Семь мужей Эвелин Хьюго

– Ты знаешь Эвелин Хьюго? И что здесь вообще происходит? – Фрэнки снова поворачивает монитор к себе.

– Нет. – Меня удивляет даже то, что она спрашивает об этом. – Я видела несколько фильмов с ее участием, но не более того. Не мое время.

– И ты никак с ней лично не связана?

Я качаю головой.

– Определенно нет.

– Разве ты не из Лос-Анджелеса?

– Да, из Лос-Анджелеса, но моя единственно возможная связь с Эвелин Хьюго – это мой отец. Он работал в одном из фильмов с ее участием. Он был фотографом. Могу спросить у мамы.

– Отлично. Спасибо. – Фрэнки выжидающе смотрит на меня.

– Хочешь, чтобы я спросила сейчас?

– Если не трудно.

Я достаю из кармана телефон и набираю сообщение: «Папа работал с фильмами Эвелин Хьюго?»

На экране появляются три точки. Поднимаю голову и вижу, что Фрэнки пытается заглянуть в мой телефон. Заметив, что ее вторжение обнаружено, делает шаг назад.

Телефон дзынькает.

«Может быть, – пишет мама. – Их было так много, все и не упомнишь. А что?»

«Долгая история, – отвечаю я. – Пытаюсь выяснить, связана ли я как-то с Эвелин Хьюго. Думаешь, папа знал ее?»

«Ха! Нет, – отвечает мама. – Твой отец никогда не тусовался ни с кем из знаменитостей. Хотя я и пыталась уговорить его завести знаменитых друзей».

Я смеюсь.

– Похоже, что нет. Никаких связей с Эвелин Хьюго.

Фрэнки кивает.

– О’кей. Понятно. Другая теория – они там нарочно выбрали кого-то менее опытного, чтобы контролировать и тебя, и все, что ты напишешь.

Телефон снова вибрирует. «Напомнила. Я же хотела послать тебе старые отцовские работы. Там есть шикарные вещи. Им и здесь хорошо, но тебе они нужнее. Пришлю на этой неделе».

– Думаешь, они охотятся за слабаками, – говорю я Фрэнки.

Она мягко улыбается.

– Вроде того.

– Получается, ее люди заглянули в список, нашли мое имя в самом низу среди низкооплачиваемых писак и думают, что смогут помыкать мной. Считаешь, такой у них план?

– Боюсь, что да.

– И ты говоришь мне об этом, потому что…

Фрэнки ненадолго задумывается.

– Потому что думаю, что ты не позволишь им помыкать тобой. Думаю, они тебя недооценивают. Мне нужен этот материал. Я хочу увидеть его на первых полосах.

– Что ты пытаешься мне сказать? – Я ерзаю на стуле.

Фрэнки кладет руки на стол перед собой и наклоняется ко мне.

– Я хочу спросить, хватит ли у тебя духа противостоять Эвелин Хьюго.

Если бы я перебирала вопросы, которые мне хотят задать сегодня, этот проходил бы где-то в девятом миллионе. Хватит ли мне духа противостоять Эвелин Хьюго? Я не знаю.

– Да, – говорю я наконец.

– И это все? Просто «да»?

Мне нужен этот шанс. Я хочу написать эту историю. Мне осточертело болтаться внизу тотемного столба. Мне нужна победа.

– Да, черт возьми!


Фрэнки задумчиво кивает.

– Лучше, но ты все еще меня не убедила.

Мне тридцать пять. Я пишу более десяти лет. Мне нужен хороший проект. Я хочу сама решать, что писать. Я хочу быть той, чье имя вспоминают, когда звонит Эвелин Хьюго. Здесь, в «Виван», меня используют не в полную силу. Если я настроена попасть туда, куда хочу, что-то должно случиться. Кому-то нужно уйти. И хорошо бы побыстрее, потому что, кроме этой проклятой карьеры, у меня ничего больше нет. Если я хочу перемен, то должна изменить поведение. И, вероятно, самым решительным образом.

– Эвелин хочет меня. Ты хочешь Эвелин. По-моему, Фрэнки, это не я должна тебя убеждать. По-моему, это ты должна убеждать меня.

Фрэнки молчит и только смотрит на меня поверх сложенных домиком пальцев. Я хотела придать себе грозный вид и припугнуть, но, возможно, переиграла.

Примерно так же я чувствовала себя, когда приступила к силовому тренингу и начала с сорока фунтов. Поспешишь – людей насмешишь.

Лишь усилием воли я сдерживаюсь, чтобы не пойти на попятный и не разразиться жалкими извинениями. Мама учила меня быть вежливой и скромной. Я давно подозреваю, что вежливость – это угодливость. Но на вежливости и доброте далеко не уедешь. Мир уважает людей, которые думают, что им должны управлять они. Я никогда этого не понимала, но бороться с этим перестала. Я здесь для того, чтобы в один прекрасный день сменить Фрэнки. Или даже подняться выше. Чтобы сделать что-то серьезное и важное, что-то, чем я смогу гордиться. Чтобы оставить след. И пока что мне до этого как до луны.

Молчание затягивается, напряжение нарастает с каждой секундой, и я понимаю, что вот-вот дрогну. Но первой сдается Фрэнки.

– О’кей, – говорит она и, поднявшись, протягивает руку.

Я с гордостью протягиваю свою и стараюсь не поддаться – у Фрэнки рукопожатие, как тиски.

– Сделай это, Моник. Ради нас и ради себя. Пожалуйста.

– Сделаю.

Каждая из нас отступает на шаг назад, я поворачиваюсь и иду к двери.

– Может быть, она прочитала твою заметку про ассистированный суицид в «Дискурсе». – Голос Фрэнки догоняет меня у порога.

– Что?

– Потрясающий материал. Может, поэтому она и требует тебя. Именно так мы тебя нашли. Сильная история. И дело не только в том, что ты попала в тему, но и в том, как прекрасно ты ее преподнесла.

Это была одна из первых по-настоящему значимых статей, которые я написала не на заказ, а по собственному желанию. Появилась она после того, как мне поручили прокомментировать рост популярности микрозелени, особенно в бруклинских ресторанах. Я пошла на рынок Парк-Слоуп – взять интервью у местного фермера, но когда призналась, что не люблю сарептскую горчицу, он сказал, что я похожа на его сестру. До прошлого года она вполне себе ела мясо, а потом стала веганом и перешла на органическую диету, чтобы получить шанс в борьбе с раком мозга.

Мы разговорились, и он рассказал о группе поддержки ассистированного суицида, в которую вступил недавно вместе с сестрой. В группе собрались люди, борющиеся за право на достойную смерть. Здоровое питание не спасло сестру, и никто не хотел, чтобы она страдала дольше, чем нужно. Вот тогда я поняла, что хочу дать голос членам этой группы.

Я отправилась в офис «Дискурса» и все им выложила. Думала, что откажут, учитывая мою последнюю неудачу с заметками о хипстерских трендах и темах знаменитостей. Но, к моему удивлению, мне дали зеленый свет.

Я работала без сна и отдыха, посещала собрания в подвалах церквей, разговаривала с членами групп, писала и переписывала, пока не почувствовала, что текст представляет проблему во всей сложности – как милосердие, так и моральный кодекс – решения помочь закончить жизнь страдающим людям.

Этой своей работой я горжусь больше всего. Не раз и не два, приходя домой, я перечитывала ее, напоминая себе о том, на что способна, напоминая себе о том, какое удовлетворение получаю, делясь правдой, какой бы трудной она ни была.

– Спасибо, – говорю я Фрэнки.

– Я всего лишь хочу сказать, что ты талантлива. Возможно, дело в этом.

– А может быть, и нет.

– Может, и нет. Но в любом случае напиши хорошо. Надеюсь, именно так и будет.

THESPILL.com

Эвелин Хьюго – о себе начистоту



4 марта 2017 Джулия Сантос

Живая легенда и самая прекрасная в мире блондинка Эвелин Хьюго устраивает аукцион по продаже платьев и намерена дать интервью, в котором отказывала несколько десятилетий.

Пожалуйста, скажите мне, что она готова наконец-то рассказать обо всех своих мужьях. (Я бы поняла, если бы их было четыре, может быть, пять, шесть, если уж так прижало, но семь? Семь мужей? Не говоря уже о ее романе с конгрессменом Джеком Истоном в начале 80-х. Аплодисменты.) Если она не готова выложить всю правду о мужьях, то пусть хотя бы расскажет, как обрела такие брови. Я вот о чем, ПОДЕЛИСЬ БОГАТСТВОМ, ЭВЕЛИН.

Когда видишь фотографии Эвелин – светлые, с медным отливом волосы, темные, прямые как стрела брови, загорелая кожа и золотисто-карие глаза, – вам не остается ничего другого, как только замереть и любоваться.

И не вынуждайте меня описывать тело.

Не ягодицы, не бедра – всего лишь огромные груди на хрупком остове.

Ради такого тела я работала практически всю жизнь. (И все еще далека от цели. Может быть, из-за спагетти-букатини, которые ем на ланч всю эту неделю.)

И только одно меня раздражает: Эвелин могла выбрать любого. (Хм, почему бы не меня?) Но она предпочла какую-то девчушку из «Виван»? А ведь могла бы кого угодно. (Хм, почему бы не меня?) Почему эта цыпочка Моник Грант (а не я?).

Ладно, просто обидно, что не я.

Надо было устроиться в «Виван». Им всегда везет.