Сэхсвет

– Ах, мистер Уолли! – заулыбалась учительница. Тон голоса сразу сменился на доброжелательный. – Да, конечно, мне о вас сообщали. Дети, – обернулась она к своим подопечным. – Поздоровайтесь с нашим новым экскурсоводом!

– Доброе утро, мистер Уолли! – поприветствовал его диссонансный хор высоких голосов.

Мэйтт, глядя на улыбающиеся лица, почувствовал душащую тесноту в груди. Они были одного возраста с Дарри.

Нацепив на лицо некое подобие улыбки, Мэйтт выдавил из себя всего одно слово:

– Привет.

Формальная часть встречи была закончена, и дети сразу потеряли к «гиду» интерес.

Мисс Мортейна нахмурилась – видимо, она ожидала более радушного приветствия от человека, приехавшего на смену штатному сотруднику школы. Мэйтт не удивился последовавшим за движением бровей вопросом, как и холодку в голосе:

– Мистер Уолли, может, хоть вы мне объясните – что случилось с Ареассом? Дозвониться я до него не смогла, а мистер Конн просто поставил меня перед фактом замены, не дав никаких пояснений.

– Я…

– Вы только поймите меня правильно, – поспешно добавила учительница. – Я ни капли не сомневаюсь в вашем профессионализме, просто… понимаете, дети привыкли, что на загородные выезды их сопровождаем мы с Ареассом, и я боюсь, как бы они не почувствовали… дискомфорта. Вы понимаете, о чём я?

Мэйтт ничего не понимал, за исключением одной вещи – шансов усомниться в его профессионализме у мисс Мортейны будет много. На гида он совершенно не тянул и прекрасно это осознавал. Необходимо было что-то придумать.

Вслух же Мэйтт сказал:

– Я прекрасно вас понимаю. Поверьте, совершенно не о чем беспокоиться. Я хоть и получил лицензию гида совсем недавно, но, уверяю, всё пройдёт хорошо. Что же касается Ареасса… – тут Мэйтт на миг задумался. Нужно было сказать что-то такое, после чего люди обычно не задают вопросов, и не попасть «в пустоту». – Скажем так, у него семейные проблемы.

– Но… – Мисс Мортейна снова нахмурилась. Плохой знак. – Насколько мне известно, у Ареасса нет… я хочу сказать, он холост, и детей у него нет.

В пустоту.

– Я, наверное, не совсем корректно выразился. Проблемы с дальними родственниками. Вы меня извините, я сам не совсем в курсе. Меня так же, как вас, поставили перед фактом, ограничившись лишь общими объяснениями. По сути, я знаю не больше вашего.

Мисс Мортейна хмурилась всё сильнее. Очевидно, ей не нравилось происходящее, по крайней мере, она что-то чувствовала. Мэйтт прекрасно её понимал – будучи законником, он много повидал в жизни таких: юливших, пытающихся скрыть правду личностей, и давно научился их «раскалывать». Будь Мэйтт на месте учительницы, он дожал бы себя всего парой-тройкой вопросов. Но, по счастью, мисс Мортейна не обладала такими навыками. И, наверное, у неё отсутствовала та здоровая, лёгкая паранойя, присущая всем законникам, – ведь они выбрались на обычную экскурсию в интересное место. Настоящее приключение и свободный от занятий день. Ну что может пойти не так? Мэйтт пообещал себе, что проследит, по мере возможностей, чтобы всё прошло так, как надо.

– Мисс Мортейна, я понимаю, вы волнуетесь. Обычное мероприятие, которое сразу пошло не по плану: непонятная ситуация с Ареассом, неопытный гид… есть причины для беспокойства. И… давайте начистоту, мисс Мортейна, – у меня возникло ощущение, что вы… как бы это сказать… не совсем доверяете мне. Вот – для вашего спокойствия и улучшения настроения.

Мэйтт достал планшет, запустил сканер и провёл ладонью. На экране высветилась оранжевая метка сотрудника сферы досуга и классификация гид пятого класса, Мэйтт Уолли. Детектив мысленно поблагодарил чёрный рынок нейрохирургии за то, что метка работала без сбоев, – что ни говори, а эти ребята знают своё дело, гнить им всем за решёткой.

Лоб мисс Мортейны разгладился. Мэйтт угадал – она действительно сомневалась, что он тот, за кого себя выдаёт. Слава Создателю, некоторым людям достаточно одного честного слова. Хотя однажды розовые очки придётся снять, и Мэйтт надеялся, что это произойдёт не из-за него.

Учительница прикрикнула на совсем уже расшумевшихся и рассредоточившихся по пятачку вокзала детей и сказала:

– Ладно. Хорошо, мистер Уолли, давайте попробуем поработать вместе.

– Отлично. – Он наконец-то смог по-настоящему улыбнуться. – Обещаю, всё пройдёт хорошо.

– Будем на это надеяться, – вздохнула мисс Мортейна.

Потом взглянула на часы:

– Создатель Всемогущий! ТМП отправляется через десять минут! Дети, живо нашли свою пару! Мы с мистером Уолли немного заболтались… Салли, я кому сказала! Угомонись и встань в строй!

Наведение порядка заняло одну минуту, и организованная колонна отправилась на посадку в уже покачивающийся над рельсами ТМП. Мэйтт замыкал колонну. Детектив сделал глубокий вдох – он не мог с уверенностью сказать, что волновало его больше: проникновение в серверные или взаимодействие с толпой школьников в качестве гида.





* * *


ТМП набирал скорость над кристально-чистой гладью искусственного залива. Городская полоса осталась далеко позади, и сейчас за широкими панорамными окнами мелькали пейзажи огромного санатория, располагающегося на берегу. Высокие деревья раскинули вечнозелёные кроны над маленькими четырёхместными домиками, ветвями спасая их обитателей от ночной рекламы. Самые маленькие гости санатория толпились на краю береговой линии залива, восторженно наблюдая за стремительным разгоном серебристой ленты ТМП, маша руками и выкрикивая приветствия. Они явно весело проводили время, чего нельзя было сказать о пассажирах пятого вагона.

Мэйтт стоял в просторном туалете, плескал себе в лицо ледяной водой из-под крана и был полностью обескуражен. Всё, что он читал о Стариках накануне поездки, вылетело у него из головы, едва мисс Мортейна попросила начать экскурсию, видимо, подозревая, что их гид не собирается этого делать самостоятельно. Мэйтт избрал, наверное, худшую тактику из всех возможных – он просто начал говорить. Упомянул несколько случайных фактов, невпопад ответил на несколько первых и последних вопросов и замолк. Наступившая вслед за этим гробовая тишина, нарушающаяся только гудением ТМП и, как казалось Мэйтту, скрежетом зубов мисс Мортейны, поставила точку в его фальшивой карьере экскурсовода. Дети моментально потеряли к нему интерес и вернулись к разговорам друг с другом. Мэйтт старался не смотреть на учительницу, опасаясь не выдержать её испепеляющего взгляда. Он буркнул извинения в пустоту и вышел из вагона.

– Грёбаная херь, – очень ёмко охарактеризовал происходящее Мэйтт, растирая ладонями холодную кожу на лице. Взглянул в зеркало. Оттуда смотрел уставший мужчина с красными от недосыпа глазами, морщинистой кожей и большим созревшим прыщом возле левого виска. Так было всегда, когда он нервничал, – прыщи выскакивали на лице, как грибы после дождя, и этот, пока что единственный, был всего лишь разведчиком, а основная армия – на подходе.

Мэйтт только сейчас осознал, насколько он плохо выглядит. Неудивительно, что мисс Мортейна с таким подозрением отнеслась к нему при первой встрече. А как оправдываться сейчас, он не имел ни малейшего понятия. Впрочем, нужно ли? Свою задачу – пройти контроль, проникнуть в ТМП, а затем и на Полюс, – он практически выполнил. Всего-то нужно перетерпеть пару часов – Досс его сменит, и экскурсия пройдёт как надо. Да, потом, по возвращению в Нью-Солст, у Мэйтта возникнут проблемы – сразу после того, как мисс Мортейна наведёт справки и выяснит, что никакого Мэйтта Уолли в сфере досуга не зарегистрировано. Там зададут несколько вопросов, просмотрят записи с камер вокзала и очень быстро установят личность, после чего, скорее всего, передадут дело законникам. Мэйтт прекрасно знал, насколько быстро работают коллеги. Впрочем, тут справился бы даже зелёный новичок – благодаря базовым имплантам его найдут за считанные часы. Затем Мэйтта допросят, проведут обязательное сканирование – и обнаружат подправленную на чёрном рынке метку. И – привет, тюрьма.

Резкий стук в дверь прервал его размышления. После короткой паузы постучали ещё раз и, похоже, останавливаться не собирались. Мэйтт открыл дверь.

– Мисс Мортейна, что…

Учительница мягко, но решительно толкнула его в грудь, заставляя отступить вглубь туалета, и сама шагнула внутрь, заперев за собой дверь.


– Нет, это вы мне скажите «что», мистер Уолли! – Она сердито смотрела на него, хмуря лоб. Большим пальцем указала на дверь: – Вы можете объяснить, что там только что произошло?

Мэйтт молчал. Он мог объяснить, но не знал, стоит ли рассказывать правду. Не знал он также, как на правду отреагирует мисс Мортейна. И как солгать так, чтобы ему поверили, он тоже не знал. Тупик.

Думай. Думай.

– Мистер Уолли?

– Да?

Видимо, что-то отразилось на его лице, поскольку мисс Мортейна сделала шаг назад, а на лицо её легла тень страха. Она сделала глубокий вдох и тихо сказала:

– Хорошо. Я перефразирую вопрос и требую, чтобы вы дали мне чёткий ответ. Мистер Уолли, мы… дети в безопасности?

Мэйтт не сразу понял, что она имеет в виду, – дошло только через несколько секунд.

Дожил. Теперь тебя подозревают в терроризме.

– Если вы, мисс Мортейна, подозреваете во мне террориста, то очень глупо с вашей стороны спрашивать меня об этом вместо того, чтобы обратиться к патрульным, вы не находите?

Учительница ахнула, но Мэйтт поднял руку в успокаивающем жесте и торопливо сказал:

– Нет-нет. Клянусь Создателем, я не террорист. Дети, как и вы и остальные пассажиры, в абсолютной безопасности. Но я и не гид, как вы уже, наверное, поняли. Поговорим? Обещаю, я расскажу вам правду.

Мисс Мортейна кивнула и, не сводя глаз с детектива, села на невысокую тумбу. Мэйтт присел на корточки напротив, чтобы оказаться чуть ниже. Простой психологический приём, позволяющий собеседнику почувствовать себя чуть более комфортно.

– Я вас слушаю, мистер Уолли. – Она скрестила руки на груди. – Кстати, это хоть ваше настоящее имя?

– Да. Я солгал вам только о своём роде деятельности и цели моего присутствия здесь.

– Так… и кто же вы на самом деле, и что вам тут нужно? – Мисс Мортейна прищурилась.

– Я законник, – помедлив, произнёс Мэйтт и увидел, как мисс Мортейна расслабилась. Может быть, она не поверила ему, но её первой реакцией было именно облегчение.

На Мэйтта накатило неожиданное вдохновение:

– Я не могу, к сожалению, рассказать, зачем я здесь и зачем мне нужно на Полюс. Скажу только, что это работа под прикрытием, и никто, кроме одного человека – моего непосредственного куратора в этом деле, – не знает об истинной цели моего присутствия на этом ТМП. По этой же причине я не мог воспользоваться другими методами – я должен оставаться абсолютным инкогнито. Мне придумали легенду – кстати, Ареасс именно по этой причине не смог присутствовать в вашей поездке. Не волнуйтесь, с ним всё в порядке, – успокоил Мэйтт собиравшуюся что-то сказать женщину. – Его аккуратно… заняли другими делами, и уже сегодня, скорее всего, он будет у себя дома. Так вот, по легенде, я действительно должен был провести экскурсию, чтобы не вызывать никаких подозрений – и я даже подготовился, уверяю вас, но…

Смешивая правду и ложь в крутой коктейль истории в духе среднестатистического сериала про законников, Мэйтт на миг задумался, стоит ли касаться столь личной темы. Интуиция подсказывала, что да – это именно то, что окончательно заставит мисс Мортейну поверить в правдивость его рассказа:

– …но на днях ушёл мой сын.

Учительница ахнула, прикрыв рот ладонью, и Мэйтт понял, что попал в яблочко. Нужно дожимать.

Пытаясь подавить возникший в горле ком, Мэйтт продолжил:

– Да. Его звали… впрочем, это сейчас не важно. Ему было всего десять лет, и… вы понимаете, почему мне так трудно взаимодействовать с этими детьми? В каждом из них я вижу своего сына. В каждом – сотни путей, которыми они могут пойти, а мой сын – уже нет. Тысячи шансов реализовать себя, которыми они могут воспользоваться, а мой сын – нет. Знаете, я даже немного злюсь на этих ребят, хоть и понимаю, что это иррациональная злоба. Просто… они есть. Жизнерадостные, полные надежд, амбиций и мечтаний, пока крошечных, но со временем каждый из них чего-то достигнет в этой жизни. Они есть, – повторил он. – А моего сына нет.

Мэйтта будто прорвало, и его рассказ уже больше походил на исповедь. Всё то, что он переваривал в себе все эти дни, о чём не мог поговорить с Мишель, потому что боялся, что высказанными вслух словами он окончательно материализует то несчастье, которое с ними случилось, – всё это он теперь выплёскивал на почти незнакомого ему человека. Он словно приоткрыл в себе некий шлюз, в котором скопилась отравленная едкими токсинами горя вода, и сейчас эта вода вытекала наружу, очищая тем самым разум и сердце бывшего отца.

Мисс Мортейна села на пол рядом с Мэйттом, безжалостно сминая выглаженное платье, и положила ладони на плечи детектива. Он посмотрел в её лицо и с изумлением обнаружил, что глаза мисс Мотрейны полны слёз.

– Мэйтт… – Она впервые назвала его по имени. – Прошу, не надо больше ничего говорить. Я… ведь у меня тоже… всего лишь полгода назад…

Женщина разрыдалась, и Мэйтт, потянувшись рукой в успокаивающем жесте, вдруг понял, что тоже плачет. Он обнял мисс Мортейну, а она обняла его, обхватив руками за шею, и уткнулась лицом в плечо, роняя слёзы на пахнувший одеколоном и нервным потом джемпер.

Последний раз в жизни Мэйтт плакал здесь, в бешено несущемся на Полюс ТМП, на полу просторной туалетной комнаты пятого вагона, обняв практически незнакомого ему, но такого близкого в своём горе человека. И почему-то это казалось правильным.





* * *


Они сидели друг напротив друга на тёплом полу. Мэйтт держал ладони Джейн Мортейны в своих, гладил твёрдые, сухие руки, покрытые паутиной морщинок, и ждал, когда женщина начнёт говорить. Спустя минуту Джейн начала:

– Её звали Элиза. Она была… носителем. Вы хорошо знакомы с СГЧ?

Мэйтт покачал головой. Он слышал об этом синдроме, но только в самых общих чертах – эта болезнь была редка, ужасна и неизлечима. Мисс Мортейна всхлипнула:

– Тогда я вам расскажу. Синдром горящего человека – жуткое заболевание. Оно чрезвычайно редкое, и не представляет опасности, если не переходит в острую фазу. Но как только это происходит, кровь у него начинает вскипать и… я достаточно хорошо изучила эту тему. Я видела фотографии тел больных – ещё тех времён, когда Стариков и в помине не было, – по их венам будто пустили раскалённое масло или кислоту, а внутренние органы были сплошь покрыты волдырями и ожогами. Кровь вскипает за несколько секунд, почти мгновенно, и дальше «варится» уже труп. Но самое страшное – человек является носителем СГЧ всю жизнь, и переход в острую фазу может произойти в любой момент. Это всё равно что сидеть на бомбе замедленного действия без возможности взглянуть на таймер, гадая и надеясь, что число на нём больше отмерянного тебе Создателем.

Когда Элизе диагностировали СГЧ, я… мы не сразу осознали, что это правда. Слишком уж нереальным казалось происходящее – в мире всего пара десятков тысяч человек могут «похвастаться» таким диагнозом. Каковы были шансы, скажите мне? Но когда пришло понимание, что это не ошибка, я фактически сдалась. Я, – но только не Элиза. Она приняла диагноз стоически, и ни на миг – слышите, ни на миг! – не опустила руки. Она сделала себе татуировку. – Мисс Мортейна коснулась правого запястья и улыбнулась сквозь слёзы. – Человек с горящим сердцем в руке. Она говорила: пускай я сгорю, но сделаю это ярко. Это стало её девизом по жизни. Элиза хваталась за любые возможности реализовать себя, а идеи фонтаном били из неё. Она встретила замечательного молодого человека, который поддерживал её во всём, несмотря на страшный диагноз. У них должен был родиться ребёнок, и… носителям не рекомендуется заводить детей, СГЧ передаётся по наследству в семидесяти процентах случаев, но им повезло – у ребёнка, точнее, у эмбриона, болезнь отсутствовала. Элиза радовалась этому, и тому, что её дитя поможет сделать важные шаги на пути в борьбе с СГЧ. Но…