Роман Абрамович. Как стать миллиардером

Возможно, эпизод, вызванный управлением «Ноябрьскнефтегаза», помог Абрамовичу и Березовскому сделать шаг в сторону хорошего корпоративного управления. Партнеры решили организовать «консультативный совет корпоративного управления», который являлся бы генератором «принципов корпоративного управления».

Тогдашний генеральный директор «Сибнефти» Евгений Швидлер был давним другом и коллегой Абрамовича, начиная с «Руникома», созданного несколькими годами ранее. В отличие от своего босса, Швидлер окончил Московский институт нефтехимической и газовой промышленности им. И.М. Губкина и продолжал обучение MBA в престижном университете Бордхэм, США.

Как и Абрамович, он усердно работал над своими контактами в Кремле, говорят, что он был особенно близок к Путину и Михаилу Касьянову. Швидлер был немного грубым человеком, особенно не любившим встречи с журналистами, но при этом был уважаем среди своих коллег. Так или иначе, но именно ему досталась роль «плохого полицейского» в дуэте с Абрамовичем. «Он мог побить человека из-за необоснованных расходов, — рассказывает один из сотрудников компании. — В компании 60 000 сотрудников, а он брал на себя обязательство подписывать даже небольшие суммы, Он мог проявить интерес, например, к билетам на самолет».

С 1997 года, когда «Сибнефть» начала заниматься еврооблигациями, потребовалась более гибкая система исполнительной власти. Евгений Тененбаум начал заниматься «Сибнефтью», когда был управляющим директором в компании «Salomon Brothers», это был инвестиционный банк, который контролировал выпуск облигаций. Евгений родился в России, но покинул Советский Союз в 1974 году в возрасте восьми лет и переехал в Канаду. Позже он стал гражданином Канады, но уже во взрослом возрасте переехал в Лондон, где продолжил свою банковскую карьеру.

Тогда он и познакомился с Абрамовичем и Швидлером. Проявив инициативу, Абрамович нанял Евгения в качестве руководителя по работе с инвесторами.

Еврооблигации являются средством привлечения денег путем гарантий оплаты установленной процентной ставки, исходя из стоимости каждой облигации, и возмещения инвестиций держателям облигаций в срок.

Так как еврооблигации являются рыночным товаром, их цена может колебаться в зависимости от уровня уверенности рынка в финансовой состоятельности компании, в платежеспособности эмитента по согласованной процентной ставке и в его способности вносить платежи вовремя.

Российский рынок был уязвим, чувствителен даже к слухам и сплетням, а также к торговым условиям. Тененбаум убедил Швидлера, что нужно нанять консультанта по связям с общественностью, который будет опровергать ложные слухи.

В то время никто уже не мог повлиять на количество выпускаемых евробондов, инвесторы уже передали свой первый евробонд, и от его успеха зависело поступление следующих инвестиций и уверенность в «Сибнефти» в целом.

Молодой английский корпоративный финансист Грегори Баркер только начал работать в пиар-фирме «Brunswick», когда «Сибнефть» обратилась к ним за помощью.

Баркер провел все новогодние праздники 1997 года, работая над созданием «ЮКСИ». Это была первая из двух обреченных попыток объединить «Сибнефть» и «ЮКОС», чтобы создать нефтяной гигант для конкуренции с подобными компаниями «Exxon», «Shell» и «BP».

Швидлер считал перспективным привлечение к работе Тененбаума и Баркера — они бросили свою работу и переехали в Москву в марте 1998 года. Тененбаум был назначен в качестве главы корпоративных финансов, а Баркер был его первым помощником в работе с инвесторами. Они влились к компанию, которая была совсем не похожа на прежние места их работы. «Это было интенсивное, движимое адреналином время, — вспоминал Баркер. — Мы не начинали рано утром, но оставались до глубокого вечера, десять часов на работе не было редкостью». Это была сплоченная команда, особенно в своих верхних рядах. Абрамович задавал тон бизнеса в целом.

У Баркера сохранились очень яркие воспоминания о первой встрече с Абрамовичем:

«Я спросил секретаря: “Кто этот помятый парень?..” И она сказала: “Это Роман, это его компания”. Он был одет в джинсы и в рубашку с открытой шеей».





Офис компании «Сибнефть»



Большой угловой офис «Сибнефти» на верхнем этаже московского дома купца XIX века с видом на Кремль и Москву-реку не очень-то гармонировал с таким неформальным видом владельца компании. В оформленном британской дизайнерской фирмой офисе с темными деревянными стенами даже был камин. Роман не любил сидеть за столом и часто проводил встречи, развалившись на диване. Когда проходил футбольный матч, можно было увидеть через постоянно открытую дверь, как он сидит, закинув ноги на стол, и смотрит матч на своем широкоэкранном телевизоре. Не редкостью было и появление Романа в общей очереди в столовой, неформальное общение с сотрудниками компании.

Неофициальная атмосфера в «Сибнефти» очень резко контрастировала с порядками, заведенными в «ЮКОСе». Там структура управления была чрезмерно иерархическая, и многие из людей вокруг Ходорковского были в ужасе от нее. Это был человек, который установил видеокамеры в кабинетах руководителей, чтобы можно было контролировать скорость их работы. Он славился тем, что доводил взрослых людей до слез, распекая их в общественных местах.

Но несходство в стиле работы было недостаточным поводом для того, чтобы сорвать слияние. Вероятнее всего, когда Абрамович и Швидлер обнаружили, что «ЮКОС» финансово более нестабильный, чем это виделось поначалу, они отказались от сделки. Официальной причиной прерванных переговоров, по данным сайта «Сибнефти», стали «разногласия по поводу стратегии».

«Сибнефть» в одночасье сделала Абрамовича и Березовского миллиардерами не только на бумаге: они могли распоряжаться крупными наличными суммами.

Под залог будущей продукции они могли взять огромные кредиты в зарубежных банках практически с первого дня образования компании.

В апреле 1995 года Березовский взял под свой контроль главный государственный телеканал России — «Первый канал». Он обещал превратить его в мощную агитационную машину в поддержку правительства Ельцина.

Членство Березовского в особом клубе Ельцина давало ему особые привилегии: он приобрел 49 процентов акций канала по бросовой цене в 2,2 миллиона долларов, к тому же без аукциона, что требовалось по закону. Березовский же утверждал, что в то время канал имел ежегодные доходы от рекламы в размере 40 миллионов долларов, а его расходы были неконтролируемые и как раз подходили под риски, входящие в сумму покупки телеканала.

После приватизации канала и переименования его в ОРТ Березовский назначил нового исполнительного директора — Владислава Листьева, известного телеведущего, имевшего репутацию бесстрашного журналиста. Но за месяц до того, как он должен был взять на себя полномочия, Влад был застрелен у входа в собственную квартиру.

Убийство такой знаменитости шокировало страну. Ельцин ответил на это серией увольнений должностных лиц, в частности прокурора Москвы, и возложил вину на мэра Юрия Лужкова, которого обвинил в неспособности сделать достаточно, чтобы обуздать криминальные элементы в столице.

При всей шумихе убийцы Листьева так и не были найдены. Но его смерть будет преследовать Березовского, как мы увидим далее.

Березовский в итоге решил проблему с рекламой, передав право на ее размещение в рекламные агентства, которые перепродавали места рекламодателям.

Позже он скажет: «Я никогда не относился к СМИ как бизнесу». Он утверждал, что рынок рекламы в России в то время не был достаточно развит для покрытия всех расходов, сопряженных с телевещанием. Его мотивация была иной. «С самого начала для меня это были лишь рычаги влияния, — говорил он. — И многие люди боролись со мной из-за этого, и я так же воевал».

Возможно, это была весьма эффективная тактика противостояния коммунистической партии, средство, чтобы остановить Примакова и Лужкова, которые впоследствии бросили вызов Ельцину в борьбе за пост президента.

С ОРТ разобрались, «Сибнефть» работает плавно под руководством Абрамовича и его соратников, и Березовский решил сосредоточиться на своей политической карьере. В октябре 1996 года он стал заместителем секретаря Совета безопасности Российской Федерации, осуществлявшего свою деятельность под началом Ивана Рыбкина. Березовский имел хорошие контакты в Чечне, и его первоочередной задачей было выработать стратегию по урегулированию конфликта, который начался за два года до этого.

Политическая карьера Березовского зашла в тупик, когда 30 декабря того же года его репутация была превращена в прах: в популярном американском финансовом журнале «Forbes» вышла посвященная его жизни и деятельности статья под заголовком «Крестный отец Кремля? Власть, политика, убийства».

Получалось, что ребятам в Силиции есть чему поучиться у Бориса Березовского. Описывая его как «блестящего» и «бессовестного» дельца, журнал утверждал: «…за ним лежит гора трупов, безнадежные долги и конкуренты, которые находятся в страхе за свою жизнь». Они взяли на себя смелость сделать некоторые экстраординарные заявления о нем, которые охватывали убийство политических соперников, в том числе и предполагаемого директора ОРТ Владислава Листьева.

Совсем неудивительно, что Березовский подал в суд за клевету. Дело в том, что расследование могло затянуться на годы, после чего можно было услышать опровержение. Березовский не сдавался, он боролся за право отстаивать свою позицию в британских судах, в условиях жесткого противостояния «Forbes». Он утверждал, что обладал соответствующей юрисдикцией для рассмотрения данного дела в Великобритании, так как имел существенный бизнес, социальные и семейные связи с этой страной: его вторая жена жила отдельного от него в Лондоне с двумя детьми, у него были еще две дочери от предыдущего брака, которые учились в Кембриджском университете. «Forbes» проиграл битву, и в марте 2003 года дело было окончательно урегулировано после того, как журнал подтвердил, что их публикация была ложной, и дал обещание никогда публиковать ее впредь на своем сайте.

Служба Березовского в качестве заместителя министра Совета безопасности продлилась недолго. Он вместе с Владимиром Гусинским ввязался в войну против Владимира Потанина после результатов аукциона по продаже телекоммуникационной компании «Связьинвест» в июле 1997 года.

Потанин, при поддержке Джорджа Сороса, выиграл заявку, предложив 1,9 миллиарда долларов, но Березовский вместе с Абрамовичем и Гусинским отказался принимать результаты аукциона и, используя возможности своей медиаимперии, утверждал, что процесс был сфальсифицирован Потаниным, который якобы дал взятки членам правительства. Анатолий Чубайс и Борис Немцов, которые стали первыми вице-премьерами в начале того года, взяли на себя решение этого вопроса.


Ни одна из сторон не хотела идти на компромисс, в своей книге «Прощание кремлевского диггера» Елена Трегубова цитирует Немцова, описывая напряженную встречу на некой даче, где присутствовали Валентин Юмашев и Татьяна Дьяченко: «…Я пришел вместе с Чубайсом, потому что мы думали, что Валя хочет сказать нам что-нибудь о происходящей ситуации, но он ни с кем не говорил. Таня и Валя сидели молча и ели шашлыки, какой-то парень приготовил для них. Кто-то сказал мне позже, что это был Роман Абрамович».

Так называемая «информационная война» затянулась на месяцы, пока Чубайс и Немцов не подошли к Ельцину с просьбой уволить Березовского, аргументируя это тем, что члены правительства начнут игнорировать его. Ельцин принял решение в ноябре, позже в своих воспоминаниях он напишет, что «никогда не любил Березовского… из-за его высокомерного тона» и потому что люди приписывают ему «особое влияние в Кремле», далее добавив, что он был нужен из-за своих «талантов» и деловой хватки.

Ельцин зря думал, что таким образом он сможет избавиться от Березовского. В апреле следующего года, украинский президент Леонид Кучма предложил ему должность исполнительного секретаря Содружества Независимых Государств (СНГ). Задача секретаря заключается в организации сотрудничества между участниками Содружества. Так у него появилась ключевая роль в политике регионов.





Впервые российские предприниматели появились в списке богатейших людей мира журнала «Forbes» в 1997 году. Первая пятерка выглядела так: Борис Березовский — 3 млрд долларов; Михаил Ходорковский — 2,4 млрд долларов; Вагит Алекперов —1,4 млрд долларов; Рем Вяхирев — 1,4 млрд долларов;Владимир Потанин — 700 млн долларов;Владимир Гусинский — 400 млн долларов



Ельцин позже признался, что новое назначение Березовского вызвало у него «полное удивление». Он был еще более удивлен, когда один за другим главы государств поддержали Березовского в качестве нового секретаря. Позже выяснилось, что это произошло не без тайного участия Березовского, повлиявшего на процесс через ближайших советников Ельцина и президентов других государств.

Ельцин просил глав других государств пересмотреть это решение, они же реагировали с недоумением, спрашивая, почему президент России выступает против российского кандидата. После короткой встречи с Березовским, преодолевая несколько презрительное отношение к нему, Ельцин все же соглашается с его кандидатурой. Победа оказалась недолгой, через год Березовский был уволен по инициативе Ельцина. Больше ему не удасться занять какую-либо должность в правительстве.

В этот период несколько меняется характер отношений между Березовским и Абрамовичем, которые когда-то были парой — наставник и протеже. «Это были, конечно, не отношения босса — сотрудника, — говорит один из инсайдеров. — Березовский часто посещал «Сибнефть», чтобы увидеть Абрамовича». В 1998 году Абрамович был еще не известен для иностранных инвесторов, а также российской общественности в целом. Грегори Баркер попытался убедить его открыть реестр акционеров, чтобы показать людям, что эксцентричный Березовский (именно так он воспринимался Западом) является не всесильным акционером «Сибнефти». Абрамович отказался открыть реестр, но все же решил рассказать о партнерстве с Березовским в надежде, что это поможет компании выйти на международный уровень.

Это желание было оценено западными инвесторами как наиболее очевидная причина обвала рубля в августе 1998 года.

Кризис начался 27 мая, позже этот день окрестят «черной средой». За короткое время нефтяные компании и бюджет потеряли около 1 млрд долларов. Сорвался и аукцион по продаже 75 процентов акций государственной нефтяной компании «Роснефть», которые должны были дать российскому бюджету около 2,5 миллиардов долларов. Кризис на мировом нефтяном рынке стал непосредственной причиной очередного витка финансового кризиса в России. За короткий период акции нефтяных и других крупнейших энергетических компаний, включая «Газпром» и «ЕЭС России» упали на 30–40 процентов. Только за один день «черной среды» курс российских акций снизился на 11 процентов. Финансовые потери составили около 15 миллиардов долларов. Резко ухудшилось положение на рынке государственных облигаций, началось бегство от рубля. Страна встала перед самым серьезным финансово-экономическим и, как следствие, социально-политическим кризисом.

В конце мая правительство России и Центральный банк оказались перед дилеммой: провести девальвацию рубля и перестать выплачивать проценты по долгам, что означало бы признание банкротства государства со всеми вытекающими внутренними и внешними последствиями, или применить радикальные меры, обеспечивающие какое-то равновесие на рынках акций, государственных облигаций и национальной валюты. Президент, правительство и Центральный банк России выбрали второй путь. Центробанк в три раза увеличил ставку рефинансирования, доведя ее до 150 процентов годовых, что в десять с лишним раз превышает доход от вкладов в зарубежные банки стран с нормальной экономикой. Соответственно были повышены и процентные ставки по доходам от ГКО и размещаемых за рубежом российских государственных бумаг, так называемых еврооблигаций. Рынок отреагировал ростом спроса на рубли и российские ценные бумаги. За короткое время удалось стабилизировать положение на валютном и финансовом рынках. Прекратилось бегство от рубля, и его курс к доллару сохранил стабильность. Увеличился спрос на ГКО и еврооблигации. В начале июня рынок российских акций вернулся к состоянию, в котором был до 27 мая. И уже 5 июня Центробанк России принял решение снизить ставку рефинансирования со 150 до 60 процентов годовых.

Вроде бы все стало на свои места. Атака неведомых внешних и внутренних спекулянтов, играющих на понижении рубля и российских акций, отбита. Но главная причина финансового кризиса — громадный дисбаланс государственных доходов и расходов при низкой эффективности экономики — сохранилась. Чрезвычайные меры в определенной мере коснулись и российского бюджета. Было объявлено о сокращении в 1998 году государственных расходов на 40 миллиардов рублей. Обещано с помощью жестких мер по отношению к неплательщикам увеличить собираемость налогов до конца года от 10 до 14 миллиардов рублей. Но как быть с социальной сферой, бастующими шахтерами и учителями? И можно ли получить больше налогов в бюджет от главных плательщиков — производителей нефти, газа, металлов и т. д. — в условиях падения мировых цен и крайне тяжелого финансового положения этих отраслей. Износ оборудования в нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отраслях составлял от 60 до 80 процентов, общая потребность в инвестициях в топливно-энергетическом комплексе России составляла 35 млрд долларов, а ежегодный доход — 1,7 млрд долларов. Ельцин был вынужден рассмотреть вопрос о девальвации рубля, и этот шаг должен был неизбежно разрушить общественное доверие.

Он вызвал в Кремль Анатолия Чубайса, которого уволил из кабинета всего два месяца назад, и попросил его пойти с «шапкой в руках» просить денег у МВФ. Чубайс прилетел в Вашингтон в конце мая, чтобы напомнить об обещаниях президента Клинтона финансовой помощи «в целях содействия стабильности структурных реформ и роста России».

Однако мало кто имел уверенность в способностях управления ситуацией нового и неопытного премьер-министра Сергея Кириенко, к тому же приходилось иметь дело с враждующими между собой олигархами, которые одновременно вели игру против Ельцина. Правительство решило провести решающие переговоры с МВФ. Предложенные иностранными банкирами 10 миллиардов долларов были недостаточными. России нужны были 35 миллиардов.

В ходе своего следующего визита в Соединенные Штаты Чубайс сумел убедить МВФ увеличить свой кредит до 22,6 млрд долларов в течение двух лет.

До конца июля должен был прийти первый транш в размере 4,8 миллиардов долларов США, что могло бы обеспечить страну до октября, по крайне мере они так думали. К сожалению, иностранные инвесторы решили, что настало время вывести свои деньги из российской экономики, и сняли со счетов столько денег, что к концу августа российские банки были почти раздавлены. После серии катастрофических событий Кириенко был вынужден объявить, что правительство позволит рублю сместиться до 9,5 руб. за доллар, то есть его падение составит более 50 %.

После этого Ельцин отправил его в отставку, но это, конечно же, не помогло. К концу года рубль упал до трети докризисной стоимости, сотни тысяч людей потеряли работу, а в магазинах был дефицит товаров.

Это было полное фиаско Ельцина. Слабость рубля на международном валютном рынке все увеличивала сложность погашения внешнего долга, развиться многим компаниям стало просто невозможно. Время кризиса было особенно неудачно для «Сибнефти»: буквально через десять дней после того, как Ельцин объявил мораторий на погашение внешних долгов, была введена плавающая ставка. Хуже того, ежеквартальная выплата процентов по еврооблигациям также стала обязательной. Но Абрамович был уверен, что доверие, которое он старательно зарабатывал в предыдущие месяцы, не будет отброшено, и исправно платил по всем счетам.

Такая финансовая честность повторилась и во время необычной сделки с участием акций «Сибнефти» на 450 миллионов долларов, ярко описанной уважаемым московско-американским инвестиционным аналитиком Эриком Краусом. У Крауса были давние шаткие отношения с «Сибнефтью» и ее руководством. Он когда-то зашел так далеко, что охарактеризовал их как бывших бандитов.

Конечно, он был впечатлен попытками «Сибнефти» увеличить доверие к себе с помощью назначения независимых директоров и стремления к открытости, связи с общественностью и публикаций в глянцевых журналах. Но все же Краус, главный стратег «Никойл», во всем этом видел фальшь.





Одну из своих первых яхт, «Sussurro», длиной 50 метров Роман Абрамович приобрел в 1998 году. Яхта легко вмещала 12 человек гостей и 11 членов экипажа



«Я обнаружил, что они могут говорить, но они не могут ходить пешком, внутри они все еще оставались олигархией», — сказал он.

Скандальная ситуация сложилась в связи с 27 процентами транша акций, который один из мажоритарных акционеров «Сибнефти» (считается, либо Абрамович, либо Березовский) продал в декабре 2000 года за неназванную цену.

Семь месяцев спустя мажоритарный акционер выкупил те же 27 процентов транша и получил изрядный дивиденд в размере 150 миллионов долларов.

Краус и его коллеги поддержали первоначальную покупку, полагая, что все акционеры «Сибнефти» выиграют.

Но когда «Сибнефть» выпустила свой первый МСФО (международный стандарт финансовой отчетности) отчет в октябре 2001 года, объявив обратный выкуп акций и выплату дивидендов, это вызвало бурю споров. Проблема оказалась в том, что представители «Сибнефти» отказались сказать, сколько они заплатили за акции. Помимо этого, ни один государственный тендер не был организован для продажи акций, хотя это должно было быть сделано для компании в таком положении.

Цена акций компании падала по мере того, как скандал продолжался, и упала на 20 %. Краус описал эту ситуацию так: «Инвесторы были в ярости, и мы были очень критичны. Это был настоящий пиар-кошмар для «Сибнефти», и поэтому они организовали конференцию, которая была настолько сюрреалистической, что напоминала театр абсурда. …Они не могли сказать, какая цена была уплачена за акции, была ли оплата наличными или иным вознаграждением, и выплачен ли дивиденд».

Добыча нефти в России сократилась с 591 миллиона тонн в 1987 году до 303 миллионов, поскольку новая идеология — прибыль, а не добыча — глубоко пустила свои корни, но вскоре после начала нового тысячелетия «Сибнефть» начала активно расширять свое производство.

По данным Министерства энергетики, в 2001 году добыча нефти заняла первое место по росту производства, увеличив свою долю на 20 %. В 2002 году производство сырой нефти выросло на 27 процентов. В дополнение к увеличению производства на старых месторождениях компания также проводила разведку и осваивала новые месторождения.

В 2000 году было запущено четыре новых месторождения, в это же время еще 3 участка находились на стадии разработки. «Сибнефть» также инвестировала значительные средства в свой нефтеперерабатывающий завод и стала вторым производителем моторного масла в России. Между тем «Сибнефть» также открыла сеть АЗС в Москве и заявила о расширении рынка в Санкт-Петербурге. Даже Эрик Краус был впечатлен. «Я никогда не рекомендовал инвесторам продавать акции «Сибнефти», — говорит он, — и сегодня это хорошая нефтяная компания, которая хорошо развивается и хорошо управляется».

Итак, Абрамович сделал свое состояние, вовремя включившись в нефтяной бизнес, его вторым крупным шагом стала покупка двух крупных алюминиевых заводов. Стратегия обеих сделок была весьма похожа, в первом случае было использовано отчаянное положение Ельцина и его потребность в наличности. В случае приобретениях алюминиевых производств он воспользовался слабой позицией продавцов на переговорах. Алюминиевый сектор был местом самых кровавых битв на поле бывших советских государственных активов, которые последовали после падения Советской власти. Подходя к столу переговоров, Абрамович был намерен закончить эту войну.

Лучанский продал свою долю Абрамовичу. После приобретения НкАЗ алюминиевый портфель Абрамовича был заполнен. В 2000 году принадлежащие «Сибнефти» Красноярский (КрАЗ), Новокузнецкий (НкАЗ) алюминиевые заводы были объединены с «Сибалом» Олега Дерипаски с целью создания «Русского Алюминия», или «РусАла». Союз этих двух гигантских алюминиевых групп считается самым большим за всю историю России. Создание холдинга, производящего не менее 70 процентов российского алюминия, — это 10 процентов мирового рынка. Доля Абрамовича составляла 3 миллиарда долларов.

В конце 2000 года Абрамович купил у Березовского крупнейший пакет акций ОРТ (49 %) за 170 миллионов долларов. Летом 2001 года Роман Аркадьевич продал акции ОРТ государственному «Сбербанку», причем, по оценке экспертов, он выступил лишь посредником в передаче пакета акций государству и не заработал на перепродаже. Весной 2001 года акционеры «Сибнефти» скупают блокирующий пакет акций компании «Аэрофлот» (26 %).