Самая темная страсть
Часть 171 из 188 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Материал упал к ее ногам, обнажая ее красивую грудь с розовыми, перломутровыми сосками ее плоский живот и длинные, прекрасные ноги.
— Я бы тоже хотела этого.
Да, да.
От этих слов он задрожал, он тут же напрягся.
Он шагнул к ней, закрыв возможные пути к отступлению.
На ходу он пытался снять сапоги, и спотыкался потому что не хотел останавливаться ни на минуту.
Прикоснуться к ее коже.
То в чем он нуждался.
Когда он подошел к ней, то был таким же обнаженным как и она.
Он навис над ее ее сочным телом, удерживая равновесие.
Превосходно.
Тепло, так много тепла.
Они оба глубоко вздохнули.
Она закрыла глаза и выгнулась на встречу к нему, ее руки вцепились ему в спину.
Она откинула голову назад, и он видел как бешено пульсирует вена у нее на шее.
Ее губы были были приокрыты и волосы растрепались по плечам.
Он никогда не видел более изысканую страсть.
У них было полчаса, из которых он каждую минуту собирался доставлять ей удовольствеи всеми возможными способами.
Лизать ее, пробовать ее, посасывать ее.
Он должен был сначала пальцем добраться до ее истока.
О ндолжен был сначала задержаться на ее бедрах и ее груди.
Он он этого не сдалал.
Он не мог.
Он должен войти в нее, не теряя ни минуты, и полностью слиться с ней.
— Обхвати ногами мою спишу, — скомандовал он.
Она не колебалась.
Мгновенно повиновалась.
М как только она открылась для него, одним ударом он вошел в нее.
Глубоко, так глубоко.
Так глубоко, как только мог.
Ее стон, заставил его остановиться, и это далось ему не легко.
Он скользнул в нее еще раз, но намного мягче, затам, еще один.
— Аэрон, выдохнула она.
Моя.
Наша.
Научись делиться, Гнев.
Не получается.
Он скользил своей рукой по ее маленькой розочке, желая испить ее, он проник в нее и выскользнул, и снова проник.
Он не успокоился бы, даже если бы Гален ворвался в комнату и приставил к его голове пистолет.
Эта женщина восхищала его, будоражила его, восхищала его, заставляла его злится…
принедлежала ему.
А он принадлежал ей.
Он хотел растворится в ней, чтоб она никогда о нем не забывала.
Он хотел стереть себя из ее памяти, чтобв она никогда о нем не вспоминала.
Он не хотел что бы, она страдала после того как они растанутся.
Он хотел чтоб она встретила кого-то другого, и в тот же момент желал убить того кто к ней прикоснется.
Но больше всего он хотел чтоб она была счастлива.
Улыбалась.
Радовалась.
Веселилась.
Да.
И это он собаирался подарить ей сегодня.
Счастье.
— Я никогда не рассказывал тебе как плохо быть пенисом? — спросил он, замедляя свое движение.
Она моргнула и открыла глаза.
По прежнему в ее небесно-голубых глазах светилась страсть, но теперь к ней добавилась малая толика смущения.
— Ч-что?
Парис за долгие годы рассказал ему много шуток, но он вспомнил только одну.
И он ни как не мог выбросить ее из головы.
— Почему плохо быть пенисом.
Находясь в ней, он задвигал бедрами, доставая до прежде недоступных глубин.
Восторженный стон сорвался с ее губ.
— Нет.
Нет, но сейчас это неимеет никакого значения, я хочу чтоб ты…
— Пенисом быть плохо, потому что у тебя дырка в голове.
Ее губы дрогнули и она вцепилась в него.
— Я как то об этом никогда не думала.
— Ну, а еще хуже.
Ваш хозяин постоянно вас душит.
Поддергивание стало напоминать улыбку.
Она обняла коленями его бедра, и она закусила нижнюю губу.
— Что еще?
— Ты уменьшаешься от холодной воды.
Она подавила смешок.
— И ты вынужден постоянно торчать между двумя орехами.
— Я бы тоже хотела этого.
Да, да.
От этих слов он задрожал, он тут же напрягся.
Он шагнул к ней, закрыв возможные пути к отступлению.
На ходу он пытался снять сапоги, и спотыкался потому что не хотел останавливаться ни на минуту.
Прикоснуться к ее коже.
То в чем он нуждался.
Когда он подошел к ней, то был таким же обнаженным как и она.
Он навис над ее ее сочным телом, удерживая равновесие.
Превосходно.
Тепло, так много тепла.
Они оба глубоко вздохнули.
Она закрыла глаза и выгнулась на встречу к нему, ее руки вцепились ему в спину.
Она откинула голову назад, и он видел как бешено пульсирует вена у нее на шее.
Ее губы были были приокрыты и волосы растрепались по плечам.
Он никогда не видел более изысканую страсть.
У них было полчаса, из которых он каждую минуту собирался доставлять ей удовольствеи всеми возможными способами.
Лизать ее, пробовать ее, посасывать ее.
Он должен был сначала пальцем добраться до ее истока.
О ндолжен был сначала задержаться на ее бедрах и ее груди.
Он он этого не сдалал.
Он не мог.
Он должен войти в нее, не теряя ни минуты, и полностью слиться с ней.
— Обхвати ногами мою спишу, — скомандовал он.
Она не колебалась.
Мгновенно повиновалась.
М как только она открылась для него, одним ударом он вошел в нее.
Глубоко, так глубоко.
Так глубоко, как только мог.
Ее стон, заставил его остановиться, и это далось ему не легко.
Он скользнул в нее еще раз, но намного мягче, затам, еще один.
— Аэрон, выдохнула она.
Моя.
Наша.
Научись делиться, Гнев.
Не получается.
Он скользил своей рукой по ее маленькой розочке, желая испить ее, он проник в нее и выскользнул, и снова проник.
Он не успокоился бы, даже если бы Гален ворвался в комнату и приставил к его голове пистолет.
Эта женщина восхищала его, будоражила его, восхищала его, заставляла его злится…
принедлежала ему.
А он принадлежал ей.
Он хотел растворится в ней, чтоб она никогда о нем не забывала.
Он хотел стереть себя из ее памяти, чтобв она никогда о нем не вспоминала.
Он не хотел что бы, она страдала после того как они растанутся.
Он хотел чтоб она встретила кого-то другого, и в тот же момент желал убить того кто к ней прикоснется.
Но больше всего он хотел чтоб она была счастлива.
Улыбалась.
Радовалась.
Веселилась.
Да.
И это он собаирался подарить ей сегодня.
Счастье.
— Я никогда не рассказывал тебе как плохо быть пенисом? — спросил он, замедляя свое движение.
Она моргнула и открыла глаза.
По прежнему в ее небесно-голубых глазах светилась страсть, но теперь к ней добавилась малая толика смущения.
— Ч-что?
Парис за долгие годы рассказал ему много шуток, но он вспомнил только одну.
И он ни как не мог выбросить ее из головы.
— Почему плохо быть пенисом.
Находясь в ней, он задвигал бедрами, доставая до прежде недоступных глубин.
Восторженный стон сорвался с ее губ.
— Нет.
Нет, но сейчас это неимеет никакого значения, я хочу чтоб ты…
— Пенисом быть плохо, потому что у тебя дырка в голове.
Ее губы дрогнули и она вцепилась в него.
— Я как то об этом никогда не думала.
— Ну, а еще хуже.
Ваш хозяин постоянно вас душит.
Поддергивание стало напоминать улыбку.
Она обняла коленями его бедра, и она закусила нижнюю губу.
— Что еще?
— Ты уменьшаешься от холодной воды.
Она подавила смешок.
— И ты вынужден постоянно торчать между двумя орехами.