Сбежавшая невеста
Часть 6 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Мой брат Вальтер с таким же энтузиазмом проматывал последние центы нашего состояния. А расплачиваться по счетам нашей семьи должна я. Выйти замуж за незнакомого мужчину, уехать на край света и больше никогда не вернуться домой. Вексель уже выписан, осталось завтра поставить свою подпись.
— Можно хотя бы узнать, за сколько серебряников ты меня продал?
Отец поморщился.
— Роза, что за лексикон. Откуда такие вульгарные выражения?
— Забавно. Продать собственную дочь — нормально. А поинтересоваться о своей цене вульгарно. Так сколько, папа? — я иронически произнесла «папа».
Разве нормальные отцы будут продавать своих детей? Нет, он недостоин называться отцом. Я пылаю праведным негодованием. Если бы был конкурс чудаков на букву «м», то он был бы членом жюри.
— Сто тысяч золотых.
Я присвистнула.
— Весьма недурно. Отличная сделка, лэр Вильям. Поздравляю, вас! — Я театрально захлопала в ладоши.
— Хватит паясничать, Роза. Собирайся и поезжай с матерью по магазинам. Твой будущий муж прислал деньги на твой гардероб. Ты должна достойно выглядеть, когда приедешь к нему.
— Как вы удобно устроились, лэр Вильям. Даже на приданое дочери вам даёт деньги её будущий муж. Хорошая же жизнь меня ждёт, — я горько рассмеялась.
— Да, представь себе тебя ждёт прекрасная жизнь. Молодой, богатый и нежадный муж. Да о такой жизни мечтает половина девиц на выданье — отец почти кричал на меня. Довела всё-таки. Я очень старалась нарушить его душевное равновесие, пробудить совесть, если она, конечно, есть у него.
Интересно он сам верит в ту ахинею, которую несёт? Или он для меня так старается? Если бы я не видела его в естественной среде обитания, то подумала бы, что он действительно заботится обо мне.
— А о чём мечтает другая половина девиц на выданье?
— О том, чтобы вообще выйти замуж без приданого, — припечатал человек, называющий себя моим отцом. — Не выводи меня из себя, Роза. Пока ты ещё в моей власти, я научу тебя слушаться мужчин. Раз ты не усвоила эту науку за свои восемнадцать лет. Кажется, из-за удара головой твой рассудок помутился. И только поэтому я снисходительно тебя выслушиваю.
Я стояла и хватала ртом воздух. Ещё не хватало учить меня слушаться мужчин. Не бывать этому! И муж мой, если, ему не повезёт, и я до него доеду, не получит покорную жену.
Покупал кота, ой пардонте, жену в мешке, кушайте не обляпайтесь.
— Да, чуть было не забыл. С тобой поедет приличная семья, среднего достатка, вместо дуэньи. Путешествовать одной добропорядочной женщине и жене богатого человека не пристало. Они будут тебя сопровождать до самого Пограничья.
Отец, конечно, постарался усложнить мне выполнение плана. Наличие дуэний я не учла.
Глава 6
— Собирайся, мам. Мы едем за покупками, — радую новостью я свою мать.
— Правда, Роза? Неужели он нас отпускает? — она светится от счастья.
Как же нам женщинам мало надо, только скажи заветное слово «шопинг» и настроение поднимается на несколько пунктов.
Я разделяю её чувства только потому, что нам нужно поговорить наедине. Не думаю, что разорившийся дворянин может себе позволить держать экипаж.
Мы быстро собираемся и выходим на улицу.
— Роза, нам нужно идти в Портняжный переулок, там продают дешёвую одежду.
— Ну уж, нет! Гулять так гулять. Где продают самую дорогую одежду?
Пусть папочка раскошелится. Наверняка захотел сэкономить на моём приданом. Мне много одежды не нужно. Куплю ещё и маме несколько красивых платьев. Он и не узнает.
Мама испуганно смотрит на меня.
— Не бойся! Он меня продал за сто тысяч золотых. Думаю, что на приличный гардероб можно потратиться.
— Ох, Роза! Ты искушаешь судьбу. А что, если он разозлится и опять поднимет на тебя руку.
— Не поднимет. Поорать поорёт, но и пальцем не тронет. Время поджимает. Я должна иметь товарный вид.
Она горько вздыхает:
— Дай-то, бог!
Я понизила голос до шёпота.
— Не верю, что нас так просто отпустили. Подозреваю, что любимый папочка послал человека следить за нами.
— Роза, не усложняй. Мы никуда не денемся. Женщина без мужчины лёгкая добыча для любого проходимца. Мы с тобой рискуем, отправляясь вдвоём за покупками. Жизнь женщин без магического дара не стоит ломанного талана.
— В одной книге прочитала: боишься — не делай, делаешь — не бойся, — стремлюсь её подбодрить.
Мама скептически улыбается:
— Роза, ты всегда была идеалисткой.
— Мам, поделюсь с тобой своим планом. Ты покупаешь несколько платьев себе и два мне. Остальные деньги мы потратим на покупку нам мужских костюмов.
— Зачем? — глаза её удивлённо округляются. Она становится похожей на девочку, верящую в чудеса.
— Нужно для побега. Мы уедем вместе. Ты переоденешься мужчиной и рано утром незаметно выйдешь из дома. Вечером притворись больной, чтобы утром тебя не искали. Твои платья я уложу в свою сумку, а ты мой мужской костюм возьми в свою.
Я смотрю в её глаза, в которых робко появляется надежда на избавление.
— По дороге я переоденусь в мужской костюм, и мы с тобой исчезнем на просторах империи. Многое будет зависеть от доктора. Найдёт ли он нам место, где можно переждать ажиотаж с поимкой сбежавшей невесты.
— Роза, я боюсь, а вдруг не получится?
— Когда не получится, тогда и бояться будешь. А сейчас представь, что мы уехали из этого ада навсегда.
— Дай-то, бог!
Мама сейчас зависит от меня, и эта ответственность держит меня в тонусе.
— А, что у вас с доктором? Как ты решилась изменить отцу?
Мама покраснела
— Я не изменяла. Доктор пришёл, когда я заболела прошлой зимой. Да, ты не помнишь.
Я развожу руки. Что есть, то есть. Всё-таки удобно списывать всё на потерю памяти.
— Он маг-целитель. Редкий дар в нашей империи. Так получилось, что никого в тот момент не было, чтобы пойти на бесплатный вызов. Пришёл он. Потом стал приходить к нам только он. Вальтер никогда не интересовался кто он. Для него важнее всего, что не берёт оплату.
Мама волнуется, рассказывая мне о докторе. Мне циничной женщине странно слышать о благотворительности мага.
— Лайонел, подкарауливал меня в городе. Провожал. Мы только разговаривали. Он ни разу даже не дотронулся до меня.
Она произнесла его имя с такой нежностью, что у меня защемило сердце. Я тоже хочу влюбиться. И чтобы мой голос теплел при упоминании его имени, и сердце пропускало удары.
— Рыцарь без страха и упрёка, — съязвила я.
— Представь себе, что он благородный человек, — отчего-то взвилась до этого тихая мама. — Не нужно оскорблять его. Я перед тобой душу выворачиваю, а ты издеваешься.
— Ма, ты чего, я не оскорбляла твоего доктора. Что я такого сказала? — я действительно не понимаю.
— Не оскорбляла? А кто его рыцарем обозвал? И где ты услышала такое слово? — негодует мама.
А меня душит смех. Не могу сдержаться. Смеюсь в голос. Держусь за ограду дома. От смеха слёзы текут из глаз. У меня уже болит живот, а смеяться не перестаю.
Мама смотрит на меня с обидой. Обида сменяется недоумением. А недоумение страхом, что я сошла с ума.
— Я всё объясню сейчас, — еле-еле сквозь смех говорю ей.
Всем телом я приваливаюсь на ограду. Смех начинает отпускать. Я обнимаю маму.
— Рыцарь, это и есть благородный человек, — успокаиваю я её.
Мама верит мне.
— Ты всегда была умнее нас с отцом и Вальтера, — с гордостью заявляет она.
— Только не понимаю, как он взрослый мужчина, умудряется больше года вокруг тебя хороводы водить? Мам, может он того, как мужчина негоден?
— Роза! — вспыхивает мама. — Как ты можешь говорить матери такие вещи?
— Можно хотя бы узнать, за сколько серебряников ты меня продал?
Отец поморщился.
— Роза, что за лексикон. Откуда такие вульгарные выражения?
— Забавно. Продать собственную дочь — нормально. А поинтересоваться о своей цене вульгарно. Так сколько, папа? — я иронически произнесла «папа».
Разве нормальные отцы будут продавать своих детей? Нет, он недостоин называться отцом. Я пылаю праведным негодованием. Если бы был конкурс чудаков на букву «м», то он был бы членом жюри.
— Сто тысяч золотых.
Я присвистнула.
— Весьма недурно. Отличная сделка, лэр Вильям. Поздравляю, вас! — Я театрально захлопала в ладоши.
— Хватит паясничать, Роза. Собирайся и поезжай с матерью по магазинам. Твой будущий муж прислал деньги на твой гардероб. Ты должна достойно выглядеть, когда приедешь к нему.
— Как вы удобно устроились, лэр Вильям. Даже на приданое дочери вам даёт деньги её будущий муж. Хорошая же жизнь меня ждёт, — я горько рассмеялась.
— Да, представь себе тебя ждёт прекрасная жизнь. Молодой, богатый и нежадный муж. Да о такой жизни мечтает половина девиц на выданье — отец почти кричал на меня. Довела всё-таки. Я очень старалась нарушить его душевное равновесие, пробудить совесть, если она, конечно, есть у него.
Интересно он сам верит в ту ахинею, которую несёт? Или он для меня так старается? Если бы я не видела его в естественной среде обитания, то подумала бы, что он действительно заботится обо мне.
— А о чём мечтает другая половина девиц на выданье?
— О том, чтобы вообще выйти замуж без приданого, — припечатал человек, называющий себя моим отцом. — Не выводи меня из себя, Роза. Пока ты ещё в моей власти, я научу тебя слушаться мужчин. Раз ты не усвоила эту науку за свои восемнадцать лет. Кажется, из-за удара головой твой рассудок помутился. И только поэтому я снисходительно тебя выслушиваю.
Я стояла и хватала ртом воздух. Ещё не хватало учить меня слушаться мужчин. Не бывать этому! И муж мой, если, ему не повезёт, и я до него доеду, не получит покорную жену.
Покупал кота, ой пардонте, жену в мешке, кушайте не обляпайтесь.
— Да, чуть было не забыл. С тобой поедет приличная семья, среднего достатка, вместо дуэньи. Путешествовать одной добропорядочной женщине и жене богатого человека не пристало. Они будут тебя сопровождать до самого Пограничья.
Отец, конечно, постарался усложнить мне выполнение плана. Наличие дуэний я не учла.
Глава 6
— Собирайся, мам. Мы едем за покупками, — радую новостью я свою мать.
— Правда, Роза? Неужели он нас отпускает? — она светится от счастья.
Как же нам женщинам мало надо, только скажи заветное слово «шопинг» и настроение поднимается на несколько пунктов.
Я разделяю её чувства только потому, что нам нужно поговорить наедине. Не думаю, что разорившийся дворянин может себе позволить держать экипаж.
Мы быстро собираемся и выходим на улицу.
— Роза, нам нужно идти в Портняжный переулок, там продают дешёвую одежду.
— Ну уж, нет! Гулять так гулять. Где продают самую дорогую одежду?
Пусть папочка раскошелится. Наверняка захотел сэкономить на моём приданом. Мне много одежды не нужно. Куплю ещё и маме несколько красивых платьев. Он и не узнает.
Мама испуганно смотрит на меня.
— Не бойся! Он меня продал за сто тысяч золотых. Думаю, что на приличный гардероб можно потратиться.
— Ох, Роза! Ты искушаешь судьбу. А что, если он разозлится и опять поднимет на тебя руку.
— Не поднимет. Поорать поорёт, но и пальцем не тронет. Время поджимает. Я должна иметь товарный вид.
Она горько вздыхает:
— Дай-то, бог!
Я понизила голос до шёпота.
— Не верю, что нас так просто отпустили. Подозреваю, что любимый папочка послал человека следить за нами.
— Роза, не усложняй. Мы никуда не денемся. Женщина без мужчины лёгкая добыча для любого проходимца. Мы с тобой рискуем, отправляясь вдвоём за покупками. Жизнь женщин без магического дара не стоит ломанного талана.
— В одной книге прочитала: боишься — не делай, делаешь — не бойся, — стремлюсь её подбодрить.
Мама скептически улыбается:
— Роза, ты всегда была идеалисткой.
— Мам, поделюсь с тобой своим планом. Ты покупаешь несколько платьев себе и два мне. Остальные деньги мы потратим на покупку нам мужских костюмов.
— Зачем? — глаза её удивлённо округляются. Она становится похожей на девочку, верящую в чудеса.
— Нужно для побега. Мы уедем вместе. Ты переоденешься мужчиной и рано утром незаметно выйдешь из дома. Вечером притворись больной, чтобы утром тебя не искали. Твои платья я уложу в свою сумку, а ты мой мужской костюм возьми в свою.
Я смотрю в её глаза, в которых робко появляется надежда на избавление.
— По дороге я переоденусь в мужской костюм, и мы с тобой исчезнем на просторах империи. Многое будет зависеть от доктора. Найдёт ли он нам место, где можно переждать ажиотаж с поимкой сбежавшей невесты.
— Роза, я боюсь, а вдруг не получится?
— Когда не получится, тогда и бояться будешь. А сейчас представь, что мы уехали из этого ада навсегда.
— Дай-то, бог!
Мама сейчас зависит от меня, и эта ответственность держит меня в тонусе.
— А, что у вас с доктором? Как ты решилась изменить отцу?
Мама покраснела
— Я не изменяла. Доктор пришёл, когда я заболела прошлой зимой. Да, ты не помнишь.
Я развожу руки. Что есть, то есть. Всё-таки удобно списывать всё на потерю памяти.
— Он маг-целитель. Редкий дар в нашей империи. Так получилось, что никого в тот момент не было, чтобы пойти на бесплатный вызов. Пришёл он. Потом стал приходить к нам только он. Вальтер никогда не интересовался кто он. Для него важнее всего, что не берёт оплату.
Мама волнуется, рассказывая мне о докторе. Мне циничной женщине странно слышать о благотворительности мага.
— Лайонел, подкарауливал меня в городе. Провожал. Мы только разговаривали. Он ни разу даже не дотронулся до меня.
Она произнесла его имя с такой нежностью, что у меня защемило сердце. Я тоже хочу влюбиться. И чтобы мой голос теплел при упоминании его имени, и сердце пропускало удары.
— Рыцарь без страха и упрёка, — съязвила я.
— Представь себе, что он благородный человек, — отчего-то взвилась до этого тихая мама. — Не нужно оскорблять его. Я перед тобой душу выворачиваю, а ты издеваешься.
— Ма, ты чего, я не оскорбляла твоего доктора. Что я такого сказала? — я действительно не понимаю.
— Не оскорбляла? А кто его рыцарем обозвал? И где ты услышала такое слово? — негодует мама.
А меня душит смех. Не могу сдержаться. Смеюсь в голос. Держусь за ограду дома. От смеха слёзы текут из глаз. У меня уже болит живот, а смеяться не перестаю.
Мама смотрит на меня с обидой. Обида сменяется недоумением. А недоумение страхом, что я сошла с ума.
— Я всё объясню сейчас, — еле-еле сквозь смех говорю ей.
Всем телом я приваливаюсь на ограду. Смех начинает отпускать. Я обнимаю маму.
— Рыцарь, это и есть благородный человек, — успокаиваю я её.
Мама верит мне.
— Ты всегда была умнее нас с отцом и Вальтера, — с гордостью заявляет она.
— Только не понимаю, как он взрослый мужчина, умудряется больше года вокруг тебя хороводы водить? Мам, может он того, как мужчина негоден?
— Роза! — вспыхивает мама. — Как ты можешь говорить матери такие вещи?