Сэр Четверг

Девочка, переодевавшаяся за библиотечным стеллажом, вышла наружу и еще раз оглядела себя.

– Ну… вроде как, – протянула она.

На ней теперь была застиранная футболка с названием какой-то музыкальной группы. Название ровным счетом ничего не говорило Листок, но, судя по обилию выцветших мифологических чудищ, группа выступала годы этак в семидесятые. Еще девочке достались джинсы, правда пошитые не из классической джинсы, а из какой-то своеобразной вариации на ее тему, и голограмма на заднем кармане казалась уж слишком яркой и четкой. Изображала она животное, которое, по твердому убеждению Листок, на Земле не водилось.

– Если не возражаешь, мы могли бы попробовать взглянуть на место твоего назначения, прежде чем ты туда отправишься, – предложил Чихалка.

Подойдя к полкам с книгами, занимавшим всю заднюю стену, он потянул веревку, свисавшую с одной стороны. Где-то над головой Листок немедленно отозвался колокольчик, после чего вся стена вместе с полками сдвинулась с места, откатилась назад и затем плавно убралась в сторону. Открылась комната о семи сторонах, сплошь отделанная темными панелями орехового дерева. В середине комнаты циферблатами друг к другу стояло семь штук высоких напольных часов.

– Что это шумит? – спросила Листок.

Часам вроде полагается тикать, но ее слуха достигало лишь какое-то негромкое гудение.

– Маятники часов, – торжественно пояснил Чихалка. – Ты слышишь сердцебиение Времени. Перед тобой – Семь Циферблатов, юная леди!

– Да-а, мне точно не помешало бы сначала посмотреть, куда я попаду, – сказала Листок. – Ты можешь мне показать, где там этот бескожий хмырь?

– За успех не ручаюсь, мы можем всего лишь попытаться, – ответил лакей.

Он тронул длинным пальцем кончик своего носа и улыбнулся. Если бы он до сих пор состоял на службе у былого Мистера Понедельника, это был бы жутковатый жест – грязный палец с длинным неухоженным ногтем и нос, покрытый сплошными болячками… Теперь палец Чихалки отличался безукоризненным маникюром, а длинный хищный нос – отменно здоровой кожей. Не говоря уже о длинных седых волосах, аккуратно повязанных ленточкой.

– Пожалуйста, мисс Листок, не надо входить в круг часов, пока я не скажу!

Сам дворецкий поглубже вдохнул и, быстро шагнув вперед, принялся передвигать стрелки ближайших часов. Выставив их как надо, он метнулся к следующим и так далее, каждый раз меняя положение стрелок. Справившись со всеми семью, Чихалка поспешно выскочил из круга наружу.

– Еще несколько мгновений, и мы должны кое-что увидеть, – пояснил он. – Потом я чуть-чуть переустановлю часы и отошлю тебя обратно в твой мир. Надеюсь, ты понимаешь, что я никак не могу отправить тебя ни единой секундой ранее десяти часов двадцати одной минуты того четверга, что последовал за средой твоего отбытия к нам… Ага! Начинается!

В кругу, образованном Семью Циферблатами, завихрился белый туман. Миниатюрный торнадо все ширился, постепенно замедляя вращение. Через несколько секунд туман заполнил весь круг. Потом облако наполнилось серебристым сиянием, до того ярким, что пристально смотревшая Листок была вынуждена прищуриться.

А потом серебряный свет померк, облако же стало прозрачным. Перед Листок была больничная палата. Она видела ее сверху и оттого показалась сама себе мухой на потолке. В остальном же это была самая обычная палата на одного человека. На единственной койке лежал Артур… («Да какой Артур! – поспешно одернула себя Листок. – Это он… Мальчишка-без-кожи, или как его там!»)

Впрочем, сходство было стопроцентное. Листок содрогнулась, поняв: если бы ее не предупредили, она нипочем бы не догадалась о подмене.

Потом ее взгляд метнулся к часам на стене. Стрелки показывали десять часов двадцать пять минут, что несколько утешало. «Будем надеяться, что там по-прежнему четверг…»

Тут открылась дверь, и вошел врач. Листок аж подпрыгнула – ей почему-то казалось, будто она не должна была ничего слышать, но скрип открываемой двери и шаги врача прозвучали так отчетливо, словно она в самом деле подглядывала в дырочку на потолке.

– Привет, Артур, – сказал врач. – Помнишь меня? Я доктор Нэйхан. Дай-ка я взгляну на твой гипс!

– Пожалуйста, – ответил Мальчик-без-кожи, и Листок опять содрогнулась, потому что пустотник говорил голосом Артура.

Доктор откинул простыню, чтобы осмотреть высокотехнологичный лубок на ноге лже-Артура… Прошло несколько секунд – и медик выпрямился, озадаченно почесывая затылок.

– Ничего не понимаю, – протянул он. – Вот это да! Гипс сросся с твоей ногой! С ума сойти, это же невозможно… Позвоню-ка я профессору Ардену.

И врач потянулся к телефону на тумбочке у кровати.

– Что там не то с гипсом? – спросил Мальчик-без-кожи.

Вот он сел, а потом и вовсе соскользнул с койки.

– Погоди, Артур, тебе нельзя вставать, – забеспокоился доктор Нэйхан. – Я сейчас позвоню…

Договорить он не успел. Мальчик-без-кожи ударил его прямо в гортань, ударил с такой силой, что медика отбросило к стене. Он ударился о вмонтированные в нее кислородные краны, сполз на пол и остался лежать без движения.

Мальчик-без-кожи рассмеялся, причем в знакомом смехе Артура прозвучали чужие, нечеловеческие нотки. Наклонившись, он приложил палец к шее доктора Нэйхана, должно быть, чтобы убедиться, что тот действительно умер. Потом он поднял тело – поднял одной рукой, на что Артур был физически не способен, – и этак небрежно запихнул убитого в шкаф.

Затем он – или, вернее сказать, оно? – в общем, Мальчик-без-кожи подошел к двери, приоткрыл ее, высунул наружу голову… и вышел вон. Дверь за пустотником медленно затворилась… Вот щелкнул замок, и этот звук заставил Листок содрогнуться от ужаса.

До нее постепенно доходило, какая это в действительности жуть, – даже просто увидеть чудовище, которое выглядит в точности как Артур, которое говорит его голосом.

И которое с такой вот небрежной легкостью убивает людей.

– А теперь, мисс Листок, пора возвращаться, – прозвучал за спиной голос Чихалки, и Листок снова вздрогнула.

Больничная палата тут же исчезла. Перед девочкой снова была комната о семи углах, отделанная ореховым деревом, и жужжащие часы.

Дворецкий шагнул в круг и переставил стрелки на трех часах из семи.

– Вставай в круг! – велел он. – Быстрее, пока часы не начали бить!

И он выскочил наружу, а Листок заняла его место. Секундой позже часы принялись бить, причем в унисон, и комната вокруг девочки замерцала, утрачивая материальность. Голова у Листок закружилась: все вдруг сделалось таким туманно-далеким, она ни на чем не могла сосредоточить взгляд. Ее согнуло в приступе морской болезни, а стены комнаты заволок белый туман. Еще мгновением позже в мире не осталось совсем ничего, кроме сияющей белизны…


Она еле сдерживала крик и тошноту, но то и другое так и рвалось наружу, она только никак не могла решить, что же произойдет раньше… когда белая мгла вдруг расступилась с одной стороны и Листок очутилась в каком-то подобии коридора. Его стены составлял все тот же белый туман, но в самом проходе было сумрачно, и это утешало.

Листок прижала ладони к бунтующему животу и побрела, шатаясь, по коридору. Она ничего уже не понимала, для нее не существовало ни «где», ни «когда» – только белое свечение, которое толкало ее вперед и смыкалось за спиной. Она не слышала ни собственного дыхания, ни даже шагов, вообще ничего…

А потом, без всякого предупреждения, звуки вернулись. В ушах Листок взревел ветер – и сразу затих. Чуть погодя исчез и светящийся белый туман. Листок, еще не отвыкнув жмуриться, пробежала несколько шагов вперед по гулкому твердому полу, запнулась и упала, перекатываясь на спину. Перед глазами снова возник какой-то свет…

Это были самые что ни на есть обычные люминесцентные лампы на бледно-голубом потолке.

Торопливо приподнявшись, девочка огляделась. Коридор был явно больничным, а именно принадлежал Восточной районной больнице – Листок сразу узнала работу дизайнера, который, явно не перетрудившись, ограничил свою палитру бледно-голубым и коричневым, породив довольно-таки тошнотворное сочетание.

Коридор, по счастью, оставался пустынным. Правда, дверей по обе стороны было великое множество.

И… над всем господствовали часы, висевшие на торцевой стене над распашными дверями. Они показывали двенадцать часов десять минут, и Листок сразу забеспокоилась, потому что часы в палате Мальчика-без-кожи показывали всего лишь десять часов двадцать пять минут. Если на дворе еще вторник, разница во времени составляла всего полтора с небольшим часа, но все же…

Поднявшись на ноги, Листок на всякий случай утерла рот и подергала ближайшую дверь, потом соседнюю. Кладовки! Итак, ее занесло в один из нижних этажей, куда посторонние обычно не допускаются.

«Ого! Надо мне отсюда срочно мотать, не то подоспеют больничные секьюрити, им задолбаешься объяснять, что я тут делала да как тут вообще оказалась…» – пронеслось у нее в голове.

Несколькими минутами позже, благополучно миновав раму металлодетектора в одной из дверей (та осталась вопить у нее за спиной), Листок вышла из лифта в приемное отделение карантина. Ей сразу бросилось в глаза то, как сильно все изменилось с ее прошлого посещения. Тогда здесь было полно народу – все пришли проведать родственников и друзей, помещенных в карантин из-за сонного мора. Теперь в зале приемного покоя было пусто, мебель покрывал полиэтилен, а в воздухе стоял безошибочно узнаваемый запах недавно распыленной дезинфекции. Но это было еще не самое скверное. По мнению Листок, гораздо хуже было то, что вместо двоих обычных охранников дежурили сразу четверо плюс полдюжины полицейских в полных костюмах биозащиты и даже двое солдат – опять-таки в биозащитном камуфляже.

Удрать назад в лифт девочке не удалось – ее заметили.

– Ни с места! Стой где стоишь! – сразу закричал один из больничных секьюрити. – Весь этаж только что обеззаражен! Ты вообще тут откуда взялась?

– Я… я ну просто на лифте, – пискнула Листок.

Ничего лучшего, чем прикинуться глупенькой малолеткой, она в этот миг не придумала.

– Блин, его же запереть должны были, – буркнул охранник. – Давай обратно – и на первый этаж!

– А я… я же ничего не подхватила, нет? – спросила Листок.

– Брысь! – заорал страж.

Листок шарахнулась обратно в лифт и поспешно нажала кнопку. «Да-а, пока я путешествовала, кое-что успело-таки произойти…» Тот факт, что карантин оказался под усиленной охраной, навевал очень нехорошие мысли. Но почему? Ведь сонный мор кончился… Или нет?

Дверцы лифта вновь распахнулись, выпустив Листок на нижнем этаже. Здесь происходил натуральный конец света. Вестибюль, коридоры, комнаты для посетителей – все было битком набито народом. И это не были чьи-то обеспокоенные родственники. Люди выглядели больничными служащими. Насколько успела рассмотреть Листок, пациентов среди них не было.

Она двинулась вперед сквозь толпу, лихорадочно пытаясь понять, что все это означает и как же ей теперь быть. «Перво-наперво, – решила она, – надо установить, какой сейчас вообще день и что тут творится! Потом поразмыслим, как найти бельевую, где Мальчик-без-кожи припрятал Артуров рубашечный кармашек…»

О том, как отыскать земное проявление Дома (пару миллионов лет назад Артур рассказывал ей о том, как оно вдруг возникло поблизости), следовало подумать уже во-вторых…

«Ну да, с кармашком или без – не очень-то туда и выберешься, какое там отыскать…» – горестно подумала девочка, поглядывая на запертые двери больницы. Они были не просто сомкнуты, но еще и запечатаны желто-черной полосатой лентой опять же из арсенала биозащиты. На окнах же красовались листовки – даже издали Листок рассмотрела в их заглавиях слова «Крейтоновский акт», и они прозвучали у нее в голове похоронным звоном. Имелся в виду документ, дававший право правительству учреждать карантинную зону и применять силовые методы – вплоть до убийства, – с тем чтобы удержать внутри этой зоны всех, кто туда попадет.

За окнами, на больничной автостоянке, виднелись четыре или пять бронемашин и при них – тьма-тьмущая солдат в костюмах биозащиты. Среди них мелькали оранжевые жилеты с яркой флюоресцирующей аббревиатурой: ФУБ. Федеральное управление биоконтроля.

Листок огляделась, ища в толпе хоть какие-нибудь знакомые лица. Сперва она не нашла вообще никого, но потом все же заметила медбрата, с которым ей случилось переговорить, когда забирали Эда и остальных членов семьи. Медбрат сидел у стены, устало попивая кофе, рядом с ним дремали двое его коллег. Просто склонили головы на грудь – и дремали, забыв про недопитый кофе и недоеденные бутерброды.

Листок аккуратно пробралась сквозь толпу и остановилась перед медбратом.

– Привет, – сказала она.

Она не помнила, как звали этого человека, а бирка с фамилией на груди висела так, что прочитать было нельзя.

Медбрат поднял голову. Он явно не сразу сообразил, кто же к нему обращался. Потом встряхнулся, потер лицо ладонями и улыбнулся.

– Привет… И ты здесь, значит, застряла?

– Ага, – кивнула Листок. – Я села и заснула в комнате для посетителей, а сейчас проснулась – и ничего понять не могу! У нас опять сонный мор или что?

– Или что, – ответил медбрат. Он распрямил затекшую спину, и Листок наконец-то разглядела надпись на бирке: «Старший медбрат Адам Джамаль». – Может, вообще сущий пшик, но ты же понимаешь, никто рисковать не намерен…

– Так что случилось-то?

– Чтоб я понимал. – Джамаль мотнул головой. – Все было тихо, а час назад как понеслось! Никто ничего толком не говорит, только ходит слушок, будто кто-то из персонала вроде как под биологическое оружие угодил…

– Вот именно, – зевнув, подтвердил один из сидевших рядом с Джамалем. – И не кто-нибудь, а сама доктор Пенхалигон, и я могу понять, почему именно она. Если уж бить, так целиться в лучших из лучших, верно я говорю?

– Господи, да кому… кому помешала доктор Пенхалигон? – Листок не на шутку испугалась за маму Артура. – Какое еще биологическое оружие? Кто мог?..

– Террористы, наверное, – пожал плечами второй медбрат. – Нам ведь всего не говорят, ты ж понимаешь. Я думаю, доктор Пенхалигон заметила у себя какой-то нехороший симптом и сразу доложила о нем. Вот и сидит теперь в изоляторе высшей защиты на двадцатом этаже.

– Очень надеюсь – что бы это ни было, она справится, – сказал Джамаль. – Знаешь, ведь это она изобрела половину реагентов, с помощью которых мы определяем разные вирусы. От катализатора «Рапид-один» и до сканера ДНК, который мы в прошлом месяце получили…

– В самом деле? – удивился его собеседник. – А я и не знал, что «Рапид» – это тоже она. Доктор Пенхалигон ни разу не упоминала…