Робби

— Ли-из! — заорала она, перекрикивая песню, и бросившись к сестре.

Младше на двенадцать лет, Маргарет уже была красоткой, какой Элизабет никогда не стать. Да и не важно. Младшие сестры для того и нужны, чтобы им завидовать. В Лиззи влетело пока еще тощее тело, а длинные руки обвили ее шею.

— С днем рождения! — сказала Элизабет, обнимая сестру. — Я мокрая, и ты тоже будешь мокрая. Держи подарок, расти большой.

Марго отступила на шаг, выхватила из рук Лиззи яркий сверток и тут же стянула красивый бант. Бумага полетела вниз, в руках младшей сестры осталась только портативная музыкальная колонка.

— О, Лиззи! — пискнула Маргарет, снова повисая на шее Элизабет. — Спасибо! Она классная! И волосы у тебя классные… мама видела?

Лиз закатила глаза.

— Естественно. Я уже услышала, что в серьезных компаниях такая прическа неприемлема.

Марго заговорщицки хихикнула. Она знала то, чего не знали родители. Как набраться храбрости и сказать им?

— Ладно, я пойду, — пробормотала Лиззи. — Нужно переодеться и хоть чем-то помочь.

— Перестань! Давай к нам!

— Нет. Мама меня ждала. Позже я устрою вам фотосессию… если будете себя хорошо вести.

С этими словами она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Ее старая спальня находилась дальше по коридору, прямо за стеной Марго. Вступив в комнату, Лиз втянула носом запах дождя. Ее ждали. Проветрили комнату и наверняка постелили свежее постельное белье, хотя на предыдущем она успела поспать всего две ночи. Элизабет не слишком часто приезжала в Кливдон, он так и не стал ей родным. Она выросла в другом месте, родители дождались, пока старшая дочь закончит школу и только потом переехали. Поэтому Лиззи не тянуло в этот город. Но ее комнату продолжали содержать в чистоте, а в шкафу оставалось несколько вещей, в которые можно переодеться в крайнем случае. Как сегодня, например.

Одежда была предельно простой и консервативной. Кажется, этот комплект ей купили, когда Элизабет поступила в университет. Прямые брюки, рубашка, жилетка. Так, по мнению родителей, должна была одеваться студентка юридического факультета. Прошли годы, а комплект одевался всего несколько раз. Не удивительно, что Лиззи оставила его здесь, когда собирала вещи для переезда в Бристоль. Одежда, лишенная уюта, не предназначенная для того, чтобы валяться на диване. Стоит привезти сюда что-то более мягкое и домашнее.

И рассказать уже маме с папой, что их тысячи фунтов вылетели в трубу.





ГЛАВА 2




Роберт замахнулся молотком и с агрессией всадил гвоздь в стену. Он вбивал гвоздь в одном и том же районе стены уже четвертый раз за четыре недели, и начинал думать, что в доме завелся полтергейст. Если только этого полтергейста не зовут Мириам Дадли и она лично не выдирает гвоздь маникюрными щипчиками. Это многое бы объяснило. Высокая и стройная матушка после развода стала еще стройнее, и никто не заподозрил бы эту хрупкую женщину в коварстве, кроме сына, в четвертый раз вешающего картину.

Агрессии в действиях Роба было бы меньше, если бы каждый новый удар не отдавался звоном погребального колокола в мозгу. Каждый раз, приезжая в родные пенаты, Робби обещал себе быть умницей, но как-то не срасталось. Первый же вечер заканчивался туром по кливдонским пабам в компании старых друзей. Оправдывал себя Роберт тем, что в будни в Бристоле был паинькой. В основном потому, что ему не с кем проводить свободное время. Переехав, он так и не нашел себе новых друзей, такое часто случается с людьми. Их сводит друг с другом общее окружение вроде школы и университета, а когда возраст переваливает за двадцать пять, новые знакомые задерживаются все меньше. Роб нашел несколько приятелей на работе, но это была не та компания, чтобы как следует напиться.

Вчерашний вечер не стал исключением из правил. В шесть позвонил Дилан, якобы чтобы узнать, как дела, но на самом деле это была проверка на местонахождение. Убедившись, что Роберт снова явился по зову маменьки, друг поставил его перед фактом, что через час вся компания встречается в «Якоре и короне». Серьезно, если эти парни не найдут себе другое развлечение, то сопьются всего через пару лет.

Все прошло так же, как и всегда. Шумно, весело, но однообразно. Когда на утро (а точнее день) Роберт приподнял одно веко и взглянул на прикроватную тумбу, там уже заканчивала шипеть таблетка в высоком прозрачном стакане с водой. Матушка постаралась. Не трогала своего мальчика, услужливо подставила лекарство и просто ждала, когда он проснется.

Сейчас, забивая гвоздь в стену, Робби думал, что не каждому так повезло в жизни с родительницей. Если отбросить ее страсть к порче имущества.

Гвоздь прочно вошел в стену, Роберт медленно слез с табуретки, чувствуя себя столетним старцем. Он подхватил картину, приставленную к стене, поднял и осторожно повесил ее на место, рядом с которым находились уже три одинаковые дырки в обоях. Отойдя на шаг назад, Роб скрестил руки на груди и посмотрел на результат своей работы. Ровно. Если на следующей неделе мать позвонит и скажет, что «Звездная ночь» снова ударилась о пол, Роберт предложит переехать.

Будто в подтверждение его мыслей за спиной раздалось деликатное покашливание.

— Ты у меня такой молодец, — тихим, но восхищенным голосом проговорила Мириам.

Роб крутанулся на пятках и тут же поморщился. Невидимый железный шарик внутри черепа перекатился от одного виска к другому и больно врезался в его стенку.

— Я всего лишь забил гвоздь, — прогудел Робби, сдавив пальцами переносицу.

— Я знаю. Но твой отец не делал и этого.

Только не это. Тонкая, безобидная матушка умела удивлять малознакомых с нею людей неожиданной колкостью языка. Но она имела право.

— При отце картины не падали, как по волшебству.

Мириам как ни в чем ни бывало пожала хрупкими плечиками.

— Что поделать… — философски заметила она. — Я принесла тебе кофе.

И действительно, все это время она держала полулитровую прозрачную кружку. Роб втянул воздух, запах кофе приятно пощекотал нос.

— Присядь, — мягко попросила Мириам, указав на диван. — Хочу тебе кое-что рассказать.

Это настораживало. Когда мама хочет что-то рассказать это не заканчивается ничем потрясающим. В последний раз, когда она вот так сдержанно предлагала Робби присесть, оказалось, что ей пришло в голову пристроить к крыльцу террасу. К каменному «георгианскому» дому-дуплексу. Потрясающая идея, от которой Роб отговаривал Мириам неделю.

Но кофе манил и усыплял бдительность. Роберт забрал чашку из материнских рук и аккуратно опустился на низкий диван. Сиденье прогнулось под весом «маминого мальчика».


— Робби, милый, — осторожно начала Мириам, присев рядом и положив ладошку на массивную ногу сына. — Я на днях разговаривала с Тиффани (ты помнишь Тиффани?), мы с нею играем в гольф иногда…

Роберт не помнил никакую Тиффани. И не должен был, учитывая, что давно не живет в Кливдоне и понятия не имеет, с кем мать сплетничает за чаем, гольфом и литературными посиделками.

— Ну так вот, дочка Тиффани недавно рассталась с парнем и сейчас свободна!

Роб медленно моргнул.

— Рад за дочку Тиффани, — пробормотал он, прикладываясь к кружке.

— Да нет же, глупый, — улыбнулась мама. — Тебе нужно с нею встретиться.

— Зачем?

Мириам картинно воздела очи к потолку.

— Малыш, не делай вид, что ничего не понимаешь.

«Малыш» не делал вид. Он правда не понимал. После попойки голова соображала крайне медленно, процессор не хотел запускаться.

— Робби, тебе нужна нормальная девушка, — продолжила матушка. — Я волнуюсь. Эти твои подружки, которые меняются каждый месяц, только тратят твое время. А дочка Тиффани хорошая. Она работает в крупной корпорации, умная, порядочная…

— Ты никогда не мечтала открыть бордель? — перебил ее Роб, снова пригубив кофе.

Глаза Мириам округлились.

— Роберт! — возмущенно выпалила она. — Как не стыдно?!

— Прости, — он откинулся на спинку дивана, потер глаза, провел рукой по волосам, собранным в крупный пучок на макушке.

Пора стричься. Рыжая копна уже достигала талии, и, если бы, не габариты бегемота, со спины Роба можно было бы принять за девушку.

— Мне не нужна твоя помощь чтобы пойти на свидание, мама, — продолжил он, снова взглянув на хрупкую женщину.

— А я считаю, что нужна. Сам ты подбираешь всякий мусор.

— Мама!

— Прости… — потупилась мать. — Если тебе не нравится дочка Тиффани, у меня на примете есть еще одна девочка. Дочь другой моей подруги по гольфу.

— У вас один бордель на троих?

Мириам хлопнула Роба по колену.

— Роберт Лестер Дадли! Где твое воспитание?! — строго провозгласила она. — Мне важно твое благополучие!

Он устало закатил глаза.

— С моим благополучием все отлично. Я уже ходил на четыре свидания вслепую с твоей подачи, и ни с одной девушкой больше не виделся. Эта схема не работает, мама.

Он действительно целых четыре раза не смог отказать матери. Первый раз пришла строгая учительница начальных классов, которая с ходу заявила, что хочет замуж уже в этом году. Они разошлись, не дождавшись десерта. На втором свидании Роберт встретился с кондитершей из Бата, прелестной во всех отношениях. Она улыбалась так, будто собиралась прижать Роба прямо в туалете кафе. Роб был бы не против, на самом-то деле. Сдерживало его только знакомство его и ее родительниц. В итоге было назначено второе свидание, но к тому моменту кондитерша из Бата уже нашла себе того, кто все-таки пошел с нею в туалет. Про треть и четвертую встречи каких-то внятных воспоминаний не осталось. Милые девушки, но кажется их не впечатлила рыжая борода и кольцо в губе.

— Если тебе не понравились четыре предыдущие, это не значит, что не понравится пятая или шестая, — вклинился в воспоминания голос Мириам.

Этот абсурд пора пресечь.

— Я тебя очень люблю, но в этот раз скажу «нет».

— Робби, милый, я же не прошу тебя жениться на них, — хлопнула ресницами матушка. — Просто встреться с девочками! Вторая тоже работает в какой-то хорошей фирме. Серьезная, ответственная…

Если бы не похмелье, Роберт соскочил бы с дивана и с воплями вылетел из комнаты, не закончив этот идиотский разговор. Но головная боль и полная чашка приковали большое тело к дивану, запрещая совершать лишние движения. Мириам это знала. Она выбрала удачный момент, чтобы поковыряться в мозгах «своего мальчика».

— Мам, разреши мне хотя бы подумать над этим, хорошо? — вздохнул Роберт. — Я повесил картину и чуть позже посмотрю, что с трубами в ванной на втором этаже. А сейчас просто не трогай меня.

— Ладно, — мама примирительно погладила его по ноге. — Я дам тебе номера девушек, а ты подумай. Но не слишком долго. Они будут ждать твоего звонка.

Не дожидаясь ответа, она встала и выскочила из гостиной, оставляя Робби в одиночестве и полнейшем недоумении. Эта женщина сумела повернуть ситуацию в свою сторону. Только что он собирался твердо отказать, а вышло почти наоборот. «Подумай, но они будут ждать звонка». Что за глупость!

— Твою мать, — ругнулся в пустоту Роберт.

Черт бы побрал отца, который спустя двадцать восемь лет брака решил сбежать. Тому хорошо удавалось принимать на себя весь удар энтузиазма Мириам, а сейчас все шишки летели на Роба, и он никак не мог увернуться. Ради собственного морального удовлетворения стоило проигнорировать очередную материнскую авантюру. Но если он не позвонит тем девицам, подружки обвинят мать в несерьезном подходе к делу, и виноват будет Робби.

Он зажал пальцами переносицу и шумно втянул в себя воздух. Роберт любил маму, но иногда она бывала невыносимой женщиной.