Самая темная страсть

— Думаешь, я принял во внимание твой смехотворный вызов? Я не хочу разочаровывать тебя, но с чего бы мне посылать к тебе женщину, как ты думаешь?

Его это тоже интересовало.

Избавься от нее.

— Я пытаюсь, — сказал он, сжимая кулаки.

Сохрани ее, огрызнулся Гнев.

— Старайся лучше, — приказал Крон.

— Она пробудет здесь всего десять, нет, даже девять дней.

С наступлением утра, он потерял ещё немного из отпущенного им времени.

Что, на самом деле, было неплохо.

Да, неплохо.

— А потом, она вернется на небеса.

Туда, где она и должна находиться.

Он убежден в этом.

Его внезапная печаль охватила его, но он проигнорировал это.

Также как игнорировал хныканья Гнева.

Эти слова лишь слегка успокоили Крона.

— Если этого не произойдет, то я…

— То ты — что? — неожиданно появился ещё один мужчина.

Это был высоким и мускулистым, у него были светлые волосы и темные глаза.

У него были крылья, как и у Галена.

Только у него они были золотые.

Лисандр.

Аэрон только однажды встречал воина-ангела и как в случае с Оливией, в его голове не возникало картинок гнусных поступков, не возникало порыва наказать его.

Однако, это не означало, что Аэрону нравится этот ублюдок.

Лисандр уже говорил ему, что Оливия слишком хороша для такого как он.

Не оскверни ее, или я похороню тебя и всех кого ты любишь.

Аэрон никогда никоим образом не чувствовал присутствия ангела, раньше или сейчас, и ненавидел это ощущение беспомощности, которое его охватывало.

Лисандр мог бы перерезать ему горло, и он не сможет атаковать его в ответ.

Оливия была права.

Крон слегка побледнел.

— Лисандр.

— Только тронь ее, — сказал Лисандр, обмениваясь с ним пристальным взглядом, — если с ее головы упадет хоть один волос, я уничтожу тебя.

— Как ты смеешь угрожать мне! — Крон оскалился, обнажив свои зубы, ярость вернула краски его лицу.

— Я — всемогущий.

Я, тот кто…

— Ты — бог, да, но ты можешь быть убит.

Лисандр улыбнулся невеселой улыбкой.

— Ты знаешь, что я никогда не угрожаю попусту.


Ты слышишь правду в моем голосе.

Причини ей вред, и я гарантирую, что ты умрешь от моей руки.

Тишина.

Плотная, густая.

— Я могу делать то, что захочу, — наконец сказал Крон, — и ты не остановишь меня.

Вопреки своим словам, он исчез.

Аэрон старался сориентироваться, чтобы извлечь из этого выгоду.

Царь богов никогда не уступал.

Как сделал это только что, уступив ангелу…

Это не сулило ничего хорошего для Аэрона, который был гораздо менее могущественным.

— Что касается тебя.

Лисандр протянул руку и в ней внезапно появился огненный меч.

Прежде чем он успел моргнуть, острие меча остановилось у его горла.

Его плоть поджаривалась, а глаза сузились.

— Это из-за осквернения?

— Ты даже не представляешь как мне хочется убить тебя, — сказал ангел.

Хладнокровно, без всяких сожалений.

— Но ты не сделаешь этого.

Иначе ангел бы уже сделал это.

В этом отношении они ясно понимали друг друга.

Если существовало основание, воины действовали без колебаний.

Они не отвлекаются на разговоры.

— Нет, не сделаю.

Бьянке бы это не понравилось.

Оливии — тоже.

Меч опустился и исчез.

— Я хочу вернуть ее обратно, но ты…

слишком нравишься ей.

В его правдивом голосе чувствовалось отвращение.

— И только поэтому ты жив.

Пока что.

Но я хочу, чтобы ты сделал ее несчастной, заставил ее ненавидеть смертную жизнь, и я хочу, чтобы ты сделал это для ее же безопасности.

— Согласен.

— Так просто? — его темные глаза расширились.

— Ты не хочешь оставить ее себе?

Хотел — да.

В этот момент, при мысли о том, чтобы потерять ее раз и навсегда, он признал, что часть его действительно хочет оставить ее себе.