Роковая любовница

С моими руками за спиной я никак не могла себе помочь. В последнюю секунду я повернула голову, чтобы не врезаться лицом в мозаичную стену. Мои колени столкнулись с коричневым кафельным полом.

Горячая вода обрушилась на меня, приклеив волосы к голове и намочив платье.

― Хорошо. Теперь ты там, где должна быть.

Он вступил под струи и схватил меня за волосы.

― Отвали от меня!

Рванув вправо, я начала вырываться из его рук. Это чертовски больно. Кожа головы горела там, где отрывались пряди волос. Сильнейшая боль ощущалась в плечах. Я быстро утомилась, пытаясь освободить руки.

― Ох, Бунтарка. Ты никак не научишься, ― вздохнул Пирс.

Вдруг я оказалась в воздухе. Он перекинул меня через плечо, словно я была мешком с картошкой, и вышел из душа.

― Я пытался быть настолько добрым, насколько мог, а я далеко не добрый человек. Теперь мы сделаем это по-моему.

Его голос был намеренно тихим, заставляющим меня сожалеть о своем смелом отношении. Существовали и другие способы быть сильной, держа голову ясной. Я знала это. Я была умнее.

Так что же я делала, позволяя своим эмоциям контролировать меня? Боже, я действительно иногда была глупа.

― Прости, ― выкрикнула я, пытаясь сдержать горечь в тоне.

Это ему стоило бы извиниться, но я должна была сделать то, что должна.

Он кинул меня на кровать, размещая свои мускулистые руки по бокам от меня. Моя промокшая одежда быстро пропитывала шелковое постельное белье.

Подняв свое влажное тело над моим, он прижал свой член к моей вершине.

― И за что ты извиняешься? ― спросил он.

Только свет в ванной комнате освещал комнату. Его голубые глаза казались черными.

― За то, что была сукой.

Я неловко извивалась под ним. Мое платье поднялось выше приличного уровня, и было такое чувство, что мои руки словно сейчас оторвут.

Он склонил голову и посмотрел на меня, как на объект своего исследования.

― Мне нравится, когда ты такая. Беспомощная... нуждающаяся... мокрая.

Я укусила себя за внутреннюю поверхность щеки. Пирс отодвинулся, схватил меня за лодыжки и спустил с кровати.

Оказалась в опасном положении, моя голова почти свисала с края.

― Открой рот, ― потребовал он.

Обзывая его всеми мыслимыми ругательствами в голове, я частично приоткрыла губы.

― Мы оба знаем, что мой член так не пройдет.

Он протянул руку и использовал свои пальцы, чтобы расширить мой рот, прежде чем засунуть член внутрь. Я старалась не давиться, когда мужчина вогнал его по самое горло.

Я действительно была беспомощна. Не могла двигаться. Я была вынуждена распластаться по кровати и позволить ему трахнуть мой рот. Мои глаза горели, в конце концов, пуская слезы, которые собрались в уголках.

Меня беспокоило, что он не издавал ни единого звука. Он дышал равномерно, и его глаза были прикованы к моему лицу. Жуткое ощущение пробежало по моему позвоночнику.

Его проблемы выходили далеко за рамки быть просто ублюдком.

Я не была уверена, наслаждался он тем, как я отсасывала, или видом меня связанной и находящейся полностью в его власти.

Когда он понял, что я смотрю на него так же, как он смотрел на меня, он остановился и вырвал свой член у меня изо рта. Он поднял меня с кровати и отнес к черному креслу в дальнем конце комнаты.

― Я знаю, что ты делаешь, ― сказал он, стягивая мое нижнее белье по ногам.

― Я делала то, что ты хотел.

― Закрой свой х*ев рот, Бунтарка.

Он схватил то, что осталось от моего разрушенного шиньона, и склонил меня над подлокотником дивана. У меня закружилась голова от его действий. Я не могла поспеть за его постоянными перепадами настроения.

Стоя неподвижно, мое сердце мучительно билось в груди, я ждала, что он будет делать дальше. Шум душа почти замаскировал звук, который он издал позади меня. Он раздвинул мои ягодицы свободной рукой и сплюнул на отверстие.

― Если ты не расслабишься, то будет только больнее, ― предупредил он.


Я была не готова к этому, и совершенно не в восторге от этой идеи.

― Пирс, ― прошептала я.

Он проигнорировал меня.

Вдавив мою голову в диванные подушки, он вонзился пальцами в мою правую ягодицу и держал ее, чтобы иметь возможность в меня войти. Мой крик был приглушен черной замшевой тканью, но ощущение жжения достигло полной силы. Если бы не подлокотник дивана, я бы рухнула на пол.

― Остановись, ― заплакала я.

― Это поможет тебе уяснить свое место?

Он вышел и снова вошел. Я прикусила губу достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Его член двигался с невероятной скоростью. Дыша через рот, я пыталась смягчить его толчки, как могла. Когда он на секунду остановился, чтобы пододвинуть меня, я едва осознавала, что его пальцы были на моем клиторе, пока он не надавил сильнее.

― Как тебе, Бунтарка?

Пирс надавил еще сильнее, вдалбливаясь в меня жестче. Все мое тело дрожало под ним.

Мне было больно или все же хорошо?

Скорее всего, и то, и другое. Когда его твердый, толстый член врезался в меня, а мозолистые пальцы кружили над клитором, волны боли ударялись о стену удовольствия, сбивая с ног, так что оба ощущения смешались в одно.

― Я должна что-то чувствовать прямо сейчас? ― спросила я, прикрывая свои настоящие эмоции.

Его темный ответный смешок вызвал мурашки по моей коже.

Он развязал галстук, освобождая мои руки. Пирс не дал мне возможности почувствовать облегчение. Обхватил меня рукой за горло, слегка приподнял и начал толкаться с усердием. Чем сильнее он трахал мою задницу, тем крепче сжимал руку.

― А сейчас ты меня чувствуешь? ― прорычал он мне на ухо.

Я не могла сформулировать достаточно связное предложение, чтобы ему ответить. Звуки, исходившие из моего рта, не могут быть описаны как человеческие. Когда он ускорил движения на клиторе, я поняла, что проиграла битву, в которой шансов на победу у меня никогда и не было.

Медленное жгучее тепло текло по моему телу, накапливаясь в самой сердцевине. Он вонзился в меня, одновременно сжимая пучок нервов, отправляя меня на головокружительную орбиту. Я вонзила ногти в запястье руки, обвитой вокруг своей шеи, выкрикнула и почувствовала, как моя задница сжалась вокруг его члена. Через секунду он уже кончил мне на поясницу и тихо застонал.

Никто из нас не сказал ни слова. Смертельная хватка на моем горле медленно ослабла, и я попыталась отдышаться. Чувствовала, как его сперма потекла между моих ягодиц, вниз по ногам.

Он вздохнул, сыпля проклятиями.

― Я должен был засадить тебе пулю в лоб, как только представился шанс.

Взглянув через плечо, я сглотнула и быстро отвела взгляд. Я не могла ошибиться на счет того, что увидела в его глазах. Я пыталась не позволить этому влиять на меня, но это было невозможно.

Он действительно, в самом деле, ненавидел меня.

Глава 10

Пирс



Я мог слышать ее дыхание.

Пятнадцать минут назад она, наконец, уснула, завернувшись в свой махровый халат и устроившись на свежих простынях.

Мой разум продолжал воспроизводить то, как я только что взял ее. Никто никогда не услышит мое признание, но Уиллоу была более совместима со мной, чем любая другая женщина, с которой я был.

Было что-то в том, чтобы быть единственным мужчиной ― и последним, ― с кем она когда-либо была, это заставляло чувствовать больше, чем я хотел. Мы не сказали ни одного слова друг другу после моего несвоевременного признания. Обычно я не трогал женщин, которых хотел убить... или собирался.

Было так много дерьма, которого она еще не знала.

Я не ответил на ее вопросы, в то время как она ответила. Когда мы были вместе, я ее трахал, а не наоборот. И так будет всегда. Я не уверен, что смогу изменить это, даже если бы захотел.

***

Я не понял, как уснул, но первой вещью, которую осознал, когда проснулся, было то, что Уиллоу не было в кровати, а солнце уже встало. Оба этих факта подтолкнули меня к действиям.

Я заправил постель, аккуратно сложил подушки и отправился в ванную.

После быстрого опорожнения мочевого пузыря, душа и бриться, я оделся и направился к лестнице.

У меня было двенадцать пропущенных звонков, восемь имейлов и шесть сообщений. Моя жизнь никогда не была скучной. Заняв место отца, я проводил время дома все меньше и меньше. Оставлять Уиллоу одну в течение нескольких дней не было хорошей идеей, но я не должен ее баловать.

Я остановился, как только сошел с нижней ступеньки, и взглянул на нее. На ней было трикотажное платье, она сидела в обеденном кресле и смотрела в большие окна, которые составляли заднюю стену дома. Ее обычная утренняя чашка кофе была у нее в руках, длинные волосы струились по плечам. Я бы никогда не стал отрицать тот факт, что Уиллоу была великолепной женщиной, но это не оправдывало ее роковое прошлое.