Селфи с судьбой

И пересел за соседний стол. Лилечка мельком ему улыбнулась, быстро сфотографировала их с Ванечкой и планшетом и опять уставилась в экран.

– У вас тут латиница, – сказал профессор с уважением, – а это что?

Виртуальная клавиатура была снабжена ещё какими-то символами. Ванечка засмеялся.

– Буквы, – ответил он с удовольствием. – Это иврит, я в Израиле учился.

– Никогда не видел клавиатуру на иврите, – признался Илья Сергеевич.

– А с иероглифами видели? Это вообще чума! Иврит – ерунда. – И Ванечка молниеносно набрал нечто непонятное. – Здесь написано – с добрым утром.

Илья посмотрел сначала в планшет, а потом на Ванечку.

– Элегантно, – оценил он.

– Да ну, – Ванечка махнул рукой. – Какой сайт вам открыть?

– Я сам, спасибо.

– Да вы, наверное, долго будете искать. Я в Интернете точно лучше вас шарю.

– Это видно. Откройте мне сайт нашего Дома творчества.

Тут даже Лилечка оторвалась от телефона – так удивилась.

– А вам зачем?

Профессор Субботин объяснил и опять туманно:

– Хочу ознакомиться.

Ванечка стремительно пробежал пальцами по клавишам.

– Ну вот, пожалуйста.

Знакомился Илья Сергеевич недолго. Пролистал туда-сюда и вернул планшет.

– Как мне здесь надоело, – сказала Лилечка и потянулась. – Уехать, что ли, не ждать директора этого? Главное, сам пригласил, и сам же куда-то умотал.

– А деньги? – не поднимая головы, напомнил Ванечка.

– Денег жалко, конечно. Но может, он мне их пришлёт?

– Да ничего он тебе не пришлёт! Ты уедешь, и тю-тю. Давай на колокольню залезем! Оттуда вид небось зашибенный.

– Тут куда ни глянь, везде вид, – сказала Лилечка капризно. – Мне скоро выкладывать будет нечего, всё время виды какие-то!.. Люди, вон, в Милане на Неделе моды, а я всё в Рашке торчу, да ещё в какой-то деревне, блин.

– Кстати сказать, я даже не знаю, можно ли подняться на колокольню, – подал голос Николай Иванович.

– Можно, – сказал Матвей своей чашке. – Я забирался. Там красиво. Только трудно лезть, высоко.

Лилечка передёрнула плечами:

– Я высоты боюсь, ужас просто. А лифта нет, конечно?

– Лифт на колокольню? – переспросил профессор. – Остроумно.

Катерина поднялась, собрала свои бумаги и вышла из ресторана, ни на кого не взглянув. Вид у неё был то ли рассерженный, то ли недовольный. Николай Иванович проводил её глазами и тоже поднялся.

– Прогулка, молодые люди? Здесь самое милое дело – гулять. Впитывать, так сказать, воздух и красоту окружающего мира на год вперёд.

Ангел пробасила, что красота окружающего мира – враньё, Лилечка с Ванечкой так и не оторвались от телефонов, а Матвей кивал изо всех сил, соглашаясь. Вновь прибывший зычным голосом подозвал официантку и спросил счёт. Та пропищала, что завтрак включён в стоимость номера, и, кажется, рассердила гостя.

– Откуда я знаю, что у вас включено или не включено, – сказал он с досадой. – Я же не сам себе эти ваши номера заказывал!..

– Нет, нет, ничего не нужно, – пролепетала официантка.

Гость встал, кинул на стол смятую тысячерублёвую купюру и пошёл к выходу. Официантка помчалась за ним – возвращать деньги. Из-за двери послышались их препирательства.

– Это чаевые! – грохотал гость. – Вы что, чаевых никогда не видели? Дурдом!

– Мне нужно идти, – сказал Илья своей соседке. – Ты со мной?


– Я с вами, – неожиданно вскричал Матвей. – Можно?

Втроём они вышли в коридор.

– Я хочу вас попросить, – сказал Матвей, глядя в пол. – Только один на один. Извините меня, Ангел!

Она пожала плечами и фыркнула:

– Да пожалуйста! – И удалилась большими шагами.

Матвей взял профессора Субботина за рукав и потащил к двустворчатым дверям, за которыми оказался небольшой конференц-зал, совершенно пустой.

– Послушайте, – начал он, когда двери закрылись, – мне очень нужно, правда. Вы не подумайте, что я… ненормальный. Но мне очень нужно! Давайте вместе, а? Я сам не справлюсь. Ну, не получится у меня.

– Я ничего не понимаю.

– Боже мой, это же так просто. Я же вот и объясняю! Давайте вместе.

Илья улыбнулся.

– Вы непонятно объясняете, Матвей.

– Да?.. Что тут непонятного? Давайте украдём её, и всё закончится.

Илья Сергеевич молчал.

– Она не должна там оставаться, понимаете? Никак не должна. Ей там не место.

Профессор Субботин уточнил:

– Насколько я понимаю, речь идёт о картине?

Матвей несколько раз с силой кивнул.

– Вы должны мне помочь. Больше никому!

– Зачем?

Тот пришёл в изумление:

– Как зачем? Это необходимо!

Илья легонько надавил ему на плечо и заставил сесть в ближайшее кресло, и сам пристроился рядом.

– Матвей, – начал он проникновенно, – зачем нам красть картину со стены в Доме творчества села Сокольничьего?

– Ей там не место.

– Что это за картина?

Матвей быстро взглянул на Илью и опять уставился в пол.

– Я не могу вам объяснить.

– А я не ворую картин.

Воцарилось молчание.

– Давайте дождёмся Олега Павловича и попросим, чтоб он вам её подарил. Или продал. Так будет логичней, я думаю.

– Он не отдаст. Он повесил её на стену.

– Это ваша картина?

Матвей молчал.

– Или вы где-то её видели? Где, Матвей? Почему ей здесь не место?

– Я не могу вам сказать, правда. Я бы сказал, если бы… если бы было можно.

Тут Илье стало очевидно, что объяснять Матвей ничего не станет и все попытки выпытать что-то определённое обречены на провал. Пустая трата времени.

– Нонсенс, – под нос себе пробормотал профессор Субботин. – Как вы планируете её украсть?

– Вы позовёте дежурную к себе в номер или куда-нибудь ещё. А я сниму.