Самая темная страсть

Беззащитнее человека, вспомнил Аэрон, когда их языки сплетались в поцелуе, он не мог отделаться от этой мысли.

Позже он будет осторожнее.

Позже пожалеет, но сейчас больше всего он желал…

ее.

Оливию.

Женщину, которую презирала его маленькую Легион. Женщину, которая только что спасла его задницу, хотя, если бы он не обманывал себя, то признал бы, что она считала ее своей собственной. И женщину, которую он вышвырнет из крепости очень скоро.

Она успокаивала и очаровывала Гнев одним присутствием, что просто выбивало его из колеи.

Даже сейчас, демон мурлыкал, наслаждаясь происходящим.

В ожидании того, что должно было произойти.

Глупый.

Оливия была отдушиной, которую он не мог себе позволить.

Он не пытался себя обмануть.

Он не может тратить все свое время на то, что бы беспокоиться о ней, спасать ее, всякий раз как она находит неприятности себе на голову, но она не остановятся.

Она не может постоять за себя.

Эту женщину создали боги для любви.

Любой другой мужчина, ей бы с удовольствием помог в ее просьбе, Он представил как чьи- то руки опускаются на ее грудь, и вцепился в простынь.

Посмотри на Уильяма.

Сексуально-озабоченный Уильям.

Ублюдок.

Моя.

Ангел моя.

Гнев? Ты на что-то надеешься? Смешно.

Не твоя, и, даже, не моя.

Но как бы он хотел этого.

Ее новая одежда, подчеркивала великолепную кожу и пленительные изгибы.

Ни один человек не смог бы удержаться от такого чистого соблазна.

Даже он.

Она хотела поцеловать и что-то там внутри него, требовало, чтобы он позволил ей.

На этот раз, он не смог бы оторваться от нее.

Он хотел только одного — прижаться к ее губам, языком приоткрыть ее сжатые зубы, и скользнуть в нее.

Вобрать в себя ее сладость, похитить ее невинность.

Взять от поцелуя все, что было возможно

И святое проклятье, наслаждаться ею…

На вкус она была подобна винограду, сладкая сочная и немного терпкая, ее язык исследовал его рот.

Ее соски затвердели, и каждый раз, когда она выгибала спину, прикасались к нему и усиливали его эрекцию.

Она мягко и нежно целовала его, а ее руки скользили по его волосам.

Она была нежной любовницей, такой, какие всегда его привлекали.


Он никогда не понимал, почему других воинов привлекали женщины, которые царапались и боролись даже в самые интимные моменты, и однажды сам стал участником такого акта.

И повторять это, ему больше не захотелось.

Зачем переносить насилие и борьбу в спальню? Для этого нет никаких причин.

Не для него.

Бывшие любовницы Аэрона, которых было совсем немного, ожидали от него больше напора, чем он был готов дать.

Возможно, потому что он был похож на мотоциклиста, казался борцом и убийцей, и никогда не отступал.

Но он не позволял им двигаться быстрее или яростнее.

Он был намного сильнее их.

И легко мог их травмировать.

Эти яростнее и быстрее, могли пробудить его демона, и Аэрон отказался от занятия секса втроем с существом которое он не всегда может контролировать.

Опять же, он мог сломить своих партнерш, и превратить их в мазохисток.

Хотя…

он сам не мог признаться себе что у него было желание, небольшое, но все таки было, разрушить границы установленные между ними, бросить ее за край чувственного контроля, заставить ее биться и умолять его сделать все необходимое, чтоб она достигла кульминации.

Мурлыканье Гнева усилилось.

Что с ним случилось? Что случилось с его демоном? Находясь рядом с Оливией, он должен был более чем обычно переживать, что сделает ей больно.

Но нет.

Он сделал их поцелуй еще глубже, пытаясь взять больше чем, она была способна дать.

Да.

Еще.

Хоть голос Гнева прозвучал шёпотом, но он вернул его в реальность. Он отстранился от Оливии.

Я не стану желать крови.

Ты можешь быть спокоен.

Еще!

Когда его любимый ребенок Легион находилась рядом, она успокаивала демона, так же как и Оливия. Но демон никогда не хотел ее поцеловать.

Почему он отвечал ей таким образом, почему Оливии, то? Ангелу?

Мы должны приостановаться, — сказал он ему.

Демон заскулил как маленький ребенок у которого забрали конфетку.

Еще небес.

Пожалуйста.

Еще…

небес? У Аэрона глаза полезли на лоб.

Конечно.

Гнев никогда не должен был бы радоваться Оливии, но недостижимое оказалось реальностью.

Но, честно говоря, Аэрон никогда раньше не мог подумать, что демону захочется посетить дом ангелов.

В конце-концов, ангелы и демоны всегда были врагами.

И возможно он ошибался, но демон никогда ничего об этом не говорил…

до того как привязался к ней.

— Аэрон? — ее глаза открылись, окайименные густыми и черными ресницами, предавали взгляду детскую непосредственность.