Сердцееды

– Но что, если они напишут про твою болезнь? – спросила я.

Кара фыркнула:

– И что? Будто это великая тайна.

Наш разговор взбодрил меня. Если Каре было все равно, значит, ради нее нам не нужно было встречаться тайно. Я уже несколько дней думала поговорить об этом с Оливером, но никак не удавалось, и теперь он меня опередил.

– Так это значит «да»? – спросил Оливер, его глаза искрились от восторга. Я не могла ответить, поэтому просто кивнула. – Хорошо! – И Оливер нежно прижался губами к моему лбу.

Поулыбавшись с минуту или две, я взяла со стола фотоаппарат и прицепила к ремешку шарм.

– Все еще не понимаю, зачем нужно было делать мне подарок, – сказала я. – Я не жалуюсь, но ты пытался меня умаслить?

– Ну, – протянул Оливер, улыбаясь мне, – подумал, это не навредит.





* * *


– Тебе письмо, – сказал в трубку Дрю. – Думаю, это какая-то реклама.

На другом конце провода зашуршали бумаги, и мне стало интересно, проверял ли он почту, пока мы разговаривали. Мама всегда бросала ее у вазы с фруктами, и я четко могла представить, как брат прислонился к стойке, зажав сотовый между ухом и плечом, и просматривал конверты.

– Правда? – спросила я. Я лежала на койке в автобусе и ковыряла лак на ногтях. Чем больше времени я проводила с The Heartbreakers, тем меньше тосковала по дому, но мысли о том, что брат стоял на нашей кухне и занимался таким обыденным делом, как сортировка писем, пронзила мое сердце болью. – От кого?

Мы проговорили уже целый час, наверстывая упущенное. Дрю закончил читать последнюю книгу из списка для летнего чтения и проводил как можно больше времени с Карой, пока не уехал учиться. Последний курс химиотерапии закончился, и вскоре перед пересадкой костного мозга начнется лечение высокоэффективными лекарствами.

– Школа изобразительных искусств? Похоже на какое-то письмо о массовом отборе. Хочешь, чтобы я его порвал?

Я резко села и чуть не ударилась головой о верхнюю койку.

– О боже, – ахнула я. – Открой его, Дрю!

– Что это? – спросил брат, и я услышала звук рвущейся бумаги. – Довольно плотный конверт.

– Что там написано? – Мне хотелось поскорее услышать ответ.

– Уважаемая мисс Самюэль, – зачитал Дрю, – от имени приемной комиссии рада сообщить, что вы приняты в Школу изобразительных искусств… Подожди, Стелла. Ты подала заявление в другой университет?

– Черт подери, ты прикалываешься? – Я зажмурилась и, сдерживая визг, затанцевала на месте. Буквально до этого момента я не понимала, как сильно хотела поступить в эту школу.

– Что происходит? – Брат ничего не понимал.

– Дрю, – немного успокоившись, пустилась в объяснения я, – меня только что приняли в школу с одной из самых лучших программ по фотографии в стране.

– Серьезно, Петарда? Это круто! Кара знает об этом?

– Пока нет, – ответила я. – Честно говоря, я подала заявление ради потехи. Это была идея Ксандера.

Затем я рассказала Дрю о новом предложении Пола и о том, что не знаю, что делать дальше.

– Похоже, тебе предстоит трудный выбор, – сказал брат. – Но разве ты не рада, что вообще решила уехать?

– Да, рада, – призналась я, улыбаясь. – Еще как!





Глава двадцать первая




Утром в день премьеры у меня все еще не было наряда. Оливер планировал отвести меня по магазинам, но потом зазвонил его телефон.

– Алло? – Он начал ходить по комнате туда-сюда, отвечая собеседнику целым рядом «да». В конце концов сказал звонившему, что скоро будет, и сбросил вызов.

– Что случилось? – спросила я.


– Мне нужно съездить в центр в офис «Монго», – объяснил Оливер. – Ты не против пройтись по магазинам без меня?

– Нет, но все в порядке?

– Да, – ответил Оливер, засовывая сотовый в карман. Затем наклонился и поцеловал меня в лоб. – Повеселись, хорошо? Вечером увидимся.

Пять платьев, три пары туфель и два ожерелья, и я умудрилась вернуться в отель, не потратив все заработанные за месяц деньги. Когда я вошла в номер, Джей Джей сидел на диване и забавлялся видеоигрой, поэтому я бросила пакеты с покупками и рухнула рядом с ним.

– Я выдохлась, – пожаловалась я ему. Может, до начала подготовки у меня будет время вздремнуть.

– Это видно, – усмехнулся Джей Джей. – Такое ощущение, будто ты скупила весь торговый центр.

– Я не могла определиться, – смущенно пробормотала я.

– С чем?

– Какое платье надеть сегодня, поэтому купила их все.

Джей Джей отложил джойстик и повернулся ко мне:

– Ну, тогда давай посмотрим. Я помогу тебе выбрать.

Я начала по очереди доставать платья из пакета. Первым – струящееся фиолетовое, трапециевидного кроя и с блестящим лифом.

– Нет. Как на выпускной, – отрезал Джей Джей, когда я прижала платье к груди.

Затем я достала длинное красное, струящееся платье, которое, наверное, было самой дорогой покупкой за день.

– Хм… – протянул Джей Джей, задумчиво поглаживая подбородок. – У этого есть потенциал. Следующее.

Далее последовало светло-голубое с короткой передней юбкой и длинным хвостом, которое Джей Джей отклонил, потому что посчитал слишком девчачьим, и платье с петлей вокруг шеи ему не понравилось, потому что было ярко-розовым. Оставалось всего одно платье, и я боялась, что шоппинг обернулся полным провалом.

– Последнее, – сказала я и достала платье.

Я заметила его в витрине бутика по пути в отель и остановилась примерить. Это было маленькое черное платье – винтажное коктейльное, но со стильным кружевом и матовыми золотистыми заклепками, – которое можно было описать только как смесь стиля Мэрилин Монро с очень современным.

– Определенно вот это, – заверил Джей Джей, как только упала папиросная бумага.

– Ты правда так думаешь?

– Тут и думать нечего.

– Хорошо. – Я улыбнулась, радуясь, что одно из выбранных платьев прошло отбор. – Но не говори Оливеру. Хочу, чтобы это был сюрприз. Он уже вернулся?

Джей Джей пожал плечами, поэтому я оставила пакеты на кофейном столике и пошла искать Оливера. Постучав в дверь его комнаты, я заглянула внутрь. На кровати лежал открытый чемодан, из которого на одеяло вывалилось несколько вещей. Возле кресла стояла скинутая обувь, но больше никаких признаков Оливера.

Настольная лампа была включена, поэтому я подошла к столу и выключила ее. Только тогда я заметила лежащую на кресле книгу. Взяла ее и, присев, открыла. Но когда увидела первую страницу, то поняла, что это была не книга, а фотоальбом. Со страницы мне улыбались мы с Оливером. Фото было сделано в первый день нашего пребывания в Чикаго. Господи, как давно это было.

Пролистывая пластиковые страницы, я поняла, что Оливер распечатывал фотографии, которые я размещала в блоге, и добавлял в свою личную коллекцию. Большей частью тут были наши с ним фотографии, но еще несколько фото с парнями. К тому времени, как я добралась до последней страницы, по моему лицу расползлась широкая улыбка. Я поняла, что была настолько важна для Оливера, что он сделал наш фотоальбом, и это меня ошеломило.

– Стелла? – открыв дверь, спросил Ксандер. – Оливер здесь?

– Нет, – ответила я, улыбаясь как ненормальная. – Понятия не имею, где он.

– Чему ты так радуешься?

– Ох, ничему, – ответила я, стараясь согнать с лица улыбку.

– Ладно, – протянул Ксандер, странно взглянув на меня. – Нам пора собираться.

– Хорошо. Вернусь в номер и приму душ.

– Когда закончишь, здесь будут Джули и Кен.

Джули и Кен – визажист и стилист нашей группы.

Я много раз встречала эту команду, когда парней готовили к концерту, интервью или какому-нибудь другому появлению на публике, но до этого они никогда не занимались мной.

– Они помогут мне подготовиться? – спросила я, перепрыгивая с ноги на ногу.

– Да, глупышка, – улыбнулся Ксандер. – Ты сегодня с нами появишься на людях.

– О боже! – воскликнула я, точно зная, что сейчас походила на Кару. – Это так круто!

Я быстренько приняла душ, с трудом сдерживая волнение. Ступив на коврик, я надела халат и поспешила в номер к ребятам. Кухонный стол превратился в салон красоты с косметикой, гелем для волос, феном, плойкой и различными расческами и кисточками. Алек уже сидел на одном из стульев, а Кен колдовал над его фирменной прической.