Родная кровь

Трёх часов для празднования бюджетного детского дня рождения более чем достаточно. За три часа взрослые успевают обсудить все возможные и невозможные темы, после чего постепенно начинают уставать от шума, так что к концу третьего часа, когда дети начинают утомляться от общества друг друга, а самые маленькие даже впадать в капризы, можно подавать торт, чтобы счастливый именинник задул свечи и загадал желание, после чего каждый присутствующий съест свой кусок и покинет вечеринку довольным, а счастливая мать именинника займётся уборкой дома, которая растянется на целые сутки.

– Между Аланом и Филиппой вновь что-то есть? – пихнув меня в плечо своим плечом, поинтересовалась Астрид. Пока все были в гостиной, мы с ней, затаившись на кухне, готовили к подаче торт. – Эта яркая парочка какая-то чрезмерно веселая в компании друг друга.

– Правда? – обернувшись через плечо, я посмотрела на Алана с Филиппой, стоящих у окна – в этот момент они активно общались с Гриром и Грацией. Филиппа была сегодня в ярко-жёлтом платье-футляре, а Алан, любящий яркие цвета не меньше своей бывшей жены, вырядился в зелёные штаны и малиновый пиджак. Семилетнюю Труди они и вовсе упаковали в блестящее платье из серебристых пайеток. Что-то рассказывая Гриру, Алан как всегда активно размахивал руками, выставив указательные пальцы вперёд, и все вокруг него смеялись. Особенно усердствовала в смехе Пиппа. – Думаешь, они снова сошлись? – вернув взгляд к торту, в задумчивости прикусила нижнюю губу я.

– Я собственными ушами слышала, как Филиппа хвалила Алана перед нашими родителями за сброшенные им пять кило.

А ведь Алан, после развода с Пиппой заметно поднабравший в весе, и вправду вдруг стал худеть. Неужели Филиппа всё-таки решила вернуться к нему и поэтому он возобновил свои походы в тренажёрный зал? Вспомнив о тренажёрном зале, я покосилась в сторону Оливии, находящейся в противоположном конце гостиной в компании Пенелопы и Одрика.

– Я за неё переживаю… – сдвинула брови я.

– Ты о ком?

– Об Оливии. По неизвестной причине она вдруг рассталась с Брэдом, а ведь они были неразлучны на протяжении почти целого десятилетия.

– Может быть у них всё ещё наладится?

– Надеюсь. Как видишь, Брэд так и не пришёл, хотя Берек вручил ему приглашение за неделю до праздника… – я тяжело вздохнула. – На Оливию больно смотреть…

– Да уж, на твоей подруге лица нет. Зато Джей с тебя весь вечер глаз не сводит.

– Правда? – мгновенно вспыхнула я и сразу же едва не обернулась, чтобы проверить слова сестры, но вовремя себя одёрнула.

– Правда. Даже сейчас пялится в твоём направлении. Будем надеяться, что этим пожирающим взглядом он сверлит тебе спину, а не щупает твою задницу.

– Он что, смотрит на меня “пожирающим” взглядом? – открывая упаковку с декоративными свечами, слегка пригнув голову в сторону сестры, перешла на шёпот я.

– Ага. Прям пожирающим. А ты смущаешься… Что у тебя с этим парнем?

– Да так, ничего… Гуляем по пляжу по утрам.

– Гуляете по пляжу?

– Ну да, гуляем. Он рассказывает мне о себе, а я ему немного о себе…

– Например?

– Например, он обожает собак и хочет завести себе лабрадора. А я мечтаю увидеть Европу.

– И часто вы обмениваетесь подобной информацией по утрам?

– Уже третий раз.

– Третий? Ну всё…

– Что?

– Правило трёх свиданий, сестра. Готовься. На четвёртом свидании этот красавчик тебя поцелует, – словив мой резкий взгляд, моя собеседница осеклась. – Ну или по крайней мере совершит попытку.

Как только она произнесла эти слова, совершенно неожиданно пространство, пропитанное плотным гулом весёлых голосов гостей, разрезала мелодия дверного звонка.

– Кто это? – подняла голову над тортом Астрид.

– Без понятия, – растерянно пожала плечами я. – Все приглашённые уже собрались, да и вечеринка должна закончиться через полчаса… Брэд! – едва сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть на месте, я, увидев напряжённое выражение лица Оливии, моментально нашла правильный ответ. – Вставь свечи в торт, пожалуйста, и можешь их уже поджигать… Я открою дверь.

Метнувшись из кухни мимо гостей, переступая детей, играющих в центре комнаты и лежащих прямо на полу как попало, я поспешила к выходу. Поправив на своей голове праздничную шапочку в виде картонного конуса, прикреплённую к волосам заколками-невидимками, найденными в сумочке моей матери, я открывала дверь с широкой улыбкой на лице, уже зная, что скажу этому гостю: “Ну наконец ты пришёл! Мы все тебя заждались!”. Однако эти слова так и не сорвались с моих губ. Потому что человека, оказавшегося на пороге моего дома, я совершенно не ждала. Никто не ждал…

От шока моя улыбка резко сменилась неприкрытым ужасом в моих не умеющих скрывать сильные эмоции глазах. Пожалуй, так страшно мне в моей жизни ещё не бывало. Даже когда я осознала, что я забеременела от человека, использовавшего меня и безжалостно бросившего, как ненужный шарф или варежку в сугроб, я не чувствовала такого… Такого отчётливого нависания над пропастью.

– Байрон? – моё сердце чуть не выпрыгнуло из горла вместе с этим тяжеловесным мужским именем. – Что ты здесь делаешь?

– Проезжал мимо, – невозмутимо повёл одной бровью он. – А у тебя какой-то праздник? – я ничего не ответила, и тогда он решил подтолкнуть меня к ответу. – У тебя праздничная шапочка на голове.

– Нет… Нет… Это не праздник… Вернее праздник, но…

– За прошедшие шесть лет ты так и не научилась врать, принцесса, – внезапно резко оборвал меня он. От услышанного я мгновенно превратилась в столб из каменной соли, не в силах обуздать свои колюще-режущие эмоции, плескающиеся через края моих широко распахнутых глаз. – Я пришёл поздравить своего нового друга с его пятым днём рождения. У меня есть приглашение, – протянув в мою сторону открытку, сделанную моими собственными руками, он остановил её напротив моих глаз, в которых, уже спустя секунду после осознания увиденного, неожиданно защипало.

– Откуда у тебя это? – я хотела выхватить из его рук открытку, но он ловко отстранил руку вверх и, положив приглашение поверх красиво упакованной в синюю бумагу коробки, которую он удерживал во второй руке, пронзил меня взглядом.

– Берек вручил. Мы виделись с ним позавчера. Разве он тебе не рассказывал?

Моё сердце сорвалось с цепи терпения и заколотилось так, будто от скорости его биения зависел исход этого опасного во всех смыслах диалога. Он нагло врёт! Он украл эту открытку! Они с Береком не могли видеться без моего ведома, ведь со дня рождения Геры Крайтон я не выпускаю своего сына из поля зрения!


Он сказал позавчера?.. Что было позавчера?..

И здесь меня осенило…

Позавчера я оставляла Берека с Оливией!!! Но ни она, ни Берек ничего не сказали мне о незваном госте: Оливия была расстроена ссорой с Брэдом, а Берек… Что Берек?! Почему мне не рассказал он?!

За те долгие десять секунд, что я пялилась на непрошенного гостя широко распахнутыми глазами, меня осенило второй раз: Берек осознанно умолчал о Байроне. Когда я спросила его об одном пропавшем приглашении, он ничего мне не ответил, но не потому, что не знал, а потому, что знал, куда именно оно пропало… Что он наделал?!

– Меня ждёт твой ребёнок, – вмешался в мои потрясённые взрывом вселенского масштаба размышления Крайтон. – Пропустишь?

Он знает! Он знает, что Берек его сын! Не нужно быть великим математиком, чтобы суметь с точностью до миллиметра высчитать, что дата рождения Берека приходится ровно на конец девятого месяца после нашего с ним расставания… Но почему он подчеркнул, что его ждёт именно “мой” сын?.. Не хочет нападать с порога?..

Какая же я идиотка! Он уже напал!

Я уже открыла рот, желая сказать мерзавцу, чтобы он уходил прочь, и даже уже почти приготовилась прогнать его толчками за пределы крыльца или просто закрыть перед его носом дверь, как вдруг за моей спиной раздался радостный восклик Филиппы:

– Мистер Крайтон?! Какая неожиданность! Тереза не говорила нам, что Вы придёте! Ну же, не стойте на пороге, скорее проходите в дом!

…Он вошёл в мой дом, как в мой внутренний мир и во всю мою запутанную жизнь – без моего на то разрешения. Большей человеческой наглости я не видела ни до, ни после. Этот человек обладал абсолютной, бескрайней, поражающей и, казалось, всесильной дерзостью, наделяющей своего носителя разрушительной для его противников властью. Я стала его противником. Он разрушит меня.





***


Как только Байрон вошёл в гостиную, переполненную взрослыми и детьми, все взгляды мгновенно направились в его сторону, но я не ожидала того, что главным его встречающим взглядом и голосом станет взгляд и голос моего собственного сына. Подскочив с пола, Берек, не видя меня, стоящую на шаг позади Байрона, бросился к гостю.

– Байрон! Ты пришёл! – радостно воскликнул он. – Мама как раз скоро будет торт выносить!

Присев на корточки, чтобы сравняться с ребёнком взглядом, Байрон заулыбался и, приняв от Берека праздничную шапочку в виде конуса, установил её на свою голову, впрочем та слетела с его волос уже спустя полминуты. Естественно, у него ведь не было в наличие маминых заколок-невидимок!

– Я тебе принёс подарок, – улыбаясь, он протянул Береку коробку.

– Мне?! – неподдельно удивился Берек и коробку не взял. – Я пригласил тебя не ради подарка, а чтобы ты попробовал торт…

– Знаю. Но подарок я всё равно принёс. В конце концов, не каждый ведь день мужчине исполняется пять лет.

– Это правда, – просияв от признания в его лице мужчины со стороны взрослого мужчины, Берек сдал свою крепость без боя и принял в руки внушительных размеров коробку. – Спасибо.

– Пожалуйста, – ухмыльнулся Байрон и в следующую секунду взъерошил довольному мальчику волосы. От этого его телодвижения моё горло спазматически сжалось. Он произвёл это действие так естественно, так свободно положил свою огромную ручищу на детскую головку, как будто проделывал нечто подобное на протяжении всех пяти лет жизни мальчика… У меня чуть слёзы из глаз не выступили от боли перед увиденным.

Сев на пол прямо перед Байроном, Берек начал распаковывать свой последний на этот вечер подарок, на что ему понадобилось меньше десяти секунд. Когда же он вскрыл упаковку, он замер с настолько округлившимися глазами, что на секунду я даже всерьёз испугалась.

– Это что… Настоящий… Летающий дрон?! – смотря широко распахнутыми глазами на сидящего перед ним на корточках Байрона, Берек как будто бы впервые видел этого человека и не верил своим глазам. Словно он видел перед собой вовсе не стандартного мужчину, а настоящего инопланетянина.

– Тебе нравится? – поинтересовался Крайтон.

– Очень! – резко вскочив на ноги, напрочь забыв про мгновенно отброшенный в сторону подарок, Берек вдруг сделал то, чего сегодня не делал ни с одним из здесь собравшихся ради него людей, за исключением меня. Он обнял Байрона. И в эту же секунду моё сердце разлетелось на миллион неровных осколков…





***


Алан и Филиппа моментально приклеились к Крайтону, так что неловкости в компании незнакомцев этот подлец точно не испытывал. Я же, отправившись на кухню, никак не могла понять, что мне необходимо предпринимать дальше. Почва из-под моих ног была не просто выбита – она была безжалостно выдернута, и подо мной теперь виднелась лишь беспросветная, пожирающая пустота. “Он знает – он знает – он знает…”, – крутилась у меня в голове очевидная истина в виде панической мантры, но я не хотела в неё верить. Мне было приятнее верить в то, что он всё ещё не уверен, что он только подозревает, но нет, не знает… Ведь пока что он не сказал мне: “Я знаю, что Берек мой сын”. А пока эти страшные слова не сказаны, его знание неоднозначно, двулико, ничего не считается…

– Дорогая моя, – незаметно подкравшись ко мне сзади и положив руку мне на спину, отчего я непроизвольно вздрогнула, мама обратилась ко мне полушёпотом, – не одна я в шоке от схожести твоего ребёнка с этим молодым мужчиной. Кажется, все здесь присутствующие сейчас только об этом и говорят. Ты не хочешь ничего мне рассказать?

– Выключи свет, мам. Я вынесу торт, – предательски дрожащим голосом отозвалась я.

Не сказав мне больше ни слова, но явно немало поняв по вибрации моего голоса, мама отправилась выключать свет, а я начала поджигать отчего-то брошенные Астрид неподожёнными свечи. Именно в этот момент я поняла, что меня всю трясёт, потому что все пять свечей я смогла зажечь только со второй попытки. Свет выключился как раз в момент, когда я пыталась поджечь последнюю свечу. В момент наступления темноты я вдруг на секунду подумала, что всё закончилось, что я упала в обморок… Но это был лишь выключенный свет.

Вынося торт в центр гостиной, я передвигалась на негнущихся ногах и молила себя держаться из последних сил. Я даже не подпевала вместе со всеми поздравительную песенку, а когда остановилась перед Береком и наклонила к его лицу торт, забыла проинструктировать его насчёт желания и задувания свечей. Но он этот обряд сам прекрасно помнил со своего предыдущего дня рождения. Когда же свечи были задуты, а бабушка именинника замешкалась со светом, Берек вдруг с неожиданной силой притянул меня к себе за шею, из-за чего мои волосы мгновенно вымазались в крем, и прошептал мне на ухо слова, в правдивость которых я так до конца и не смогла поверить даже спустя сутки: “Я загадал папу. Но я не расскажу тебе всего желания, чтобы оно сбылось”.

Торта гости так и не попробовали. За две секунды до включения в комнате света мои трясущиеся в истерическом ознобе руки не выдержали слишком тяжёлого для них веса и обрушили торт вместе с задутыми за один раз свечами – чтобы желание наверняка сбылось – прямо под ноги Байрона Крайтона. Когда свет включился, все увидели его идеальные чёрные брюки и идеальные чёрные туфли заляпанными в неидеальные куски белого крема.





***