Седьмой воин

Сабельник промолчал. Приложил лезвие большой сабли к шее пардуса. Подержал. Поднял. По клинку потекли струйки крови.

– Ты что вытворяешь? – снова спросил Серке. – Что за ритуал?

Мужчина не ответил. Стоял неподвижно, держа саблю острием вверх.

– Ты почему не отвечаешь?

– Это не совсем ритуал, – ответил Кармыс. – А ответить он не может. Дал клятву молчать, если я правильно помню.

– Ты его знаешь? – спросил Атымтай. – Надеюсь, на коней его клятвы не распространяются? Им головы рубить не будет?

– Я кое-что слышал о нем. Воин-одиночка. Сражается двумя саблями. Была какая-то темная история с этой здоровенной саблей, видите? Убил не того. С тех пор молчит. Себе в наказание.

– Одиночка, говоришь? – заинтересовался Серке. Слез с коня. Подошел к воину. – Эй, друг, ты куда дальше идешь? Пойдем со мной, дело есть.

Ерофей вздохнул. Кармыс улыбнулся.

– Не теряешь надежды, батыр? Кстати, его зовут Беррен, я вспомнил.

Подъехал Тауман, спросил Атымтая:

– Может, отдашь одного коня в котел? Кушать охота, жутко проголодался.

Юноша резко мотнул головой, тронул коня за табуном.

Воин послушал Серке. Покачал головой. Опустил сабли, пошел прочь.

– Подожди, друг, – батыр схватил Беррена за локоть. – Я еще не закончил.

Беррен обернулся. Оскалил зубы, глаза сузил. Саблю к груди Серке поднес.

– А он и впрямь резкий, – пробормотал Кармыс. – Пожалуй, не буду я шкуру с кошки сдирать, пусть подавится. Все равно он шкуру испортил.

– Ладно-ладно, – сказал Серке. Отпустил Беррена, поднял руки, отошел назад. – Не буду тебя трогать. Катись, куда желаешь…

Беррен убрал сабли, развернулся. Зашагал дальше.

Серке посмотрел ему вслед. Глянул вбок на отъезжающего Атымтая. Обернулся, заметил неподалеку Ерофея, Кармыса и Таумана. Сказал зло:

– А вы чего стоите? Давайте, идите тоже. Все равно вам плевать на людей в ауле Абдикена. Пускай их режут, как баранов.

– Послушай, батыр… – начал стрелок.

– Мне это тоже надоело. Почему я вас должен уговаривать, как девок? У одного только жратва на уме. Другой за деньги мать родную продаст. Третий сопляк еще, за юбку держится. А четвертый бесноватый какой-то.

Перст обличающий в Ерофея ткнул.

– Это ты, Ерофей, все это дерьмо заварил. Стоишь тут теперь, с кислой мордой, смотреть тошно. Почему я теперь расхлебывать должен? Ну вас всех к шайтану, – Серке пошел к Журдеке. – Лучше поеду к хану. Я тоже не собираюсь бесславно погибать за еле знакомых людей.

Вскочил в седло, ударил коня пятками. Поскакал по степи.

– А наш батыр немного разозлился, – заметил Кармыс. – Ну, да ладно. Я поеду с Атымтаем, попробую травы продать его аулчанам.

И тоже поехал вслед за юношей.

– Эй, а ужин? – крикнул Тауман. Хлопнул коня по заду рукой, погнал за Кармысом. – Кушать охота.

Ерофей остался один. Остальные разъехались, кто куда. Превратились в мелкие точки на горизонте. Конокрадов отсюда не было видно. Скорее всего, тоже убрались подальше.

Легкий вечерний ветерок ерошил волосы. Тяжкий сегодня день выдался, однако. Сивка подошла к нему, ткнулась мордой. Почесал ее задумчиво. Может, поехать, хотя бы шкатулку забрать?

Каурка заржала, тонко и тревожно.

Ерофей обернулся. Рука потянулась к бердышу.

Сзади, оказывается, незнакомый мужчина стоял. Сколько их тут, вообще? Народу, как на торговом ряду в праздный день.

– Мир вам и долгих лет жизни, – обратился к нему незнакомец. – Могу попросить об одолжении?






Глава 7. Любимый конь




Ерофей вытер потную шею. Отогнал гнусов, звенящих над ухом, несмотря на ветерок.

Осмотрел незнакомого человека, прежде чем отвечать. Откуда появился, ведь не было его?

Среднего роста, с короткой бородкой. Нос крючком, на голове тюбетейка. Халат темный, штаны из овчины. На ногах кожаные обмотки. На шее ожерелье из змеиной кожи, с пастью гадюки.

Ерофей спросил:

– Ты откуда взялся, гость чужестранный? С неба свалился али из-под земли вышел?

– Мое имя Заки, – ответил незванец, и чуть поклонился. – Путь у меня неблизкий. Иду в Чач, дело у меня к хакиму.

Ерофей навострил уши. Внутри еще скребли кошки за выброшенную шкатулку. Может статься, он вернется назад, подберет наследие злополучного купца, отвезет в Чач-град. Тогда будет по дороге с этим странником.

Заки продолжил:

– А еще у меня дело к баю Орману. Неподалеку. Но подмога нужна.

– Что за дело?

– Забрать старый должок. Редкостной красоты браслеты. Мне надобен помощник, чтобы отвлек внимание стражи. А я разберусь с баем.

Ерофей отодвинулся назад.

– Ты собираешь долги, странник?

Заки улыбнулся.

– С баем мне надо просто поговорить. Напомнить о старой недоимке.

– Ладно. Я прогуляюсь с тобой. А потом ты поможешь тут одному человеку. Его зовут Серке.

Заки на миг задумался. Потом сказал, поглядев на Ерофея:

– Хорошо, договорились.

Сели на лошадей, поехали прочь.

Уже ночью добрались до нужного места.

Луна светит, звезды рассыпаны по небу. Зябкий ветер шастает по взмокшей спине. В голой степи несколько кибиток. Аул, стало быть.

Подобрались к нему с подветренной стороны. Чтобы собаки не почуяли. Лошадей оставили в овражке поодаль.

– Вон охрана, где большой костер, – ткнул пальцем Заки. – Половина спит уже.

– Вижу, – пробурчал Ерофей.

– Поговори, попроси ужин, угости вот этим, – Заки сунул ему бурдюк. Внутри что-то булькало. – Они скоро уснут.

– Понял.

– Я заберу браслеты, и буду ждать тебя в овраге.

Ерофей повернулся к собеседнику.

– Точно ждать будешь?

Заки изумился:

– Ну конечно. Куда я денусь?

– Ага, знаем. На все четыре стороны денешься. Дай-ка тот кинжал с изумрудом, что я у тебя давеча видел. Для сохранности.

Заки вздохнул, вытащил кинжал.

– Что за времена такие, не верят люди никому. Бери, не потеряй только.

Передал оружие Ерофею.