Семь клинков во мраке

Лиетт кивнула.

– Я приложу усилия и…

– Приложишь, – отрезала я. – Или останешься, мать твою, тут.

Она с трудом сглотнула.

– Да.

Позже придумаю, как отправить ее подальше от всей этой грязи назад к безопасности, решила я про себя. Как только будет минутка поразмыслить, соображу, как уговорить ее вернуться в этот прелестный городок, пока я буду все портить в одиночку. Пока что эта самая минутка уже случилась, и в тот момент я была вынуждена с Лиетт согласиться. Она и правда была мне нужна. И время стремительно утекало.

Особенно когда Лиетт не приняла протянутую ей руку.

– В чем дело?

– Не могла бы ты… – Лиетт, поежившись, указала на револьвер, – …убрать?

– Он очень скоро мне понадобится.

– Знаю, просто… – Она вздрогнула, отвела взгляд. – Все время кажется, будто оно на меня смотрит.

Я закатила глаза. Времени спорить не было. Я сняла Какофонию с пояса, убрала в седельную сумку. Ему это не слишком понравилось. Ладонь не прекратило жечь, даже когда я его отпустила; ощущая жар сквозь кобуру и ткань сумки, я подняла Лиетт в седло. Она обхватила мою талию руками.

Немного нечестно, мне кажется.

Если бы он знал, сколько крови мы прольем в тот день в Старковой Блажи, ему наверняка было бы плевать, как он туда добрался.





13

Старкова Блажь




Когда я подъехала к Старковой Блажи верхом на птице, небеса были пронзительно-голубыми и ясными, а полуденное солнце сияло так, словно его свет лился лишь для меня одной.

Что стало первым признаком – совсем херово дело.

Скажи, тебе доводилось лицезреть битву? Не грызню между разными лагерями Шрама, а полноценное сражение? Мне – нет. И, надеюсь, никогда не придется, если они хоть немного похожи на картину, которую я там обнаружила.

Ее называли Рог Лита, развалину-башню, что с незапамятных времен возвышалась над ветхими казармами. Кучка паршивых построек на камнях в глубокой жопе пустыни, на которую обычно всем было насрать с высокой крыши. Но оттуда открывался обзор на тракт между двумя крупнейшими фригольдами Шрама, и люди вдруг решили, что за нее стоит сложить головы.

Двадцать батальонов Революции атаковали имперский форт, насчитывавший тринадцать магов и несколько солдат-нолей, как мне сказали. Не знаю, что между ними произошло, – я-то никогда не могла придумать стратегию сложнее, чем «стрелять, пока не сдохнет на хер», – но увидела, что осталось после боя.

В небе было столько птиц, что, казалось, наступила ночь. Падальщики внизу, распухшие от сожранной мертвечины, валились с ног на радость еще голодным собратьям. Сама земля, как будто ожившая, кишела визжащим месивом из перьев и крови. Даже не подойти – набросятся сворой. Ноль или маг, им-то до задницы.

В Уэйлессе голуби переносят послания от одного форта к другому. В Катаме в прелестных домиках павлины поют дивные песенки для миловидных девчушек. А вот в Шраме нет никого столь полезного или очаровательного. Птицы здесь заняты тем же, что и остальные, – выживают за счет других.

Ты наверняка думаешь, что чистое небо – это добрый знак?

Есть три вещи, в которые никто из Шрама не верит: добрые знаки, безвозмездные подачки и правосудие.

Когда я добралась до окраины города, похолодало. В тени домов – высоких, из твердой древесины, на каменных фундаментах, типичных для этого уголка Шрама, где зима особенно сурова, – тепло солнца ускользнуло. Словно, увидев случившееся, решило, что больше не хочет здесь оставаться.

Его можно было понять.

– Мы на месте, – произнесла я – с некоторым трудом, ведь кое-чьи руки стискивали мне ребра буквально до хруста.

Лиетт подняла на меня взгляд. Судя по ее глазам, последний раз она моргнула, когда мы только выдвинулись. Лиетт с трудом расцепила хрустнувшие пальцы и соскользнула на землю. Выдернула из волос грязное перо, посмотрела на него, потом на меня. Я пожала плечами.

– Сама захотела.

– Это существо… – начала она.

– Эта барышня, – поправила я.

– Слишком быстрое, опасное и… и оно… оно что, гадило прямо на бегу?!

– Она плотно позавтракала. – Я похлопала Конгениальность по шее. – Не так ли, мадам? Да-да-да. Вы так замечательно откушали и…


Птица перебила меня громким вскриком и, взбрыкнув, подбросила в седле. Либо она в исключительно поганом настроении, либо что-то не так. Вероятно – и то и другое, но ответа все равно не дождаться. Когда я попыталась натянуть поводья, Конгениальность дернулась вперед и высадила меня окончательно.

Я, глухо охнув, ударилась о землю, но повод не выпустила. Клекот перешел в вопли, Конгениальность бешено рвалась прочь, топала ногами и пиналась. Так она сломала бы себе шею, вскрыла мне живот когтями или привлекла внимание того, что прикончит нас обеих. Ну и какой у меня оставался выбор?

Я разжала руки и наблюдала, как она уносится вдаль.

– И чо?! – крикнула я ей вслед. – Решила, что это над твоей фигурой так пошутили?! – Я потерла ушибленное место. – Никчемная, блядь, птица.

– Ты как? – бросилась ко мне Лиетт, беспокоясь о все еще не затянувшейся ране.

– Нормально, – отмахнулась я и натянула палантин на лицо. – Нас ждет дерьмо похуже.

Я теряла Конгениальность и раньше. Несколько раз она меня сбрасывала. Однажды я поставила ее на кон и проиграла, а еще как-то я гналась за ней, почти голая, по пылающему городу, пока не упустила из виду в дыму. Мы всегда находили друг друга вновь. Об этом я не тревожилась.

Тревога – штука, которой обычно хватает с избытком; и, тем не менее, у нее есть предел. Всю свою я придерживала для того, что ждало нас за стенами Старковой Блажи.

Я глянула на стены. Потом посмотрела на Лиетт. Она, с трудом сдержав гримасу, кивнула со всей решительностью, на которую сейчас была способна. Я завернулась в палантин плотнее. Ощутила тяжесть Джеффа на бедре, расслышала звон патронов в кармане. А Какофония…

Он дал мне знать, что готов.

Ворота были нараспашку – еще один плохой знак. Никто в Шраме – кроме мертвых или тех, кто вот-вот таковыми станет, – не оставляет дверь открытой. Я замерла, вскинув руку, чтобы остановить Лиетт, осторожно заглянула за створку. Меня встретили немощеные улицы, длинные тени и холодный ветерок. Когда я шагнула дальше, никто не попытался меня застрелить или проклясть.

Я осталась жива.

Что, впрочем, не стоило считать добрым знаком. Просто повезло.

Я медленно шла по улицам. Если назовешь меня идиоткой за то, что не искала укрытие, я прощу. Но тут меня ждала отнюдь не кучка отбросов с револьверами. Бля, даже не простые маги. А самые могущественные, что когда-либо уходили в скитальцы, – которые думали, что способны бросить вызов Империуму и победить.

Укрытие спасет от пуль. А от того, кто может вызвать ураган силой мысли?..

Ну, такой вряд ли тоже станет прятаться.

– Так тихо, – шепнула Лиетт, держась позади.

– Было, – буркнула я в ответ.

– Вряд ли это хороший знак, да? Перед явлением скитальцев мир затихает.

– Кто сказал?

– Прочитала в книге.

– Угу. И там, в этой книге, часто встречалось слово «трепещущий»?

Лиетт уронила челюсть, тут же вспыхнув негодованием. Ее губы дрогнули, готовые дать выход праведному гневу. Я вскинула руку, мол, тс-с. И через секунду все утонуло в заполнившем мой слух звуке.

Далекое, неземное завывание. Отголосок песни Госпожи Негоциант. Совсем недавно здесь растратили немалое количество магии, и следы ее все еще можно было ощутить. Не знать, что ждет впереди, – плохо. Но я знала имена в том списке. Знала, чего ожидать.

И это было хуже.

Гальта Колючка.

Мастер заживления. Я скользила взглядом по улицам, стенам, карнизам – везде, где может притаиться почти неуязвимый убийца.

Занзе Зверь.

Мастер масок. Я пыталась уловить в воздухе миг затишья, которое обычно предшествовало прыжку чудовищной пантеры, налету исполинского ястреба, удару великого змея – он мог стать любым из них.

Рикку Стук.

Мастер дверей. Я вслушивалась в ожидании звука – едва уловимой ряби, что предупредит о портале за спиной, над головой, там, где я его не жду.

Тальфо Плеть.

Мастер мрака. Я следила за тенями, вглядывалась в те, что казались темнее прочих, что могли расцвести вокруг меня лесом кошмаров.

Джинду Клинок.

Этот…

Ну, к Джинду никак не подготовиться.

Но шаг тянулся за шагом, под ногами поскрипывал песок, и уже почти с полчаса ни меня, ни Лиетт не расшвыряли, не взорвали, не выпотрошили. За что я была благодарна, не пойми меня неправильно, просто никак не ожидала.