Самая темная страсть

— Но…

почему? Со мной не будет никаких проблем.

Честно.

Ты уже создала проблему.

Ее подбородок снова задрожал, эмоциональное оцепенение моментально испарилось.

Он по-прежнему планирует избавиться от меня.

Страх, смятение,

отчаяние- всё навалилось на неё.

Она спрятала лицо в подушке, не желая видеть Аэрона.

Она была сыта по горло его безразличием и жестокостью.

— Женщина, — прорычал он.

— Я велел тебе не плакать.

— Тогда прекрати ранить мои чувства.

Слова прозвучали глухо, из-за хлопка, прижатого к ее губам — и разумеется, из-за ее слез.

Зашелестела одежда, как будто он переминался с ноги на ногу.

— Раню твои чувства? Ты должна быть благодарна, что я не убил тебя.

Ты причинила невообразимо огорчала меня весь прошлый месяц.

Я не представлял кто и почему преследует меня.

Моя верная подруга не могла быть со мной, ей пришлось уйти, отправиться туда, где ей все ненавистно.

туда, где она заслуживала быть, несмотря на то, что Аэрон защищал ее. Да без разницы, как любили говорить некоторые из Повелителей.

— Мне жаль.

Несмотря ни на что, это было правдой.

Вскоре, он потеряет все, что так ценит, и ничто уже не может это предотвратить.

Не думай так, или опять начнешь рыдать.

Он вздохнул.

— Я принимаю твои извинения, но это ничего не меняет.

Тебе здесь не рады.

Он прощает её? Наконец шаг в правильном направлении.

— Но…

— Ты пала, но до сих пор бессмертна.

— Да?

Он не дай ей времени ответить.

Ее одежда восстанавливалась, следовательно, он был уверен, что и она сама тоже восстановиться от ран.

— Утром с тобой всё будет в порядке.

И тогда я выставлю тебя из крепости.






Глава 4




АЭРОН МЕРИЛ коридор шагами.

Он занимался этим в течение многих часов, но не видел возможности передохнуть в ближайшем будущем.

Кто-то должен был сторожить ангела.

Не от незваных гостей, а от ее вторжения, только в случаи, если та была здесь чтобы шмыгать вокруг и подслушивать вещи, которые не следует.

Разумное объяснение, тем не менее не имевшие и доли смысла, но он мог бы его придерживаться.

Да, она могла услышать и узнать все, что ей было недозволено, будучи еще ангелом, невидимым и защищенным, но теперь она была уязвимой и в любой момент Ловцы могут схватить ее и использовать во вред его друзьям.

Он крепко сжал кулаки, и он заставил себя отбросить мысли о том, что ее могут пытать, а что их обоих могут убить. В сердцах, он ударил по стене кулаком.

Или его друзей.

Кроме того, часть его была уверена, что когда Оливия достаточно окрепнет, что могло случиться буквально с минуты на минуту, она попытается сбежать из его комнаты, чтобы продолжить охоту на Легион.

Но Легион поблизости не было, Аэрон все равно не мог позволить этому произойти.

Хотя вряд ли падшая Оливия могла причинить какой-либо вред во время своих поисков.

Но все равно.

Она могла поделиться своими находками с другим ангелом, который, как она предсказала, был уже на подходе, и этот ангел мог попытаться сделать все за нее.

Не в моё дежурство, подумал он.

Его друзья уже посовещались — он слышал как они переговаривались, затем смеялись, слышал топот их ног, когда они расходились — но не имел ни малейшего понятия, что же они решили.

К нему никто не приходил.

Собираются ли они преследовать ту женщину, что он встретил в переулке? Обнаружил ли Люциен следы Ловцов на холме?

Мнение Аэрона не изменилось — он не верил, что Оливия была замешана в этом.

Но они, возможно, следовали за нею сюда.

В конце концов, нападение исподтишка было их отличительной чертой.

И их вторжение сейчас стало бы отличным завершением этой ужасной ночи.

Полчаса назад он призвал Легион, чтобы предупредить её о том, что происходит.

Обычно, в независимости от расстояния между ними, она слышала его зов и приходила к нему.

Но не в этот раз.

Как Люциен, она могла переноситься с места на место лишь силой мысли.

Ей причинили вред? Взяли в плен? Он уже был готов призвать ее официально, как она учила его — хотя пока Оливия все не объяснила, Аэрон не понимал, что она имела в виду — но знал, что подобный призыв она вряд ли проигнорирует.

Чем дольше он рассматривал подобную возможность, тем больше убеждался, что ангел — падший или нет — должен быть подальше от крепости, прежде чем Легион успокоиться до такой степени, чтобы вернуться.

Он вспомнил её страх, как она дрожала просто произнося слово ангел.

Он бы мог попросить Оливию прекратить делать то, что она там делала, ибо это причиняло боль маленькому демону и не только ей.

Но и её друзьям, если уж на то пошло.

Они конечно, никогда не чувствовали присутсвие Оливии, ни коим образом.

Но не попросил.

Она исцелялась, и он не хотел её беспокоить.

Особенно сейчас, когда она сделала так много ради него.

Никакого послабления.