Семь мужей Эвелин Хьюго
Часть 40 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Наш брак был фальшивкой и чистого рода манипуляцией.
Но благодаря этой фальшивке я заработала свои первые миллионы.
Благодаря ей же Селия вернулась ко мне.
И это была самая честная сделка из всех, которые я заключала за свою жизнь.
Думаю, именно за это я всегда буду немного любить Рекса Норта.
– Значит, ты вообще не собираешься спать со мной? – недоуменно спросил Рекс.
Он сидел в моей гостиной, попивая «Манхэттен» и вальяжно закинув ногу на ногу. На нем был черный костюм с тонким галстуком. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад. Из-за этого его голубые глаза казались еще ярче.
Рекс был настолько красивым, что на него было скучно смотреть. Его улыбка могла свести с ума любую женщину. Идеальные зубы, ямочки на щеках, красиво изогнутые брови – с таким набором он покорял всех.
Его образ создавали разные киностудии, впрочем, как и мой. Уроженец Исландии, Карл Олвирсон перебрался в Голливуд, сменил имя, избавился от акцента и переспал со всеми, с кем нужно было переспать, чтобы добиться желаемого. Он был настоящим кумиром миллионов, который хотел доказать всем, что он действительно хороший актер. Рекс и впрямь умел играть, и ему всегда казалось, что его недооценивают. Роль в «Анне Карениной» дала шанс показать себя серьезным актером. Как и мне, Рексу было позарез нужно, чтобы фильм стал хитом. Поэтому он и согласился на мое предложение. Провернуть трюк с браком.
Прагматичный, он не витал в облаках, все просчитывал наперед, но никогда не раскрывал своих намерений. В этом мы с ним были схожи.
Я села рядом, приобняв его за плечи.
– Ну, не могу с уверенностью заявить, что никогда с тобой не пересплю, – честно призналась я. – Ты красивый. Чувствую, что пару раз могу и попасться на твои уловки.
Рекс засмеялся. Он всегда держался немного отстраненно, как бы говоря: говорите, что хотите, меня вы не зацепите. В этом смысле он был неуязвим.
– Главное, можешь ли ты с полной уверенностью сказать, что никогда не влюбишься в меня? – спросила я. – Что, если в итоге ты захочешь, чтобы наш брак стал настоящим? Это станет проблемой для нас обоих.
– Знаешь, если бы какая-то женщина и смогла влюбить меня в себя, то почему этой женщиной не может оказаться Эвелин Хьюго? Так что всякое может случиться.
– Ну вот, то же самое я могу сказать и о сексе с тобой, – ответила я. – Всякое может случиться.
Я взяла с кофейного столика свой стакан с коктейлем «Гибсон» и сделала глоток.
Рекс снова засмеялся.
– Ладно, скажи, а где мы будем жить?
– Это хороший вопрос.
– У меня дом на Бердс-стрит. Большой, с панорамными окнами. Там постоянная проблема с выездом, но зато прямо от бассейна открывается потрясающий вид на каньон.
– Хорошо, – согласилась я. – Я не против переехать к тебе ненадолго. Через месяц-другой у меня съемки нового фильма на «Коламбии», так что от тебя все равно будет ближе. Единственное обязательное условие – я беру с собой Луизу.
После расставания с Селией я снова наняла помощницу. Теперь мне некого было прятать в спальне. Луиза приехала из Сальвадора и была младше меня всего на пару лет. В свой первый рабочий день она во время перерыва на ланч позвонила по телефону своей маме и, стоя передо мной, заговорила на испанском: «La señora es tan bonita, pero loca»[20].
Я повернулась к ней и сказала: «Disculpe? Yo te puedo entender»[21].
Луиза испуганно посмотрела на меня и бросила трубку. «Lo siento. No sabía que usted hablaba Español»[22].
Я перешла на английский, потому что не хотела продолжать разговор на испанском, зная, как странно он у меня звучит.
– Я родом с Кубы и всю жизнь говорю на испанском.
Это было не совсем правдой. Я уже много лет не говорила на испанском.
Она посмотрела на меня, словно на картину, которую ей нужно было описать, и сказала:
– Вы совсем не похожи на кубинку.
– Pues, lo soy[23], – надменно ответила я.
Луиза кивнула, быстренько закончила ланч и отправилась менять постельное белье. После этого я еще полчаса сидела за столом и думала: «Да как она смеет лишать меня национальной идентичности?»
Но потом я огляделась и не увидела у себя в доме ни одной семейной фотографии, ни одной латиноамериканской книги, ни даже баночки с кумином на полочке со специями, но зато увидела светлые волосы в расческе. Увидела и поняла, что это не Луиза пыталась отнять у меня мою личность. Это сделала я сама. Я сама приняла решение быть не такой, какая есть на самом деле.
На Кубе правил Фидель Кастро. Эйзенхауэр к тому времени уже ввел экономические санкции. Операция в бухте Кочинос обернулась катастрофой. У американки кубинского происхождения могли возникнуть сложности. И вместо того чтобы идти по жизни как кубинка, я предпочла стереть из памяти свое происхождение. В какой-то степени это помогло мне сблизиться с отцом. Но с другой стороны, это отдалило меня от матери. От матери, ради которой я с самого начала старалась добиться всего, чего достигла.
Все это было моим решением. Результатом моих действий. Здесь не было вины Луизы. Я поняла, что не имею права обвинять ее в чем-то.
Тем вечером, собираясь уходить, она все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Поэтому я проводила ее искренней улыбкой и сказала, что буду рада видеть ее завтра.
С того самого дня я больше не говорила с ней по-испански. Я слишком стеснялась, чувствовала себя предательницей. Но она иногда говорила на нем, и я втайне улыбалась, когда слышала, как Луиза шутит с мамой по телефону. Я дала понять, что понимаю ее. И я быстро сообразила, как много Луиза значит для меня. Я даже завидовала тому, насколько уверенно она чувствует себя в собственной шкуре. Не боится быть самой собой. И как гордится, что она – Луиза Хименес.
Она стала первой служанкой, которую я так высоко ценила. И я ни за что не стала бы переезжать без нее.
– Уверен, она замечательная, – сказал Рекс. – Бери ее с собой. А теперь практический вопрос: мы же будем спать на одной кровати?
– Не думаю, что это необходимо. В любом случае на Луизу можно положиться. В этом я уже убедилась. Пару раз в году можно закатывать вечеринки дома и притворяться, будто мы спим в одной комнате.
– И я могу и дальше делать… ну то, что делаю?
– Да, ты можешь все также спать, с кем пожелаешь.
– С кем пожелаю, кроме своей жены, – ухмыльнулся Рекс и сделал глоток из своего стакана.
– Главное, не попадайся.
Рекс отмахнулся, будто я говорила о каком-то пустяке.
– Рекс, я серьезно. Когда мне изменяют, это всегда заканчивается большим скандалом.
– Об этом тебе точно не стоит волноваться, – заверил Рекс.
Это предупреждение он воспринял серьезнее, чем все остальное, о чем я говорила ему до этого. Даже серьезнее, чем он относился к своей роли в «Анне Карениной».
– Я не буду делать ничего, что может выставить тебя в дурном свете. Это же в наших общих интересах.
– Спасибо, – с благодарностью сказала я. – Со своей стороны гарантирую то же самое. Я не буду доставлять тебе проблемы, обещаю.
Мы пожали друг другу руки.
– Что ж, мне пора идти. – Он посмотрел на часы. – У меня свидание с одной по уши влюбленной в меня особой, не хочу заставлять ее ждать.
Я встала, чтобы проводить его, пока он застегивал пальто.
– Так когда скрепим узы?
– Думаю, сначала придется пару раз появиться в городе, чтобы нас заметили вместе. И какое-то время пусть все останется так. Может, обменяемся кольцами в ноябре. Гарри сказал, что было бы здорово, если б наша свадьба состоялась за пару недель до выхода фильма в прокат.
– Чтобы всех шокировать.
– И заставить всех обсуждать фильм.
– Я – Вронский, ты – Анна…
– Этого не могло не случиться.
– Ты настоящий спец в таких делах.
– Ты тоже.
– Чушь. Я не умею выходить чистым из воды. Я по уши в грязи.
Я проводила его до двери и обняла на прощание. Уже переступив порог, он спросил:
– Ты смотрела последнюю версию фильма? Как она?
– Она превосходна, но идет почти три часа. И если мы хотим, чтобы люди покупали на это билеты…
– Нам нужно устроить шоу.
– В точку!
– Но мы же это умеем? Мы с тобой?
– Мы это чертовски хорошо умеем.
«ФОТОМОМЕНТ»
26 ноября 1962
ЭВЕЛИН ХЬЮГО И РЕКС НОРТ СВЯЗАЛИ СЕБЯ УЗАМИ БРАКА
Эвелин Хьюго снова за свое. Но на этот раз она превзошла себя. На прошлых выходных кинозвезда сыграла свадьбу со своим коллегой Рексом Нортом в его особняке на Голливуд-Хиллз.