Сама дура виновата

— Это унизительно. Я не хочу, — снова очень спокойно повторила я.

— Ты просто не понимаешь, — Арчи начинал злиться по-настоящему. — Это все продуманная кампания. Конечно, это смешно и унизительно! Но когда люди смеются над тобой, они чувствуют себя лучше! Они возвышаются над своей убогой жизнью. И они будут возвращаться к нам, чтобы снова испытать это приятное чувство.

— Давай тогда смеяться над тобой, — предложила я.

— Они и так смеются надо мной! Из-за тебя! — рявкнул Арчи. — Все! Хватит кобениться! Три дубля и свободна! Унизительно или нет — будешь думать, когда пойдешь выбирать себе новый телефончик. У нас уже есть рекламодатель, готовый работать с новым аккаунтом, и деньги там обещают хорошие!

— Но я не…

— Три, два, один, поехали! — жестко скомандовал Арчи, запуская запись и заявляя уже на камеру: — Хватит, Дарина! Тебе уже достаточно!

Играл он как никогда великолепно, вкладывая самые живые эмоции. Прямо по глазам видела.

Он отодвинул от меня тарелку, я попыталась встать и почувствовала, как плетеное кресло поднимается вместе со мной.

— Дай! — так же жестко скомандовала я.

Но мой отчаянный тон растерял угрожающие ноты, растворившись в хохоте толпы. Остался только каприз нелепой жирной тетки, у которой отобрали вожделенное лакомство.

— Глянь на нее, вот жопу отъела! — хихикнула какая-то девчонка из стоящих поближе. — Не буду сегодня десерт брать.

Неожиданно эти слова ударили меня куда больнее, чем в интернете.

Там это просто строчки на экране, за ними не видно лиц.

А здесь — все живые. И я тоже.

— Второй дубль, — сказал Арчи. — Три, два, один…

— Нет.

— Да!

— Я не буду больше в таком сниматься! — я повысила голос и увидела, как в толпе начали доставать телефоны и направлять на нас. — Эти твои тупые шутки просто дурной вкус!

Я принялась сдирать скотч, прилипший к платью, но в глазах стояли слезы, а он только тянулся, но не рвался.

Арчи зло оскалился:

— Дура! Дурной вкус — это ты сама! Не была бы ты такой, никто бы не ржал!

— Что ж ты с дурой работал! — фыркнула я. Пришлось придвинуться к столу и взять нож, чтобы освободиться от скотча. — Это ты ко мне пришел, а не я к тебе!

— Толстуха с самомнением до небес! — заорал Арчи. — Да кому ты вообще нужна!

— Мне.

От неожиданности я чуть не пропорола тупым десертным ножом свое бедро.

Я перестала следить за Егором, когда мы начали скандалить, и не заметила, когда он приблизился к нашему столу.

Он забрал нож у меня из руки, присел на корточки и в два движения срезал скотч.

Поднялся и протянул мне руку.

— Куда?! — Арчи вскочил, но сделать шаг вперед не решился. Так и переминался у стола, дергался, подпрыгивал. — Что ты вообще делаешь, Титов?

— Я ее забираю, — спокойно ответил Егор, сплетая свои пальцы с моими. — Эта дура в моем вкусе.

— Дурном? — не выдержала я.

— Дурном, — согласился Егор, стискивая мои пальцы и уводя меня сквозь толпу.





Глава пятьдесят первая, в которой героиня ничего не понимает, а герой чуть было не получает все, но…





Мы спустились на подземную парковку, не размыкая рук, и Егор открыл мне дверь блестящего черного внедорожника. Внутри пахло новенькой пластмассой и благородной кожей, под ногами сияла лиловым неоновая подсветка.


Сам Егор запрыгнул на водительское сиденье и лихо, с визгом шин, вырулил на улицу, вливаясь в поток машин на проспекте. Вел он шикарно — небрежно оставив одну руку на руле, а второй оперевшись на край окна.

Я аж залюбовалась — горячий, опасный… мой?

— Что происходит? — спросила я, потому что никакого другого вопроса у меня не получалось придумать.

Щемящее чувство пронзительной радости, от которого сжималось все в груди, потихоньку успокаивалось, наш торжественный исход вместо восторга начинал вызывать тревогу.

За красивые жесты всегда нужно платить.

Хлопаешь ли ты дверью родного дома, бросаешь в лицо начальницу заявление об увольнении или уходишь от партнера по блогу со своим горячим любовником, который пока еще ничего не сделал, чтобы доказать, что изменился.

Ну ладно — немножко сделал. Он гарантированно засветился на видео, а в толпе было немало людей с камерами. Интересно, кто-нибудь его узнал? Если да — последствия будут уххххх!

— Нам надо поговорить, — отозвался Егор, бросив на меня короткий взгляд.

И почему-то под этим совсем мимолетным взглядом я резко вспомнила, что на мне под этим обтягивающим платьем еще и полупрозрачное белье. То самое, которое он облизывал, отодвигал, тер, пачкал спермой — и даже снимал.

Я заерзала на сиденье, сдвигая колени и оправляя платье.

Егор протянул руку, чтобы сделать температуру в салоне пониже — согласна, тут становилось жарковато! — и я дернулась, почему-то уверенная, что он положит мне ее на колено.

Он отвернулся, глядя в боковое зеркало, но улыбку скрыть не смог.

Неужели умудрился прочитать мои мысли?

— Куда мы едем? — нервно спросила я, снова поправляя платье.

Оно упорно ползло вверх, открывая мои бедра, и я уверена, мне не чудились молниеносно короткие взгляды Егора на них.

— К тебе.

— Почему? — удивилась я. Теперь маршрут, по которому неслась машина, стал намного понятнее. Получалось, что еще минут пять — и мы на месте.

— Хочешь ко мне? — весело отозвался Егор, ловко поворачивая на узкую улицу и вписываясь между двумя грандиозными лужами. — Я купил квартиру, но там пока ничего нет, кроме матраса на полу. А на матрасе мы с тобой точно не поговорим. У тебя хоть чаю спокойно выпьем.

— Почему не в кофейне?

— Нас оттуда выгонят.

— За что?

— За непристойное поведение.

Светофор впереди переключился на красный, и Егор воспользовался этим, чтобы наклониться ко мне и смерить меня медленным взглядом от груди в откровенном декольте до сдвинутых коленей. От его наглой улыбки мое сердце забилось сильнее.

— Ты так в себе уверен? — спросила я, цепляясь пальцами за ремень безопасности, который вдруг начал меня душить.

— Не-е-е-ет… — издевательский протянул Егор, быстро облизывая обветренные губы и все-таки накрывая ладонью мою коленку. — В тебе. Так что пьем чай у тебя на кухне и там же говорим.

— Дома Элка с Базилем, какие тут разговоры…

— Я попросил их уйти, — спокойно сообщил Егор, бросая упрекающий взгляд на переключившийся наконец светофор. Он убрал руку с моей коленки и тронулся с места.

— Когда ты успел с ними спеться?

— Я очень обаятельный.

Внедорожник вырулил на набережную и буквально через полминуты уже тормозил у нашего дома.

Как-то мы быстро добрались, я не успела подготовиться к разговору!

— Не у тебя, не в кофейне, выгнал Элку, — я загибала пальцы. — Похоже, ты опять меня скрываешь.

Егор, который в этот момент открывал мне дверь и протягивал руку, помогая выйти, на мгновение замер. А потом отпустил дверцу машины и скользнул ладонями мне на талию.

Я застыла, завороженная своей реакцией на него — мне захотелось плакать, захотелось вдохнуть его терпко-свежий запах, захотелось прижаться к нему всем телом и почувствовать его губы на шее — там, где он раньше целовал так невероятно нежно, и где я чувствовала эти поцелуи острее всего.

— Наоборот… — тихо сказал Егор, склоняясь ко мне так близко, что казалось — вот-вот исполнит мою фантазию. — Я скрываю себя.

— Что?.. Себя? — не поняла я. — Как это?

— Сейчас объясню, — сказал он, захлопывая дверь и щелкая сигналкой. — Идем.