Седьмой свиток

— Еще у меня есть подержанные носки и трусы, — сообщил Николас. — Почему бы их тоже не внести в список?

Они не обратили никакого внимания на сарказм баронета.

— Имеется также дом в Лондоне, — продолжал привычный к человеческим страданиям старший юрист, нисколько не смущаясь. — Неплохое расположение. Стоимость полтора миллиона долларов.

— Не в этом финансовом климате, — возразил Николас. — Более реалистичным представляется миллион. — Юрист сделал пометку на полях документа и снова заговорил: — Разумеется, нам хотелось бы избежать необходимости выставить на продажу все поместье.

Встреча оказалась очень трудной, и собеседникам не удалось прийти ни к чему конкретному. В итоге Николас покинул юристов злой и расстроенный.

Проводив законников, он вернулся в дом, чтобы принять душ и переодеться. Потом совершенно неожиданно для себя Харпер побрился и побрызгал на лицо лосьоном.

Проехав через парк на «ренджровере», он оставил машину на стоянке возле музея. Снег превращался в дождь, и, добравшись до двери, Николас слегка намок.

Ройан ждала его в кабинете миссис Стрит. Кажется, они сумели поладить. Остановившись у двери, Николас услышал смех молодой женщины. Ему стало немного легче.

Горячий обед прислали из дома в музей. Кажется, слуги посчитали, что основательная еда сумеет скрасить хмурый день. Баронету и его гостье подали полную кастрюлю густого, наваристого мясного супа с овощами и тушеное мясо с картофелем по-ланкаширски. Также принесли полбутылки красного бургундского для Николаса и кувшин свежеотжатого апельсинового сока для Ройан. Они ели возле камина, а дождь барабанил в окна.

За едой Николас попросил Ройан поведать ему об убийстве Дурайда. Она рассказала все в подробностях, не забыв упомянуть о собственных ранах, и даже закатала рукав, чтобы показать повязку. Он выслушал с неослабевающим вниманием и историю второго покушения на ее жизнь на улицах Каира.

— Какие-нибудь подозрения есть? — спросил Николас, когда Ройан умолкла. — У вас нет идей, кто бы мог это сделать?

Она покачала головой:

— Ничто не предвещало беды.

Они окончили обед в тишине, думая каждый о своем. За кофе Николас снова заговорил:

— Ну ладно. Так как насчет нашего соглашения?

Они спорили около часа.

— Трудно согласиться с такой долей добычи, пока я не узнаю, каков будет ваш вклад, — возражал Николас, складывая чашки стопкой. — В конце концов, мне придется финансировать и организовывать экспедицию…

— Придется поверить, что мой вклад будет значительным, иначе добычи, как вы выражаетесь, не будет вообще. В любом случае, можете быть уверены, я не скажу ничего, пока мы не придем к соглашению и не пожмем руки.

— Немного жестко, — заметил Николас. Ройан одарила его хитрой улыбкой.

— Если вам не нравятся мои условия, в списке потенциальных спонсоров есть еще три имени, — пригрозила она.

— Ладно, — перебил ее Николас с видом мученика. — Я согласен на ваше предложение. Но как мы подсчитаем равные доли?

— Я выберу первый предмет из археологических находок, которые нам удастся добыть, вы второй и так далее.

— А может, мне выбирать первым? — приподнял бровь хозяин «Куэнтон-Парка».

— Бросим жребий, — предложила гостья, и Николас выудил из кармана монету.

— Играем!

Николас подкинул монету, и, пока она была в воздухе, Ройан сказала:

— Орел!

— Черт! — воскликнул он, ловя денежку и засовывая ее в карман. — Хорошо, вы первая выбираете добычу, если она, разумеется, будет. — Николас протянул руку над столом. — И можете делать с ней все, что захотите. Даже пожертвовать Каирскому музею, если этого желает ваш помутненный рассудок. По рукам?

Ройан пожала его руку.

— По рукам! — согласилась она. — Теперь мы партнеры.

— Тогда за дело. Между нами не должно быть секретов, и давайте наконец перейдем на ты. Расскажи мне все подробности.

— Неси книгу. — Ройан указала на «Речного бога» и, пока Николас ходил к полке, отодвинула в сторону грязную посуду. — Первым делом следует обратиться к тем разделам книги, которые редактировал Дурайд. — Она открыла последние страницы. — Вот. Здесь он начал мутить воду.

— Хорошее слово, — улыбнулся Николас. — Но лучше этим больше не заниматься.

Ройан даже не улыбнулась.

— До этого момента ты знаешь правдивую историю. Царицу Лострис и ее народ изгнали из Египта гиксосы. Изгнанники отправились вверх по Нилу, пока не добрались до слияния Белого и Голубого Нилов. Другими словами, до горы Хартум. Все это согласуется со свитками.

— Припоминаю. Продолжай.

— Они тащили мумифицированное тело мужа царицы Лострис, фараона Мамоса Восьмого, на лодках по воде. Двенадцать лет назад, когда тот умирал от стрелы, пробившей легкое, она поклялась ему, что найдет надежное место для его захоронения. Место, где он навеки останется со своими сокровищами. Достигнув Хартума, Лострис решила, что пришло время исполнить обещание. Царица послала выполнять эту миссию своего четырнадцатилетнего сына, царевича Мемнона, и его учителя, который и рассказывает эту историю, неутомимого Таиту.


— Да, я помню эту часть. Мемнон и Таита совещаются с захваченными ими рабами и по их совету направляются по левому рукаву реки. По тому, что сегодня называют Голубым Нилом.

Ройан кивнула и продолжила рассказ:

— Они отправились на восток и добрались до жутких гор, таких высоких, что их назвали Небесной Крепостью. До этого места книга довольно точно соответствует свиткам, но здесь, — она постучала пальцем по странице, — мы и добираемся до хитрости Дурайда. Описывая предгорья…

Ее перебил Николас:

— Я помню, что когда прочитал книгу впервые, то подумал, что район, где Голубой Нил вытекает из эфиопских гор, описан неверно. Там вовсе не предгорья. Горы там очень высокие, и река вырывается из них, как змея из норы. Тот, кто писал эти слова, не знал, как течет Голубой Нил.

— А ты знаешь этот район? — спросила Ройан. Ее собеседник рассмеялся:

— Когда я был моложе и еще глупее, чем сейчас, то замыслил грандиозный план — проплыть по ущелью Аббая от озера Тана до суданской плотины.

— Зачем?

— Потому что до меня этого не делал никто. Майор Чисман, британский консул, сделал попытку в 1932 году и чуть не утонул. Я думал снять фильм, написать книгу о путешествии и сколотить состояние на гонорарах. Даже уговорил отца финансировать мою авантюру. Такие безумные затеи очень радовали его. Он вообще хотел принять участие в экспедиции. Я изучил течение реки Аббай, и не только по картам. Купил старую «сессну» и пролетел по ущелью пятьсот миль от озера Тана до плотины. Говорю же, в двадцать один год мной владело безумие.

— И чем дело закончилось?

Ройан захватила эта история. Дурайд не рассказывал об этом, а именно такие приключения казались ей подходящими для баронета.

— Я собрал восьмерых друзей из Сандхерста и мы посвятили попытке рождественские каникулы. И потерпели фиаско. На этой бешеной воде нам удалось продержаться только два дня. Ущелье — самый адский уголок на земле, где я только был. Оно почти вдвое шире и глубже, чем Большой каньон реки Колорадо в Аризоне. Наши каяки разлетелись в щепки, не успели мы проплыть и двадцати миль из пяти сотен. Пришлось бросить снаряжение и карабкаться по стенам ущелья, чтобы добраться до цивилизации. — Николас посерьезнел. — Я потерял двоих членов нашего отряда. Бобби Палмер утонул, а Тим Маршалл сорвался с обрыва. Нам даже не удалось вытащить их тела. Они так и лежат там, внизу. Мне пришлось сообщать об этом их родителям… — Он умолк, вспомнив мучительный разговор.

— Но кому-нибудь удалось проплыть по Голубому Нилу? — спросила Ройан, чтобы отвлечь собеседника от мрачных мыслей.

— Да. Я вернулся через несколько лет. На сей раз не в роли руководителя, а в качестве одного из младших участников экспедиции вооруженных сил Великобритании. Потребовалась армия, чтобы покорить эту реку.

Ройан посмотрела на баронета с немым восхищением. Он действительно смог проплыть на плоте по Аббаю. Казалось, ее привела к Николасу сама судьба. Дурайд оказался прав. Пожалуй, во всем мире не было человека более подходящего для задуманной миссии.

— Значит, ты знаешь о том, как на самом деле выглядит ущелье. Я попытаюсь дать тебе общие указания, которые присутствуют в седьмом свитке Таиты. К сожалению, эта часть рукописи пострадала от времени, и нам с Дурайдом пришлось заняться экстраполяцией сведений из других частей текста. Ладно, скажешь, как наши догадки соотносятся с твоими сведениями о рельефе.

— Хорошо, — согласился Николас.

— Таита описывает скалы примерно как и ты: из гладкой стены вырывается река. Они вынуждены были оставить колесницы, которые не могли продвигаться по крутым и неровным склонам каньона. Тогда египтяне пошли пешком, ведя лошадей под уздцы. Скоро стены ущелья стали настолько отвесными и опасными, что путники потеряли нескольких животных, которые упали в реку. Это не остановило их, и они продолжили путь по приказу царевича Мемнона.

— Я совершенно согласен с описанием. Это довольно пугающий кусочек дикой природы.

— Затем Таита говорит о серии препятствий, которые он называет ступенями. Мы с Дурайдом не смогли точно разобраться, что это. Самая правдоподобная идея — водопады.

— Их в ущелье Аббая хватает, — кивнул Николас.

— Теперь очень важная часть рукописи. Таита сообщает, что через двадцать дней пути они дошли до второй ступени. Здесь, на их счастье, царевичу пришло послание от покойного отца в форме сна, где говорилось, что фараон выбрал это место для захоронения. Таита утверждает, что дальше они не пошли. Если мы поймем, что остановило египтян, то сможем оценить, куда они сумели добраться.

— Прежде чем продолжить этот разговор, следует запастись картами и спутниковыми фотографиями гор. А еще я должен просмотреть дневник экспедиции и прочие записи, — решил Николас. — Я стараюсь поддерживать библиотеку в порядке и пополнять ее новинками, поэтому спутниковая съемка и новые карты должны быть здесь, в музее. Если они есть, миссис Стрит их найдет.

Он встал и потянулся.

— Сегодня вечером откопаю свои старые дневники и перечитаю их. Мой прадед тоже охотился и собирал экспонаты в Эфиопии в прошлом веке. Я знаю, что он пересекал Голубой Нил в девяносто каком-то. И его записи я постараюсь найти. Они хранятся в архиве. Старик мог отметить что-нибудь очень полезное.

Николас проводил Ройан до старого зеленого «лендровера», стоящего на парковке, и, когда она уже завела мотор, сказал через открытое окно:

— Я по-прежнему думаю, что тебе стоило бы остаться в «Куэнтон-Парке». До Брэндсбери не менее полутора часов езды. Туда и обратно три часа. Нам придется проделать немало работы, прежде чем можно будет думать о поездке в Африку.

— А что скажут люди? — поинтересовалась она, переключая сцепление.

— Плевать на людей, — проговорил Николас. — Когда я увижу тебя завтра?

— Мне надо заехать к доктору в Йорке. Он снимет швы с руки. Так что до одиннадцати я не появлюсь, — крикнула Ройан, высунув голову из окна.

Ветер взметнул ее темные волосы. Николасу всегда нравились темноволосые женщины. В красоте Розалинды тоже был загадочный восточный колорит. Он чувствовал, что как бы изменяет ее памяти, сравнивая с новой знакомой, но образ Ройан оказалось не так просто выкинуть из головы.

Она была первой женщиной, заинтересовавшей Николаса со времени смерти Розалинды. Его притягивали полукровки. Ройан была достаточно необычна, чтобы удовлетворить его любовь к восточной внешности, но в достаточной мере англичанка, чтобы говорить на том же языке и понимать его чувство юмора. Образованная и умная, она разбиралась в вещах, интересующих Николаса, и трудно было не восхититься ее сильным характером. Обычно восточных женщин с рождения учат быть покорными и уступчивыми. Ройан же оказалась совсем другой.



Джорджина позвонила врачу в Йорке и записала Ройан на снятие швов. Они выехали из Брэндсбери вскоре после завтрака. Джорджина села за руль, Ройан — рядом, а Маг устроился на заднем сиденье, просунув голову между ними.

На главной улице деревни возле почты Ройан заметила большой грузовик, но не обратила на него особого внимания.

Когда выехали на загородное шоссе, начал подниматься туман, и его густые клубы местами снизили видимость до тридцати ярдов. Джорджина, несмотря на непогоду, гнала дребезжащий «лендровер» на максимальной скорости, которая, как с облегчением отметила Ройан, составляла шестьдесят миль в час.

Она обернулась и посмотрела на дорогу. Грузовик следовал за ними. Только кабина торчала над стелющимся морем тумана, напоминая боевую рубку подводной лодки. Вскоре туман поглотил машину целиком. Ройан прислушалась к тому, что говорила мать:

— Нынешнее правительство — сборище некомпетентных дураков. — Джорджина прищурилась, потому что дым от сигареты попадал ей в глаза. Одна рука лежала на руле, а другой Джорджина гладила шелковое ухо Мага. — Я не возражаю, когда министры впадают в ступор, но когда они начинают играть с размером моей пенсии, я впадаю в бешенство.