Русская красавица

— Искренности. И доверительных отношений.

— Вы меня обвиняете в убийстве! О каких доверительных отношениях может идти речь?! Просто смешно вас слушать!

— Да! А я вот в последнее время перестал понимать, где смешно, а где нет, — грустно сообщил лейтенант. — Возьмем, например, дело Родиной. Эпизод первый. Вы заходите ночью в подъезд, и через минуту она оказывается мертва. Заметьте, Виктор Берковский ничего следствию не сообщает, хотя трудно поверить, что он ничего не видел. Понимаете? Видел он убийцу, я в этом уверен. Но не счел возможным указать его имя. Или ее имя. Почему? Может, потому, что убийца был ему дорог? Может, на его глазах произошло убийство из ревности, и он чувствовал себя виноватым в произошедшем? Разве это смешно?

Аня начала отчаянно нервничать. Фарс, глупый фарс! Ей захотелось схватить со стола тарелку и запустить в лицо Агееву так, чтобы все веснушки разбежались. Но тогда — подозреваемую уводят в наручниках, закон торжествует, занавес, бурные аплодисменты!

Ободренный ее молчанием, старший лейтенант Агеев достал из внутреннего кармана блокнотик, полистал странички.

— Эпизод второй. Анна Измайлова и ее близкий друг, можно сказать, поверенный во всех делах…

— Сообщник, — буркнул Выблый.

— …и возможный сообщник, — согласился Агеев, — едут по автостраде. Между ними происходит разговор, переходящий в ссору, в результате чего машина переворачивается. Авария. Случайность. Бывает. Но вот что знаменательно: гражданка Измайлова отделывается несколькими шишками и легким испугом, а Матвей Матецкий чуть не погибает при взрыве бензобака. Это смешно или нет?

Аня молчала как убитая. Агеев перелистнул страничку блокнотика и как-то весело, даже бесшабашно, посмотрел на нее.

— Эпизод третий. Казино. Неизвестный злоумышленник…

— Или злоумышленница, — опять ввернул Выблый.

— …или злоумышленница, — кивнул старший лейтенант, — выплескивает пузырек с кислотой в лицо Нади Березиной. И кого же видят следователи на месте преступления? Опять все ту же гражданку Измайлову! Разве это смешно?

— Нет. Совсем не смешно, — деревянным голосом произнесла Аня.

— Плохо дело, — констатировал Агеев, захлопывая блокнотик. — Дело, можно сказать, совсем дрянь. Для вас, гражданка Измайлова. Не спорь, не спорь… — старший лейтенант из деланного сочувствия перешел на «ты». — Я уже давно в органах, знаю. Улики косвенные, спору нет. Не сама ты, конечно, это сделала — человека наняла. А ведь мы его найдем, обязательно найдем. Кстати, где в это время находился Матецкий?

Аня похолодела.

— Боже мой!.. Да как вы можете!.. Он был со мной наверху и находился там неотлучно. Есть свидетели: Юрик, осветители, массовка… Человек двадцять. Если не верите — проверьте.

— Проверим, — с готовностью ответил лейтенант Агеев. — Во всем разберемся. За это нам и деньги платят. А у тебя есть что сообщить следствию?

— У вас! — твердо поправила его Аня.

— Хм… У вас есть что сообщить следствию?

— Нет… Не считая того, что на меня саму несколько раз совершено покушение… и то, что вы, как я убедилась, не лейтенант Коломбо…

— Неужели?

— Мне змею подбросили… И ночью звонили… И бомбу в машину подложили.

— Вот это смешно, — улыбнулся Агеев. — И кто же это делает?

— Чингачгук!

— Кто? — опешил следователь.

— Я его так прозвала, — пояснила Аня. — Имени не знаю. Зато у меня есть его фотография. Он хочет меня убрать как свидетельницу.

— Свидетельницу чего?

— Я видела его в подъезде той ночью, когда убили Родину. Столкнулась с ним нос к носу. А потом он ломился ко мне в квартиру. Якобы ошибся адресом. И бомбу в машину тоже он подложил.

— Очень интересно, — недоверчиво произнес Агеев. — А где фотография?

Аня начала рыться среди фотографий, сваленных на табуретах, продолжила поиски в комнате.

— Где же она? — бормотала она. — Куда же я ее сунула?

Отпечатанный на принтере портрет Чингачгука она обнаружила на зеркале в прихожей.

— Вот, — протянула она смятый листок Агееву.

— Н-да… Мумия какая-то. Весь в пятнах, полосах… И кто, говорите, это такой?

— Чингачгук.

— Большой Змей. Я понимаю. А настоящее имя?

— Откуда же я знаю?! Разбирайтесь. Вам за это деньги платят.


— Разберемся.

Выблый взглянул через спину старшего лейтенанта на фотографию, удивленно вытаращил глаза.

— Так это же…

— Тихо, стажер! — осек его Агеев. — Разрешите взять снимок? На время. В интересах следствия.

— Конечно.

Следователь спрятал измятый листок бумаги в карман.

— Больше вы ничего не хотите сообщить?

— Нет.

— Жаль. — Агеев спрятал блокнот в карман. — Тогда, собственно, все. Пока все. До свидания. Кстати, вы никуда не собираетесь уезжать?

— Нет.

— Вот и хорошо. Пошли, Выблый.

Они направились к выходу, но в прихожей Агеев обернулся, чтобы что-то сказать, и в этот момент дверь распахнулась и в квартиру с криком «Я принес!» ввалился Матецкий.

— Что вы принесли? — вежливо поинтересовался Агеев. — Если не секрет.

— Себя принес, — пробормотал Матвей. — И свой привет.

— Поосторожнее с приветами, — посоветовал старший лейтенант. И… И тоже, пожалуйста, в ближайшее время не покидайте город. Договорились?

— Ну, если закон требует жертв… Договорились.

— Тогда до скорого свидания.

Дверь за сыщиками захлопнулась. Матвей удивленно посмотрел на Аню.

— Что за типы?

— Сыщики. Обвиняют меня в убийстве Родиной и двух каких-то мальчишек, нанесении тяжких телесных повреждений трем женщинам, в том числе и Наде, покушении на твою жизнь и прочая, прочая, прочая… — она обессилено махнула рукой. — Давай, проходи в комнату и показывай свой привет.

— Но…

— Давай, давай.

Они прошли в комнату. Аня без сил рухнула в кресло перед телевизором, а Матвей вытащил из сумки три видеокассеты и вставил одну из них в гнездо плейера.

— Юрик просил передать, что с тебя причитается, — сказал он, перематывая кассету на начало. — Мол, не так-то просто было скопировать кассеты под носом у стольких ответственных лиц. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как это ему удалось… Говорит, пустышка все это. Когда тот шулер в очках начал скандалить, все остальные камеры нацелились на него. А тут еще Даша устроила стриптиз… Короче, на пленке ничего интересующего следствие нет.

— Хотя бы посмотрим на игроков. Наш убийца может быть среди них.

— Кажется, все… Готово. Ты уверена, что это все тот же тип?

— Может быть. Сыщики сказали, что кислота во всех случаях одна и та же. Не знаю…

— Не боишься разочароваться?

— Ничего я уже не боюсь. Я теперь для Агеева — подозреваемая номер один, а для нашего убийцы — основная жертва. Если убийца меня не спровадит на тот свет, тогда Агеев со своим стажером спровадят за решетку. И куда бедной девушке деваться?.. Но если я увижу на экране знакомую физиономию… Ладно. Давай утрем слезы и начнем смотреть.

Они просмотрели каждую кассету несколько раз, некоторые моменты прокручивали снова и снова — ничего. Ни одного известного или хотя бы отдаленно знакомого лица. А начиная со скандала с шулером операторы направили все камеры на покерный стол, потом на загорелые груди Даши… Откуда они могли знать, что самое важное происходит рядом, чуть в стороне, за рулеткой.

Аня была мрачнее тучи. Как это было бы здорово, если бы она сама поймала убийцу и передала его на руки Агееву и Выблому! Нет, сначала бы она оторвала ему голову! Но ни один из игроков не был похож на убийцу. В глазах пестрело от смокингов, вечерних платьев, драгоценностей, бриллиантовых запонок, золотых часов… А вон у того типа в сером пиджаке часы и вовсе платиновые, а циферблат в форме шестиугольника. Чудные часы…

— «Картье», — пояснил Матвей. — Знаменитая фирма, обслуживающая королевские дома Европы и Южной Америки. Очень дорогие часы.

— Выключай технику, — сказала-Аня. — Плейер скоро задымится, а толку никакого. Может, Надя что-нибудь сообщит. Завтра мы с ней встречаемся.

— Ее уже выписали?

— Она хочет перевестись в другую клинику. Бойко посоветовал. Сказал, что тамошние доктора творят чудеса.

— А ты при чем?

— У девочки никого нет. Ей страшно, хочется опереться на чье-нибудь плечо.

— Неужели плечо Оболенского менее надежно, чем твое?