Родитель «дубль три»

Итак, подходим, высота – 4,5 километра. Спереди на нас идет плотная группа «мессершмиттов»: 16 штук, которые уже перестроились для атаки в лоб. Петр совмещает кольцо прицела с головным немцем, чуть выждал и пустил залпом семь ракет по нему. РС-сов с больших дистанций немцы не боялись, поэтому даже не среагировали на залп. Затем, когда ракеты приблизились к этой группе машин, Петр произвел подрыв, дистанция была много больше той, на которой немцы открывали огонь из пушки. Рассеивание, даже при залповой стрельбе, у ракет довольно значительное, так что главное – это конуса разлета осколков, большую часть которых представляли 2000 штук СПЭ – стреловидных поражающих элементов в каждой из боевых частей.

– Ни хрена се! – послышалось по всем каналам связи. – Прямо «Катюша»!

Тут же в нарушение правил голосовой связи кто-то загорланил популярную песенку. Второй залп выполняли с четырех бортов двумя ракетами каждый. Еще более удачно получилось: двадцать четыре самолета противника пошли к земле. Воздух был расчищен. Опробовали эти ракеты против «эрликонов», коими густо снабдили войска 4-й армии. Неплохо работают с парных залпов, вычищая до нулей расчеты, которые сверху не прикрыты совсем. На несколько месяцев найдена панацея при штурмовках колонн и аэродромов. К сожалению, немцы быстро учатся и пытаются навязать собственный бой. С анализом у них все в полном порядке. Но в данном случае уже ничего не изменить: фланги были прорваны в тот же день, и туда вошли казаки и танковые армии. К маю 1942 года Челябинский УАБТЦ отправил на фронт 408 маршевых рот (тяжелых, средних, легких танков), в составе 2 536 экипажей, с численностью личного состава 12 429 человек. За 1941–1942 годы только экипажей тяжелых КВ-1, КВ1с, КВ – 8 (огнеметный) отправлено почти 3 000 с численностью личного состава более 17 000 человек. Это означает, что ни одна выпущенная машина не ушла на фронт без подготовленного экипажа.

Всего с 1 июля 1941 – по 31 декабря 1942 года Челябинский Кировский завод выпустил 3 039 тяжелых танков. Выпуск КВ не прекращался и в Ленинграде, там запущен в серию ИС-1 с 85-мм пушкой. Их пока не слишком много, они массовыми еще не стали, но они есть, КБ-1 работает, немцев отжали от Киришской ветки, выбили из Отрадного. Участок железной дороги на Москву, перерезанный немцами в 41-м, еще во время зимнего наступления был освобожден. Линия фронта всего в пяти километрах от нее, дорога обстреливается, ее регулярно бомбят, но Ижорский рубеж весь превратился в сплошную крепость. Это много дальше от города, чем это было в той истории, которую я знаю. Но и тогда Ленинград на трех танковых заводах в условиях блокады выпустил 14 процентов всех танков, изготовленных в СССР за годы войны. Не хватало металла, и мартены заполнялись металлом с поврежденных кораблей и судов, разбитой техникой, корпусами неразорвавшихся бомб, из которых промышленным способом извлекали немецкую взрывчатку. Работал «Арсенал», выпускавший АРС и РС для самолетов, «Катюш» и «Андрюш», были такие, калибром 203 мм и с повышенной точностью залпа. Работал завод «Большевик» (Обуховский), производили противотанковые «сорокапятки». Наладили выпуск уникальных «ленинградских» снарядов к ней, с гильзой из картона, так как латуни не было. Пистолет-пулемет Судаева – ленинградская блокадная разработка. На Кировском заводе восстановили выпуск 76-мм полковой пушки, знаменитого «бобика». Недостающие станки, отправленные в эвакуацию, забирали из школ, ПТУ, мастерских, искали неотправленные на всех станциях, устанавливали в цеха и работали, приближая нашу Победу. Ижорский и Кировский заводы находились в 3–4 километрах от передовой и давали продукцию.

Сейчас, когда удалось сохранить устойчивую транспортную связь с Большой Землей, речь шла уже о массовом производстве военной техники ленинградской марки.



Стал понятен и замысел Буденного: заняв Орельку и Павлоград, он выровнял фронт. Идет наступление на Красноград, Ново-Московск и Синельниково. Бои умеренной интенсивности, но они не позволяют перебросить в район наступления армейской группы Вейхса ни одной дивизии из состава 6-й армии Паулюса. Как только удары 3-й и 5-й танковых армий от Колпны и Яковлево сойдутся у Курска, так «полтавский сиделец» фон Бок будет вынужден перебрасывать 6-ю армию под Курск, и у Буденного появится возможность взять Красноград, выйти к Днепру у Днепропетровска, и, может быть, у Запорожья. 2-я и 13-я САД резерва Ставки поддерживали наступление обеих танковых армий. Петр с юга, от Белгорода, а Григорий с северо-востока. 13-й и 131-й ГПБАПы дивизии отработали на обоих направлениях и пробили оборону противника, так как 2-я САД резерва не была готова полноценно отработать с пикирования, и пока обеспечивала массовку. Танки пошли на Курск, громя румынские и венгерские части противника. Еще несколько дней, и Вейхса зажмут под Старым Осколом. И в этот момент Петр получает приказ Ставки на передислокацию. Тут же перезвонил Семену Михайловичу по ВЧ.

– Да, я в курсе. Англичане, суки, выпендриваются. Речь идет о вооружении для Степного фронта. Сегодня англичане распустили конвой PQ-17. На нем шло вооружение для него, частью по ленд-лизу, а большую часть мы закупили. Поэтому тринадцатый и оба пикирующих полка срочно требуется перебросить в Мурманск, в Грязную и Ваенгу-1. Возьмешь один «грибочек». Вылетать срочно. Сам туда, Звягин остается здесь. Аллюр «три креста». Вот так вот. Давай. Удачи, – ответил по телефону маршал и опустил трубку. Для него это был удар под дых.

Ночь, но несмотря на это, начали подготовку к вылету. «Арочкам» в бомболюки и на внешнюю подвеску цепляем дополнительные топливные танки. Лететь далеко, больше 2000 километров, так что топлива требуется много. В воздухе будем находиться почти четыре с половиной часа. Дают три промежуточных аэродрома: в Белозерске, на Соловках, и в Кумжозере. В 05.30 – взлет, сбор в воздухе, без кругов над аэродромами. «Крамбол-С» пересчитал машины, три группы сошлись над Анной. Скорость – 470 км в час, крейсерская для «арочек». Высота – 5000. 2-я, 3-я и 4-я эскадрильи на ГГ-3срв с двумя 300-литровыми подвесными баками ушли вперед догонять В-25-й, который взлетел раньше на полтора часа, у него скорость еще меньше, чем у Ар-2. ГС-5 шли с «длинным крылом», так что даже «покружиться» можно, не опасаясь за расход топлива. Второй «грибочек», который обеспечивал сбор и безопасность на этом участке полета, попрощался со всеми и пошел обратно в Дивногорье, в сопровождении звена из 18-го полка. Нам включили привод в Череповце, Петр выставил курс на автопилоте, «ГС», в отличие от «ГГ», имел пневматический автопилот, немного шумноватый, но неплохо работающий как по компасу, так и по радиокомпасу. Поэтому на хвосте приподнята его кольцевая антенна. Пришлось немного выпустить щиток, чтобы уравнять скорости с бомберами. Ну, и повертеть головой. Фронт не так далеко, всякое может быть. Но через сорок минут полета мы вышли за пределы радиуса действия истребителей противника и продолжили догонять ушедший вперед B-25G.

Петр отдал на ключе шифровку в ГШ ВМФ о вылете и повторил ее в адрес Ставки. Ставка разродилась длиннейшей радиограммой, которую самостоятельно Петр принять не мог, ее принял радист командира 13-го ГПБАП подполковника Коптева. Самому Петру, занятому наблюдением и находившемуся в строю, такую длинную РДО было принимать неудобно. А вот ключа к шифру радист не имел. Поэтому ему пришлось кусочками передавать Петру РДО для расшифровки. За этим занятием пролетело полтора часа полета. Обидно было, что почти ничего срочного в радиограмме не было, кроме упоминания Ваенги-3, как места базирования 131-го полка. У Рыбинска переключились на привод в Грязном, там же понесли первые «потери»: два самолета Ар-2 пошли на вынужденную в Староселье из-за перебоев в двигателях. Там им двигатели и заменят, благо что завод реэвакуирован из Уфы. Прошли над «Рыбинским морем». После Белого озера вошли в зону ответственности Карельского фронта. К самолетам первой эскадрильи из Белозерска присоединились машины 3-й и 4-й эскадрильи, садившиеся там на дозаправку. Дальше путь самолетов лежит вдоль линии фронта в 125 километрах от него. Всякое быть может, поэтому 2-я эскадрилья сядет вместе с «грибочком» на Соловках, дозаправится и приведет его в Ваенгу-1. Впрочем, командир «В-25» принял иное решение: он отвернул и взял курс на Андозеро, так как обстановка в небе ему не понравилась. Много финнов и немцев. «Добро» на смену курса он получил. Этот аэродром будет использован для перелета технического состава трех полков. Оттуда их сопроводят наши истребители уже из Ваенги или Грязной.





* * *


В 09.42 Петр сел на маленьком аэродроме Грязная-2, названный так по наименованию реки, протекающей с восточной стороны аэродрома и впадающей в губу или бухту Грязную Кольской губы. Здесь базировался 2-й гвардейский смешанный авиаполк Северного флота, бывший 72-й САП. В моем времени все постройки от мыса Никитина до аэродрома носят название поселка Сафоново, в котором находится штаб авиации Северного флота. «Где некогда бывал и я, но вреден Север для меня». Поселок состоит из трех частей, так исторически сложилось. Внизу, у моря, была площадка для базирования МБР и ДБР: Ша-2, Че-2, Бе-2. На мысу между бухтами Чалмпушка и Грязная, иногда упоминается название мыс Серафим, был еще один аэродром: Чалмпушка. Чуть восточнее у поселка Варламово, теперешнего Североморска, находился большой аэродром Варламова Губа. Поселок Ваенга, название которого в мое время постоянно пытались связать с городом Североморском, находился на месте сегодняшнего КПП Окольная Верхняя. Каждое поколение воинов-североморцев вносило, и вносит, свое представление о географии. Город Североморск кратковременно носил название Новая Ваенга. Следует отметить, что 4-я эскадрилья Сафонова базировалась на аэродроме Варламова Губа. Начинался он почти от железнодорожных путей, строго с севера на юг. Площадка была 1600 метров в длину и 1260 в ширину между рекой Варламовкой и озером Кривым. Главным аэродромом считалась Грязная-1 или Чалмпушка (она не сохранилась в настоящее время, был только памятник в виде самолета Бе-12 в 70-х, но сейчас и его нет). Там базировались бомбардировщики и торпедоносцы (5-я и 6-я эскадрильи 2-го ГвСАП СФ). Штаб авиации, как и штаб флота, находился в поселке Полярный, на другой стороне залива. Собственно, у Северного флота был единственный полк в июне 1941-го, 72-й САП, Беломорская флотилия была тогда отдельно, их позже объединили. 72-й полк стал 2-м гвардейским смешанным полком, с сентября 1941 года исполняющим обязанности командира полка был капитан, затем майор, Иван Константинович Туманов. В октябре 1941 года из полка «ушла» 4-я эскадрилья в полном составе. На ее основе был создан 78-й ИАП, командовать которым стал капитан Сафонов. Сейчас в составе ВВС Северного флота находилось 11 полков: восемь полков в Особой морской авиационной группе генерала Петрухина и три собственных полка авиации СФ. А тут еще и нас прислали. А теснотища! Аэродромов тут – кот наплакал. Спрашивается: какого черта?

Дело было в том, что во время визита товарища Молотова в Лондон и Вашингтон в мае 1942 года господа Черчилль и Рузвельт сообщили ему, что они готовы открыть второй фронт в Европе. И не где-нибудь, а в Норвегии, дабы обезопасить поставки по ленд-лизу в СССР. Благая цель, истинные джентльмены. Правда, эту информацию английская разведка сообщила Гитлеру. И даже чуточку раньше, чем Сталину. Поэтому линкоры «Гнейзенау», «Шарнхорст» и крейсер «Принц Ойген» в ночь с 11 на 12 февраля 1942 года вышли в море и передислоцировались на Север. Не в полном составе, два корабля получили повреждения и встали на ремонт. Но цель была достигнута: немцы освободили от своего присутствия южную часть Европы. Целью англичан и американцев была не помощь Советскому Союзу, а захват колоний Франции, вышедшей из войны в 40-м году. Поэтому они готовили операцию «Торч» в Марокко, это совсем недалеко от Берлина. Отсюда до ближайшего немца всего 1743 километра. И начали подготовку к выводу сформированной в СССР польской армии генерала Андерса. К выводу ее на африканский участок фронта. Американцы изготовили и подготовили к транспортировке 580 истребителей Р-39 «Аэрокобра» для СССР. Они даже отправили их в Исландию. Но в Советский Союз большая часть из них не попала. Они отправились на африканский участок фронта. И вот в тот момент, когда вся авиация противника сосредоточилась на юге, мы были вынуждены отправлять значительные силы на Север: четыре истребительных, три бомбардировочных и один минно-торпедный полк, чтобы прикрыть конвои. Англичане их прикрывать отказались. Следующий конвой по заявлению Черчилля пойдет только после наступления полярной ночи. Я, конечно, знал всю эту историю, но толку от моих знаний? На что надеется Сталин и Кузнецов? Что мы сможем «настоять на продолжении поставок»? Но приказ получен, и Петр спрыгнул с крыла своего самолета на укатанную стоянку в Грязной-2. На этот же аэродром село шесть Ар-2, которые перевозили ракеты для «ГСок» и вооруженцев по ним.

– Работаем звеном, два – ударных, два в прикрытие. Топливо заливать до упора. Я в штаб, ускорьте подготовку.

Здесь был американский бензин, поэтому колдовать со смесями не приходилось. В штабе 2-го гвардейского находился генерал Кузнецов, командующий авиацией флота. Откозыряв, Петр представился и передал генералу шифровку Ставки.

– Мы имеем эту информацию. Шесть часов назад конвой находился в точке 76°12′00''N и 26°55′0''E. Рядом крутится «кондор», и где-то там находятся лодки 11-й флотилии. Два часа назад одна из них пыталась атаковать английский транспорт «Эмпайр Байрон». Транспорт передает открытым текстом, что его преследует лодка в надводном положении. Пытается оторваться, но надежды никакой.

– Карты подготовлены? И приводы? Через пятнадцать минут первое звено будет готово к вылету. Через сорок пять минут вылетит следующее. Так и будем дежурить в том районе.

– А лодки?

– Попробуем. Кое-что – имеем.

– С вами хотел встретиться контр-адмирал Беван, начальник миссии.

– Да пошел он. Ему надо – пусть сам приезжает.

Они вышли из штаба и пошли обратно к стоянкам. Там уже собрался народ: машины новые, таких еще никто здесь не видел. Так как собственные техники еще в пути, пришлось самим полностью проверять все проделанные операции по молитве. На одной из машин оказался не заполнен расходный бак с маслом для компрессора. На двух машинах висят по две «елочки» с ракетами, у остальных подвешены по четыре «пятидесятки». Особенно всех смущает длинная и как бы провисающая законцовка крыльев. Но больше всего изумляет количество звезд у всех машин.

– Дмитрий Михайлович, готовы?

– Так точно, – ответил командир полка Олейник.

– Полк, становись! Равняйсь, смирно, слушай боевой приказ! Сегодня ночью английское адмиралтейство передало приказ рассеяться и следовать в русские порты самостоятельно конвою ПэКу-17 в составе 32 транспортов, часть из которых имеют боевые повреждения. Место роспуска: точка 76°12′00''N и 26°55′0''E. Конвой находится под наблюдением со стороны немцев, крейсерский отряд отошел от него шесть с половиной часов назад. Задача первой эскадрильи: собрать конвой и обеспечить его прикрытие на проходе к порту Архангельск. Задача четвертой эскадрильи: обеспечить работу самолета ДРЛО. Задача 2-й и 3-й эскадрилий: совместно с силами ВВС ВМФ и ОМАГ ВМФ обеспечить прикрытие действий 13-го и 131-го ГвПБАП. Подполковнику Олейнику: найти и обеспечить уничтожение всех радиолокационных станций противника в этом районе. Я вылетаю на задание, за меня остается подполковник Олейник. Запросить дополнительно еще один самолет ДРЛО, для обеспечения непрерывности наблюдения за районом. Первое звено – по машинам, остальным – готовность номер «два». Действовать по обстановке.

Вторую пару возглавил командир 1-й эскадрильи Алексей Пехов. На него ляжет основная работа в этой «командировке». Машин мало, расстояние – значительное. Единственное, что радует: не ждут немцы увидеть над конвоем истребители. Их «мессеры» и «фокки» такой дальности не имеют.



Взлетели сразу на северо-запад, следуем курсом 345° в сторону Шпицбергена. Через час пришло сообщение, что «Эмпайр Байрон» получил одну торпеду и экипаж оставляет судно. Тридцать одно судно осталось, а над Белым морем идет бой между самолетами, прикрывающими наш «грибочек», и «стодесятыми» «мессершмиттами», появившимися с востока. Операторы В-25G отработали отлично, четвертая эскадрилья довольна, но, вместо Ваенги, им приказали следовать в Белушью губу. Оттуда якобы ближе до точки роспуска. Ни фига не ближе! Петр на ключе передал на борт, в штаб СФ и в Москву РДО, в котором приказал следовать в Варламову губу. Точкой базирования для «грибка» станут Пумманки или Большая Волоковая губа.

Заняли эшелон 3, большинство «морских» самолетов немцев выше просто не летают. Аркадий, ведомый Алексея, забрался выше, на 6000: нам сверху видно все, ты так и знай. В 415 милях от берега обнаружили и атаковали U-boot, возле которой сидела летающая лодка ВV.138c-1. С подводной лодки на «Блом унд Фосс» были поданы шланги, и самолет заправлялся прямо в море. Голь на выдумки хитра! Гансы – умнейшие ребята, они таким образом организовали постоянную слежку за конвоем. Дешево и сердито. Гонять кругами четырехмоторник дорого, топлива не напасешься, поэтому, если погода позволяла, они высылали в район дальних трехмоторных разведчиков, с запасом топлива на 4272 километров. Винты у них флюгируются, могут летать на одном, центральном, на двух крайних или использовать все три двигателя на взлете и в бою. А топливо, еду и отдых им поставляли «дойные коровы», большие подводные лодки обеспечения. В результате «волчья стая» постоянно имела разведданные о противнике.

Петр атаковал «тандем» двумя ракетами, а Алексей очень точненько уронил одну «пятидесятку» на лодку. Выйти на связь они не успели, хотя горящее топливо в такую погоду видно далеко.

Еще 20 минут полета. На высоте 2,5 километра обнаружили «попутчиков»: восемь Хе-115 летели «развлекаться» пересекающимся курсом, строем клин. Пришлось снижаться, строить достаточно сложный маневр, с тем, чтобы оказаться ниже и сзади от торпедоносцев. Вооружены они хиленько, нижняя задняя полусфера у них не защищена. Они неповоротливы и страшно медлительны. Так как мы шли выше, то они могли нас уже обнаружить. Так и есть, тоже пошли ниже и начали поджиматься друг к другу. Включили им помехи на КВ. Расстояние до берега велико, голосовая связь уже не работает. Теперь кто быстрее окажется ниже. Атака с 2/3, снизиться они не успели. Каждый из четверки обстрелял свою цель. Три машины упали, одна горит, все сбросили торпеды и стали не интересны. Пусть уходят, боеприпасы важнее. Петр дал команду в набор и на тот курс, которым шли немцы. Они лучше знают, где находится конвой.

Внизу видим несколько шлюпок, отдали их координаты в штаб флота. Североморцы направили эсминцы «Гремящий», «Грозный», «Куйбышев» и «Сокрушительный» на помощь конвою. Им это пригодится. Есть контакт! На связи коммодор Даудинг, который быстро сыпет какую-то информацию в эфир. Есть отметки о работе двух радаров. Конвой мы нашли, но есть проблема: я понимаю, что говорит коммодор, могу передать это Петру, а он по-английски ни бельмеса. Медленно проговариваю слова для Петра:

– Коммодор Даудинг. Зыс ыз рашн пайлот. Ю а анде ауэ протекшн. Зэ рашнз шипс гоин фо хелпс. Эссембле конвой, плиз. Ду нот гоу ту Новая Земля.

Слева Петр обнаружил вертикальный столб дыма, и рядом с ним несколько шлюпок и «семерку» – немецкую подводную лодку. Разворот, и атака. Надо сказать, что немцы за воздухом не следили, все самолеты они считали немецкими. Заходившую на них пару они приветствовали выстрелом из ракетницы с тремя зелеными ракетами. Две ракеты сорвались с левого крыла самолета Петра. Под удар попадали и шлюпки англо-американских моряков, тем не менее отпустить просто так ПЛ он не мог. Подрыв, и через пару секунд заговорили четыре пушки Владимирова. Немцев снесло с боевых постов, бронебойные снаряды прошлись точно по рубке. Но толку от этого не слишком много. 23 мм не слишком впечатляющий калибр. Но это задержало лодку на поверхности, и уже Алексей нанес окончательный удар одной бомбой.

Встали на круг, выпустив щиток, обошли и пересчитали суда. Часть из них шла противолодочным зигзагом, часть шпарила напрямую и пыталась открыть огонь по истребителям. Пришлось рисковать и показывать красные звезды каждому судну, стрелять ракетницей поперек курса, приказывая следовать к месту сбора. Аркадий атаковал еще одну лодку на перископной глубине. Наконец зазвякал СПО-3, ДРЛО подлетел на дистанцию обнаружения и передал координаты смены. За ней идет дальний разведчик Ил-4Т, который пойдет севернее искать «беглецов», четырех судов и двух кораблей мы так и не обнаружили. Подошло звено Аксенова, совершили еще один облет конвоя, уже восьмеркой, выслушали пожелание доброго пути и скорейшего возвращения, и легли на обратный курс.


«Митчелл» находился в квадрате Ы37-38, примерно в 300 милях от берега и на таком же расстоянии от конвоя. К сожалению, через пять часов он будет вынужден отойти домой. Так что маловато выделено самолетов и людей. Полет занимает четыре часа двадцать пять минут, перерыв между вылетами придется удлинять, но он все равно слишком короткий, чтобы отдохнуть. Второе звено получит смену через 1 час 25 минут. Придется брать людей из других эскадрилий, а технике работать на износ. Дальних истребителей всего 18 штук. Пока возвращались, Петр подготовил радиограмму в Москву и передал ее. Чтобы обеспечить безопасную проводку конвоя, сил и средств недостаточно. И хоть разорвись. Угораздило же англичанам забраться к самой кромке ледяного поля. Начали спускаться южнее, но это – время!

Еще до посадки стало известно, что самолеты дивизии нанесли удар по аэродрому в Тромсё. Через полтора часа «арочки» сели на свои аэродромы и начали заправляться. Предстоял удар по Банаку. Проверяем результаты бомбардировки, и у причалов в Гимле видим «флот открытого моря» со снятой маскировкой. Идет погрузка чего-то там на линкор «Тирпиц», стоящий у причала. Совершенно охреневшие звоним в Полярный. Англичане конвой бросили, а линкор гавани не покидал. 18-й разведполк СФ поднял два «спитфайра PR». Беван говорит, что вчера там был английский разведчик, и у причалов никого не было. В штабах полный переполох, такое впечатление, что все забыли о конвое. А у Петра – приказ довести его до Архангельска. Поэтому на предложение всеми имеющимися силами навалиться на врага, он вытащил шифровку Сталина и показал ее Кузнецову.

– Без линкора мы переживем, а вот без грузов в трюмах этих транспортов на юге будет скверно. В порту мы его ничем не достанем. Его на выходе ловить нужно. Так что выполняем задачу, поставленную Ставкой, а не влажные мечты адмирала Бевана.

Чертиком из-под земли появился генерал Петрухин, у него есть 35-й МТАП, который сформирован весной и сидит под Архангельском: 18 Ил-4Т. Участия в боевых действиях полк еще не принимал. Чем он собрался «брать Казань» – непонятно. А звездочку на грудь всем хочется! Самому Петру этот момент совершенно неинтересен: нечем ему бить по линкору. Самолетов у него много, но ни одного, который может поднять бомбу более чем в полторы тонны величиной, и нет Т-18, точки подвески, чтобы подвесить торпеды.



Вся эта истерия длилась довольно долго: желающих атаковать голой жопой линкор «Тирпиц» было гораздо больше, чем линкоров на плаву во всех флотах мира. 99 процентов из них собирались послать туда самолеты и сразу делать операцию по расширению груди под местной анестезией орально или энтерально, посредством спирта. Запыхавшись посылать и направлять желающих, Петр уединился в комнате отдыха, у него через час был назначен вылет в район конвоя. Осторожный стук в дверь.

– Кто там еще? Сказано же: отдыхаю.

– Командир, это я, полковник Куркин.

– Вас разместили? – он только прилетел с шестью инструкторами из Моздока.

– Да, но есть вопрос.

– Минуту! – не мог Петр ему отказать, он никогда не по делу его не беспокоил. Нацепил брюки, набросил китель и открыл дверь. Александр Андреевич доложился о прибытии, сел после приглашения. Достал из планшета карту.

– Командир, ты меня, одного, вот сюда довести сможешь? На одиннадцати тыщах. – Палец показывал точку в полутора километрах от причала в Гимле. Это район в Тромсё.

– Ну, да, а чё?

– Понимаш, Петь, у каждого броненосца есть своя ахиллесова пята. Точнее – труба. Больше мы ничего предложить никому не можем. Пойду один, вы доведете, ни стрелки, ни штурман не нужны. Как только пойду вниз, вы спуститесь и немного заберёте огонь на себя. Но низко не спускайтесь, мешать будете, да и риск велик. Ну, чё? Готовим машины? Оформишь как разведку.

Александр Андреевич выглядел абсолютно спокойным. Я понимал, что это – авантюра. Но Петр смотрел на него совсем другими глазами. Короче, чуток подумав, он почесал подбородок и сказал:

– Готовьте машину. Сходим в Тромсё, на разведку.

– Есть! – козырнул старый вояка и выскользнул из комнаты отдыха.

Петр свой вылет отдал в 1-ю эскадрилью, а сам, со второй, начал готовиться на вылет. Идет 19 машин: 16 ГГ-3срв, две ГС-5 и одна «арочка». Так как об этом вылете просили все, то все решили, что Петр «сломался».

– По машинам, к запуску!

Полковник Куркин подвесил только 750 килограммов бомб в центральный отсек, три по 250, полный внутренний люк. Все остальные машины взяли полный комплект «елочек», по 28 С-3К на подвеске. Восьмерка впереди, восьмерка сзади, а пара «ГС» выше. Так как Ар-2 облегчена до предела, то идет свободно на 11 300. Радиомолчание, две РЛС «Фрейя» уже раздолбаны командиром 13-го полка. Довольно высокая, но редкая, облачность. Немецких машин в воздухе нет, страна непуганых идиотов. Сразу после вылета мы легли на курс 270, так что идем бомбить финнов, и это их головная боль. Машин с такой высотностью у фиников нет, нас оставляют в покое, так иногда летают англичане. Через Швецию. Мы не можем: нейтралы! В Каутокейно работает привод, обратный нашему в Варламовой губе. Так что удобно! Над Каутокейно доворачиваем вправо, надо просмотреть Квенанген-фьорд и прилегающие окрестности. Там доворот в пролив Коксун, он ведет из Тромсё в Альта-фьорд. Все чисто. Самая широкая часть Тромсё-фьорда, где сходятся вместе три пролива: Грёт, Ван и Рут Сунны. Нам вдоль Грётсунна. У Квалсунна – доворот влево, на боевом! Зенитки надрываются, Петр и Тарас выше всех, но у немцев есть и 128-мм, так что тем, кто внизу, совсем несладко! Маневрируют. Подходим к точке. Вдруг перед носом «арочки», чуть ниже, вспухают три мощных черных разрыва. Она задирает нос, видно, что винты еле вращаются, хвост совсем опустился. И она вошла в обратный прямой штопор! Так бывает, когда летчик убит и конвульсивно взял все на себя: и штурвал, и РУД. Блин!!! А так все замечательно шло! Но перед этим Александр Андреевич сказал по радио:

– Я – вниз! – А он просил на земле отвлечь от него зенитки.

Петр дал команду на разворот и в атаку. Выпустил щиток, крутнулся и послал 14 ракет без самоликвидатора в сторону линкора. Остальные повторили его маневр и дали ракеты по различным целям в проливе, в основном по артбатареям, как уславливались на земле. Вывод на 10 800, чтобы не влезать в эту кашу из взрывов. Андреич кружится в обратном штопоре и падает. Жалко! Замечательный мужик был, и так не повезло! Земля тебе пухом!

Тут из-под хвоста «арочки» выскакивает какое-то черное облако или шлейф. Еще раз подбили? Но ее хвост уходит наверх, вращение прекратилось, и она в пике! Шлейф отлетает в сторону, самолет явно управляется, и выходит из пике на высоте, которую не определить, у самой воды.

– Попал! Тринадцать, я попал, снимай!

Он обманул всех! И нас, и зенитчиков Геринга и Редера. И попал прямо в трубу всеми тремя бомбами.

Головная восьмерка по команде ведущего с переворотом ушла вниз, выручать Андреича. Они разделились, звено пошло за Ар-2, а второе звено атаковало четверку из «Айсмеера». Они – не местные, они из Тронхейма. С истребителями в этом году у «Айсмейера» туго! Большая часть перелетела на юг: в Псков-Южный и в Пори, это в Финляндии. Там наивысшая точка приложения сил. Здесь вполне справлялись ребята из Киркинеса и Петсамо. Это – глубочайший тыл, куда ни русские, ни англичане не залетают. Но нет, наведались в гости! Горючка у «мессеров» на исходе, местный аэродром в труху разбит пять часов назад и заминирован. Ближайшая площадка в Анденесе, в 115 километрах на запад-юго-запад. Их послали барражировать над городом, по старинке, так как с утра проклятые русские вывели из строя локаторы в Лаксельве и в Банаке. Бомбит – одна пара с огромной высоты. И сейчас над городом крутится такая, поэтому «Фрейя унд Вюрцбург» выключены, а локатор «Тирпица» работать прекратил после попадания в него бомб. Желания связываться на невыгодных условиях с русскими у всей четверки не было. Одинокий бомбардировщик уже не представлял из себя лакомый кусочек, и шварм отвернул с пикированием в сторону Анденеса. «Большие крысы» преследовать его не пошли. Встали в набор и начали отход на восток. Свою задачу они выполнили. Над Тромсё ходила только пара Петра, которая зафиксировала три взрыва и пожар на линкоре.

Петр еще в воздухе отдал РДО в Москву, поэтому ко времени прилета оттуда пришло поздравление Куркину в связи с присвоением ему звания Героя Советского Союза. Но синяков у Куркина было! Глаза кровью налились, под глазами «очки», весь в крови перемазался, но хохочет:

– Похоронили меня? Фиг вам! Я еще на твоей свадьбе, Петя, буду отплясывать.

Как он смог выдержать длительную «отрицаловку» и сознание не потерять? Ведь словом не обмолвился, каким образом будет атаковать «Тирпица».

– Чтоб никто лишнего не болтанул по радио. Ведь сбить одиночный самолет немцам как два пальца об асфальт.

На соседнем аэродроме Ваенга-3 село две эскадрильи англичан на новеньких «ланкастерах». Муха не сидела! Против Гитлера они начали применяться только с марта этого года. Опять зовут к ВЧ, там в Москве англичане атакуют Ставку своими предложениями. Отбрыкиваемся, мотивируем тем, что необходимо проверить выучку и слетанность. Под это дело вытащили англичан на совместную операцию. Пользуясь абсолютным превосходством в воздухе, мы организовали аэрофотосъемку с малых высот южного побережья Мотовского залива. Одновременно пеленговали все частоты, так как у наших радиосвязь практически отсутствовала, а немцы вовсю ей пользовались. Было обнаружено большое количество ЗНКП немцев, причем даже на территории, которая считалась формально нашей! Немецкий НП существовал даже на мысу Поганьнаволок. Две разведгруппы работали на Сетьнаволоке. Ближайшая немецкая радиостанция работала в 17 километрах от штаба флота. Головко скривил такую рожу, дескать, быть того не может! И это он мне! Я ж бывал на этих НП. Немцы считали, и не без основания, что контролируют весь южный берег Мотовской губы по 69°20′0.0''N. На лето они сняли часть постов, день кончится и опять вернутся. Пришлось-таки привлекать разведку СФ и 14-й армии, и «чистить» «нашу часть побережья».

Мы, после завершения проводки судов PQ-17 в Архангельск, 9 июля получили задание отработать по частям 6-й горно-егерской дивизии в основании Мотовского залива между губами Западная Лица и Титовая. Первый вылет был организован на аэродром в Луостари, где перепахали все, что могли, благо что нам подвезли уже «заводских» ракет С-3К, поэтому работали в достаточно комфортных условиях. Второй совершили на десять ключевых мостов, через которые снабжался этот участок обороны. Шесть на Титовке, два моста на Западной Лице, два на озере Поссемявр. К налету на саму Титовку привлекли и англичан. Каждый из них загрузил по 10 тонн «пятисотфунтовок». Они, конечно, избыточны против пехоты, но по складам работают неплохо. Еще одному массированному налету мы подвергли ОП-317, расположенный между озерами Руф и Финн, конечный пункт проложенной немцами дороги на полуострове. Рядом располагался командный пункт 6-й горно-стрелковой «Альпшпиц», расположенный на другом берегу Финнозера. Пока идет полярный день и вылеты можно делать в любое время. Погода – миллион на миллион, и егерям очень несладко приходится под нашими бомбами. Но сил на этом участке у наших совсем немного, в основном это ополчение: снятые с кораблей моряки, сведенные в морские стрелковые бригады, и местные призывники. Благодаря нашим усилиям, они выбили немцев с правого берега Западной Лицы, у немцев там был плацдарм с 41-го года, с которого они просочились по всему побережью Мотки-губы. Фронт предпринял несколько попыток потеснить немцев на других участках, но сил у 14-й армии не хватило. Англичане несколько раз слетали на Тромсё, но кроме многочисленных пробоин они оттуда ничего не привезли. Одно попадание, и то – сомнительное. Немцы установили стационарную дымогенераторную установку. Они перетащили линкор в Гаммельгарден, это военно-морская база напротив Тромсё.

Потерь англичане не понесли, но из 36 машин только двенадцать смогли после этих налетов вылететь обратно в Англию. Остальные остались в СССР и впоследствии, после ремонта, были переданы в АДД.

Адмирал Беван сказал, что конвой PQ-18 отправится из Рейкьявика после 20 июля. В составе конвоя впервые будет находиться конвойный авианосец «Эвенджер».

Из Москвы сообщили, что в течение июля 78-й истребительный полк ВВС СФ получит 12 ГС-5, 13-й ГвОРАП должен провести обучение их летчиков, и, собственно, мы с минуты на минуту ждали приказа на вылет обратно, ведь дело свое мы сделали: суда провели, операцию «Ход конем» сорвали, порядком проредили 5-й гешвадер, ликвидировали немецкие аэродромы на Новой Земле и в горле Белого моря. Но я напрасно надеялся, что мы сумели не показать англичанам и американцам самолет ДРЛО. В составе экипажей судов и кораблей PQ-17 и обратного QP-13 нашлись «специалисты», которые успели снять на пленку и нарисовать странный самолет с «грибом», который сопровождало не менее эскадрильи самолетов. В общем, Сталина приперли к стенке, к нему прилетел Черчилль, и не 12 августа с извинениями, что второй фронт в Европе открыт в этом году не будет, а 15 июля, меньше чем через неделю после окончания проводки конвоя. 29 судов дошло до острова Мудьюг, два вернулись в Рейкьявик. Два судна были потоплены до роспуска конвоя, и еще два в первые часы после роспуска. Потоплено 8 субмарин 11-й флотилии немцев, сбито 47 самолетов противника над морем, поврежден линкор «Тирпиц». Первый лорд Роял Флита однозначно связал воедино эти факты и заявил, что русские использовали какое-то новое оружие, позволившее им провести блестящую операцию. «И я такую жу хачу!» Дескать, договор, объединенные нации, никаких секретов друг от друга, а то, что там где-то ядрён-батон клепается, так про то нам неведомо. Петр, понятное дело, про него абсолютно ничего не знал. Я ему об этом сказать, как вы понимаете, не мог. В общем, 14 июля его отозвали в Москву. Предстояло награждение непричастных и наказание невиновных.

Так как стало известно, британская нота содержит выражение: не менее эскадрильи прикрытия, то сразу же был вычислен день, когда «союзники» видели машину – 05.07.42 года. А Юрчевский, командир первого экипажа, вспомнил, что во время взлета и посадки в Андозере, на рейде у острова Кий стояло несколько судов и кораблей Беломорской флотилии. И на четырех причалах в Онеге, в Поньге и в Легашевской шла погрузка-выгрузка судов. Особый отдел дивизии тут же припомнил ему, что курс он изменил самостоятельно. Так-то оно, конечно, так, но причины у него были достаточно веские.

Уже в Москве выяснилось (фотографии англичане для убедительности передали именно в Москве), что одна фотография сделана в Талагах, на новом аэродроме для тяжелых самолетов под Архангельском. 6 июля там садились на дозаправку сопровождавшие второй борт истребители. Этот самолет мы получили прямо с 84-го завода. Перегоняли его заводчане. Еще одно фото: заход на аэродром Пумманки. Снимок сделан через зенитный перископ. Это английские «морские волки» постарались. Снимок сделан 8 или 9 июля. То есть еще 5-го числа, убедившись, что «ужаса» не получилось и конвой находится под эффективной охраной, и мы не защищаемся, а нападаем, и что мы в курсе, что приказ на роспуск конвоя был отдан преждевременно, англичане начали искать оправдание своим неудачам и ошибкам. И задействовали весь арсенал разведывательных средств. Лучше бы они его использовали на территории Норвегии. Хотя, честно говоря, нам требовалось задействовать дальние истребители раньше, еще в период перехода предыдущего конвоя PQ-16. Но пока гром не грянет – мужик не перекрестится. Усиление бомбежек Мурманска напрямую связано с приходом туда конвоя. Отбить массированную атаку немцев авиация Северного флота и 14-й армии не смогли. Порт и город Мурманск серьезно пострадали во время майских бомбардировок. Конвой следовало вести в Архангельск, но понадеялись на ПВО города. Административная инерция оказалась очень велика. В мае «все» выполняли жесткое поручение Сталина: создать две дивизии резерва Ставки. С большим трудом и огрехами – создали, к концу июня. Основное внимание уделялось Южному направлению, северный участок фронта особо не контролировался и действовал по старым планам. Усиление противника профукали, а наглый приход PQ-16 прямо в Мурманск спровоцировал Николауса фон Фалькенхорста отдать приказ уничтожить Мурманск и его порт. Ведь по переданным английской стороной немцам данным, русские и англичане готовили десант в Норвегию. Группу Петрухина требовалось разместить в Мурманске до 30 мая, до прихода туда конвоя. Её начали перебрасывать туда, когда город уже горел, и Борис Сафонов погиб над этим конвоем, а город защищали устаревшие «харрикейны», «киттихауки» и «ишачки». Первоначально в группе было всего два истребительных полка: 13-й и 225-й. Первый в течение двух дней стал из бомбардировочного истребительным, боевого опыта не имел, второй имел ЛаГГи и ГГ-3с тбилисского завода. Воевала группа под Ленинградом, в Мурманск была переброшена за три дня до перелета туда 13-го ГвОРАП, второго июля. На разведвылетах 13-й ИАП СФ потерял четыре машины, но обнаружить конвой PQ-17 у острова Медвежий не смог. Англичане его координат не давали. И только тогда Жаворонков и Кузнецов обратились к Сталину.