Самый темный соблазн

– Да.

– Почему? И не говори, что ты приманка. Ты не очень привлекательна для этого. – Тогда Парис произнёс эти слова со всей жестокостью, но вспоминая их сейчас, поёжился. Неудивительно, что после этого она сделала то, что сделала и сказала то, что сказала.

На щеках Сиенны вспыхнул румянец.

– Нет, я не приманка. Или, скорее, не могла бы ни для кого, кроме тебя ею стать. Но тогда тебе было всё равно, с кем трахаться, так ведь, мистер Беспорядочные Половые Сношения? – Из каждого слова сочилось отвращение. От очаровательной писательницы-балаболки не осталось ни следа. Но её изящество... нет, от этого ей избавиться не удалось.

– Очевидно, нет. – Теперь Сиенна стала просто пунцовой. А Парис продолжил вкрадчивым тоном, ещё больше дразня её: – Неужели ты не боишься, что я причиню тебе боль?

– Нет. У тебя нет силы. В этом я убедилась.

Её вновь обретённая устойчивость к его чарам, независимо от того, какими жалкими были его попытки, просто раздражала Париса. Женщины всегда обожали его.



– В моих объятиях ты получала удовольствие. Признай это. Я знаю женщин, и знаю, что такое страсть. Ты просто сгорала от желания.

– Заткнись, – рявкнула Сиенна.

Отлично. Ему удалось её задеть.

– Не хочешь отпустить меня, пока не заявились твои дружки?

После такой колкости, Сиенна отошла от него, но из комнаты не вышла. Сохраняя безопасную дистанцию, она признала свой статус Ловца и в точных подробностях рассказала Парису, что планировали делать с ним её дружки.

– Мы собираемся ставить на тебе эксперименты. Исследовать тебя. Использовать в качестве приманки для поимки демонов. А затем, когда мы найдём ящик Пандоры, мы изгоним из тебя демона, захватим его, а тебя убьём.

Такой воин, как Парис, который прошёл через множество битв, знал, как изобразить полное равнодушие.

– И всё?

– Для начала.

– Тогда вы можете просто убить меня, милая. Мои друзья не капитулируют, чтобы спасти мою шкуру.

– Поживём и увидим, так ведь?

Осознав, что перепалка с Сиенной ни к чему не приведёт, Парис сдался и перешёл к соблазнению. Он начал проецировать в её сознание эротические сцены. Парис терпеть не мог это делать, и с тех пор больше не делал.

Парис так и не мог простить себе сотворённого. А тогда он наводнил сознание Сиенны образами – они вместе, обнажённые, занимающиеся любовью, находящиеся на грани оргазма – и её дыхание участилось, соски под блузкой напряглись. Белая блузка, не скрывающая кружево её бюстгальтера, доказывала наличие у Сиенны тайной чувственной стороны.

Он почти заполучил её, но в самом конце Сиенна одумалась. Он совершил ошибку, продолжив называть её милой – нежное словечко, которым он называл бесчисленное количество своих женщин, и она это знала. Кроме того, ей не потребовалось много времени понять, что он использовал это слово, потому что не мог вспомнить её имя... как и имена всех своих любовниц.

В итоге, Сиенна покинула его, и вернулась через несколько дней, когда Парис уже был на последнем издыхании. И тогда она, наконец, разделась и ублажила его.

Именно тогда он убил её.





Глава 7




Следующим утром Парис стоял на краю самого высокого утёса с видом на Царство Крови и Теней. Его тело приготовилось к войне. Наконец он обнаружил цель своего путешествия, скрытую в сокровенном уголке Титании – портал, сокрытый ото всех, кроме Уильяма. И кто бы мог подумать? Даже от этого парня могла быть польза.

Сейчас Парис хотел бы найти Сиенну.

Его кровь кипела от ярости, которую он так долго подавлял. Мускулы Париса жгло от ужасающей жестокости, а кости пульсировали от потребности действовать, причинить кому-нибудь боль. И чем больше, тем лучше.

Скоро.

Вокруг бушевали резкие порывы ветра, который ничего не делал, чтобы рассеять пелену густого, чёрного тумана, окружившего Париса, просачивающегося в него.

Воздух наполнял запах меди, влажной плёнкой оседая в носу. Со всех сторон доносились приглушённые крики – нескончаемые крики боли и страданий. Луна над головой Париса превратилась в жёлтый серп с обтрёпанными краями, изливающий зловещий свет на бескрайние просторы ночи.

А внизу шипел и пенился океан кровавых слез, создавая свою симфонию душевной боли.

И посреди всего этого возвышался кошмарный замок из тёмного, потрескавшегося камня. Его стены оплетал увядающий плющ с острыми, как кинжалы шипами, каждый лист которого напоминал Парису паука.

Над крышей возвышалось несколько шпилей, на каждом из которых висело тело с пронзённым сердцем, роняя капли крови на оконные стёкла.


Замок имел несколько балконов, охраняемых горгульями разных размеров.

Горгульи, которые, по-видимому, оживали.

Извивающиеся тени, скользкие и маслянистые на вид, парили вокруг всей структуры, но не касались, ни одного камня.

Тени держались на значительном расстоянии, словно их железной хваткой удерживали на месте.

Парис подозревал, что едва услышав сигнал – каким бы он ни был – они сорвутся с привязи и нападут на любого, кто окажется поблизости.

– Она внутри, – сказал Парис своим спутникам. – Я знаю.

Ему хотелось ворваться в замок с оружием наперевес. Отчаянно хотелось вломиться внутрь, палить без разбору, наносить направо и налево удары ножами, но он не мог это сделать. Не сейчас, ещё не время. Сначала необходимо добыть нужную информацию.

Смерть зависит от мелочей.

– Здорово, замечательно, но зачем я снова здесь? – Спросил Уильям, почёсывая затылок.

Он стоял слева от Париса, в одежде, больше подходящей для подиума, чем для передовой – шёлковый костюм и никакого оружия, а в кармашке бутылочка кондиционера.

Да. Кондиционер. Опять. Для секущихся волос. Небольшая прогулка в ад "повредила его драгоценные пряди", поэтому Уильям, повсюду таскал с собой "необходимое ежедневное лечение".

"Иииии", услышав его голос, демон Разврата замурлыкал, как котёнок, что было отвратительно.

– Я всё ещё оправляюсь от мучительных физических и психических травм, – добавил Уильям. Действительно, воин едва выбрался из схватки в аду, но едва ли бомбардировку камнями и нападение жаждущих плоти демонов можно назвать мучительными.

– Просто, не знаю, считай это наказанием за то, что бросил Кейна, – сказал Парис. Сколько горгулий ему придётся убить? Он сделал быстрый подсчёт в уме. Пятьдесят девять на фасаде. Вероятно, такое же количество и с обратной стороны. Половина из них были большими, как драконы, а некоторые – маленькими, как крысы.

Как, вероятно, сказал бы Уильям: "размер не имеет значения". Так какое из этих существ может нанести наибольший вред?

– По сути, я не бросал его. – Уильям смахнул пылинку со своего плеча. – Меня завалило, а потом я проснулся в мотеле в Будапеште. В моём текущем психическом состоянии я решил, что какая-то демоническая девица, лишь взглянув на моё потрясающее тело, спасла нас, но затем Кейн решил уберечь её от моей животной неотразимости и отправил за кофе, не подумав, что всего лишь распаляет её для грядущего секс-марафона. Марафона со мной, если вдруг кому-то не понятно.

Парис даже не потрудился закатить глаза. Очевидно, Уильям был мужским аналогом Виолы. Разве это не миленький образец совершенства?

– Вообще-то, ты здесь, потому что задолжал Парису услугу, – сказал Захариил, стоявший по другую сторону Париса. Теперь над ним назревала снежная буря. Изменение произошло в тот момент, когда ангел ступил в этот мир. Он по-прежнему был облачён в своё одеяние, но теперь ко всему мускулистому телу крепились клинки. Захариил, определённо, являлся настоящим воином. – Более того, ты прячешься от своей подружки.

Уильям задохнулся от возмущения.

– Во-первых, я никому ничего не должен, а во-вторых, у меня нет подружки, ты, крылатый кусок дерьма.

– Разве? – Невинно моргнул Захариил, особо не заботясь об оскорблении. – А кем тогда тебе приходится юная Джилли?

Джилли. Человеческая девушка, влюбившаяся в Уильяма. Воин утверждал, что они всего лишь друзья и ничего более, но если кто-то и мог разглядеть тайну в чьих-то глазах, так это Парис.

Определённо, у Уильяма было море тайных чувств по отношению к этой девушке.

Хотя, отвратительно, что он ничего с этим не делал. Уильям только баловал и нянчился с ней, вот почему Парис его не выпотрошил.

Джилли уже достаточно пережила за свою короткую жизнь без Уильяма и его смертельного очарования.

Опасный, как удар молнии, смертоносный, как пара скрещенных небольших мечей, Уильям прошептал:

– Друг мой, ты желаешь узнать, какова твоя печень на вкус?

– Я уже её испробовал, – ответил Захариил обычным монотонным голосом. Начали падать снежинки, сначала маленькие, но затем всё увеличиваясь в диаметре. Вокруг ангела разбушевался арктический ветер. – Она показалась мне немного солоноватой.

И как, чёрт возьми, на это должен был отреагировать парень?

Очевидно, Уильям этого не знал, поэтому просто уставился на ангела, но затем произнёс:

– Может, стоило добавить немного перца?

Ладно, возможно, это было перебором, но у Уильяма всегда и на всё был готов ответ.

– Хватит, – прервал их перепалку Парис, удерживая свою внутреннюю тьму на поводке, и положение в любой момент могло измениться. Он как никогда оказался близок к спасению Сиенны. К тому, чтобы увидеть её, прикоснуться и заключить в свои крепкие объятия. Хм, а это глупо. Парис знал, что это глупо.

Он почти не знал Сиенну, лишь дважды пересекался с ней, и всё же, оглядываясь назад, Парис был уверен, что никогда и не с кем в своей жизни не ощущал такого единения.

Он всё ещё помнил ее тоненький голосок – тихий и мелодичный, омывающий его, заключающий в объятия. Парис всё ещё мог ощущать её сладковатый аромат диких цветов, всё ещё мог помнить ощущение её мягкого тела, прижатого к его.

Сейчас он задавался вопросом, привлечёт ли Сиенна его на любом другом уровне, кроме сексуального? Что если она окажется раздражающей? Будет ли она по-прежнему воспринимать его, как воплощение зла, хотя и сама стала хранителем демона?

– Давайте сосредоточимся, дамочки.