Самый темный секрет

- Нет секса, сказала она, и теперь, из-за того, что он сказал, нет поцелуев. Ну, тогда, клянусь богами, он будет делать все остальное. Нахмурившись, он поймал ее сзади за ноги и резко бросил ее на спину. Она приземлилась на лепестки цветов, их нежность смягчила удар. Не успела она втянуть воздух, он был поверх ее, толчком раздвигая ее ноги и устраиваясь на ней.

Не обманывай меня, Хайди. Не обманывай меня. Пожалуйста.

Она застонала, как будто от боли, но потом успокоилась. Я-я-я, может быть, страшный человек, но я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста.

- Не страшный. Прекрасный. - В тот момент он понял, что ни в чем не мог отказать ей. Так, поцеловать ее? Да, даже притом, что он думал, чтобы уравновесить чашу весов. Их рты встретились в бешеном сплетении, облизывании, всасывании, захвате. Как и обещала, она держала свою температуру под контролем. Все же холодная, но не замораживающая.

Как она сделала так, он не знал. И ему не нравилось это, она не могла отступить полностью, она должна была оставаться осторожной.

Когда это закончиться, когда он избавился от демонов в нем, она будет его, поклялся он. Вся она. И холод, и каждый дюйм ее сочного тела. Даже ее сердце. Он защитил бы его собственное, конечно — желая ее, нуждаясь в ней, она была прекрасна, но она никому не будет принадлежать — но боги, она бы полностью была бы его.

Он расстегнул ее джинсы и сбросил их вниз к ее ногам...

Она не возражала, не пыталась остановить его. Верила в то, что он не переступит черту, которую она провела. Снова он обнаружил, что разрывается между любовью за то, что она доверяет ему и ненавистью к тому, что не умоляет его о большем, несмотря на все то, что было против них, как это сделал он. Ненавистью к тому, что он увлекся ею, а она, казалось, им не увлеклась

Что ж, придется изменить это.

Амун целовал и покусывал путь к ее груди и еще раз облизывал ее соски. Она извивалась, бедра приподнялись, ждущие прикосновения, любого прикосновения, он проложил себе путь к ее пупку. Там, он мучил ее с мимолетными, нежными укусами, в то время как его пальцы играли с ее трусиками, на ее талии, вокруг ее бедер, но не дотрагивался там, где она нуждалась в нем больше всего.

- Амун... малыш... пожалуйста.

Мольба сейчас. Хорошо, это хорошо. То, что он хотел.

Все же, его тело болело от такого невыполненного желания, он не был уверен, что переживет это столкновение. Бисеринки пота выступил у него на лбу, туго натянулась в потребности, кожа покрылась мурашками.

Я собираюсь попробовать тебя еще раз. Взять тебя и до конца в этот раз.

Наконец он поцеловал ее между ног, обводя языком по влажной ткани ее трусиков.

Ее бедра выстрелил вверх, и она вскрикнула безудержно. - Да!

Ты собираешься дать мне все.

-Да… нет. - Она отодвинулась? ощущая его рот. - Я не могу.

Я знаю. Но скоро.

- Скоро. Да, скоро.

С тем обещанием, звучащим в его ушах, он разорвал материал и пировал на ней. В первом истинном скольжении его языка она энергично закричала. Он попробовал ее женственность и этот вкус абрикосов, он ощутил аромат ночи, которую они встретят. Он думал что был в огне прежде, но этот… этот сжигал его заживо.

Его член заполнился на грани разрыва, и он упирался в твердый пол, качаясь, как будто он уже был в его женщине. Она дернула его за волосы, чтобы не оттянуть от себя, а направить.

Он облизывал её внутри, чувствуя как тугие стенки смыкаются вокруг его языка. Он пировал на её клиторе, посасывая и облизывая, щёлкая по нему языком. Вскоре она не просто извивалась, она занималась любовью с его ртом, двигаясь против него, закинув ноги ему на плечи и упираясь пятками в его спину.

Руки над головой, он командовал, и он был очень рад, что мог говорить с ней мысленно, что он не должен был останавливать то, что он делал.

- По-почему?

Сделай это.

Нерешительно она отпустила его и протянула высоко руки.

Сожми скалу позади себя.

На сей раз, она подчинилась, ничего не спрашивая.

Не отпускай. - Он захватил ее бедра, поднял, и повернул ее так, что она ударилась о землю. И сам повернулся также, упираясь ниже ее, но все еще между ее ногами.

Ее тело упало обратно на него, ее ядро прямо над его лицом.

Она держалась за скалу, что препятствовало ей касаться его лица своей киской, но это не спасло её от растущего давления его настойчивого рта, поскольку его язык погрузился ещё глубже, чем прежде.

- О, Боже. Амун!- Толчки сотрясали ее, вибрируя в него.

Такая влажная. Такая прекрасная.

- Амун. Пожалуйста, еще, нужно, хочу.

Одной рукой он сжал ее бедро. А другой он погладил свой член. И так как он удовлетворял ее, он удовлетворял и себя, притворяясь, что они занимаются любовью. Она двигалась вместе с ним, вверх и вниз, ее женственность была на всем его лице, и его движения в ней совпадало с движением его руки.

Так чертовски хорошо. Он когда-либо испытывал что-то подобное? Невероятно.


- Быстрее! Надо... почти... нужно...

Его. Она нуждалась только в нем. Он выпустил ее бедро и потянулся к ней, никогда не прекращая его чувственное внимание. Ни на одном из них. Лихорадочный, он пронзил ее двумя пальцами.

Узко. Она была такой узкой. И когда он прижал эти пальцы глубже, так глубоко, она задрожала вокруг него, притягивая его еще глубже.

- Так!- закричала она в экстазе, сжимая мышцы, чтобы удержать его внутри себя.

Чувствуя ее судороги вокруг него, послало его по краю. Он взорвался, горячее семя, било струей на его живот. И когда последняя дрожь оставила ее, когда последнее капля вышла из него, она поднялась на коленях, отдышалась, разрушая их контакт. Они застонали в унисон из-за потери.

Она сползла вниз по его груди и рухнул на него.

Хотя его первой мыслью было очистить их обоих, он не мог заставить себя переместить ее. Его руки обнимали ее, и он держался, зная, что никогда не сможет отпустить ее.

Его голова была (отчасти) ясна, так что он не мог порицать желание собственничества. Она была его. Сейчас … всегда.





Глава 17




В течение нескольких часов Хайди и Амун поочередно спали, ели, целовались и говорили, стараясь не упоминать их прошлое, их обстоятельства и их будущее. Они были просто мужчиной и женщиной, их руки никогда не были далеко друг от друга. Благодаря ему, Хайди оставалась в состоянии блаженства, радости, но она знала, что надолго не могла себе это позволить.

Для нее радость никогда не длилась долго.

Это счастливое напряжение закончилось, когда Амун отпустил ее, чтобы разжечь костер - и не вернулся на ее сторону. Он повозился с рюкзаком, затем вытащил две робы, его движения были жесткими.

Ангельская одежда, - сказал он (так же жестко). Не оглядываясь на нее, он положил одну белую рядом с ней. Ткань очистит тебя. Она даже распутает твои волосы, когда ты наденешь капюшон.

Простой балахон мог сделать это? Вау. - Спасибо.

Не за что, - ответил он, натягивая материю на свою голову.

И черт меня побери, если грязь, пятна на шее не исчезли. Теперь мы сделаем то, что нужно.

- Ты имеешь ввиду, теперь мы будем играть в молчанку?

Между прочим.

Это формальность... как она ненавидела ее.

Он подарил ей сладчайший, самый мучительный оргазм в ее жизни, играл ее телом так, что победил все сомнения, все запреты. Страсть заполнила ее так безжалостно, что она была не в состоянии удержать ее внутри. Она взорвалась, едва сдерживая лед. Ее тело сейчас настолько хорошо знало этого мужчину, что боль и нужда не покидала ее. Ее живот постоянно трепетал, а кожа горела.

Его имя может, и не было татуировкой на ее руке, но она, тем не менее, была заклеймена им.

Пока они касались друг друга - не было сомнений с его стороны. Это удивило ее. Он не отказал в удовольствии, не довел ее до грани и ушел, оставляя ее опустошенной. Несмотря на то, что злился на нее.

Нет, он был почти... благоговейно, как он ласкал ее, как если бы они были любовниками в полном смысле этого слова, а не врагами.

Она не хотела быть его врагом. Не сейчас, не когда-либо снова.

Но она никак не могла придумать способ, чтобы устранить вред, который нанесла ему. Не он убил ее семью, другой демон. Он не тот, кто убил ее мужа, она была почти уверена в этом. Другой демон, должно быть.

Возможно, один из его друзей. Однако, она наказала Амуна, забрав у него кого-то, кого он любил.

Она ненавидела себя за это. Хотела, чтобы она могла вернуться.

Хотела, чтобы она никогда не заходила в спальню мужу, в ту роковую ночь. Ночь все изменила для нее.

Но она не могла, и она надеялась, что возможно, просто возможно, смогла бы заставить Амуна понять боль, которую она испытала. Этого не было бы достаточно, чтобы заработать его прощение, но возможно, это стало бы оправданием, которое она не нашла бы иначе.Вздохнув, Хайди надела робу. Всего несколько секунд спустя она поняла, что Амун не воздал этой вещи должное. Расправив на себе материю, она почувствовала себя чище, чем когда-либо, не касаясь куска мыла. Поразительно!

Ее пристальный взгляд возвратился к нему. Он глядел в пламя.

Он выглядел бы как монах, но даже завернутый в бесформенную тряпку, как он был, он выглядел злым и чувственный и так чертовски мощный.

Он мысленно отдалился, но она не позволила этому остановить ее. Она уселась перед ним, стараясь не дрожать. Не взглянув не нее, он потянулся к рюкзаку и вытащил абрикос.

- Я хотела бы, чтобы ты кое-что сделал для меня, - сказала она. - Думаю, это как продление молчаливой игры.

Он только начал есть, впиваясь зубами в плод. И его рука замерла, он, наконец, посмотрел на нее, его темные глаза смотрели настороженно. Это не может подождать? Мы здесь уже слишком долго. Мы должны уйти.