Сама дура виновата

— Значит так. Все, что ты там понаписала — это неприемлемо! Так отвечать фолловерам нельзя!

Ничто не предвещало бури с утра, кроме моих заплаканных после вчерашнего загула по грустным песенкам глаз, но Арчи сумел меня удивить. Оказывается, он действительно почитал комментарии и теперь имел свое мнение на этот счет.

— Ты деньги зарабатывать хочешь или гонор свой показывать?

— Мне кажется, остроумные ответы привлекут… — начала я.

— Оттолкнут! Никому не хочется быть униженным на глазах у всех! У большинства людей нет чувства юмора. Твои ответы они воспринимают как хамство!

Я снова попыталась открыть рот, но Арчи нахмурил брови и заткнул мне рот коротким:

— Больше не отвечай вообще, — и сразу перевел тему: — Значит так, я еще кое-что понял, пока читал и скорректировал направление. Для начала — тебе надо набрать еще вес.

Сначала я подумала, что ослышалась, и он сказал «похудеть». Просто ошибся во всех буквах сразу. Даже потрясла головой и переспросила:

— Что ты сказал?

— Тебе надо набрать вес, — терпеливо повторил Арчи. — Может, не сразу, но займись этим. Дальше… Вот тебе новые сценарии. Если готова — снимаем сегодня.

На этот раз для съемок он арендовал студию для фотосессий с интерьером советской квартиры. Ковер на стене, буфет с хрустальной посудой, телевизор «Рубин» и лакированная «стенка». Я аж вздрогнула, увидев такие же обои, как были у бабушки дома.

Я опять толком не успела пролистать сценарии по пути в студию — на первый взгляд, там все было нормально, но когда Арчи вручил мне пакет с чем-то бирюзовым в белый горошек, я не удержалась от вопросительного взгляда.

— Переодевайся, — сказал он.

— Что это?

— Платье.

Последний раз ткань такой расцветочки я видела, когда мне мама в Питер собирала «приданое» — кухонные полотенчики, которые ей дарили подруги, привозившие их из путешествий по Золотому Кольцу.

Сшитое по моде советской деревни пятидесятых, платье предсказуемо сделало из меня этакую кулему с фигурой в виде бочки. А когда Арчи быстро растрепал мои волосы и скрутил из них пучок, зрелище стало и вовсе устрашающим.

Образ был до жути узнаваемым — у нас в Александрове примерно так и выглядели женщины средних лет. Да что уж там — если мои волосы обесцветить, завить и накинуть десяток лет, я стану вылитой своей мамой.

А когда Арчи вручил мне кондовую деревянную скалку — образ и вовсе стал карикатурным.

Он установил на штативы камеру и телефон и врубил звук, под который я должна была разыгрывать сцену.

«Ты потерял такую принцессу, как я!» — гнусавило в динамике под простенький бит. Этот тренд я видела — такой высокомерный глумеж над записавшей его отчаявшейся женщиной.

— Арчи… — начала я, но он опять меня прервал:

— Давай все разговоры потом, у нас аренда на два часа!

Под его напором я не только возражать не успевала, но даже толком осмыслять, что происходит. Арчи командовал, я повторяла, он был недоволен — я повторяла снова, он хотел еще парочку дублей — я опять повторяла.

Встречала его со скалкой, как загулявшего мужа, возмущалась, что он меня бросил, и подбоченивалась, демонстрируя всю «красоту», которой он лишился, танцевала в этом дурацком платье — и чем хуже у меня получалось, тем больше был Арчи доволен.

— Так, стоп! — не выдержала я. — Что мы делаем? Первые ролики были совсем другие!

— Да, разумеется, — нетерпеливо дернул головой Арчи, запуская следующий трек. — Ты была роскошной плюс-сайз женщиной, я роскошным мужчиной. Но народу нужно совсем другое!

— Что же?

Я подняла скалку. За время съемок я к ней уже привыкла. Увесистая, в руке лежит удобно. Надо такую же дома завести, средство самозащиты куда лучше бейсбольной биты.

— Им нужно увидеть нашу героиню такой, какая она у них в голове. Толстой, неопрятной, ленивой и скандальной, — снизошел до объяснений Арчи. — А я буду рядом играть на контрасте. Вроде как, если такая баба отхватила роскошного мужика, то и они смогут. Например, отобьют у этой бабы.

— Ну да, действительно… — тихо, но угрожающе проговорила я, взвешивая на ладони скалку. — Я ведь такая и есть, да, Арчи?

— Какая разница, какая ты? — раздраженно отозвался он. — Я просто следую за стереотипами. Людям нравится, когда их картина мира подтверждается, они от этого чувствуют себя проницательными и умными.

— Думаешь, залетит?

— Еще как! Я анализировал статистику наших видео — быстрее всего вирусятся те, где ты неуклюжая и смешная. Так что давай, мы еще выловим в этой мутной воде наш косяк лосося. Время хаоса — время роста!

Покосившись на скалку, которой я ненавязчиво покачивала, Арчи вдруг сменил поведение.

Он щелкнул пультом, отключая кольцевые лампы, скользнул ко мне вплотную, осторожно отводя мою руку в сторону, и склонился низко-низко, проговорив мне практически в губы:

— Дарина… ты отлично умеешь работать, мы с тобой сможем очень круто подняться, — голос стал тише, а дыхание чувствовалось на моих губах. Черные глаза сверлили меня насквозь. — Я не большой любитель аппетитных пышек, но раз мы партнеры, у нас может быть много общего, кроме съемок.


Его пальцы дотронулись до моего лица, я дернулась, а он тут же сделал шаг назад и с озабоченным видом посмотрел на часы.

— Вот время-то летит. Все, переодевайся. Остальное в следующий раз.

Арчи оказался прав. Новые видео рванули так, что уже через пару дней я в полном обалдении смотрела на свои сто тысяч фолловеров.

А вот Базиль с Элкой в обалдении смотрели на мой аккаунт.

И вовсе не в таком приятном, как я.

— Дарин… — Элка развернула ко мне экран, где я сидела за столом и, пока Арчи за моей спиной подтягивался на перекладине, ела столовой ложкой огромный торт с кремовыми розами. — Вот это я еще понимаю. Постмодернизм, метаирония, легкий сарказм на тему общественных ожиданий… Но это — что?

Она перелистнула видео — и на следующем Арчи качал пресс, а я держала в руках батон колбасы и багет и по очереди откусывала от каждого.

— Контент, — ответила я, не поднимая головы. Меня беспокоило другое — где контент у Егора? Почему уже который день ни на одном из его аккаунтов нет обновлений? Я даже проверила, что он меня не забанил — зашла под другим именем.

Даже сторис в инсте не было. Может, с ним что-то случилось?

— Дар, а вот это тоже контент? — Элка резко и зло потыкала в экран и повернула его ко мне.

Да, сомнительной красоты видео, где я пытаюсь изображать новый трендовый танец, скачу, скачу, а потом останавливаюсь и долго пытаюсь отдышаться.

Выходит Арчи и с легкостью повторяет этот танец, а потом подхватывает меня на руки.

К счастью, в ролике не видно, как потом он практически падает под моим весом, а остаток дня ноет, что болит спина. Но, кажется, народу хватит и увиденного, чтобы убедиться, что они правы — все толстые ленивые и неуклюжие неудачницы.

— Это очень крутой контент, — заверила я ее. — Посмотри, сколько лайков.

— Тебя только лайки волнуют?

— Нет, еще просмотры.

— Дарина!

— Что?

Я оторвалась от телефона и раздраженно хлопнула его об стол экраном вниз.

— Чем ты лучше Егора в таком случае? — спросила Элка, коротким взглядом взяв в соратники Базиля. Тот даже положил руку ей на плечо — и в целом они стали выглядеть как родители, отчитывающие нерадивую дочь.

— Сложный вопрос, не понимаю логики! — огрызнулась я.

— Не понимаешь или не хочешь понимать?

— Не понимаю!

— Не притворяйся тупее, чем ты есть! — психанула Элка.

— У меня просто мозги жиром заплыли! — издевательским тоном отозвалась я. — От тортов и колбасы!

— Дар, я серьезно! Ты реально меняешься не в лучшую сторону с этим Арчи!

— Ты просто завидуешь! — ляпнула я и, резко отодвинув стул, вылетела из кухни.

Разъяренно пыхтя, я влезла в ботинки, надела куртку — и ссыпалась по лестнице вниз. Арчи обещал заехать только через час, но оставаться дома в такой атмосфере не было никакого желания.

Тем более что где-то в глубине души я понимала, что Элка права.

По крайней мере, если бы она вела себя подобным образом, я бы тоже забеспокоилась.

На улице было промозгло, и холодный ветер с Невы выдувал из тела остатки воспоминаний о лете. Я накинула капюшон и развернулась спиной к особенно злому порыву.

Так я и заметила стоящего у парапета Егора, который увидел меня в тот же самый момент, что и я его. Судя по покрасневшему носу и слезящимся глазам, торчал он там уже довольно давно.

Мотнув головой, я решительно направилась в его сторону.

Он сделал шаг навстречу, и лицо его озарилось такой солнечной улыбкой, что у меня горько-сладко екнуло в груди.





Глава сорок седьмая, в которой героиня выступает с сольной арией