Сердце Абриса

Кайден оглянулся через плечо. Рядом стоял профессор Солнцев, научный руководитель Валерии.

– Да, действительно впечатляет.

Прикоснувшись к артефакту, темный маг вернул крышку на место. Бабочки исчезли. В воздухе затухли искры мерцающей пудры.

– Удивительно талантливая девочка, – вздохнул Солнцев. – Я говорю об авторе шкатулки. Она рассказывала, что училась на среднем курсе лицея, когда создала вещицу в подарок матери. Ни одной сложной руны, только академические. Если бы не запрет на рабочие лицензии, мне бы не посчастливилось стать наставником Валерии Уваровой, потому что она уже один из лучших артефакторов Тевета. Знаете, пройдет лет десять, и за ней никто не угонится. Такие диктуют миру, как правильно создавать магию.

– Для чего вы мне это рассказываете? – не удержался Кайден.

– Слышал, что вы не нашли общего языка, профессор Вудс, – пояснил преподаватель. – Она совсем девчонка, а вы взрослый состоявшийся мужчина, учитель. Я прошу вас о терпении. Как любой увлеченный ремеслом человек, Валерия бывает немного резка с внешним миром.

Кайден скрыл улыбку. На лекциях Лера набрасывалась на него, словно дикая кошка. Сидела на заднем ряду, и он чувствовал, как примерялась, чтобы вцепиться в горло.

– Я постараюсь, – пообещал он. – Считаете девушку гением?

– Убежден, – без насмешки кивнул Солнцев. – Только гений способен создать высшую магию с помощью академических рун. Никто на это не способен, а она умеет. И считает, что так умеют абсолютно все. Я не развеиваю это прекрасное заблуждение, чтобы не возгордилась…





Кайден прикоснулся пальцем к крышке, и синие бабочки, топорно повторенные абрисскими умельцами, исчезли.

– Что скажете? – с хитрецой вопросил торговец.

– Что девушка, создавшая оригинал, упала бы в обморок от вольной трактовки ее магии.

Чтобы добрый человек не обижался, Кайден все-таки купил пару магических перьев, артефакторное стило (неизвестно, на кой черт) и пару световых камней на тот случай, если вдруг ей будет темно читать в его покоях. А когда передал камердинеру свертки и уже хотел усесться в экипаж, в лавке готового платья увидел темно-синий женский наряд.

Платье, в котором она выглядела прекрасно.





Глава 5

Магия высшего порядка




В дверях столовой меня ждал паладин, высокий, совсем молоденький парень. На его шее из-под воротничка виднелся край сложной руны. Нечто плавное. Скорее всего «скорость».

– Госпожа артефактор, глава клана приглашает вас на утреннюю трапезу, – вымолвил он, разглядывая меня с беззастенчивым любопытством. Мои нескромные лосины, конечно, исчезли, вместо них были штаны пошире, но мысли о неприлично облегающих портках, похоже, до сих пор будоражили воображение мужчин в замке.

Несмотря на то что я уже успела запихнуть в себя яичную болтанку и выпить стакан кипятка, возможности отказаться от второго завтрака не было. Дурак бы догадался, что Огаст давал понять, кто в доме хозяин.

– Ведите, – вздохнула я.

Меня проводили в соседнее крыло на третий этаж, где располагались личные покои главы клана и его приближенных. Обстановка в анфиладе комнат отличалась кричащей роскошью: шелк на стенах, дорогая мебель с резными ножками и ворсистые ковры. Из огромных окон открывался потрясающий вид на долину с рогатыми горными пиками на горизонте.

Когда передо мной открыли двери в столовую, то оказалось, что за длинным, изысканно сервированным столом находилось не меньше десяти человек. Слава светлым духам, среди них были женщины. Барнаби тоже не забыли пригласить. С зеленоватым лицом он изучал еду у себя в тарелке и будто бы пытался справиться с подкатывающей тошнотой.

– Госпожа Харрис! – громко, церемонно, словно на приеме у теветского короля, объявил камердинер.

– Лерой! – Огаст не поднялся со своего места. – Проходи, девочка.

Я ненавидела оказываться в центре внимания. Чувствуя себя страшно неуклюжей, словно руки и ноги перестали слушаться, под шепотки абрисской знати, явно не привыкшей есть рано, как обычная челядь, прошла к указанному месту.

– Доброе утро, – поприветствовала я, с комфортом усаживаясь на отодвинутый лакеем стул.

– Угощайся, – указал Огаст на ломившийся от вкусностей стол. Хотя он изображал из себя хлебосольного хозяина, взгляд оставался ледяным и пронизывающим.

– Спасибо, – улыбнулась я и попросила слугу: – Будьте добры фруктовый салат.

За мной следили с таким любопытством, словно ожидали, что девчонка из глухой деревни начнет жадно запихивать еду в рот руками. Ломая абсолютно все шаблоны, из бесконечного ряда столовых приборов я выбрала правильный комплект и принялась разрезать фрукты в молочном соусе на кусочки только для того, чтобы напыщенные аристократы не сомневались, что простушка не только знает, как выглядят вилка с ножом, но еще и пользоваться ими умеет.

– Как идет работа над артефактом? – спокойно спросил Огаст.

– Успешно, – отозвалась я.

– Слышал, ты мало спишь? – Он выстрелил в меня пронзительным взглядом.


– Я теряю счет времени, когда начинаю работать. Мое проклятье, – от души пожаловалась я.

– Тогда вам, госпожа Харрис, стоит работать в общей мастерской, а не в спальне наследника, – едва заметно улыбнувшись, заметил Барнаби. Дамы за столом возмущенно зашептались.

– В кабинете, – с любезной улыбкой поправила я. – Если бы магию можно было создавать в спальне, я бы не выходила из своей комнаты, но мне, к огромному сожалению, нужен стол. На кровати неудобно раскладывать заготовки. Рассыпаются.

– И чем же плоха общая мастерская? – с издевательской ухмылкой вопросил незнакомый тип. Он сидел по левую руку от Огаста, что значило немало.

Место по правую руку пустовало. Вероятно, оно предназначалось Кайдену.

– Не хотелось, чтобы кто-то увидел, как я работаю.

Не соврала ни единым словом и, судя по высокомерно-снисходительным взглядам, какими обменялись сотрапезники, добилась нужного эффекта. Они решили, будто деревенская самоучка, как многие начинающие артефакторы, тряслась, что более опытные коллеги стащат свежие идеи и выдадут за собственные.

На некоторое время на меня перестали обращать внимание. Я без аппетита ковырялась в салате, даже заставила себя положить в рот кусочек груши. Как ни странно, но яичница в общей столовой показалась не в пример вкуснее изысканной властительской еды.

– Лерой, тебе понравился Спелиш? – Огаст ударил вопросом резко, без предупреждения, стараясь застать меня врасплох. Не получилось.

– Он похож на большой рынок, – спокойно ответила я. – Хотя масштабы поражают.

– Вы ездили в Спелиш? – изогнул брови Барнаби и снова попытался куснуть, беззубый пес: – Сокровищница замка мелковата для грандиозного замысла?

– Даже великовата, но одежды в сокровищнице не выдают, – изобразила я скромную улыбку и добавила: – К моему огромному сожалению.

За столом пронесся тихий смешок. Мы встретились с Огастом глазами. Казалось, он видел меня насквозь, даже жутко становилось. В уголках его рта пряталась едва заметная усмешка.

– Я хочу, чтобы ты продемонстрировала свой артефакт, – вдруг объявил он. – Уже прошло полторы седмицы.

– Он еще не готов, – покачала я головой.

Всегда считала, что показывать незаконченный артефакт – все равно что демонстрировать недописанную картину или слепленную из глины грубую болванку вместо готовой скульптуры.

– Через пятнадцать минут, – словно не услышав, потребовал Огаст.

– Тогда в спортивном зале, – сдалась я. – Магия еще не до конца послушна.

– Боитесь кого-нибудь зашибить, госпожа Харрис? – попытался подколоть меня Барнаби.

– Не исключено.

Прошлой ночью в пустом коридоре я налаживала быстроту превращения браслета в смертоносный огненный кнут, но хвост вытянулся слишком длинный и отказался подчиняться. По-змеиному раздвоенный кончик распорол стенную обивку, рассек портрет кого-то из предков Вудсов и вспенил шрам на полу. Я шустренько сбежала с места преступления и сделала вид, будто не имею никакого отношения к акту вандализма, но на завтраке слышала, как охранники сплетничали про раскуроченный коридор.

– Можешь идти, – кивнул Огаст на дверь, давая понять, что моя трапеза окончена. – Готовься.

Когда через пятнадцать минут с деревянной шкатулкой в руках я ступила на балкон над спортивным залом, то даже оторопела. Здесь собрались не только приближенные Огаста, но и почти все артефакторы из мастерской. Судя по всему, появление в замке девчонки-самоучки наделало больше шума, чем я предполагала.

– У нас всего десять минут, – поторопил меня Вудс-старший.

Подняв крышку, я протянула шкатулку. Присутствующие невольно подались вперед, чтобы разглядеть содержимое. Внутри на мягкой ткани лежал браслет, похожий на широкую пружину из гладкой формованной кожи. Глава клана без интереса рассматривал простенькое украшение. Вещицу изготавливал в ремесленной башне дворцовый сапожник и содрал втридорога за срочность. Уверена, что Огасту доложили о заказе, но он все равно спросил:

– Что это?

– Оружие.

Помощник главного артефактора Питер кашлянул в кулак, маскируя издевательский смешок, и от унижения у меня вспыхнули щеки.

– Ваша крестница просила на шестнадцать лет фамильяры паладинов, – пустилась я в объяснения, – но женщинам в клане Вудс отказано в изучении боевой магии. Так вот, это фамильяр для Мии. В рунической вязи использованы символы «прочность», «долговечность» и «пластичность»…

– Эти руны знает каждый ученик, – без особого пиетета вставил Барнаби, давая понять, что не ждал, будто выскочка изобретет новое колесо.

Именно, сноб! На это и был расчет.

Я сбилась с мысли, но постаралась собраться, чтобы не раздражать требовательного хозяина замка.

– Мне удалось добиться эффекта второй кожи, поэтому браслет можно вообще не снимать с руки. Ни на ночь, ни в банной комнате…

– Не вижу никакой рунической вязи, – встрял Барнаби.

– Потому что магия не имеет права быть прочитанной в спящем состоянии! Это дурной тон, – не скрыв раздражения, отпарировала я любимым высказыванием научного руководителя, и у противника вытянулось лицо, словно ему наступили на больную мозоль.

– Дурной тон? – по-доброму (если кривоватая ухмылка, в точности как у Кайдена, имела право называться доброй) усмехнулся Огаст. – Что ж, госпожа артефактор, показывай, как зажигается твоя магия.

– Лучше надену браслет внизу. – Я протянула руки, чтобы забрать шкатулку: – Позволите?