Семена Злобы

Пока доставляли отчет и вызванивали полицмейстера, я успел переодеться. Отчеты просмотрел в ускоренном темпе. Больше всего меня интересовали пятна крови, обнаруженные в доме, и выводы патологоанатома. Было желание прояснить еще и обстоятельства смерти видока, но это могло и подождать.

Из полицейского управления мы выехали до того, как нас успел перехватить полицмейстер. То, что он несется сюда на всех парах, было видно по физиономии нового зама в чине титулярного советника, пытавшегося задержать меня в здании.

Вот чем мне нравится местная табель о рангах, так это необязательностью миндальничать с теми, кто ниже тебя даже на одну ступень. Хватило короткого начальственного рыка, чтобы заместитель полицмейстера тут же убрался с дороги.

Конечно, можно было приготовиться к ритуалу и на месте, а за нужными документами послать городового, но боюсь, что его попросту проигнорировали бы. Так что эти полчаса я не считал напрасной потерей стремительно утекающего времени.

Когда я в сопровождении Леонарда Силыча вернулся к крыльцу дома, парочка стоявших на страже полицейских перекрестилась, даже не пытаясь сдерживать свои суеверные порывы.

Наверняка в их глазах мы выглядели так, словно действительно собирались к чертям в гости, по крайней мере, я. На лице – гогглы и респиратор, на груди – портупея с гранатами и двумя револьверами, хотя последнее было лишним – предполагаемый соперник не из тех, по кому можно эффективно палить из огнестрела.

– Никого не впускать, – прогудел я сквозь маску респиратора, чем чуть не довел бывалых полицейских до икоты.

Ну ничего, им полезно. Пусть привыкают. Что-то мне подсказывало, что в Якутске скоро начнется мистическая свистопляска похлеще, чем бывает в Топинске. Хотел бы я ошибаться, но моя интуиция буквально вопила об этом.

Ладно, нечего тянуть время. Глубоко вздохнув, я на мгновение уподобился Дарту Вейдеру, и эта ассоциация почему-то успокоила меня.

Дом имел стандартную для сибирских городов планировку. За входной дверью расположилась прихожая, из которой через коридор можно было попасть в гостиную, на кухню или же, если свернуть налево, в столовую. Путь в комнаты, которые снимал Бобров, мне пока не нужен. Судя отчетам следователя и патологоанатома, чиновника по особым поручениям убили в гостиной и прямо там надругались над телом. Хозяйка дома погибла у себя в спальне, и с ней злоумышленники ничего делать не стали.

Дом, как это и бывает в подобных случаях, словно выцвел. Он растерял все краски, и казалось, что люди покинули его несколько месяцев назад. Такой странный эффект был доказательством того, что здесь обитает домовой. Именно так он реагирует на смерть жильцов, особенно если в его хозяйстве никого больше не осталось.

– Прости, хозяин, что потревожил тебя в скорби, – тихо прошептал я, даже не снимая маски. Если энергент захочет, то услышит без проблем. – Прими подношение и позволь сделать свое дело.

С этими словами я положил на пол у двери плитку шоколада. Здесь его пока еще делают вручную, причем с большим тщанием и даже вдохновением. Так что в качестве подарка бестелесному духу энергии творения в плитке было вполне достаточно.

Увы, дух никак не отреагировал на мои действия. А это значит, что либо он слишком слаб, либо притаился с непонятными для меня намерениями. Впрочем, если не начал пугать прямо с порога, значит, и мешать вряд ли станет.

Осмотревшись в гостиной, я увидел подсохшие пятна крови и, чуть подумав, отошел к проему между двух окон. Кот, который шел за мной без малейшего желания и со скорбной миной на усатой морде, запрыгнул на подоконник и настороженно застыл.

Я тоже присел спиной к окну и, опустившись на колени, замер в позе «кидза». Еще раз шумным вдохом уподобившись джедаю-ренегату, активировал руны видока и уже ощутил приближение транса, как вдруг услышал дикий вой Леонарда Силыча над ухом. Если прервать ритуал сейчас, то повторить его не удастся, но все равно у меня не возникло и тени сомнения в серьезности предупреждений моего усатого друга.

Открыв глаза, я сразу же активировал крылья Семаргла и только благодаря этому успел убрать голову с пути кочерги, прилетевшей в меня со стороны камина. Причем это была не классическая кочерга с загнутой пяткой, а остроконечный вариант для раскалывания поленьев – эдакий уменьшенный вариант пожарного багра. С каким-то звенящим стуком железяка врезалась в стену за моей спиной. Вот вам и слабенький домовой.

Дом завибрировал, словно при землетрясении, а на чердаке завыло так, что мне стало не по себе. Как хорошо, что я выбрал место поближе к окну, есть шанс…

Увы, домовой так не думал. Что-то дернуло меня за одежду и едва не впечатало головой в каменную окантовку камина. А ведь камин находился метрах в шести от окна. Эти шесть метров я преодолел, даже не заметив.

Похоже, что никто не собирается выпускать меня из дома живым. Я словно попал в фильм о полтергейсте, но, в отличие от киногероев, у меня были кое-какие наработки по данному вопросу. Так что вместо панического поиска пути к бегству мой взгляд уткнулся в спрыгнувшего на пол кота. Леонард Силыч стоял в классической позе – спина выгнута, хвост трубой, а шерсть дыбом, что визуально делало моего друга раза в два больше. Но это еще ничего, будь на нем артефактный ошейник, вот тогда вышло бы настоящее преображение, а так – всего лишь обычный кот в ярости.

Именно направление взгляда моего усатого друга интересовало меня больше всего. Он смотрел в угол гостиной у второго выхода из комнаты. Я сорвал с пояса гранату и, потянув взводящий пружину рычажок, тут же нажал на спусковую кнопку.

Дырчатый металлический цилиндр улетел в угол, и через секунду там не так уж громко хлопнуло. А вот от ответного воя у меня заложило уши. Пространство в комнате завибрировало, а шпалеры на стенах вздулись.

Помещение тут же заволокло взвесью серебряной пыли. В углу, где произошел взрыв, образовался серебристый мини-торнадо. Вот теперь пора и на выход. Благодаря тому, что пыль повредила энергетическую структуру духа, у меня образовалась фора, так что даже не пришлось вылетать через окно – просто выбежал в коридор, а затем на крыльцо. Домовой так и не успел заблокировать входную дверь, которую я по дурости не оставил распахнутой.

Во дворе вообще никого не было. Лишь перепуганная лошадка всхрапывала и дергалась в попытках вывернуться из сбруи. А все потому, что коляска уперлась кормой в воротный столб и за что-то там зацепилась.

– Лео, займись, – стянув с лица респиратор, приказал я коту, следовавшему за мной по пятам.

То, что кот при всем своем противном характере удивительно ладит с лошадьми и детьми, я заметил давно. Так что не сомневался в его успехе.

Леонард Силыч подбежал к лошади и заурчал как трактор, глядя на испуганную животинку. И та, горестно всхрапнув, перестала дергаться.

Почти сразу после этого из-за перекошенной пролетки выглянули сбежавшие полицейские.

– Ваше высокоблагородие, вы живы? – подал голос мой сопровождающий.

Да уж, вопрос вполне обоснованный. Выжить и уцелеть удалось лишь благодаря собственной любознательности, близкому знакомству с Кузьмичом и конечно же своевременной помощи Леонарда Силыча. Из собственного опыта, собранной по сусекам и оставшейся от профессора Нартова литературы, а также рассказов Зоряна мне было известно многое о повадках домовых. Эта порода свободных энергентов имела серьезную власть в подшефном доме. Они могли проводить манипуляции в любом его уголке, но все равно предпочитали находиться в одной комнате с объектом воздействия. А благодаря способностям Лео мне удалось определить, в каком углу находится сосредоточение-суть этого энергента, и метнуть туда начиненную серебряной пылью гранату.

Все это хорошо, но меня беспокоили не давно известные факты, а как раз то, что им противоречило. Ну не мог обычный домовой таскать меня по комнате, как полено или ту же кочергу. Это было за пределами сил свободного, бестелесного энергента. Или же я чего-то попросту не знаю? А как показывает опыт, невежество в моей профессии может иметь крайне печальные последствия. Конечно, нестандартное поведение домового могло быть не связано именно со смертью Боброва, но любая странность в этом деле лишь настораживала.

Не успел я прийти к какому-либо выводу, как двор начал стремительно заполняться людьми. И больше всех пространство занял изрядно упитанный обладатель модных нынче бакенбард. Его телеса обтягивал полицейский мундир с погонами статского советника.

– Я так понимаю, вы – коллежский асессор Силаев, о котором мне телеграфировали из канцелярии наместника? – надменно спросил у меня полицмейстер.

– Так точно, ваше высокородие, – не стал я отнекиваться.

– Что же вы творите, голубчик? – нахмурился толстяк. – Я ждал вас к обеду, где мы спокойно могли бы обсудить дела, а вы учинили в управе переполох и без спросу полезли на место преступления.

Я с трудом погасил зарождающееся раздражение. Греков гнал почти моего «Буревестника», истощая ресурс, чтобы мы пораньше прибыли в город, а он, видите ли, обедать со мной вздумал! Такое впечатление, что в его вотчине ничего сверхординарного не происходит и прямо в этом доме меньше суток назад никто не расписывал странными знаками остывающее тело чиновника по особым поручениям самого наместника. Что-то местный глава полиции слишком уж благодушен.

– Простите, но дело не терпело отлагательств.


– И что же показало столь поспешное освидетельствование? – с явным любопытством поинтересовался полицмейстер.

– Мне не удалось провести ритуал. Помешал домовой. И, если вспомнить о печальной судьбе моего коллеги-видока, о которой почему-то нет упоминания ни в одном из отчетов, начинает казаться, что версию с мистической подоплекой всех этих событий отбрасывать не стоило.

– О чем вы говорите? – тут же растерял даже видимое благодушие полицмейстер. – Какой домовой? Сказки все это и ересь. Ярослав Демидович погиб в результате несчастного случая. Он попросту оступился, поэтому никто и не стал сообщать наместнику о столь прискорбном происшествии.

– Оступился, говорите? – хищно улыбнулся я. – Ну тогда, может, прямо сейчас войдете в этот дом? Там же никого нет: ни живых людей, ни тем более духов, в которых вы не верите.

Полицмейстер побледнел и даже сделал шаг назад.

Да уж, не верит он в нечисть языческую – вон прямо на лице его неверие отразилось. Даже пятнами пошел, бедолага. А тут оклемавшийся домовой еще и завыл на чердаке. Как бы полицмейстера удар не хватил.

Я осмотрелся и понял, что наломал достаточно дров для одного дня. Лучшим решением будет попросту убраться в гостиницу и немного прийти в себя. Да и выспаться не помешает. А завтра с утра и мне легче будет наладить отношение с полицмейстером, и он о многом подумает. Глядишь, придет к правильным выводам.





Глава 3




Утром на свежую голову я проанализировал свои вчерашние слова и поступки. Выводы оказались не самими лестными. Впрочем, можно сделать себе скидку на бессонную ночь и суетную дорогу. Да и о том, что едва не получил мини-багром в голову, тоже не стоит забывать.

Крепкий сон и хорошая гостиница с неплохим обслуживанием тоже повлияли на мое мировоззрение и смягчили особо острые суждения. Ну а вкусный завтрак, который расторопная горничная накрыла в номере, окончательно примирил с реальностью. Разделив со мной трапезу, Леонард Силыч снова отправился на боковую. Причем спал он в специальной корзинке для домашних питомцев. Правда, для здоровенного кота она оказалась маловатой, но он все же уместился. За корзинку и право усатого находиться в гостинице пришлось доплатить, а также пообещать возместить ущерб имуществу, в случае если мой друг поведет себя неадекватно.

Ничего, вчера он принес столько пользы, что не жалко и потратиться. Хотя завтрак Леонарда Силыча стоил не меньше моего, а может, и больше – чека я не видел, потому что сумму тут же записали на мой счет.

Благодаря удачно сложившемуся утру в полицейское управление я явился во вполне миролюбивом настроении. Но сразу войти в здание мне не дали. От угла дома шустрой мышью метнулся мелкий пацан в драной шубейке и хрипло спросил:

– Вы будете господин Силаев?

– С утра вроде был, надеюсь, что и дальше буду, – с улыбкой ответил я чумазому посланнику, сжимавшему в ладошке сложенную бумажку.

– Вам велели передать записку, – приосанившись, заявил новый помощник Чижа.

В том, что мой воспитанник успел окучить как минимум дюжину таких сорванцов, можно не сомневаться. И тут наверняка сработали даже не деньги, а особое отношение и верные слова.

– Передавай, коли велели.

Парнишка хитро прищурился, явно намереваясь сначала получить вознаграждение, но затем переборол себя и сунул мне записку.

– Получите.

– Благодарствую, молодой человек, – сдерживая улыбку, кивнул я мальцу и щелчком подбросил монету в его сторону.

Мальчишка ловко схватил ее, а когда увидел, что это серебряный рубль, застыл соляным столбом. В таком виде я и оставил его, войдя в управу.

Записка не была особо информативной. Там значился только адрес, но на большее я и не рассчитывал, потому что сам дал помощнику строгие инструкции.

Полицейские внутри управы встретили меня настороженно. Полицмейстера на службе еще не было, и, чтобы иметь место для ожидания и работы, я попросил хмурого заместителя снова выделить мне помещение. В этот раз использовал вежливые обороты. Как оказалось, в просьбах не было никакой необходимости, причем ни сегодня, ни вчера, потому как кабинет, в котором я переодевался перед стычкой с домовым, и без того был закреплен за моим предшественником. Не будь я так взвинчен, понял бы это из оговорок напуганных моим напором полицейских. Мало того, в кабинете меня ожидала осиротевшая следственная группа. А ведь наместник упоминал о людях, отправленных с его человеком.

Впрочем, следственной группой двое мужчин, вскочивших на ноги при моем появлении, могли называться лишь с большой натяжкой. Один – типичный шпик, а второй – дуболом с отражающимися на лице замашками маньяка. Впрочем, и этих персонажей можно использовать по назначению. Особенно шпика. Но пока я не разобрался с сутью дела, выпроводил их из кабинета, чтобы не мешали, а сам занялся разбором бумаг. К моему удивлению и радости, в комнате имелся даже несгораемый шкаф, в котором сбереглись заметки Боброва.

Через пять минут радость немного угасла, потому что в документах не нашлось ничего нового. Пришлось идти к местному архивариусу и требовать протокол с места убийства заместителя полицмейстера. Как я и предполагал, ни о каких дырках в стенах там не было сказано. Но, в отличие от отчета Боброва, полицейский следователь отметил их отсутствие. А что это могло значить? Как минимум сей факт допускал возможность перевести объявленного в розыск казака-сахаляра из подозреваемых в свидетели. А живой свидетель в таком странном деле – очень серьезный козырь. Правда, его еще найти нужно. Уверен, местные пытались. Оставалось надеяться, что заходили они не с той стороны.

Закончив с разбором бумаг, я достал карманные часы и увидел, что время подходит к обеду. Впрочем, это не значило, что скоро меня ждет сытная трапеза. Именно полдень был выбран как время для встречи с Осипом. Вызвав дежурного полицейского, я узнал, что мой давешний проводник по-прежнему закреплен за мной вместе с пролеткой. Спохватившись, я поинтересовался именем временного помощника.

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие, – поприветствовал меня городовой, когда я подошел к уже запряженной пролетке во дворе полицейского управления.

Он выскочил из небольшого домика, прислонившегося к большой конюшне. Судя по крошкам на мундире и не совсем внятной речи, мое появление прервало обеденную трапезу.

Ничего, думаю, через часик сумею реабилитироваться в глазах служивого.

– Добрый день, Артемий Данилович.

Полицейский на мгновение замер, но тут же пришел в себя – явно успел сделать какие-то выводы о моей персоне и решил не удивляться.

– Куда изволите?

– Вам известна улица Еловая?

– Конечно, это северная окраина. Район не самый благополучный, но и не такой уж опасный.