Руины веры
Часть 28 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ты еще не участвовал в разборках между банд, — озвучивает очевидное, подходит и становится, возвышаясь передо мной, а потом вдруг водружает ладонь мне на плечо: — Если я дал тебе оружие, то я на тебя ставлю.
Сжимаю губы покрепче. Как бы ни засмеяться в голос. Великий мотиватор, чтоб его. Видимо, теперь мне следует схватить знамя и бежать на врага впереди всех с воинственным кличем. Непременно так и поступлю, как только найду подходящий кусок тряпки для знамени…
Мне нужно поблагодарить за доверие. “Спасибо” — такое простое слово. Но произнести его не могу. Не Коэну. Не в этой ситуации.
— Твои ставки никогда не проигрывают, — отвечаю. Пусть понимает, как хочет.
Коэн усмехается и убирает руку.
— Хороший ответ.
Гори в аду, сукин сын. Хорошо, что в темноте он уже не видит выражение моего лица.
— А теперь пошли, — торопит Коэн банду, утратив ко мне интерес. — Кесс, дай распоряжение Мышу и догоняй. Остальные за мной. И тихо!
Если тихо, то и орать нечего, Ваше Величество.
Бросаю взгляд на дверной проем барака, в котором только что скрылся Райан, отворачиваюсь и плетусь за другими.
***
Не знаю, какой была банда Сида с Сидом, но без Сида они не бойцы. Все происходит быстро.
Еще пока было светло, Олаф и Рид сходили на разведку, и теперь Проклятые точно знают место нахождения противника. Квадрат из бараков тускло освещен пламенем костра, как и днем, разведенного внутри одного из них. Мы крадемся бесшумно, взвешивая каждый шаг на утоптанном снегу. Райан быстро догоняет остальных и теперь, к моему удивлению, распоряжения отдает именно он, а не Коэн. Если так не хотел стычки с бандой Сида, то зачем взялся за ее организацию?
В слабом свете спутника вижу, как Кесседи поднимает руку, указывает на Фила и делает знак, чтобы шел направо. Следующий Курт, его отправляет в другую сторону. Коэн пока вообще в стороне. Как истинный полководец ждет, когда ему можно будет пожинать лавры победителя.
А вот и мой черед. Мне Райан указывает на окно, давно лишенное стекол.
Внутри барака тихо. Слышен лишь треск костра. Люди уже легли спать. Покосившаяся дверь прикрыта, часового нет.
Стоит подумать, как из-за угла выруливает темная тень. Значит, часовой имеется, но отошел, то ли сделать обход, то ли справить нужду.
Человек идет, смотря под ноги, чтобы не споткнуться в темноте, и совсем не ожидает встретить во дворе компанию. Олаф делает резкое движение и бьет незнакомца прикладом винтовки по голове. В тишине глухой звук походит на то, будто кто-то уронил арбуз (помню, как-то папа купил дорогущую гигантскую ягоду с Земли, а мне посчастливилось задеть стол, и зелено-полосатое чудо покатилось и рухнуло на пол). Все замирают и ждут реакции из обитаемого барака, но последствий одиночного звука нет. Непозволительная халатность. Нижний мир не прощает ошибок.
Курт помогает Олафу, и они вместе оттаскивают обезвреженного часового в сторону. Жив или нет, думать не хочу. Возможно, умереть быстро и неожиданно в данной ситуации лучше.
Осматриваюсь, не вижу близнецов. Куда Кесседи их отослал? Но додумать не успеваю.
Кесседи дает команду. Курт вышибает хлипкую деревянную дверь. Всё приходит в движение. Курт, Олаф и Коэн вваливаются вовнутрь. Райан подсаживает меня, и я оказываюсь на подоконнике. Сам он с лазерной винтовкой с прикладом, упертым в плечо, уже на соседнем. А в это время с заднего входа в помещение вбегают Кир и Рид с игольниками в руках.
Люди спят вокруг костра, кто-то вскакивает, кто-то кричит, кто-то тянется к оружию.
Молодой мужчина, ближе всех находящийся к входу, реагирует молниеносно, он хватает нож и кидается вперед. И также быстро падает навзничь, раскинув руки, получив выстрел прямо в лоб из пистолета Коэна. Вот теперь наступает гробовая гнетущая тишина. Те, кто пытался взять в руки оружие, замирают на середине движения, те, кто начал вставать, медленно усаживаются обратно, подняв руки над головой. На людей нацелено слишком много стволов, а выстрел Коэна быстро и понятно объяснил, что колебаться перед следующим никто не станет.
Понимаю, что и я сижу на подоконнике с пистолетом, нацеленном на беззащитных людей. Вот только предохранитель по-прежнему на месте. Хмурюсь, и снимаю. В наступившей тишине кнопка громко отщелкивает.
— Не убивайте! — тут же заходится в истерике женщина, и мгновенно замолкает, получив удар в лицо от мужчины из своей же банды.
Мне хочется провалиться сквозь землю. Перехватываю взгляд Коэна. Одобрительный! Решил, что мне вздумалось демонстративно снять оружие с предохранителя в целях устрашения. Кто же знал, что это привлечет внимание и повлечет такие последствия. Черт, о последствиях нужно думать всегда.
Коэн делает шаг вперед, осматривая владения.
— Кто здесь главный?
Теперь могу рассмотреть, на кого мы напали. Семь мужчин, некоторые совсем молодые, мальчик-подросток, ровесник Мышонка, трое детей до десяти лет и пять женщин. Дети жмутся к женщинам, та, которую ударили, тихо всхлипывает и зажимает разбитый нос засаленным рукавом куртки, глаза остальных устремлены на нас.
— Я главный, — отвечает молодой мужчина лет двадцати пяти. В отличие от Коэна, этот главарь занял место подальше от костра.
— Имя?
— Кайл.
— Вот что, Кайл, — каждое слово Коэна пропитано самодовольством и ликованием. — Ты больше не главный, главный здесь я. Понятно говорю?!
Глаза бывшего главаря мечут молнии, грудь бешено поднимается и опускается в бессильном гневе. В конце концов, его плечи опускаются, как и взгляд.
— Понятно, — придушенно. Не хочет, чтобы дыра украсила и его лоб.
— Вот и хорошо, — продолжает смаковать успех Коэн. — Вы знаете, кто мы?
— Проклятые, — шепчет одна из женщин, но ее соседка шикает на нее, и она замолкает.
— Еще лучше, — радуется главарь известности. — А раз знаете, кто, то должны знать, что мы не любим шутить, — он добавляет в голос стали. — Я бы с довольствием уложил вас всех здесь стопкой и оставил на радость крысам, — эффект достигнут, лица, запрокинутые вверх, бледнеют. — Но я решил проявить милосердие, — он решил, как же. — Тех, кто будет благоразумнее вашего друга, — поддевает труп у своих ног носком ботинка, — я пощажу. Но вы отдадите нам все, что мы захотим. Идет?
Назвавшийся Кайлом резко вскидывает голову, собираясь возразить, но тут же снова опускает, встретившись взглядом с Коэном. Наш главарь не шутит, более того, он будет рад вылить на этот пол столько крови, чтобы можно было устроить целый бассейн. Кайл читает это в его взгляде и не спорит.
— Идет, — выдыхает он.
— Рыжий, — Коэн подзывает Попса, стоящего позади всех, так как пистолета ему не дали, — пройди и собери у них оружие. Кто попробует спрятать, стреляю без предупреждения.
А оружия у них не меньше, чем у нас. Отрешенно думаю, что если бы позаботились о ночных дежурствах как следует, от нас бы только мокрое место осталось. Кайл, главарь ты так себе.
Брэд обходит людей, забирает винтовки, ружья и пистолеты, складывает в кучу.
— Возьми одеяло, сложи все на него и завяжи, — подает голос молчавший до этого Кесседи. Верно, так нас не ждет сюрприз, никто не попытается кинуться и схватить оружие.
Коэн бросает на Райана взгляд, раздосадованный, что кто-то, кроме него, раздает распоряжения, но проглатывает. Главарь не станет выяснять отношения при посторонних.
Попс послушно следует совету Кесседи, после чего поступает следующий приказ Коэна:
— Продукты тоже забираем.
— Вы не можете! — вскидывается одна из женщин.
— Мы — можем, дорогуша, — щерится Коэн. Женщина вздрагивает под его взглядом и крепче прижимает к себе ребенка.
Они будут голодать. Понимаю и вижу обреченность в их глазах. А ведь с ними дети, нельзя забирать все! Но Попс берет рюкзак одного из членов банды, вываливает его содержимое на пол и начинает обшаривать другие, набивая первый всем, что удается найти.
Отвожу взгляд от наших жертв и смотрю на Райана. Вижу, как он напряженно закусывает губу, но молчит и не вмешивается. Моя рука с пистолетом начинает дрожать.
— Отлично, — комментирует Коэн, когда продуктами доверху набиты два больших рюкзака. — А теперь забава, — мне хочется испариться. — Ты, ты, ты и ты, — его карающий перст указывает на четырех женщин из пяти. У пятой изуродовано ожогами лицо, зато та, которой разбили нос, его не смущает. — Ублажите нас, и тогда все останутся живы.
— Да что вы?!.. — вскидывается один из мужчин, но Коэн делает шаг вперед и упирает дуло пистолета ему в лоб.
— Что мы себе позволяем? Что мы творим? Что мы? — усмехается. — Мы делаем то, что хотим. А если вы хотите жить, будете подчиняться.
— Все нормально, — подает голос женщина, сидящая рядом с возразившим, — уберите пистолет. Я согласна.
— И я.
— И я.
— И я тоже.
— Только не стреляйте больше.
— Я знал, что мы договоримся, — соглашается Коэн и отступает назад, убирая оружие от головы своей жертвы. Ну что? — весело осматривает уже свою банду. — Кто хочет развлечься? Парни, вы заслужили.
Фил часто кивает, выказывая желание. Олаф выдает кривую согласную улыбку. У близнецов загораются глаза. Курт, кажется, тоже доволен.
— Ну а ты, Рыжий? — веселится главарь. — С нами?
В отличие от остальных, на лице Брэдли испуг. Ему всего четырнадцать. Скорее всего, он никогда не был с женщиной.
— Я… — раскрывает он рот. — Я…
— С нами, — заканчивает за него Коэн. Парнишка бледнеет, но кивает. — Кэм? — и мою персону не обошли вниманием.
— Нет, — отвечаю резко. Коэн удивленно вскидывает брови. — Нет, — повторяю твердо. Нет, Коэн, катись в ад. Еще одно слово, и я пущу заряд тебе в башку.
Но главарь не настаивает, спокойно принимает мой отказ. Приказывает всем членам бывшей банды Сида, кроме четверых “отобранных” женщин, сложить руки за головой и выходить по одному на улицу.
Кесседи спрыгивает с подоконника на улицу, чтобы встретить пленников снаружи. Курт выносит рюкзаки с отобранным провиантом, чтобы не мешали, тюк с оружием подтаскивает к порогу. Труп за ноги волочат во двор близнецы.
Жду, пока пленники выйдут, а любители “забав” войдут назад, и иду на улицу. Не хочу это видеть. С оружием в руках точно. Мне нельзя убивать Коэна. Нельзя.
В итоге в бараке остаются все Проклятые, на улице — “сидовцы” и мы с Кесседи.
— На колени, — распоряжается Райан, не убирая пальца со спускового крючка винтовки. — В ряд и на колени, и без глупостей.
В глазах побежденных ненависть и бессилие, но, кажется, сопротивляться они не планируют.
Встаю рядом с Кесседи со своим пистолетом.
— А ты, чего же, не воспользовался “забавой”? — говорю шепотом. Ничего не могу с собой поделать, слова пропитаны ядом.
Взгляд Райана на мгновение останавливается на мне, а затем снова возвращается к прицелу.
Сжимаю губы покрепче. Как бы ни засмеяться в голос. Великий мотиватор, чтоб его. Видимо, теперь мне следует схватить знамя и бежать на врага впереди всех с воинственным кличем. Непременно так и поступлю, как только найду подходящий кусок тряпки для знамени…
Мне нужно поблагодарить за доверие. “Спасибо” — такое простое слово. Но произнести его не могу. Не Коэну. Не в этой ситуации.
— Твои ставки никогда не проигрывают, — отвечаю. Пусть понимает, как хочет.
Коэн усмехается и убирает руку.
— Хороший ответ.
Гори в аду, сукин сын. Хорошо, что в темноте он уже не видит выражение моего лица.
— А теперь пошли, — торопит Коэн банду, утратив ко мне интерес. — Кесс, дай распоряжение Мышу и догоняй. Остальные за мной. И тихо!
Если тихо, то и орать нечего, Ваше Величество.
Бросаю взгляд на дверной проем барака, в котором только что скрылся Райан, отворачиваюсь и плетусь за другими.
***
Не знаю, какой была банда Сида с Сидом, но без Сида они не бойцы. Все происходит быстро.
Еще пока было светло, Олаф и Рид сходили на разведку, и теперь Проклятые точно знают место нахождения противника. Квадрат из бараков тускло освещен пламенем костра, как и днем, разведенного внутри одного из них. Мы крадемся бесшумно, взвешивая каждый шаг на утоптанном снегу. Райан быстро догоняет остальных и теперь, к моему удивлению, распоряжения отдает именно он, а не Коэн. Если так не хотел стычки с бандой Сида, то зачем взялся за ее организацию?
В слабом свете спутника вижу, как Кесседи поднимает руку, указывает на Фила и делает знак, чтобы шел направо. Следующий Курт, его отправляет в другую сторону. Коэн пока вообще в стороне. Как истинный полководец ждет, когда ему можно будет пожинать лавры победителя.
А вот и мой черед. Мне Райан указывает на окно, давно лишенное стекол.
Внутри барака тихо. Слышен лишь треск костра. Люди уже легли спать. Покосившаяся дверь прикрыта, часового нет.
Стоит подумать, как из-за угла выруливает темная тень. Значит, часовой имеется, но отошел, то ли сделать обход, то ли справить нужду.
Человек идет, смотря под ноги, чтобы не споткнуться в темноте, и совсем не ожидает встретить во дворе компанию. Олаф делает резкое движение и бьет незнакомца прикладом винтовки по голове. В тишине глухой звук походит на то, будто кто-то уронил арбуз (помню, как-то папа купил дорогущую гигантскую ягоду с Земли, а мне посчастливилось задеть стол, и зелено-полосатое чудо покатилось и рухнуло на пол). Все замирают и ждут реакции из обитаемого барака, но последствий одиночного звука нет. Непозволительная халатность. Нижний мир не прощает ошибок.
Курт помогает Олафу, и они вместе оттаскивают обезвреженного часового в сторону. Жив или нет, думать не хочу. Возможно, умереть быстро и неожиданно в данной ситуации лучше.
Осматриваюсь, не вижу близнецов. Куда Кесседи их отослал? Но додумать не успеваю.
Кесседи дает команду. Курт вышибает хлипкую деревянную дверь. Всё приходит в движение. Курт, Олаф и Коэн вваливаются вовнутрь. Райан подсаживает меня, и я оказываюсь на подоконнике. Сам он с лазерной винтовкой с прикладом, упертым в плечо, уже на соседнем. А в это время с заднего входа в помещение вбегают Кир и Рид с игольниками в руках.
Люди спят вокруг костра, кто-то вскакивает, кто-то кричит, кто-то тянется к оружию.
Молодой мужчина, ближе всех находящийся к входу, реагирует молниеносно, он хватает нож и кидается вперед. И также быстро падает навзничь, раскинув руки, получив выстрел прямо в лоб из пистолета Коэна. Вот теперь наступает гробовая гнетущая тишина. Те, кто пытался взять в руки оружие, замирают на середине движения, те, кто начал вставать, медленно усаживаются обратно, подняв руки над головой. На людей нацелено слишком много стволов, а выстрел Коэна быстро и понятно объяснил, что колебаться перед следующим никто не станет.
Понимаю, что и я сижу на подоконнике с пистолетом, нацеленном на беззащитных людей. Вот только предохранитель по-прежнему на месте. Хмурюсь, и снимаю. В наступившей тишине кнопка громко отщелкивает.
— Не убивайте! — тут же заходится в истерике женщина, и мгновенно замолкает, получив удар в лицо от мужчины из своей же банды.
Мне хочется провалиться сквозь землю. Перехватываю взгляд Коэна. Одобрительный! Решил, что мне вздумалось демонстративно снять оружие с предохранителя в целях устрашения. Кто же знал, что это привлечет внимание и повлечет такие последствия. Черт, о последствиях нужно думать всегда.
Коэн делает шаг вперед, осматривая владения.
— Кто здесь главный?
Теперь могу рассмотреть, на кого мы напали. Семь мужчин, некоторые совсем молодые, мальчик-подросток, ровесник Мышонка, трое детей до десяти лет и пять женщин. Дети жмутся к женщинам, та, которую ударили, тихо всхлипывает и зажимает разбитый нос засаленным рукавом куртки, глаза остальных устремлены на нас.
— Я главный, — отвечает молодой мужчина лет двадцати пяти. В отличие от Коэна, этот главарь занял место подальше от костра.
— Имя?
— Кайл.
— Вот что, Кайл, — каждое слово Коэна пропитано самодовольством и ликованием. — Ты больше не главный, главный здесь я. Понятно говорю?!
Глаза бывшего главаря мечут молнии, грудь бешено поднимается и опускается в бессильном гневе. В конце концов, его плечи опускаются, как и взгляд.
— Понятно, — придушенно. Не хочет, чтобы дыра украсила и его лоб.
— Вот и хорошо, — продолжает смаковать успех Коэн. — Вы знаете, кто мы?
— Проклятые, — шепчет одна из женщин, но ее соседка шикает на нее, и она замолкает.
— Еще лучше, — радуется главарь известности. — А раз знаете, кто, то должны знать, что мы не любим шутить, — он добавляет в голос стали. — Я бы с довольствием уложил вас всех здесь стопкой и оставил на радость крысам, — эффект достигнут, лица, запрокинутые вверх, бледнеют. — Но я решил проявить милосердие, — он решил, как же. — Тех, кто будет благоразумнее вашего друга, — поддевает труп у своих ног носком ботинка, — я пощажу. Но вы отдадите нам все, что мы захотим. Идет?
Назвавшийся Кайлом резко вскидывает голову, собираясь возразить, но тут же снова опускает, встретившись взглядом с Коэном. Наш главарь не шутит, более того, он будет рад вылить на этот пол столько крови, чтобы можно было устроить целый бассейн. Кайл читает это в его взгляде и не спорит.
— Идет, — выдыхает он.
— Рыжий, — Коэн подзывает Попса, стоящего позади всех, так как пистолета ему не дали, — пройди и собери у них оружие. Кто попробует спрятать, стреляю без предупреждения.
А оружия у них не меньше, чем у нас. Отрешенно думаю, что если бы позаботились о ночных дежурствах как следует, от нас бы только мокрое место осталось. Кайл, главарь ты так себе.
Брэд обходит людей, забирает винтовки, ружья и пистолеты, складывает в кучу.
— Возьми одеяло, сложи все на него и завяжи, — подает голос молчавший до этого Кесседи. Верно, так нас не ждет сюрприз, никто не попытается кинуться и схватить оружие.
Коэн бросает на Райана взгляд, раздосадованный, что кто-то, кроме него, раздает распоряжения, но проглатывает. Главарь не станет выяснять отношения при посторонних.
Попс послушно следует совету Кесседи, после чего поступает следующий приказ Коэна:
— Продукты тоже забираем.
— Вы не можете! — вскидывается одна из женщин.
— Мы — можем, дорогуша, — щерится Коэн. Женщина вздрагивает под его взглядом и крепче прижимает к себе ребенка.
Они будут голодать. Понимаю и вижу обреченность в их глазах. А ведь с ними дети, нельзя забирать все! Но Попс берет рюкзак одного из членов банды, вываливает его содержимое на пол и начинает обшаривать другие, набивая первый всем, что удается найти.
Отвожу взгляд от наших жертв и смотрю на Райана. Вижу, как он напряженно закусывает губу, но молчит и не вмешивается. Моя рука с пистолетом начинает дрожать.
— Отлично, — комментирует Коэн, когда продуктами доверху набиты два больших рюкзака. — А теперь забава, — мне хочется испариться. — Ты, ты, ты и ты, — его карающий перст указывает на четырех женщин из пяти. У пятой изуродовано ожогами лицо, зато та, которой разбили нос, его не смущает. — Ублажите нас, и тогда все останутся живы.
— Да что вы?!.. — вскидывается один из мужчин, но Коэн делает шаг вперед и упирает дуло пистолета ему в лоб.
— Что мы себе позволяем? Что мы творим? Что мы? — усмехается. — Мы делаем то, что хотим. А если вы хотите жить, будете подчиняться.
— Все нормально, — подает голос женщина, сидящая рядом с возразившим, — уберите пистолет. Я согласна.
— И я.
— И я.
— И я тоже.
— Только не стреляйте больше.
— Я знал, что мы договоримся, — соглашается Коэн и отступает назад, убирая оружие от головы своей жертвы. Ну что? — весело осматривает уже свою банду. — Кто хочет развлечься? Парни, вы заслужили.
Фил часто кивает, выказывая желание. Олаф выдает кривую согласную улыбку. У близнецов загораются глаза. Курт, кажется, тоже доволен.
— Ну а ты, Рыжий? — веселится главарь. — С нами?
В отличие от остальных, на лице Брэдли испуг. Ему всего четырнадцать. Скорее всего, он никогда не был с женщиной.
— Я… — раскрывает он рот. — Я…
— С нами, — заканчивает за него Коэн. Парнишка бледнеет, но кивает. — Кэм? — и мою персону не обошли вниманием.
— Нет, — отвечаю резко. Коэн удивленно вскидывает брови. — Нет, — повторяю твердо. Нет, Коэн, катись в ад. Еще одно слово, и я пущу заряд тебе в башку.
Но главарь не настаивает, спокойно принимает мой отказ. Приказывает всем членам бывшей банды Сида, кроме четверых “отобранных” женщин, сложить руки за головой и выходить по одному на улицу.
Кесседи спрыгивает с подоконника на улицу, чтобы встретить пленников снаружи. Курт выносит рюкзаки с отобранным провиантом, чтобы не мешали, тюк с оружием подтаскивает к порогу. Труп за ноги волочат во двор близнецы.
Жду, пока пленники выйдут, а любители “забав” войдут назад, и иду на улицу. Не хочу это видеть. С оружием в руках точно. Мне нельзя убивать Коэна. Нельзя.
В итоге в бараке остаются все Проклятые, на улице — “сидовцы” и мы с Кесседи.
— На колени, — распоряжается Райан, не убирая пальца со спускового крючка винтовки. — В ряд и на колени, и без глупостей.
В глазах побежденных ненависть и бессилие, но, кажется, сопротивляться они не планируют.
Встаю рядом с Кесседи со своим пистолетом.
— А ты, чего же, не воспользовался “забавой”? — говорю шепотом. Ничего не могу с собой поделать, слова пропитаны ядом.
Взгляд Райана на мгновение останавливается на мне, а затем снова возвращается к прицелу.