Секреты

– Арания.

Эти слоги повторялись в моей голове, возвращая воспоминания, которые я не могла уловить.

– Я уже слышала его раньше, но не как имя.

Она кивнула.

– Мне всегда казалось забавным, что ты так любишь насекомых. Твое имя означает паук. Твоя биологическая мать считала, что это дает тебе силу, твердую внешнюю оболочку и способность прясть шелк, красивый и прочный.

– Арания, – повторила я вслух.

Ее суровый взгляд обратился в мою сторону.

– Забудь это имя. Забудь про Аранию и Рене. Мы были не правы, разрешая тебе любую связь. Прими Кеннеди.

Мое сердце быстро билось в груди, пока я изучала все бумаги. У меня было свидетельство о рождении, карточка социального страхования, паспорт, соответствующий более точному возрасту, и водительские права, которые я видела раньше, все с моей последней школьной фотографией. Согласно документам, моих родителей звали Филипп и Дебби Хокинс. Идеальная скучная семья. Скучная или захватывающая, семья была тем, чего у меня больше никогда не будет.

– Что случилось с Филиппом и Дебби? – спросила я, как будто все это имело хоть какой-то смысл.

– Они погибли в автомобильной катастрофе. Их страхование жизни финансировало твой трастовый фонд. Ты – единственный ребенок в семье.

Машина медленно двигалась вперед в потоке уже рядом с терминалом вылета аэропорта О'Хара. Миллион вопросов вертелся в моей голове, и все же я изо всех сил старалась произнести хотя бы один. Я потянулась к руке матери.

– Я не хочу покидать тебя.

– Я всегда буду с тобой, всегда.

– Как мы будем разговаривать?

Она прижала кулак к груди.

– Так. Прислушайся к своему сердцу.

Подъехав к обочине и поставив машину на стоянку, она наклонилась в мою сторону и обняла меня. Знакомый запах лосьона и духов успокоил меня не меньше, чем ее объятия.

– Знай, что тебя любят. Никогда не забывай об этом, Кеннеди.

Я проглотила слезы, вызванные тем, что она назвала меня незнакомым именем.

Она потянулась к своему запястью и расстегнула браслет, который всегда носила.

– Я хочу, чтобы это было у тебя.

Я покачала головой.

– Мама, я не помню, чтобы видела тебя без него.

– Он очень важный. Я защищала его так же, как и тебя. А теперь я отдаю его тебе.

Она выдавила улыбку.

– Может быть, это напомнит тебе обо мне.

– Мама, я никогда тебя не забуду.

Я посмотрела вниз на золотой браслет с амулетами на тонких цепочках, пока она закрепляла его на моем запястье.

– А теперь тебе пора уходить.

– Я не знаю, что мне делать.

– Знаешь. Подойди к стойке регистрации. Вручи им свой билет и верное удостоверение личности. Оставайся сильной.

– А как насчет этих людей? – спросила я. – Кто они такие? Ты будешь в безопасности?

– Я побеспокоюсь о себе, как только буду уверена, что ты в безопасности.

– Я даже не знаю, кто они такие.

Она перевела взгляд с меня на мир за ветровым стеклом. Ей показалось, что прошло уже несколько часов, прежде чем она увидела, как на покрытой инеем январской земле отражается слабый отблеск солнца. Снег пронзал воздух, вздуваясь волнами. Наконец она заговорила:

– Никогда не повторяй это имя.

– Какое имя?


– Поклянись, – сказала она дрожащим от волнения голосом.

Это было почти чересчур. Я кивнула.

– Нет. Мне нужно услышать твое обещание. Это имя никогда нельзя произносить вслух.

– Клянусь, – сказала я.

– Спарроу, Аллистер Спарроу. Сейчас он главный, но когда-нибудь это будет его сын Стерлинг.

Мне хотелось взять ручку, чтобы записать эти имена, но, судя по тому, как у меня по спине пробежал холодок, я была совершенно уверена, что никогда их не забуду.

Глава 1

Кеннеди

10 лет спустя



Я вцепилась в подлокотники кресла, отказываясь позволить десятилетнему предостережению повлиять на меня. Я старалась забыть об этом, двигаться дальше, как мне было велено. И все же забыть причину, по которой ты потеряла своих вторых родителей в шестнадцать лет, было нелегко.

– Кенни, ты же знаешь, что я не стала бы просить тебя, если бы у меня был выбор, – сказала Луиза, моя деловая партнерша, соучредительница «Полотно греха» и лучшая подруга.

– Ты очень прямолинейно говорила о своем отвращении к Чикаго. Я занимаюсь этим рынком с тех пор, как мы начали этот бизнес. Проблема с нашими товарами. Дистрибьютор настаивает, что это не их проблема. На складе есть записи о товаре. Где-то между ними пропало слишком много вещей. Это выходит из-под контроля.

Вздохнув, я кивнула.

– И это должно быть рассмотрено лично? Сейчас же? Это не может подождать до следующей недели, когда Джейсон сможет поехать?

Джейсон был мужем Луизы. «Полотно греха» не были его детищем, но он был известен тем, что помогал нам, когда это было необходимо. Я ему доверяла. Он знал, как важна наша компания для Луизы, и потому, что он любил ее, это было важно и для него тоже. Если бы он мог помочь, то сделал бы это.

Луиза поджала губы и отодвинулась в сторону.

– Если бы это был Нью-Йорк, разве ты позволила бы ему загноиться?

Нью-Йорк был моим детищем. Я нашла здания для размещения нашего товара. Я даже беседовала с менеджерами и высшим управленческим персоналом. Я ежемесячно ездила на склад и в распределительный центр, чтобы держать все перед глазами и руку на пульсе. Точно так же Луиза относилась и к Чикаго.

– Может быть, я смогу справиться с Сан-Франциско вместо тебя?

Я скорее спросила о своем предложении, чем высказала его.

– Тогда ты сможешь позаботиться о Чикаго. Я просто думаю о твоих отношениях с Франко. Вы можете установить правила вместе с ним. Ты, вероятно, можешь сделать все это отсюда.

Это Боулдер, штат Колорадо, недалеко от Денвера. Поскольку мы с Луизой учились в средней школе неподалеку от Сент-Мэри-оф-Форест, где познакомились и стали лучшими подругами, это место имело сентиментальную ценность. Но это было еще не все. Наше местоположение имело экономическую ценность. Все наше производство происходило здесь, у нас под носом. Оно держало наш товар в соответствии с нашими строгими стандартами. Да, мы могли бы производить дешевле и дальше.

«Полотно греха» – это не про дешевизну, а про качество.

– Мне очень неприятно это признавать, – сказала она,

– Но именно поэтому я думаю, что ты должна поехать.

Мои карие глаза сузились.

– Скажи мне, что ты имеешь в виду.

– Мне нужен свежий взгляд. Работа в Чикаго – это мое детище. Я более эмоциональна там, не то, чтобы я не была эмоциональной везде, в последнее время, – сказала она с полуулыбкой.

– Я наняла Франко почти четыре года назад, задолго до того, как мы стали такими, как сейчас. «Полотно греха» растет и опережает нашу нынешнюю инфраструктуру. Заказы дистрибьютора на наши шелковые шарфы выросли в четыре раза за последний квартал. Расходы убивают нас, но в результате продажи просто феноменальны. Франко твердо решил, что Чикаго готов к открытию нашего магазина.

Я откинулась назад, давая себе время вспомнить. Витрина магазина. Это была наша мечта. Сначала мы подумывали начать с нескольких магазинов типа «мама и папа». Это была полная противоположность тому, что мы сделали в конечном итоге. Вместо этого, с помощью Джейсона, мы с Луизой превратили наше детище в сеть. Мы начали с нескольких небольших распределительных центров в городах Среднего Запада. Труд и накладные расходы там были дешевле. Нас обнаружили. Мы больше не принимаем прямые интернет-заказы от клиентов. К нам обратились самые крупные имена в моде с просьбой стать нашими дистрибьюторами.

Магазины, нуждающиеся в нашей продукции, были хорошо организованы и располагались в районах с высокой арендной платой по всей стране. Нам пришлось перенести некоторые наши склады поближе к ним. Чикаго и Нью-Йорк были двумя из наших главных центров. В последнее время цифры в Чикаго не сходились.

– Думаешь, он манипулирует цифрами? Ты об этом беспокоишься?

– Я не думаю, что эти проблемы носят оперативный характер, но боюсь, что происходит что-то такое, о чем он мне не говорит. Не может быть, чтобы Чикаго вдруг начал неадекватно хранить товар, когда ни один другой центр не испытывает такой же проблемы. Я думаю, что твой подозрительный ум может докопаться до сути дела быстрее, чем мой.

– Луиза, с тем, что ты только что сказала, ты выиграешь состязание подозрений.

– Кенни, ты прекрасно разбираешься в людях. Я люблю Франко и доверяю ему. Ему будет гораздо труднее обмануть тебя. А потом еще этот ужин.

– Что?