Сердцееды

Я повернулась к Алеку.

– Пожалуйста, спрячь меня, – попросила я, тихонько всхлипнув. – Не хочу сейчас его видеть.

В тот момент, когда я поняла, что Оливер не вернется за мной, чтобы отправиться на премьеру, мне стоило пойти в свой номер. Но я была слишком шокирована и сбита с толку из-за того, что он не пришел, поэтому не могла ясно мыслить. Я продолжала убеждать себя, что у Оливера была веская причина так поступить. Должна была быть!

Алек молча протянул руку и помог мне встать, и я увидела в его глазах понимание. Он отвел меня по коридору в комнату и заговорил, только когда дверь за нами закрылась:

– Стелла, ты в порядке?

Судя по тому, как Алек задал этот вопрос, он знал, что я не в порядке. Но все равно спросил, потому что Алек Уилльямс не был таким суровым и мрачным, как думали многие.

И этого было достаточно. Из глаз брызнули слезы, я упала в объятия Алека и разрыдалась. Парень гладил мои волосы и шептал слова утешения. В какой-то момент я услышала в номере гневные крики, но не могла остановить слезы, чтобы понять, что происходит. Я ревела и ревела, позволив глубокой печали выливаться из меня, как кровь из свежей раны.

Похоже, я плакала так сильно, что провалилась в сон. Открыв глаза, я почувствовала, что от слез волосы прилипли к лицу. Когда села, заметила, что кто-то уложил меня в кровать и накрыл одеялом. Этот кто-то сейчас свернулся в кресле, запрокинув голову и с широко открытым ртом.

– Алек? – прошептала я, чтобы проверить, спит ли он.

Парень, всхрапнув, подскочил:

– Ой, доброе утро, Стелла! – Выпрямился. – Хорошо спала? – спросил он, стряхнув с себя усталость.

– Боже мой, Алек! – ахнула я, проигнорировав его вопрос. – Я заняла твою кровать прошлой ночью?

Он отмахнулся:

– Не волнуйся. Я в порядке.

Фиолетовые синяки под глазами парня говорили об обратном. Я знала, что он плохо спал.

– Но у вас сегодня концерт, – сказала я, чувствуя себя ужасно. – Тебе нужно было отдохнуть.

Когда слова сорвались с губ, я поняла их истинное значение. У парней сегодня концерт, а значит, я должна работать. Мне придется лицом к лицу столкнуться с Оливером.

Наверное, Алек заметил на моем лице ужас.

– Уверен, если поговоришь с Полом, он поймет, что ты не хочешь идти.

– Нет, – вдруг ответила я, удивив нас обоих. Я ощущала себя пустой ракушкой, словно мои внутренности и правда вырвали из тела, особенно сердце, но я не позволю Оливеру это увидеть. Что еще важнее, я не позволю нашим отношениям – или уже корректнее называть их прошлыми отношениями? – влиять на мою работу.

Благодаря Каре я натренировалась скрывать свою боль. Я знала, как сымитировать силу, когда ощущала только беспомощность, словно травинка на ветру. И здесь то же самое. Кроме того, я взялась за эту работу, потому что это потрясающая возможность для моего роста, а не из-за Оливера. Я хотела преуспеть в том, чем занималась, и не могла позволить Оливеру разрушить это.

– Нет? – повторил Алек, озадаченно выгнув брови.

– Я пойду на концерт, – произнесла я со всей решительностью.

– Что? Почему? – Алек опешил, будто я только что сказала ему, что собираюсь спрыгнуть с очень высокого здания.

– Потому, – медленно ответила я, убедившись, что мой голос не сорвется. – Я не буду жалкой и не сбегу.

– Стелла, я не это имел в виду… – пробормотал Алек.

– Я знаю, – произнесла я, вставая. – Прошлой ночью я позволила себе разнюниться, и больше такого не повторится.

Когда я закончила свою речь, Алек выглядел расстроенным, и я поняла, что, вероятно, говорила очень грубо.

Тогда я пересекла комнату, наклонилась и обняла парня:

– Большое спасибо, что позаботился обо мне. Лучшего друга, чем ты, и быть не может.

– Обращайся, – обронил Алек, когда я отстранилась.

Я видела, что парень до сих пор сбит с толку моей внезапной сменой настроения, но больше не собиралась перекладывать на него свои проблемы. Судя по часам на тумбочке, было еще рано, и у Алека было полно времени, чтобы выспаться перед началом дня.

– Почему бы тебе не поспать? – предложила я, показав на теперь пустую кровать. – У тебя еще есть несколько часов.

Алек молча наблюдал за мной, на лице ни одной эмоции. Через несколько секунд он наконец кивнул:

– Да, хорошая идея.

– Отлично, – улыбнулась я, когда Алек размотал наушники от айпода. – Увидимся позже.






* * *


Остальная часть дня прошла отстойно. Если точнее, пребывание рядом с Оливером было похоже на пытку. Но ребята поддерживали меня – Алек, Ксандер и Джей Джей объявили Оливеру бойкот. Оливер, в свою очередь, избегал нас, вот почему я запаниковала, когда услышала, как он позвал меня по имени после концерта.

– Стелла.

От звука голоса Оливера я резко втянула воздух и задержала его в легких, стараясь подготовиться к предстоящему разговору. Что он мог мне сказать? Смогу ли я вообще с ним разговаривать? Через несколько секунд в груди все сжало, но я выдохнула и повернулась. Стоило мне увидеть Оливера, как мои руки начали дрожать, и я быстро спрятала их за спину, не желая себя выдать.

Я стойко выдерживала взгляд парня, пока он приближался. Я все еще не знала, смогу ли что-нибудь сказать, подобрать какие-то слова, чтобы Оливер понял, как сильно меня обидел, но надеялась, что если не смогу, то выражения моих глаз будет достаточно, чтобы парень все понял.

– Привет, – произнес Оливер, подойдя ко мне.

Мне вдруг захотелось броситься в его объятия. Мое сердце кричало, призывая шагнуть вперед, протянуть руки и утешить Оливера, но мне хватило самообладания не идти на поводу у эмоций. Поджав пальцы на ногах, я стояла на месте.

– Привет, – равнодушно процедила я.

– Я тебя искал. – Оливер выжидающе посмотрел на меня, словно надеялся, что я что-то отвечу, но я решила передать инициативу ему, поэтому крепко сжала губы. После двух неприятных секунд молчания Оливер наконец продолжил: – Мы можем поговорить?

Я потерла лоб и поправила челку:

– Я устала, Оливер.

– Пожалуйста? – попросил он.

Заметив отчаяние на его лице, я вздохнула:

– Только быстро.

– Хорошо. – Оливер показал за мое плечо на пустую комнату. – Но этот разговор не для всех.

О чем бы Оливер ни хотел поговорить, наверное, это было важно, потому что парень рискнул взять меня за руку и потянул в комнату.

– Чего ты хочешь? – рявкнула я, вырывая свою руку. Ничего хорошего из этого разговора не выйдет!

Оливер молчал, будто то, что хотел сказать дальше, пугало его больше, чем выступление перед тысячей фанатов, и следующие произнесенные им три слова были настолько неожиданными, что я потеряла дар речи.

– Я люблю тебя.

– Что?

Мой мозг пытался осознать услышанное, но слова не фиксировались. Я будто снова и снова получала одно и то же сообщение от компьютера: «Произошла неизвестная ошибка. Пожалуйста, попробуйте позже».

Оливер прочистил горло и повторил, только уже медленнее:

– Я сказал, что люблю тебя.

Ох, черт, нет! Я как можно плотнее скрестила руки на груди, чтобы не ударить его.

– Ты не можешь забить на меня, обращаться как с дерьмом, а потом развернуться и сказать нечто подобное, – закричала я.

Что-то вспыхнуло в глазах Оливера. Если это была злость, то он хорошо ее спрятал, потому что дальше говорил спокойно:

– Думаешь, я забил на тебя?

– Не перекладывай это на меня, – огрызнулась я и, скривив губы, шагнула вперед. – Это ты меня продинамил, помнишь?

– Но я никогда не переставал о тебе заботиться, – защитился Оливер. – Поверь, мне меньше всего хотелось вчера причинить тебе боль, но…

– Прекрати! – крикнула я и подняла руку. – Ты не можешь просто извиниться и ожидать от меня радости. Никакие слова не исправят то, что ты сделал.

Оливер отвернулся от меня и дернул себя за волосы. Ругнулся и рассек кулаком воздух, а потом заставил себя спокойно вдохнуть.

– Ты права, – наконец сказал он, все еще стоя спиной ко мне. – Я не могу дать тебе то объяснение, которое ты ждешь.

И все? Это все, что он хотел сказать?

– Пошел ты, Оливер! Ты разбил мне сердце, а я даже не заслужила правды?

Мне не хотелось плакать перед ним, но глаза защипало.

Парень развернулся:

– Злись, сколько хочешь. Я это заслужил. Но то, что я сделал… это никак не связано с тобой.