Семь мужей Эвелин Хьюго
Часть 65 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я протянула телефон Гарри.
– Привет, малышка… Ну, в чем-то она права. Если твоя мать где-то появляется, это место по определению мгновенно становится популярным… Хорошо… Хорошо. Завтра утром мы втроем пойдем завтракать в любое классное место, которое ты назовешь… Как оно называется? «Уиффлз». Что за название такое? О’кей. О’кей. Мы пойдем в «Уиффлз». Ладно, дорогая, спокойной ночи. Люблю тебя. До завтра.
Гарри присел на мою кровать и посмотрел на меня.
– Похоже, придется идти в «Уиффлз».
– Она вертит тобой, как хочет, – сказала я.
Он пожал плечами.
– А мне не стыдно. – Гарри встал и, пока я собирала вещи, налил себе стакан воды. – Слушай, есть идея. – Он подошел ближе, и я уловила слабый запах спиртного.
– Насчет чего?
– Насчет Европы.
– Хорошо. – Я уже смирилась с тем, что оставлю все как есть, пока мы не вернемся в Нью-Йорк и спокойно, терпеливо и рассудительно все не обсудим.
Идея была хороша с точки зрения интересов Коннор.
Нью-Йорк, как бы сильно я его ни любила, становился опасным для жизни местом. Уровень преступности стремительно рос, наркотики были повсюду. Верхний Ист-Сайд обеспечивал некоторую защиту, но мне было не по себе от мысли, что Коннор растет вблизи такого хаоса. И, что еще важнее, я больше не была уверена, что вариант, при котором оба родителя живут практически на два побережья, оставляя дочь заботам Луизы, – лучший для нее.
Да, мы вырвали бы ее из привычного окружения, заставили попрощаться с друзьями, и она возненавидела бы меня за это. Но я также знала, что жизнь в маленьком городке, где мать почти всегда будет рядом, пойдет ей на пользу. И, откровенно говоря, она становилась слишком взрослой, чтобы читать заполненные слухами колонки и смотреть развлекательные новости. Неужели узнать из телевизора о шестом разводе своей матери – действительно самая лучшая новость для ребенка?
– Мне кажется, я знаю, что делать, – сказал Гарри. Я села на кровать, и он пристроился рядом. – Мы переезжаем сюда. Возвращаемся в Лос-Анджелес.
– Гарри…
– И Селия выходит замуж за моего друга.
– Твоего друга?
Гарри наклоняется ко мне.
– Я кое-кого встретил.
– Что?
– Мы познакомились на съемочной площадке. Он работает над другим проектом. Я думал, это просто случайность. Похоже, он тоже так думал. Но теперь… Это тот, с кем я могу себя представить.
В тот момент я удивилась и обрадовалась за него.
– Мне казалось, ты ни с кем представить себя не можешь.
– Я и не мог.
– И что же произошло?
– Теперь могу.
– Я очень рада это слышать, Гарри. Ты даже не представляешь. Просто не уверена, что это хорошая идея. Я даже не знаю этого парня.
– Тебе и не нужно. В том смысле, что я ведь не выбирал для тебя Селию. Ты выбрала ее сама. А я… Я бы выбрал его.
– Я просто не хочу больше играть.
Во время съемок того последнего фильма я обнаружила, что выгораю. Мне хотелось закатить глаза, когда режиссер просил переснять сцену. Это напоминало повторение марафона, который ты пробежала уже тысячу раз. Никакого волнения, полное равнодушие и раздраженное недовольство из-за малейшей мелочи, даже если тебя всего лишь просят завязать шнурки.
Может быть, если бы я получала роли, которые меня волновали, может быть, если бы я чувствовала, что мне нужно что-то доказывать, то и реагировала бы по-другому.
Есть немало женщин, которые прекрасно играют и в восемьдесят, и в девяносто лет. Селия была такой. Она могла раз за разом выдавать захватывающее представление, потому что работа поглощала ее целиком.
Я была другой. Меня никогда не привлекало актерское искусство само по себе, я всю жизнь стремилась только к одному: доказать. Доказать свою силу, доказать свою значимость, доказать свой талант.
Я все это доказала.
– Прекрасно, – сказал Гарри. – Тебе не нужно больше играть.
– Но если я не играю, зачем мне жить в Лос-Анджелесе? Я хочу жить там, где могу быть свободной, где никто не обратит на меня внимания. Ты наверняка помнишь, когда был маленьким, в вашем квартале или в соседнем всегда была пара пожилых дам, которые жили вместе, и никто не задавал никаких вопросов, потому что это никого не волновало? Я хочу быть одной из таких дам. Здесь это невозможно.
– Это нигде невозможно, – возразил Гарри. – Такова цена, которую ты платишь за то, кто ты есть.
– Я этого не принимаю и считаю, что для меня такой вариант возможен.
– Что ж, я этого не хочу. Я предлагаю вот что: ты снова выходишь за меня замуж, а Селия выходит за моего друга.
– Мы можем поговорить об этом позже. – Я поднялась и, прихватив сумку с туалетными принадлежностями, направилась в ванную.
– Эвелин, ты не можешь одна решать, что делать всей семье.
– А разве я сказала, что буду решать одна? Я лишь говорю, хочу поговорить об этом позже. Есть несколько вариантов. Мы можем поехать в Европу, можем переехать сюда или же остаться в Нью-Йорке.
Гарри покачал головой.
– Он не может переехать в Нью-Йорк.
Я вздохнула, теряя терпение.
– Тем больше причин обсудить это позже.
Гарри поднялся с таким видом, будто собирался высказать мне, что он обо всем этом думает, но быстро успокоился.
– Ты права. Мы можем обсудить это позже.
Он подошел ко мне, когда я укладывала мыло и косметику, взял меня за руку и поцеловал в висок.
– Заедешь за мной сегодня вечером? Ко мне домой? У нас впереди поездка в аэропорт и перелет, так что времени будет предостаточно. А в самолете можно пропустить по паре «Кровавых Мэри».
– Мы со всем этим разберемся, – сказала ему я. – Ты ведь это знаешь, правда? Я никогда ничего не буду решать без тебя. Ты мой лучший друг. Моя семья.
– Знаю, – сказал он. – А ты моя. Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-то после Джона. Но этот парень… Эвелин, я влюбляюсь в него. Знать, что я мог бы любить, что я могу…
– Понимаю. – Я взяла его за руку и крепко ее сжала. – Обещаю, что сделаю все, что смогу. Обещаю, что мы во всем разберемся.
– Хорошо. – Гарри сжал в ответ мою руку и шагнул к двери. – Мы со всем этим разберемся.
* * *
Водитель, представившийся Ником, когда я села на заднее сиденье, заехал за мной около девяти вечера.
– В аэропорт? – спросил он.
– Вообще-то, нам сначала надо в Вестсайд, – сказала я, называя ему адрес дома, в котором остановился Гарри.
Мы ехали через город, через обветшалые районы Голливуда, по Стрипу, и в какой-то момент я поймала себя на том, что удручена и подавлена тем, насколько изменился в худшую сторону Лос-Анджелес с тех пор, как я уехала. В этом отношении он походил на Манхэттен. Последние десятилетия не пошли ему на пользу. Гарри говорил о том, чтобы вырастить Коннор здесь, но я не могла избавиться от чувства, что нам нужно навсегда попрощаться с этими большими городами.
Когда мы остановились на красный свет рядом с арендованным домом Гарри, Ник быстро обернулся и улыбнулся мне. У него была квадратная челюсть и короткая стрижка. Думаю, некоторые женщины могли оказаться в его постели только из-за одной этой улыбки.
– Я актер. Как и вы.
Я вежливо улыбнулась.
– Хорошая работа, если вы можете ее получить.
Ник кивнул.
– У меня на этой неделе даже агент появился, – продолжал он, когда мы снова тронулись. – У меня такое чувство, что дело пошло. Но, знаете, если мы доберемся до аэропорта с запасом по времени, было бы интересно узнать, что вы можете посоветовать начинающим.
– Угу, – пробормотала я, глядя в окно. Некоторое время мы ехали по темным извилистым улицам, и я решила, что, если Ник снова спросит меня об этом после того, как мы доберемся до аэропорта, я отвечу, что начинающим в первую очередь пожелала бы удачи.
И что нужно быть готовым отказаться от своего наследия, научиться превращать свое тело в товар, лгать хорошим людям, жертвовать теми, кого любишь, ради мнения публики и снова, раз за разом, лгать, пока не забудешь, каким ты был, когда начинал, и почему вообще занялся этим.
Но как только мы свернули за угол на узкую частную дорогу Гарри, все мысли, которые у меня когда-либо были до этого момента, вылетели головы.
Потрясенная, я подалась вперед, глядя на машину, придавленную упавшим деревом.
Седан выглядел так, словно врезался лоб в лоб в дерево, которое и обрушилось на него.
– Э-э, мисс Хьюго… – начал Ник.
– Вижу, – бросила я, не желая слышать слова, подтверждающие, что это не оптическая иллюзия, что это на самом деле.