Сеятели ветра

— А кто в помощниках у Ордена? — процедил Гарольд. — Имена, может, какие звучали, названия?

— Нет, — тут же ответил бородач. — Даже если их и называли, то все одно не запомнил. Мне оно не надо. Милсдари, может, я поеду уже, пока светло? Пора мне из ваших земель выбираться, домой поворачивать. Все ж почти распродал.

— Будь по-твоему. — Гарольд достал из кошеля золотую монету и бросил ее купцу. — Прощен за свою неучтивость. Проваливай.

Купец поймал золотой, привычно куснул его, убрал в карман и живенько покинул корчму.

— Эраст, ты был прав, — хмуро сообщил мне Монброн. — Я слишком развязал язык и наговорил много лишнего. Очень много.

— Этот гнус точно на нас донос напишет, — уверенно заявил Карл. — Мне такая порода людей хорошо известна. Эх, мне бы лошадь!

Монброн внимательно на него посмотрел.

— Тут его прибрать нельзя, — объяснил ему как ребенку Карл. — Люди увидят. Сказать ничего не скажут, это понятно, но, если что, свидетелями выступят с удовольствием. Им и его не жалко, и нас тоже. Селяне ведь, у них ни стыда, ни совести. А вот в дороге, в паре лиг от Кранненхерста — запросто. Там уже никто ничего не докажет. Разбойники убили, и все тут. А если по уму все сделать, так его вообще раньше весны никто не найдет. А если найдет, то не опознает, волки за зиму от него один костяк оставят.

— Звучит убедительно, но как-то это… — Гарольд поморщился. — Низко.

— Потому и беру эту работенку на себя, — потянулся Карл. — Я из Лесного края, у нас такого количества разных «нельзя», как у вас в Королевствах, нету, у нас есть «полезно» и «бесполезно». Убить этого хряка — полезно, чтобы он лишнего где-то не наболтал. Но вот где лошадку добыть? Пока я в замок и обратно сбегаю, эта морда успеет далеко уехать. Вон свист слышите? Он как раз от корчмы отвалил. Вот кабы минут через двадцать за ним отправиться… Так, чтобы и внимания не привлекать, и его на дороге не потерять. Впрочем, снега нападало много, так что далеко он не уедет. Может, успею и до замка сбегать, и его не упустить?

— Не суетись, будет лошадь, — встал я из-за стола. — Хозяин! Можно тебя на минуту?





Глава десятая




Йоганн Литке услышал меня, вытер руки о не очень чистый передник и подошел поближе.

— Молодой господин хочет глянуть лично, как поросенка для вашей компании жарят? — уточнил он у меня. — Я помню, что вы обычно так поступаете. Мне, как владельцу заведения, такое обхождение всегда немного обидно, но желание гостя — закон.

— А ведь верно! — хохотнул Карл. — Ты всегда на кухню ходишь, когда здесь бываешь. Ох, не доведет тебя до добра общение с де Фюрьи, Эраст! Станешь таким же занудой, как она!

Отвечать я ему не стал, но испытал большое желание ударить слишком болтливого корчмаря.

— Что-то не то сказал, да? — войдя на кухню и шуганув поварят, виновато произнес Литке. — Просто день сегодня очень уж колготной, как, впрочем, и вся неделя. Снег валит как из мешка, никто не работает, половина Кранненхерста тут, у меня сидит, пиво дует. А подвоза выпивки толком нет. Еды-то полно, а вот темного пива может и не хватить надолго.

— Йоганн, мне нужна лошадь, — перебил его я. — С седлом. Прямо сейчас.

— Насовсем? — посмурнел корчмарь. — Ваша милость…

— На часок, — успокоил его я. — Другу моему надо кое-куда проехаться. А погода такая, что на своих двоих хлопотно очень.

— Как скажете, — сразу повеселел Йоганн. — Я сейчас мальчишке скажу, чтобы пегую кобылку оседлал. Она хоть и немолодая уже, но выносливая, крепкая. Только пусть ваш друг сильно ее не гонит — зима все-таки, запалить можно.

— Само собой, — я протянул ему золотую монету. — Но и у меня просьба — пусть никто не знает, что мы эту лошадь у тебя одалживали. И заседлай ее сам, не надо мальчишки. У них язык без костей, а в голове ветер, сболтнет еще где лишнее.

— Ясно, — не моргнув глазом, сказал корчмарь. — Да, ваша милость, вот что еще… Вы тут с одним только что в зале общались…

— Ты про купца? — уточнил я.

— Про него. Понимаю, значит, что не к месту, но только сказать все же стоит — странный уж очень этот купец. Вроде как нашей, торговой крови, а только здесь, в Кранненхерсте, он ни единой шкурки ни у кого не выменял. Да и менять-то особо не на что — у него с собой ни воза, ни фургона нет. Зато мальчишка мой в санях его видел шпагу, такую же, как у вас и приятелей ваших. Эти огольцы везде лазят, им все интересно. Так-то.

«Странный». Очень верное слово. Правильное. Хотя бы даже — говорил он простонародно, а некоторые слова вплетал такие, какие диковатому купцу узнать неоткуда. И серьги у него в ухе нет, а должна быть, как любому представителю торгового сословия положено. И еще — где его сопровождающие? Возчики, охрана? Почему он без них странствует? Не один же со всем управляется?

Но если он не купец, то кто? Подсыл, соглядатай? Но за кем тут подглядывать, не за селянами же? Что им прятать и от кого?

Вопросов больше, чем ответов.

— Я к чему, — корчмарь кашлянул в кулак. — Так может случиться, что друг ваш случайно этого купца на дороге встретит, так пусть поосторожней будет. У него кроме шпаги в санях и арбалет имеется.

— Тоже мальчишка заметил?

— Ну а кто же еще? — растянул рот в улыбке Литке. — Он, шалопут.

— Спасибо, передам, — пообещал я. — А ты о чем хотел со мной поговорить? Есть новости от нашего общего приятеля?

— Новости имеются, — кивнул корчмарь. — Не от него, но достоверные. Эта… Тут вот, значит, как…. Я извиняюсь, конечно, это не моего ума дело, только… Вам бы подумать о том, чтобы, может, на время отсюда уехать, а?

— С чего бы? — опешил я.


— Вашего брата жгут, — пожевав губами, выдавил из себя Литке. — Сильно жгут. Вести эти из первых рук, не сомневайтесь. Был тут у меня днями один человек, ему верить можно. В Королевствах сильно неладные дела, этот в бобровой шубе не соврал. И война есть, и Линдус этот разошелся — сладу нет. И про магов тоже правда. Крепко за них принялись, как в старые времена прямо. Так я к чему — эта, уехать бы вам, от греха. Да вот хоть бы на дальние хутора, те, что за Штауфенгроффом в лесах стоят. Туда никакой Орден Истины не полезет, уж будьте спокойны. Сестрица моя на одном из них хозяйствует с мужем, вот у нее бы и пересидели до лета. А там, глядишь, успокоится все. Я вам дорогу к ней обскажу и слово дам, по которому она вас как родного примет. Если же вас милсдарь Агриппа искать станет, так я ему шепну, где вы обретаетесь, не сомневайтесь.

— Можно подумать, у нас здесь меньшая глушь, — засомневался я.

— Вот только про замок господина Ворона все знают, а про хутор тот — никто, — резонно заметил Йоганн. — А замок — он что? Приезжай да выкуривай вас из-за стен, как лису из норы. Ясно дело, что до такого, может, и не дойдет. Ну а вдруг? Жизнь — одна, другой боги не ссудят.

— Да кому мы нужны? — поморщился я. — Вдобавок еще и так, чтобы со штурмом и тому подобным. Наш наставник никуда не лезет, никому дорогу не переходит. Хотя… Ты мне дорогу до хутора сестры все же опиши. И слово назови, то, что для нее знаком послужит. Жизнь — она по-всякому поворачивается.

— Про то и речь, — подтвердил корчмарь. — Значит, как до Штауфенгроффа добрались…

Если я за что и благодарен мастеру Гаю, так это за то, что он научил меня тому, как запоминать большое количество информации. Тогда, по дороге в замок Ворона, он нещадно истязал мою память, ежевечерне утрамбовывая в нее разнообразные сведения о королях, землях, традициях и правилах, а наутро заставляя повторять это все слово в слово. Сначала было трудно, потом — привык.

Вот и сейчас я запомнил все сказанное корчмарем с первого раза. Не думаю, что мне придется воспользоваться этими знаниями, но — пусть будут. Почему вряд ли? Просто этот хутор может оказаться ловушкой похлеще нашего нынешнего дома. Да, Орден Истины туда, возможно, и не доберется. А вот мастер Гай — запросто. Литке служит Агриппе, а тот — сами знаете кому. Он, конечно, меня пробует по-своему защитить от грядущих напастей, но если встанет выбор — моя жизнь или верность его хозяину, то, боюсь, сделан он будет не в мою пользу.

При чем тут мастер Гай? Не знаю. Но чую — не обошлось тут без него. Точно не обошлось. Имени его ни тот бородатый хитрец, ни корчмарь не назвали, но вот только спинным мозгом чую — он один из тех, кто помогает своих собратьев на костер отправлять. А может, и главный у них.

— На конюшню иди, — сказал я Карлу, вернувшись к столу. — Там кобылка пегая, ее сейчас седлают для тебя.

— Вот это дело! — обрадовался Фальк, одним глотком вылакал содержимое кружки, которую держал в руке, и вскочил на ноги. — Определенно, день задался. И поел, и пивка попил, и добрую сталь скоро в ход пущу. А то совсем я мхом у нас в замке покрылся.

— Особо не резвись, — посоветовал ему я. — Купец этот не так-то прост, похоже. Товара у него нет, сопровождающих тоже, зато при себе арбалет и шпага. Ты много видал торговцев, которые таскают с собой шпаги? Имеется в виду — не на продажу?

— Вообще не видел, — беззаботно ответил мне Фальк. — Только это ничего не меняет. Так, вы давайте, меня дождитесь, ясно? А то я один по темной дороге в замок идти забоюсь.

Он подхватил со скамьи свой плащ и направился к выходу, в дверях столкнувшись с наставником и Вартаном.

— Куда это наш дуболом направился? — поинтересовался Ворон, еще раз глянув на уже закрывшуюся дверь. — На столе полно еды, а он уходит из-за стола, да еще с таким радостным лицом, будто узнал, что где-то ум раздают бесплатно. Выкладывайте, что случилось? И почему Грейси такая бледная?

— Как роженица? — елейно поинтересовался у наставника Монброн. — Надеюсь, все прошло удачно? Кто почтил мир своим приходом — мальчик, девочка?

— Мальчик, — заулыбался ди Скорсезе, пристраиваясь поближе к миске с соленьями. — Очень крупный. Очень. Неудивительно, что эта бедняжка никак не могла вытолкнуть его из себя. Да там еще и кости таза были немного искривлены. Нет, дорогие мои, вам невероятно, сказочно повезло с наставником! Из всех, кого я знаю, с такой неимоверной трудной врачебной задачей могли бы справиться только трое — собственно Герхард, его соученица Эвангелин и Сезар Вилеруа, который ныне обретается где-то в Халифатах.

— Сезар сильный маг, — хрупнул яблоком Ворон. — И великолепный лекарь, куда лучший, чем я. С полвека назад мы одно время странствовали вместе. Но я так и не услышал ответ на мой вопрос. Фон Рут, будь любезен, объясни мне, что происходит.

— Война происходит, — хмуро ответил я. — Эльфы пересекли Луанну, предали огню и мечу Фольдштейн. А папаша Аманды сами знаете кто, вот она и запереживала. Да там еще и брата ее убили, так что…

— Разве такое возможно? — изумился Вартан. — Тяжелая кавалерия Фольдштейна известна во всех пределах Рагеллона! Она непобедима.

— Как оказалось — нет, — Монброн обмакнул перышко зеленого лука в солонку, стоящую на столе. — Сам удивлен безмерно. И тем не менее, все так, как сказал Эраст. Фольдштейн пал, эльфы хозяйничают в нем, а Линдус Восьмой велел всем королям поставить свои войска под его знамена.

Магов эта новость поразила приблизительно так же, как и нас некоторое время назад. И выводы они сделали ровно такие же. Как, кстати, и из других новостей, которые мы поведали им вслед за уже сказанным.

— Это Гай, — сразу же заявил наставник, только услышав о том, что на площадях вновь зачадили костры, на которых сгорают маги. — Вартан, это он. Хочешь верь мне, хочешь нет.

— Архимаг Туллий амбициозен, но не безумен, — мягко возразил ди Скорсезе. — Он не может не понимать, что сначала будут сожжены те, кто не по душе ему, но после придет его очередь, потому что Ордену Истины неугодны вообще все маги.

— И тем не менее. — Ворон стукнул кулаком по столу.

— Что-то не так, месьор маг? — немедленно подскочил к нам корчмарь.

— С чего ты взял? — удивился Ворон.

— Так кулаком ваша милость долбит по столешнице, — пояснил Йоганн. — И лицо у вас недовольное.

— Это, милейший, его естественное состояние, — пояснил Вартан под наши с Гарольдом смешки. — Но хорошо, что вы подошли. Принесите мне горячего вина со специями. И гвоздики побольше, прошу вас. Сушеная гвоздика, молодые люди, крайне полезна в это время года. Она укрепляет здоровье.

— У нас такое не подают, — замялся Иоганн. — Но для вас, месьор, расстараюсь!

— Кха! — просипел наставник, с изумлением глядя на отошедшего корчмаря. — Друг мой, ты слишком добр к этим бездельникам. Им не здоровья, им ума надо. Фон Рут, куда направился Фальк? Последний раз спрашиваю!

Пришлось рассказать.

— Плохо, — опередив мастера, первым прокомментировал мои слова Вартан. — Убийство — это всегда плохо. Люди должны договариваться, а не уничтожать друг друга.

— По-прежнему не понимаю, как ты дожил до седых волос, — проворчал наставник, дослушав друга. — Сколько тебя знаю — столько и поражаюсь этому факту. Что же до ваших глупостей… Редкий случай, но я, пожалуй, соглашусь с вами, а не с господином ди Скорсезе. Донос этот купец, или кто он там, написал бы непременно. Хотя бы из соображений мести. Монброн его унизил, а этого никто не любит. Другое дело, что тебе бы и следовало заняться устранением своей ошибки. Фальк хорош в убийствах, но более тонкие материи, вроде сокрытия следов, не по его части. А еще лучше, если бы это сделал фон Рут, он вам обоим может фору дать в данной области.

Мы переглянулись. Все же никогда нам нашего мастера не понять. Он одобрил наши действия? Да еще такие?

— Только вот ничего это уже не изменит, — с какой-то тоской продолжил Ворон. — Когда безумец посеял ветер, то бурю пожнут все те, кто окажется с ним рядом. Даже если этого безумца ветер первым разобьет о скалы, то для остальных ничего уже не изменится.

— Ты полагаешь?.. — Вартан пытливо взглянул на наставника.

— Не знаю, — покачал головой тот. — Но вот что думаю… Хотя ладно, давай-ка поедим для начала. У меня, знаешь ли, в животе гудит, как в печной трубе. И вино тебе вон несут. Эй, фон Рут, сбегай на кухню и скажи, чтобы нам подали жареного поросенка. С хреном и горчицей! И чтобы на его голову никто не нацеливался! Она моя!

Когда от весьма и весьма упитанной хрюшки стараниями господ магов осталась лишь кучка костей, в корчму вернулся припорошенный снегом Карл, румяный и довольный.