Самый темный секрет
Часть 8 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она не знала, что он Повелитель, понял он. Она думала, он был... Ловцом?
Как и... она? Всё это отвращение, весь этот гнев, направленный на Повелителей... идея казалась правдоподобной. Но если она знала его, почему она не знала, кем - чем - он был? И если она была Ловцом, почему его друзья поместили её в его комнату?
Его взгляд скользнул к дыре в стене. Возможно, его друзья не знали, что она здесь. Но...
Она думала, что знала его, и он определённо узнал её. По крайней мере, кое-что. Он знал её имя. Хайди. Мог вспомнить её лицо, смягчённое сном, такое милое. Он знал, что они где-то встречались, каким-то образом взаимодействовали, но не знал, где или когда.
В кои-то веки его демон не извергал ответы.
Это так чертовски смущало, и его ослабленное состояние не помогало. Возможно, она обманом заставила его думать, что они уже встречались, чтобы он более охотно помогал ей. Но опять же, как? Почему? Из-за артефактов? Стал бы кто-либо, кроме Ловца, охотиться за ними?
Его желудок скрутило узелками. Был только один способ узнать правду об этой прекрасной женщине, одно только присутствие, которой запутывало и проясняло его мозги. Этот способ был опасен, его возможные последствия - неприятными.
Он не хотел следовать этим путём, но не видел другого выхода. Обычно он мог читать мысли окружающих; до сих пор он не слышал её мысли, несмотря на то, что она могла слышать его. Поэтому ему необходимо было углубить связь между ними, проникнуть за все ментальные щиты, которыми она, возможно, обладала, и заглянуть в её разум, взглянуть на её воспоминания.
Амун будет осторожен. Он не позволит своему демону начисто стереть её мозг - самое тяжёлое осложнение, какое могло бы быть. Тайны любил играть, красть воспоминания, не оставляя жертвам ничего, кроме замешательства. Амун отстранится в тот же миг, как только демон попытается это сделать. Если не окажется, что она Ловец конечно же; тогда всё будет совсем по-другому.
Стиснув зубы в предчувствии боли, которую, он знал, он почувствует, Амун поднял руки. Боги, боль, словно удар копьём, жар, хуже, чем он ожидал. Когда он смог дотянуться достаточно высоко, он позволил своим рукам упасть на плечи Хайди.
- Прекрати это, что бы это ни было, - попробовала она уговорить его. - Ты же причиняешь себе боль.
Даже это небольшое действие заставило его мысленно стонать и стенать. Нужен... всего момент. Должен...
- Должен? Что тебе нужно, малыш? Скажи мне, и я позабочусь об этом.
Малыш, снова. Она "позаботится" об этом, о нём, словно ей было не всё равно.
Действительно было не всё равно. Он не мог смягчиться, не важно, насколько ему нравилось то, как она с ним обращалась. Дотронуться до твоих... висков, сказал он, и чувство вины внезапно затопило его. Он только что попросил её помощи в её возможной гибели.
Имела ли она хоть малейшее понятие о том, что он мог сделать?
- Что, у тебя появляются извращённые наклонности по отношению ко мне? - хихикнула она. Вероятно, она хотела отвлечь его от боли. У неё это получилось, но не так, как она намеревалась. Её шутка заставила его остановить свой взгляд на её губах, представляя, как её язык проникает в его рот.
Его тело отреагировало, кровь нагрелась, устремляясь ему между ног.
Чёрт побери! Просто... нужны... виски.
- Хорошо, хорошо. Я помогу тебе.
Нет, она не знала. Её пальцы обвились вокруг его запястий, такие прохладные, такие долгожданные - такие спокойные - и поднялись без малейших колебаний. Ни единого вопроса о его мотивах, о его намерениях.
Она полностью доверяла ему. Когда его руки достигли её висков, она выпрямила свои ладони, прижимая его ближе, устанавливая контакт кожа к коже.
- Так?
Да. Такая вера. Это слишком. Он сказал себе, что испытывал из-за этого отвращение, вовсе не удовольствие. Наверняка это была уловка, чтобы сбить его с толку.
Её ресницы закрылись, и она прикусила пухлую нижнюю губу. Такие прямые, белые зубы. Его тело снова отреагировало. Он хотел почувствовать эти зубы на себе... ниже... двигающиеся вверх и вниз по его стержню. Он хотел, чтобы она протянула руки, потянув его яички. Хотел, чтобы её язык порхал вокруг щели его эрекции, пробуя.
Мне нужно потрахаться, мрачно сказал он сам себе.
Уголок губ Хайди приподнялся. - Сейчас? Надеюсь, я приглашена, - спросила она хрипло.
Дерьмо. Она услышала. И хотела присоединиться. Хотела, чтобы он был глубоко внутри неё, толчками вознося их обоих к удовлетворению. Не думай об этом сейчас. Он забудет, что должен выяснить всё о ней, и просто усадит её на себя. Кроме того, она могла лгать, намеренно отвлекая его, как он и подозревал.
- Если ты не будешь, и я не буду, - сказала она с тёплой усмешкой.
Что?
- Думать о сексе.
Чёрт. Он должен прекратить говорить сам с собой. Она слышала каждую неприкрытую мысль.
Как его друзья могли его выносить? Он постоянно читал в их головах, знал все их личные - и по большей части порнографические мысли. Они редко упрекали его, тем не менее, и никогда не заставляли его чувствовать себя занудой. Он всегда считал, что им всё равно. Должно быть, они нашли способ прятать свои истинные чувства от его демона. Вряд ли им нравились его способности.
Он должен был извиниться перед каждым в этом доме.
Амун заставил свой разум замолчать, а глаза закрыться.
Он делал это уже тысячу раз, процесс был таким же автоматическим, как дыхание. Он делал это для Сабина, своего лидера.
Для их целей. Он очистил свой разум, и тьма окутала его, затем он сконцентрировался на своих чувствах. Её кожа, прохладная и мягкая. Её аромат, такой сильный запах земли. Он мог слышать шум её следующего выдоха... сконцентрировался на холодном дыхании, доносящемся до него... позволил своему демону потянуться наружу...
Цвета взорвались, прогоняя тьму. Внезапно начали формироваться картинки. Он увидел ярчайшее лазурное небо сочный зелёный луг, нетронутый временем. Россыпь серебристых камней. На деревьях не было листьев, лишь гладкие, переплетающиеся ветви. Две бегущие и смеющиеся маленькие девочки, играющие в салки, обе одетые в красивые платья из розового полотна, со струящимися позади них льняными локонами. Сёстры. У обеих сердца готовы были взорваться от любви.
Тайны замурлыкал от удовольствия.
Необычная реакция поразила Амуна. Такое невинное воспоминание, совсем не то, что обычно предпочитал демон. Почему демону вообще было до этого дело?
Изображение внезапно изменилось, ночь мгновенно сменила день, осталась только одна из девочек. Теперь она была старше, её серые глаза светились осторожной радостью, словно она боялась надеяться, но ничего не могла с собой поделать.
Её кожа была тронута поцелуем солнца и светилась здоровьем, щёки были розовыми от наполнявшей её жизненной силы. На ней было льняное платье, лавандовое на этот раз, цветы того же цвета были приколоты к её волосам.
Эти локоны... словно её окружали ленты самого лунного света.
Это была версия Хайди из прошлого, понял Амун, в то время как нежный, напоённый запахами специй ветерок ласкал её. Она стояла у края веранды, глядя вниз на покрытый рябью прозрачный пруд. На ней не было татуировок, не было ни розовых прядей в её волосах, ни пирсинга; она была сама невинность и оптимизм, завёрнутая в совершенно ошеломляющую упаковку.
- Ты взволнована, радость моя? - спросил женский голос позади неё.
Хайди повернулась, внезапно вырванная из задумчивости. - Обожаю, когда ты так называешь меня, - искренне ответила она. - Особенно потому, что сначала я тебе не понравилась.
- Да. Но это вскоре изменилось, не так ли?
- Изменилось. И да, да. Я взволнована, но также и в предвкушении.
Они говорили на греческом. Древнегреческом.
Он уже слышал этот язык раньше, подумал Амун, и недавно. Когда? Где?
Сцена продолжалась, и Тайны продолжал копаться в памяти Хайди, приостанавливаясь то тут, то там, чего девушка совершенно не осознавала. Затем раздалось мурлыканье, и Амун знал. Ответы. Его демон нашёл ответы.
Новые изображения не появились, ещё нет, но то, что узнавал демон, узнавал также и Амун. Всегда. Так, в течение двух ударов сердца он уже знал, что маленькая Хайди и Спящая Красавица Хайди - один и тот же человек. Они были этой женщиной. А эта женщина была...
Ответственна за убийство Бадена, понял он.
В видении, длящемся не более секунды, Амун увидел Бадена с пропитанными кровью и прилипшими к голове волосами.
Без тела. Он увидел Хайди - Хади - какой она тогда была, с золотыми волосами, струящимися по её спине, обнажённую, с загорелой кожей, светящейся в лунном свете, несмотря на излучаемую ей ненависть и алые брызги повсюду вокруг неё. Он увидел её друзей, Ловцов, целую толпу, сражающуюся с его друзьями.
Ужас затопил его. Женщина, которую он желал, помогла убить его лучшего друга. Женщина, которую он собирался защищать, помогла отправить в могилу добрейшую душу из всех, что он когда-либо знал. Женщина, которую он приютил рядом с собой, уничтожила того человека, который встал между легко ранимыми смертными и беспощадными бессмертными, с пеной у рта, всё ещё находящимися во власти зла своих демонов. Человека, который сказал: "Спасите людей, не причиняйте им зла."
Баден первым нашёл себя во тьме.
Баден был тем, кто помог другим сделать то же самое.
Баден... Баден... Грудь Амуна сжалась так болезненно, с его губ сорвался очень тихий вздох. Он не издал ни звука, когда новые демоны терзали его снова и снова, но сейчас он был не в состоянии удержать звук внутри.
Баден. Потерян, навсегда из-за этой женщины.
Каждый воин любил Бадена как брата и каждый чувствовал себя его ближайшим соратником. ... Его способность пленять каждого вокруг него, что было чудом, учитывая природу его демона Недоверия.
Теперь Амун держал одну из убийц Бадена в своих руках.
Он сжимал ладонями ее лицо, как когда-то сжимал лицо Бадена.
- Ты в порядке? - спросила Хайди, само беспокойство и сладость. Она судорожно вцепилась в него.
За его ужасом последовал взрыв удивления. Как это возможно? Она умерла. Разве нет? Да. Да. Она.
Умерла. Ловцы использовали ее как Наживку - одели ее как симпатичную, беспомощную куклу, послали ее постучать в дверь Бадена, моля о помощи. Она завлекла его прямо к смерти. Остальные Повелители прибыли, как раз перед тем, как он лишился своей головы; они атаковали. Но даже если они прибыли несколькими минутами ранее, все равно было бы слишком поздно. Кости уже были брошены.
Амун вспомнил кровь, крики. Вспомнил, как Страйдер виртуозно поднял голову Хайди, когда битва была наконец окончена, и, также, как и Баден, она была без тела. Даже бессмертные не могут восстановиться после такого.
В противном случае, Баден, более живой, чем кто-либо, кого он когда-то знал, поднялся бы из могилы давным-давно. Вместо этого, душа мужчины была поймана в ловушку где-то на небесах.
Ужас поднялся до сокрушительного уровня. Амун не мог дальше вспоминать. Не это. Потому что, чем дольше он находился в прошлом, тем вероятней, он мог потерять свой контроль над другой глубокой, темной эмоцией, которая жгла его изнутри.
Ярость. Он уничтожит эту крепость таким способом, который Мэддоксу, хранителю Насилия, никогда и не снился, разрушая их дом камень за камнем.
Он отнял руки от Хайди и положил вдоль тела.
Ее прошлое увяло, как и его собственное, и он мог только пристально смотреть на нее, эту настоящую версию, ненавидеть смешивание с его ужасом - затем полностью пересилив его. Раньше, даже когда он был наполнен той земле-сокрушительной ненавистью, желание к ней не ослабело.
Его телу было просто наплевать, что она сделала.
Розовый кончик её языка сильно ударил над ртом, сделав его влажным. Пылинки искрились вокруг нее, и от полосок в волосах и от тумана, вызванного видениями, она напоминала бомбу замедленного действия, фантазию, где сказки превращаются в реальную жизнь. Ее рубашка туго оттягивала грудь, и были видны соски. «Что это было?» она вздохнула, не подозревая об изменении в нем.
Что ты имеешь в виду? - вопрос щелкнул, как кнут, выбросившись наружу, перед тем, как он смог понять, что делать, как продолжить.