Секреты
Часть 10 из 48 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Боюсь, это невозможно. Вас выписались из номера, и, если мы вернемся, вы опоздаете на рейс.
– Там были драгоценности...
– Думаю, вы найдете все в ручной клади.
Поставив сумку на сиденье, я почувствовала новый приступ паники. Продолжающееся изменение эмоций создало вихрь, направленный на разрушение моей защиты. Если человек в распределительном центре был одним из тех людей, о которых предупреждала меня мать – и которых она боялась – и если Патрик нашел фотографию…
Мою кожу покалывало от холодного пота.
Мне даже думать об этом не хотелось.
Байрон и Джози обеспечили мне безопасность. Вернувшись в Чикаго и доставив фотографию, я, возможно, сделала единственное, что могло бы поставить под угрозу ее безопасность – если она все еще была жива десять лет спустя.
Мы проезжали под высокими уличными фонарями, поэтому свет в машине был переменчивым. Вся моя косметика была уложена в соответствующие сумки. Именно в тот момент, когда я копала, мои пальцы коснулись мягкого шелка ювелирного мешочка от «Полотно греха». У него было много карманов разного размера, и он был закрыт, надежно закреплен тонким шнурком.
Сглотнув, я задержала дыхание и раскрыла мешочек.
В кармане на молнии лежали серьги и ожерелье, которые я положила в сейф.
Я продолжала поиски.
Только в последнем кармане я нашла фотографию, опять помятую, но в целости и сохранности.
– О, Господи, спасибо.
– Мэм, все на месте?
– Как ты...? Комбинация цифр на сейфе?
Я уже начала складывать фотографию обратно, когда поняла, что она была не одна. Вытащив вторую фотографию, я увидела, что она такая же, как и та, что была в конверте – Джейсон и Луиза. Мой желудок скрутило, а в висках запульсировало.
Казалось, не замечая моего смятения, Патрик ответил на мой плохо сформулированный вопрос:
– Мне не сообщили подробностей. Помните, я был с вами. Вы – моя работа. Мне принесли ваши чемоданы.
Моя фотография была в безопасности, и на данный момент Луиза и Джейсон тоже. Тот факт, что обе фотографии были найдены в вещи из "Полотно греха", был частью предупреждения.
Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Разве я уже не была тем, кто проигрывал на каждом шагу в жизни?
Мои биологические родители… МакКри. Это было все, что я знала. Больше, чем я знала вчера, но все же ненамного.
Любящие люди, которые вырастили меня... Байрон и Джози Марш. Как она? Узнаю ли я когда-нибудь?
И теперь, чтобы спасти единственную семью, которую я знала в настоящее время, и спасти свою тяжелую работу и бизнес, я должна была потерять еще больше?
Это не выбор.
Мои глаза защипало, когда еще больше слез появилось на поверхности, стекая по щекам.
Я должна была бояться человека в распределительном центре. Здравый смысл подсказывал мне это. Но еще больше я боялась потерять Луизу и «Полотно греха».
Мужчина… заинтриговал меня.
Шмыгнув носом, я нашла салфетку и промокнула глаза. Со своего места я видела, что мы приближаемся.
– Патрик?
– Да? – ответил он, снова встретившись со мной взглядом в зеркале.
– Ты работаешь на него?
Он ничего не ответил, но все же кивнул.
– Не мог бы ты назвать мне его имя?
Голова его подвигалась из стороны в сторону.
Маленькие волоски на моих руках встали по стойке смирно.
– Он ведь нас слышит, правда?
– Мэм, ваш посадочный талон у вас на телефоне. Я очень рекомендую поторопиться. Вы же не хотите пропустить рейс.
Машина остановилась у терминала.
Выйдя из машины с сумочкой и ручной кладью и взявшись за ручку чемодана, я положила свободную руку на плечо Патрика и заговорила шепотом:
– Если бы ты был на моем месте, ты бы вернулся?
Впервые я обратила внимание на голубизну его глаз, он задумался над ответом.
– Решение должно быть за вами.
– Если бы ты был на моем месте... – повторила я, делая ударение на первом слове.
– В вашем положении, с тем, что вы знаете и понимаете, я признаю, что это было бы трудно. Если бы я был на вашем месте с моими знаниями и пониманием, я бы не уехал из Чикаго. Будьте осторожны, мисс Хокинс. Надеюсь увидеть вас на следующей неделе.
В самолете было уже далеко за полночь, и бокал столь необходимого мне вина стоял на подносе рядом, когда я наконец набралась смелости написать Луизе. Мы еще не взлетели, и это был мой последний шанс.
– Все твои устройства находятся под наблюдением.
Я стиснула зубы, когда его слова снова прозвучали в моей голове.
«ЛУ, Я УЖЕ ЕДУ ДОМОЙ. ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ. УЖИН БЫЛ НАСТОЯЩИМ ХИТОМ. Я УСТАЛА. НАВЕРНОЕ, ПРОСПЛЮ ВЕСЬ ДЕНЬ. УВИДИМСЯ В СУББОТУ».
Тут же зазвонил мой телефон.
– Мисс, вам нужно выключить его, – напомнила стюардесса.
– Да.
Быстренько я прочитала:
«ТЫ НЕ ПОЗВОНИЛА. Я УЖЕ СОБИРАЛАСЬ ПОСЛАТЬ ТУДА НАЦИОНАЛЬНУЮ ГВАРДИЮ. НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ, ЧТОБЫ ВСЁ УСЛЫШАТЬ. ТЫ НЕ ОСТАНЕШЬСЯ ПОГОВОРИТЬ С ВАНЕССОЙ? УВЕРЕНА, ЧТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ? ЧТО ЖЕ ИЗМЕНИЛОСЬ? И МНЕ НУЖНЫ ТВОИ ФОТОГРАФИИ В ЭТОМ ПЛАТЬЕ. ЛУЧШЕ БЫ ОНИ У ТЕБЯ БЫЛИ».
– Мисс?
Не обращая внимания на стюардессу, я набила ответ:
«НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ. САМОЛЕТ ВЗЛЕТАЕТ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. СКАЖИ МАЛЕНЬКОМУ КЕННЕДИ, ПУСТЬ ДАСТ ТЕБЕ ПОСПАТЬ».
Я добавил эмоджи сердечками, прежде чем переключить телефон в режим полета и положить его в клатч. Я также переложила обе фотографии в сумочку, не желая, чтобы они оказались у меня над головой.
Я задумалась над вопросом Луизы: уверена ли я, что все в порядке и что изменилось?
Я была абсолютно уверена, что все идет не так, как надо. Как я скажу ей, что уезжаю?
Скажу?
Это было слишком.
Когда мы поднялись в воздух и свет погас, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. К счастью, места, которые были забронированы для меня, были в первом классе, и еще больше повезло, что рядом со мной никого не было. Держа сумочку на коленях, я сказала:
– Прости, мама. Мне следовало прислушаться. Скажи мне, что делать.
Глава 7
Кеннеди
Я резко проснулась и подпрыгнула на сиденье, когда самолет коснулся земли. Мне все это приснилось… а может, все это было на самом деле. Что бы это ни было, мое дыхание стало прерывистым, а руки вцепились в большие подлокотники кресла. Когда сознание просочилось прояснилось, мой кошмар был забыт, замененный ужасающей реальностью последних нескольких часов. Образы – настолько реальные, что я все еще чувствовала запах его одеколона и его теплое прикосновение к моей коже – сцены, произошедшей несколько часов назад в распределительном центре, удерживали меня безмолвной и скованной, пока самолет выруливал к выходу.
– Никому не говори об этом соглашении.
– Ты моя. Твой отец дал слово.
– Арания МакКри.
– Делай, что тебе говорят, и она никогда не узнает, как и ее муж. Они останутся в блаженном неведении.
Мой желудок скрутило, когда картина, созданная моими воспоминаниями, стала полной, включая глубокий тенор таинственного человека и неумолимые гранитные черты лица. В другом свете, в другом случае он мог бы быть красив своим крепким, высоким телосложением, мускулистыми руками и дьявольски поразительным лицом. Его точеный подбородок, высокие скулы и темные глаза привлекли мое внимание на парковке. И все же воспоминание о его взгляде наполнило меня не теплом, а страхом. Эти черты не были приветливыми; напротив, в моем сознании они принадлежали статуе, холодной как камень и такой же непреклонной, за исключением тех случаев, когда он прижимался ко мне.
Когда самолет подрулил ближе к выходу, воспоминания о нем, стене, напряженном взгляде и его теле, прижавшемся ко мне, вернулись с удвоенной силой. Глядя на свою предательскую грудь, я уже не в первый раз пожалела, что не надела лифчик под шелковое платье.
Выключив вентиляцию сверху, я скрестила руки на груди.
– Там были драгоценности...
– Думаю, вы найдете все в ручной клади.
Поставив сумку на сиденье, я почувствовала новый приступ паники. Продолжающееся изменение эмоций создало вихрь, направленный на разрушение моей защиты. Если человек в распределительном центре был одним из тех людей, о которых предупреждала меня мать – и которых она боялась – и если Патрик нашел фотографию…
Мою кожу покалывало от холодного пота.
Мне даже думать об этом не хотелось.
Байрон и Джози обеспечили мне безопасность. Вернувшись в Чикаго и доставив фотографию, я, возможно, сделала единственное, что могло бы поставить под угрозу ее безопасность – если она все еще была жива десять лет спустя.
Мы проезжали под высокими уличными фонарями, поэтому свет в машине был переменчивым. Вся моя косметика была уложена в соответствующие сумки. Именно в тот момент, когда я копала, мои пальцы коснулись мягкого шелка ювелирного мешочка от «Полотно греха». У него было много карманов разного размера, и он был закрыт, надежно закреплен тонким шнурком.
Сглотнув, я задержала дыхание и раскрыла мешочек.
В кармане на молнии лежали серьги и ожерелье, которые я положила в сейф.
Я продолжала поиски.
Только в последнем кармане я нашла фотографию, опять помятую, но в целости и сохранности.
– О, Господи, спасибо.
– Мэм, все на месте?
– Как ты...? Комбинация цифр на сейфе?
Я уже начала складывать фотографию обратно, когда поняла, что она была не одна. Вытащив вторую фотографию, я увидела, что она такая же, как и та, что была в конверте – Джейсон и Луиза. Мой желудок скрутило, а в висках запульсировало.
Казалось, не замечая моего смятения, Патрик ответил на мой плохо сформулированный вопрос:
– Мне не сообщили подробностей. Помните, я был с вами. Вы – моя работа. Мне принесли ваши чемоданы.
Моя фотография была в безопасности, и на данный момент Луиза и Джейсон тоже. Тот факт, что обе фотографии были найдены в вещи из "Полотно греха", был частью предупреждения.
Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Разве я уже не была тем, кто проигрывал на каждом шагу в жизни?
Мои биологические родители… МакКри. Это было все, что я знала. Больше, чем я знала вчера, но все же ненамного.
Любящие люди, которые вырастили меня... Байрон и Джози Марш. Как она? Узнаю ли я когда-нибудь?
И теперь, чтобы спасти единственную семью, которую я знала в настоящее время, и спасти свою тяжелую работу и бизнес, я должна была потерять еще больше?
Это не выбор.
Мои глаза защипало, когда еще больше слез появилось на поверхности, стекая по щекам.
Я должна была бояться человека в распределительном центре. Здравый смысл подсказывал мне это. Но еще больше я боялась потерять Луизу и «Полотно греха».
Мужчина… заинтриговал меня.
Шмыгнув носом, я нашла салфетку и промокнула глаза. Со своего места я видела, что мы приближаемся.
– Патрик?
– Да? – ответил он, снова встретившись со мной взглядом в зеркале.
– Ты работаешь на него?
Он ничего не ответил, но все же кивнул.
– Не мог бы ты назвать мне его имя?
Голова его подвигалась из стороны в сторону.
Маленькие волоски на моих руках встали по стойке смирно.
– Он ведь нас слышит, правда?
– Мэм, ваш посадочный талон у вас на телефоне. Я очень рекомендую поторопиться. Вы же не хотите пропустить рейс.
Машина остановилась у терминала.
Выйдя из машины с сумочкой и ручной кладью и взявшись за ручку чемодана, я положила свободную руку на плечо Патрика и заговорила шепотом:
– Если бы ты был на моем месте, ты бы вернулся?
Впервые я обратила внимание на голубизну его глаз, он задумался над ответом.
– Решение должно быть за вами.
– Если бы ты был на моем месте... – повторила я, делая ударение на первом слове.
– В вашем положении, с тем, что вы знаете и понимаете, я признаю, что это было бы трудно. Если бы я был на вашем месте с моими знаниями и пониманием, я бы не уехал из Чикаго. Будьте осторожны, мисс Хокинс. Надеюсь увидеть вас на следующей неделе.
В самолете было уже далеко за полночь, и бокал столь необходимого мне вина стоял на подносе рядом, когда я наконец набралась смелости написать Луизе. Мы еще не взлетели, и это был мой последний шанс.
– Все твои устройства находятся под наблюдением.
Я стиснула зубы, когда его слова снова прозвучали в моей голове.
«ЛУ, Я УЖЕ ЕДУ ДОМОЙ. ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ. УЖИН БЫЛ НАСТОЯЩИМ ХИТОМ. Я УСТАЛА. НАВЕРНОЕ, ПРОСПЛЮ ВЕСЬ ДЕНЬ. УВИДИМСЯ В СУББОТУ».
Тут же зазвонил мой телефон.
– Мисс, вам нужно выключить его, – напомнила стюардесса.
– Да.
Быстренько я прочитала:
«ТЫ НЕ ПОЗВОНИЛА. Я УЖЕ СОБИРАЛАСЬ ПОСЛАТЬ ТУДА НАЦИОНАЛЬНУЮ ГВАРДИЮ. НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ, ЧТОБЫ ВСЁ УСЛЫШАТЬ. ТЫ НЕ ОСТАНЕШЬСЯ ПОГОВОРИТЬ С ВАНЕССОЙ? УВЕРЕНА, ЧТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ? ЧТО ЖЕ ИЗМЕНИЛОСЬ? И МНЕ НУЖНЫ ТВОИ ФОТОГРАФИИ В ЭТОМ ПЛАТЬЕ. ЛУЧШЕ БЫ ОНИ У ТЕБЯ БЫЛИ».
– Мисс?
Не обращая внимания на стюардессу, я набила ответ:
«НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ. САМОЛЕТ ВЗЛЕТАЕТ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. СКАЖИ МАЛЕНЬКОМУ КЕННЕДИ, ПУСТЬ ДАСТ ТЕБЕ ПОСПАТЬ».
Я добавил эмоджи сердечками, прежде чем переключить телефон в режим полета и положить его в клатч. Я также переложила обе фотографии в сумочку, не желая, чтобы они оказались у меня над головой.
Я задумалась над вопросом Луизы: уверена ли я, что все в порядке и что изменилось?
Я была абсолютно уверена, что все идет не так, как надо. Как я скажу ей, что уезжаю?
Скажу?
Это было слишком.
Когда мы поднялись в воздух и свет погас, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. К счастью, места, которые были забронированы для меня, были в первом классе, и еще больше повезло, что рядом со мной никого не было. Держа сумочку на коленях, я сказала:
– Прости, мама. Мне следовало прислушаться. Скажи мне, что делать.
Глава 7
Кеннеди
Я резко проснулась и подпрыгнула на сиденье, когда самолет коснулся земли. Мне все это приснилось… а может, все это было на самом деле. Что бы это ни было, мое дыхание стало прерывистым, а руки вцепились в большие подлокотники кресла. Когда сознание просочилось прояснилось, мой кошмар был забыт, замененный ужасающей реальностью последних нескольких часов. Образы – настолько реальные, что я все еще чувствовала запах его одеколона и его теплое прикосновение к моей коже – сцены, произошедшей несколько часов назад в распределительном центре, удерживали меня безмолвной и скованной, пока самолет выруливал к выходу.
– Никому не говори об этом соглашении.
– Ты моя. Твой отец дал слово.
– Арания МакКри.
– Делай, что тебе говорят, и она никогда не узнает, как и ее муж. Они останутся в блаженном неведении.
Мой желудок скрутило, когда картина, созданная моими воспоминаниями, стала полной, включая глубокий тенор таинственного человека и неумолимые гранитные черты лица. В другом свете, в другом случае он мог бы быть красив своим крепким, высоким телосложением, мускулистыми руками и дьявольски поразительным лицом. Его точеный подбородок, высокие скулы и темные глаза привлекли мое внимание на парковке. И все же воспоминание о его взгляде наполнило меня не теплом, а страхом. Эти черты не были приветливыми; напротив, в моем сознании они принадлежали статуе, холодной как камень и такой же непреклонной, за исключением тех случаев, когда он прижимался ко мне.
Когда самолет подрулил ближе к выходу, воспоминания о нем, стене, напряженном взгляде и его теле, прижавшемся ко мне, вернулись с удвоенной силой. Глядя на свою предательскую грудь, я уже не в первый раз пожалела, что не надела лифчик под шелковое платье.
Выключив вентиляцию сверху, я скрестила руки на груди.