подзорную трубу.
«Ну вот, – подумал я, поднимаясь на мостик, – похоже, что мы встретили того, кого так долго искали…»
26 апреля 1801 года.
Балтийское море. Район острова Нарген.
Борт 18-пушечного брига «Cruizer».
Командир брига коммодор Джеймс Брисбэйн
Перед выходом в море командующий эскадрой вице-адмирал Горацио Нельсон велел мне прибыть на его флагманский корабль «Элефант», чтобы лично меня проинструктировать.
– Коммодор, – сказал он, поправив своей единственной рукой орден у себя на груди, – вам придется сделать то, что вы уже сделали совсем недавно у Копенгагена. Накануне нашего прорыва через датские проливы вы были отправлены на разведку фарватера, под самые жерла датских пушек. И вы прекрасно справились с данным вам поручением. Так что в нашей победе у Копенгагена есть немалая доля и вашего труда, Джеймс.
Сейчас же вы должны разведать подступы к Реве-лю, чтобы я точно знал, как мне лучше ввести мои корабли в гавань и уничтожить стоящие там русские корабли. Я посылаю на разведку именно вас, потому что уверен в том, что вы сделаете все правильно и с честью выполните долг британского офицера. Ваш корабль крепок и неплохо вооружен. К тому же моряки на нем превосходно обучены и, если потребуется, дадут отпор русским варварам. На всякий случай я прикажу, чтобы вам дали два десятка морских пехотинцев, которые могут быть полезными во время абордажной схватки. Ведь лучший способ узнать все о подходах к вражескому порту – это захватить торговый или военный корабль с имеющимися на его борту картами и лоциями. Ну и допросить моряков, которые могут рассказать много интересного для нас…
И вот мой бриг уже вторую неделю движется по пустынному морю. Почему пустынному? Да потому, что корабли всех европейских стран, услышав о нашем появлении на Балтике, благоразумно решили не выходить в море и остались в своих портах. Ведь они прекрасно знали, что встреча с нашими кораблями может закончиться для них печально – наверняка в их трюмах обнаружат грузы, которые признают военной контрабандой. И тогда владельцы корабля и груза лишатся и того и другого.
Лишь на подходе к острову Нарген сигнальщики обнаружили небольшой кораблик, скорее даже баркас, который мог принадлежать или рыбакам, или контрабандистам. Увидев нас, команда баркаса поспешила поднять парус и направилась в сторону острова. Видимо, эти люди не желали встречи с военным кораблем. Вот теперь я точно был уверен, что нам повстречались местные контрабандисты. Эти люди обычно неплохо осведомлены о фарватерах в портах и о местах, где можно без особых опасений причалить к берегу и выгрузить свой товар.
Я приказал поставить все паруса и догнать баркас, чтобы захватить всех, кто находился на нем. Мой бриг был неплохим ходоком, и при попутном ветре мало кто смог бы уйти от него. А тут какой-то жалкий русский баркас под драным парусом и с командой, которая никогда в жизни не вылезала из своей балтийской лужи, решил посостязаться с моим красавцем?!
Однако, похоже, судьба сегодня не была благосклонна к нам. На полном ходу бриг столкнулся со льдиной, одной из тех, какие время от времени попадались нам по пути, напоминая о минувшей зиме. От сильного удара корабль рыскнул в сторону, паруса потеряли ветер, и бриг резко сбавил ход. Пока боцман и корабельный плотник осматривали трюм, чтобы выяснить, насколько значительны повреждения, полученные при столкновении, пока матросы, подобно обезьянам, взобрались по вантам на реи, чтобы разобраться с парусами, контрабандисты не теряли времени. Они сумели добраться до берега, вытащить свой баркас на отмель и, выбравшись на сушу, бегом помчались вглубь острова.
– Лейтенант, – приказал я своему старшему офицеру, – возьмите два десятка морских пехотинцев и прочешите весь этот проклятый остров. Надо поймать тех, кто сумел от нас сбежать. Они нам очень нужны. Бриг будет находиться у берега и ждать вас с пленными.
– Есть, сэр! – браво козырнул мне лейтенант Мэнсон и отправился выполнять приказ.
Боцман и матросы палубной команды спустили на воду шлюпку. Пришлось совершить два рейса, чтобы свезти на берег всех морских пехотинцев. Хвала Господу, погода была хорошая, и волны не помешали высадке наших «красномундирников».
Остров Нарген был похож на необитаемый. Он почти весь зарос густым кустарником, в котором беглецы могли надежно укрыться от погони. Но я знал, что в свой поход на Балтику адмирал Нельсон взял самых лучших морских пехотинцев, и потому не сомневался, что к заходу солнца они сумеют поймать беглецов. Всех, у кого хватит благоразумия не оказать сопротивление нашим ребятам. Ну, а кто все же окажет… Пусть тогда такие глупцы пеняют лишь на самих себя.
Мой немалый опыт – а первый раз я вышел в море, когда мне едва исполнилось тринадцать – говорил, что, занимаясь делами береговыми, не следует забывать о неприятных сюрпризах, которые могут подкрасться с совершенно другой стороны. Поэтому я приказал сигнальщикам внимательно наблюдать за морем.