Серая мышка для босса

Бочком, осторожно, словно Князь может меня схватить, я покидаю место словесной баталии.

Мне, конечно, не нравится, к чему он ведет в своих разговорах, но что радует, хотя бы под юбку не лезет. Может, все-таки пронесет?

Не пронесло.

Утром в четверг в наш кабинет служба хозяйственной части закатывает телегу с огромной коробкой.

— Кто тут Морозова?

— Я, — признаюсь недоуменно.

— Куда поставить? — деловито спрашивает мелкий кособокий мужичок, вытирая пот с лица большим клетчатым платком.

— А что там?

— Мне почем знать? Мое дело маленькое — доставить.

— Ну, вон там в углу выгрузите, чтоб проход не перекрывать.

Походив вокруг коробки минут пятнадцать, я решаюсь ее вскрыть.

Обнаруживаю, что вся она забита новенькими свежеотпечатанными книгами. Полное собрание той самой серии, из которой была эротическая книга Маринки про босса и секретаршу.

Я не знаю, злиться мне или смеяться.





Глава 23. Заблуждения и их корни




О том, что Сергея отправили в командировку, я узнаю от Ленки. Она смотрит на меня немного сурово, но я не выказываю никаких эмоций по поводу отсутствия Каверина. На все ее вопросы, что между нами, спокойно отвечаю, что приятельские отношения. Мысленно отмечая, что по шкале Раевского, мы с Сергеем даже до ухаживаний еще не дошли.

До самого обеда спотыкаюсь о коробку с книгами. Почему-то она меня не раздражает, а вызывает улыбку. Ладно, Егор Кириллович, чувство юмора у вас есть. Пытаюсь дозвониться до Маринки. Очень хочу вытащить в обед вместе перекусить, но ее телефон уже третий день не отвечает. Она, конечно, предупреждала, что в будни будет занята, но я уже начинаю волноваться.

Сейчас, когда я больше не являюсь приближенной к телу Раевского, могу нормально обедать в нашей столовой. Тем более, что и до Маринки не дозвонилась, и Сергея нет. Впрочем, в столовой все разговоры по-прежнему крутятся вокруг Князя.

— Слышали? Новую секретаршу уволили, — у Светы даже глаза горят, так ей хочется обсудить сплетню.

— Новую — это какую? Которая рыженькая? — уточняет Лена.

— Не, рыжая в слезах сама уволилась во вторник вечером. Говорит, я с этим монстром работать не смогу! Надо же, какая нежная! — Светкино возмущение не находит во мне отклик, но я же не могу ей ничего рассказать. — Вон, наша Лизок почти две недели Катьку заменяла и ни разу не пожаловалась. Нормальный он мужик. Вон даже повысил.

Я чуть не поперхнулась пловом.

Ленка, от души приложив меня ладонью между лопаток, ее поддержала:

— Небось надеялась в койку к нему прыгнуть, а то и просто на столе дать. А пришлось работать.

Рис снова идет мне не в то горло.

— Так что там за новенькая?

Протягивая мне стакан с компотом, Светка продолжает свое радиовещание:

— Да ты видела ее. Цаца такая… — она неопределённо прищелкивает пальцами. — Брюнетка, сиськи третьего размера, ноги от ушей, говорят за границей училась. Пфф. Уволили сегодня утром.

— А из-за чего? — решаюсь спросить. Я, конечно, предполагаю, что Князь Цацу мог сразу ознакомить со списком дополнительных обязанностей, а у нее хватило решимости ему отказать, но все равно любопытно.

— Не знает никто. Я у кадровиков спрашивала: говорят, оформили по соглашению. Не прошла испытательный срок. Молодец Князь, не посмотрел на ее буфера, уволил профнепригодную.

Или наоборот, думаю я, посмотрел на буфера и уволил, чтобы драть ее спокойно на съемной квартире. Мы же с секретаршами не связываемся! Непонятно с чего я так злюсь. Буфера ему подобрали в приемную. Ноги от ушей. Черт.

— Угу, — поддакивает Ленка, но у нее, ясное дело, свой интерес: никакой цацы рядом с Раевским быть не должно. — Продажники говорят, Князь с понедельника зол как дьявол. Кристина Сергеевна от него выходит белая как мел.

Так. Выслушивать и дальше, какой Раевский молодец, и сочувствовать его нелегкой судьбе богатого сексуального тирана, я не намерена, поэтому, не доев свой несчастный плов, я покидаю высокое столовское собрание.

О нет!

Вот ну зачем намывать в холле полы летом посреди обеда? Чисто же! Люди убьются, плитка и так скользкая!


Накаркала.

Как я ни стараюсь не наступать на сырые пятна, но гарцевать, вскидывая колено, как цирковая лошадь я не приучена. Почти добравшись до лестницы, я поскальзываюсь. Пытаюсь удержать равновесие, но безуспешно. И если бы не помощь извне, наверняка бы шлепнулась на сырой пол. И в лучшем случае дело обошлось бы синяками.

Но чьи-то руки, перехватывая мое тельце, мне этого не позволяют. Сначала я облегченно выдыхаю, но тут же взвизгиваю. Меня подхватывают на руки как невесту со словами:

— Боевой тушканчик с навыками Плющенко!

Ффух. Олег.

Скажет тоже! Это я как корова на льду там балансировала, что ли?

— Поставьте меня, Олег Кириллович! Я тяжелая, и это не прилично! — вразумляю его я.

Хотя могла бы догадаться, что, если с одним братом это не работает, то и со вторым вряд ли прокатит.

— У тебя мания величия, — слегка подбрасывая меня на руках, смеется он.

Усиленно вырывать не рискую, если мы упадем вместе с Олегом, боюсь он меня раздавит. Судорожно пытаюсь представить, насколько короткая у меня юбка, и не показываю ли я сейчас все свое белье окружающим. Но возле лифта, слава богу никого нет.

Возле. Но вот приехавший лифт выпускает из своей кабины Раевского, который сначала замечает спину брата:

— Рад, что ты все-таки не опоздал.

Олег разворачивается к Егору лицом. Я зажмуриваюсь. Потому что Олегу, естественно, не приходит в голову для начала опустить меня на землю.

— Отпусти, Елизавету Валерьевну!

Все-таки открываю глаза. Ледяной взгляд Князя поочередно пронзает то меня, то брата. Хохотнув Олег все-таки позволяет мне стоять на своих ногах, правда, все еще придерживая меня за плечи.

— Так вот, кто подпитывает твой гигантизм, тушканчик!

— Елизавета Валерьевна, вы почему не на рабочем месте? — от холодка в голосе Раевского мне не по себе. Еще ж пять минут до конца перерыва…

— Я выходила на обед, — зачем-то оправдываюсь я.

Князь снова смотрит на Олега, на меня, на руку Олега.

— Значит, все успеваете. Хорошо. Жду сегодня до конца дня полную аналитику по Тюменьбелпром. Олег, нам пора.

Я обалдело киваю и смотрю вслед удаляющимся фигурам.

Видимо, сегодня я на работе до глубокой ночи. Тюменьбелпром только утром прислал необходимую отчетность. Да, там работы на трое суток!

Всю вторую половину дня я работаю, как проклятая.

Меня уже не забавляет коробка с книгами. Сама фамилия генерального приводит меня в ярость. А когда уже в половине восьмого вечера я кладу отчет на стол задержавшегося начальника отдела, слышу:

— Да вы прям ударница, Елизавета. Первые переговоры с ними назначены на октябрь.

Октябрь? Октябрь, твою мать!

У меня только что молнии из глаз не стреляют, и дым не валит из ноздрей, так я взбешена.

Молча забираю отчет, выхожу из кабинета строевым шагом и прямиком направляюсь к лифту.

Сейчас я тебе покажу, как надо мной издеваться.

Я врываюсь в пустую приемную. Или новейшего секретаря еще не нашли, или ее уже отпустили. Поэтому никто мне не мешает без стука открыть дверь в кабинет Раевского.

— Егор Кириллович, — рычу я, но осекаюсь.

Он в кабинете не один. Они с братом расселись на том самом диванчике и обсуждают какие-то документы. Глаза на меня поднимают оба. Одни холодные, другие со смешинкой. Я даже жду от Олега опять какое-то высказывание про тушканчиков. Но по моему виду, наверно, понятно, что сейчас не время для шуток. Я с такой силой сжимаю папку в руках, что она начинает скрипеть.

— Смотри-ка, бешеный тушканчик, — оправдывает ожидания Раевский-старший. — Ты чего такая всклокоченная? И на работе так поздно? Ты в курсе, что девочки должны отдыхать? Да и тушканчики тоже. А то шерсть вылезет. Ты у нас карьеристка, что ли?

Скриплю зубами:

— Недобровольная.

— Егор, ты чего издеваешься? И надо мной, и над Лизой. Я еще не обедал, она похоже не ужинала. Ты посмотри, к чему это приводит: она сейчас тебя загрызет.

Князь поворачивает голову к брату.