Русская красавица

— Благодарю.

— Благодарю — да?

— Благодарю — нет.

— А я вот начала пить с восьми часов утра, — объявила Даша.

Она встала с кушетки, потянулась, было, к столику, но чуть не упала на ковер. В последний момент Евгений Уголь подхватил ее под руки и осторожно усадил на место.

— Если человек без хребта, ему не следует лезть из кожи вон, — сказал он, заговорщицки подмигивая Наде. — Так что сами видите: если вы уйдете, съемкам — конец. Я не дровосек, чтобы тратить силы на дрова.

Надя натянуто улыбнулась, стремясь показать, что хорошо поняла и по достоинству оценила шутку.

— Как я поняла, работать придется в казино, — промолвила она, стараясь переключить собравшихся на деловой лад. — Может, Даша все-таки больше соответствует образу?

Теперь уже Евгений Уголь всем своим видом показывал, что тоже понимает шутки.

— Совершенно исключено, — сказал он. — Нам как раз нужна именно такая модель, как вы. Девушка-Удача, Девушка-Судьба, Девушка-Надежда…

— Что?

— Образ, — пояснил толстяк. — Красивая ложь, которая выдает себя за чистую монету. То есть правду. Имидж, который вы понесете на себе, как крылья. Народу нужен не только хлеб. Народу нужны и зрелища. Так что зрелище — это тоже своего рода хлеб. Но отношение к зрелищам — двоякое, как к сену.

— Почему? — удивилась Надя.

— Для лошадей и влюбленных сено пахнет по-разному, — изрек Евгений Уголь.

«А он забавен», — подумала Надя.

— Вы высокая, — то ли спросил, то ли отметил толстяк. — Метр семьдесят?

— Метр семьдесят два.

— Меня сбили с толку ваши каблуки. Снимите пожалуйста, туфли.

— Потом он тебя еще что-нибудь попросит снять, — со злым ехидством вставила Даша. — Он такой… шустрый.

— Не пили сук, на котором сидишь, моя лапочка, — парировал Евгений. — Если, конечно, тебя не собираются на нем повесить.

Надя сняла туфли и стала посреди комнаты, держа их в руках. Толстяк уселся рядом с Юриком и начал оценивающе изучать ее фигуру.

— Вы принесли с собой купальник? — спросил он.

Девушка кивнула. Купальник относился к ее штатной экипировке в студии Бойко, поэтому она повсюду носила его с собой.

— Наденьте его, — приказал толстяк.

— Он не будет возражать, крошка, если ты покажешься и без купальника, — громко сказала Даша.

Надя почувствовала, что краснеет, и беспомощно взглянула на Юрика. Тот успокаивающе улыбнулся и провел ее в соседнюю комнату.

— Здесь вы можете переодеться, — сказал он и закрыл за ней дверь.

Надя быстро переоделась, задержавшись лишь на миг, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Она еще раз порадовалась своему золотистому загару. Девушка достала из сумочки бумажную салфетку и промокнула влагу на верхней губе. Затем еще раз критически себя оглядела, послала себе воздушный поцелуй и вернулась в просмотровую комнату.

Все повернулись к ней, как только она открыла дверь. На какой-то момент она почувствовала смущение, затем своей плывущей походкой танцовщицы прошла на середину комнаты и медленно повернулась кругом.

— У нее хорошая, стройная фигура, — сказал Евгений Уголь.

— По-моему, груди маловаты, — хихикнула Даша. — Насколько я помню, ты лично поклонник больших.

Толстяк не обратил никакого внимания на реплику блондинки. Та оскорбилась, зло расхохоталась.

— Кончай паясничать, — приказал Евгений. — Если хочешь крови, то превратись в клопа. Подымайся, тебе давно уже пора баиньки. — Он посмотрел на Надю: — Все прекрасно. Встречаемся через…

— Через четыре часа, — вставил Юрик. — Нужно попробовать несколько вариантов.

— Через два часа, — толстяк неожиданно перешел на «ты». — Юрик «сделает» тебе лицо, а платье подберешь сама. Костюмерная… Юрик тебе покажет. Или Измайлова. Она вот-вот должна подойти.

Евгений потащил Дашу к выходу, но в дверях остановился.

— Поедете в казино без меня, — сказал он. — Я, собственно, там и не нужен. Пусть Измайлова всем заправляет. Встретимся после съемок на пресс-конференции. Ты, Надя, поброди в казино от стола к столу, привыкни к обстановке… Поиграй, что ли. Потом поднимитесь в отдельный зал и сделаете эти чертовы снимки. Массовку я организовал, с администрацией все обговорено… Да тихо ты!.. — прикрикнул он на Дашу. — Я тебе покусаюсь!


— А говорил, что нравится, — плаксиво напомнила она.

— Нравится, не нравится — спи, моя красавица!..

— Хочу в казино!

— Ха! В казино! Тебе только в постельку — и без разговоров.

— Хорошо. В постельку так в постельку. Но чтобы было как тогда, с шампанским и наручниками… Помнишь?

— Е-мое…

— А потом в казино!

Дверь за ними закрылась. Надя и Юрик посмотрели друг на друга.

— Вот за это я и не люблю женщин, — сообщил Юрик.

— Я тоже, — сказала Надя. — Именно за это.





* * *


В казино было многолюдно, прохладно и совсем не так чопорно, как представлялось Наде.

Все карточные столики были заняты. Вокруг седовласого мужчины в роговых очках толпились зрители. Похоже, ему везло: перед ним лежала гора фишек. Шептали, что он выиграл уже около двух тысяч.

— Карты — это не для тебя, — сразу же, при входе, заявил Вадим.

Он повел ее к рулетке, и теперь Надя сидела у расчерченного стола и пристально следила, как вращается колесо, — входила в роль. Рядом сидела дама в бриллиантовом колье. Она поднимала ставки спокойно, в глазах хладнокровный расчет, а в руках — раскрытый блокнотик, в который она время от времени что-то записывала.

— Играет систему «мартингейл», — шепнул из-за спины Вадим.

— Что это за система?

— Глупость, как и любая другая система беспроигрышной игры.

— Неужели никакой системы нет?

— Есть одна… Красть фишки со стола, когда не видит крупье.

По совету Вадима Надя решила не ставить на номера. Оболенский сказал, что сумма чисел на рулетке равна шестистам шестидесяти шести. Дьявольское, мол, число. Есть о чем призадуматься… Поэтому Надя начала играть на простые шансы, однако, как и любой новичок, тут же придумала систему.

Она ставила на красное-черное сначала жетон в пять долларов. Если проигрывала, ставила уже «десятку». Потом «двадцатку». Туда же следовало «двадцать пять». Предельной суммой было «тридцать пять». Если она выигрывала, то возвращала проигрыш и даже оставляла «десятку» в плюсе. Надя очень удивилась бы, если бы узнала, что система эта уже была придумана задолго до нее и называлась «игра по возрастающей». До сих пор красное и черное чередовалось в нерегулярной последовательности, но Надя упорно ставила на красное.

Наконец колесо остановилось. Шарик запал в красную лунку с цифрой «шестнадцать». К ее жетону придвинулся еще один.

— Ой, получилось!

— Наконец-то, — проворчал Вадим Владимирович. — Продолжай в том же духе. Считай, что ты научилась играть. Для этого тебе понадобилось пятнадцать минут. Теперь тебе осталась ерунда: научиться выигрывать. Правда, на это может уйти немного больше времени — лет десять-двадцать.

Надя забрала выигрыш и вновь поставила на красное. Крупье выпустил шарик, и тот, поскакав по колесу, замер на красной пятерке. По-детски рассудив, что бог троицу любит, Надя вновь поставила на красное и опять выиграла.

— Может, хватит? — прошептала она на ухо Вадиму. — Давай перейдем за карточные столы. Я. хочу посмотреть, как ты играешь.

— Не сейчас, — покачал головой Оболенский. — Видишь седого мужчину за покерным столом? Ну, в роговых очках.

— Да.

— Подозрительный тип. Ему везет до невозможности.

— Ну и что?

— Хм… А теперь посмотри на камеры. Они все направлены на его стол. Его потрясающее везение вызвало сомнения у владельцев. Или фортуна улыбается ему, как никому, или он шулер. Но тогда почему его пустили за стол?!

Надя понимающе кивнула. Она вспомнила рассказы Вадима о порядках в такого рода заведениях. Владельцы клубов и казино знали, кто из профессиональных российских игроков особенно поднаторел в играх, требующих ловкости и сноровки, — таких, как триктрак, баккара или покер. Их имена, фотографии и манера игры хранились в специальных картотеках. Никаких дел с такими игроками в казино предпочитали не иметь. Идеальными клиентами для игорных домов были азартные новые русские, солидные иностранцы и популярные актеры. Седовласый мужчина по внешнему виду не походил ни на тех, ни на других, ни на третьих.

— Продолжай играть в рулетку, — сказал Вадим. — Сегодня твой вечер. У тебя еще есть… — он посмотрел на часы, — пятьдесят пять минут и куча фишек.

Надя кивнула и поставила на черное. «Хватит с меня красного, — подумала она. — Буду чередовать цвет по интуиции».