Ревенант
Часть 5 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Долго мы здесь пробудем? — спросила девчонка, старательно затягивая шнуровку платья.
— Кто бы мне это сказал, — поморщился я, оделся и отправился в уборную. Умылся, полюбовался на неровно отросшую щетину и решил, что без визита цирюльника никак не обойтись; самому оформить это убожество в некое подобие бородки нечего было даже и пытаться.
Марта разбудила ни свет ни заря, еще даже толком не рассвело, и лучи встающего солнца только-только начали заглядывать в окна особняка и подсвечивать алым плывущие по небу облака. Маэстро Салазар еще спал, а вот Уве успел продрать глаза и бледной тенью кружил по гостиной в поисках съестного. Без толку — все вчерашние объедки унесла вышколенная прислуга.
— Сейчас распоряжусь насчет завтрака, — пообещал я и присмотрелся к слуге. — Ты как?
Уве пожал плечами.
— Я в порядке, магистр.
Он тут же приложил к губам носовой платок, тщетно пытаясь скрыть рвущий легкие кашель, и я нахмурился.
— Отвары пьешь?
Школяр кивнул. Я задумчиво поскреб щеку и сказал:
— Заняться тебе все равно нечем, так что после завтрака поможешь натаскивать Марту.
Уве глянул на меня с нескрываемым сомнением.
— Действительно полагаете, магистр, это хорошей идеей?
— Учить девчонку или привлекать к этому тебя?
Школяр неуютно поежился и все же на попятный не пошел.
— Первое, магистр. Но и второе — тоже.
— Первое не твоя забота. Ей теперь так и так дорога в университет, ничего не попишешь. Что касается второго, то уверен, что не нуждаешься в дополнительной практике сам?
Бледное лицо школяра прояснилось.
— А-а-а! — понимающе протянул он. — Понял. Можете на меня положиться.
— Нисколько в этом не сомневался, — холодно заявил я, спустился на первый этаж и напомнил дворецкому о завтраке, заодно сообщил о своем желании переговорить с хозяином особняка.
— Распоряжусь накрыть на стол незамедлительно, — пообещал слуга. — Его сиятельство высказывал намерение переговорить с вами перед отъездом на службу, следуйте за мной.
Граф оказался ранней пташкой; куда больше журавля на гербе ему подошел бы жаворонок. Он уже закончил разбирать подготовленные секретарем бумаги и готовился отбыть в отделение Вселенской комиссии, поэтому разговора не вышло. Магистр-управляющий скомканно уверил меня, что сегодня же встретится с приором герхардианцев, но, судя по кислому тону собеседника, сам он нисколько не верил, что это принесет хоть какой-то результат.
— Обвинения в чернокнижии просто смешны! — заявил я в сердцах.
Граф Хирфельд оспаривать этого утверждения не стал.
— Все так, магистр, — вздохнул он. — Но вот убийство четырех братьев — это уже не шутки. С учетом юридических проволочек формальное разбирательство может затянуться на месяцы, а от меня требуют переправить вас в империю незамедлительно.
— Монахи не имели права проводить арест и напали первыми! Герхардианцы ничего не добьются апелляцией к королевскому правосудию!
— Будут тянуть время в попытке сохранить лицо, — предположил граф Хирфельд. — Что-то еще, магистр?
Я попросил пригласить к нам цирюльника и портного, после справился о возможности выбраться в город для маэстро Салазара.
— Ваши слуги вольны поступать как им вздумается, — ответил хозяин особняка, — а вот вас, магистр, настоятельно прошу не покидать имения. Возможны провокации.
Меньше всего мне хотелось заполучить нож в спину, поэтому я уверил собеседника, что не имею никаких планов на этот счет, и вернулся в наши апартаменты. Микаэль к этому времени уже проснулся, занял место за столом и злобно зыркал на слуг налитыми кровью глазами. Впрочем, на Уве и Марту он смотрел с едва ли большей теплотой, да и при виде меня лишь поджал губы, не подумав поздороваться. Дурное настроение маэстро объяснялось тем простым фактом, что к завтраку не подали ни вина, ни любых иных горячительных напитков.
— Похмелишься в городе, — успокоил я помощника.
Микаэль глянул на меня свысока, зло кинул вилку на фарфоровую тарелку и без малейшей заминки на одном выдохе выдал:
— Сушит глотку мертвой хваткой утра злобное явленье, шарит пальцами в глазницах, потроха узлами вяжет. Ну скажите, право слово, как же тут не похмелиться, если шаг до табурета и петля под люстрой манит, легкий выход обещая?!
Я указал на дверь его комнаты.
— Вперед. Там тебя заждались. Будут рады.
Маэстро Салазар хрипло рассмеялся.
— Филипп! Ты же изучал словесность, неужто позабыл о гиперболах и аллюзиях?
— Гиперболы и аллюзии хороши как приправа, а не как основное блюдо.
— Темнота! — только и бросил Микаэль.
Завтрак прошел в теплой и дружеской атмосфере. Никто не произнес больше ни единого слова.
Когда прислуга унесла грязную посуду, Марта попыталась было напомнить о недавнем обещании позаниматься с ней, но я лишь отмахнулся.
— Позже! — затем обернулся к насупленному Микаэлю, весь завтрак которого составил единственный тост с кусочком сыра, и попросил: — Разузнай, что сможешь, о нашем гостеприимном хозяине и здешней миссии герхардианцев. Только на вино не налегай и не вздумай ввязаться в дуэль.
Маэстро Салазару точно было что ответить на мои увещевания, но он наступил на горло собственной гордости и напомнил:
— Лучше всего языки развязывает звонкая монета.
— Спорное утверждение, — пробурчал я, сходил в комнату и выложил на стол все свои кошели.
Грядущий визит портного должен был изрядно их облегчить, пришлось напомнить подручному о жемчуге маркиза Альминца.
Микаэль ухмыльнулся и выудил из-под камзола бархатный мешочек с приметным вензелем, вышитым золотой нитью. Со стороны де ла Веги было весьма любезно подкинуть мне столь ценную улику…
Я задумчиво хмыкнул и разгладил пальцами вензель маркиза Альминца. Улика, значит?
Маэстро Салазар оценил охватившую меня задумчивость и подался вперед.
— Филипп, ты сейчас похож на кота перед крынкой сметаны! Выкладывай, что на уме!
— Прежде чем идти к ювелиру, купи коричневый бархатный берет с фазаньим пером и серьгу с зеленой стекляшкой. Поищи с зажимом, чтобы мочку не прокалывать. Ну или проколи — тебе виднее. Весь жемчуг не продавай, оставь пару штук, и мешочек тоже придержи…
Микаэль сразу все понял и фыркнул.
— Думаешь, кто-то спутает меня с де ла Вегой?
— Для местных все южане на одно лицо, не переживай. Главное, беретом шрам на лбу прикрой и про серьгу не забудь. Сейчас придет цирюльник, объясню ему, как именно тебе укоротить усы и щетину в намек на бородку оформить.
— Усы — что? — уставился на меня маэстро Салазар, раздувшись словно индюк. — Укоротить?! Ты в своем уме, Филипп?! Это просто неприлично!
— Четверть вырученной за жемчуг суммы оставишь себе, — подсластил я пилюлю.
Микаэль мигом успокоился и выставил встречное условие:
— Половину! Четверть и так по праву моя!
— Треть! — легко пошел я на не слишком значительную уступку и предупредил: — Только обязательно оформи купчую на имя Сильвио де ла Веги…
— Это ведь не его настоящее имя!
— Не важно. Он пользовался им — это главное. И да! В идеале стребуй с ювелира вексель или долговую расписку на имя все того же де ла Веги. В городе наверняка есть представительства Банкирских домов Золотого Серпа, арендуй ячейку в одном из них, оставь в ней мешочек с парой жемчужин и получи деньги.
Маэстро понимающе хмыкнул. Я ответил недоброй ухмылкой, хоть пока еще не знал наверняка, кого и как наведу на купчую и мешочек с приметным вензелем. Но за этим дело точно не станет! Вот тогда и начнет обрастать уликами моя собственная версия убийства маркиза Альминца. В затеянную сеньором де ла Вегой игру вполне можно играть вдвоем, и мы еще посмотрим, кто из нас более ловкий шулер!
2
Долго в приподнятом настроении мы с Микаэлем не пробыли. Маэстро Салазара безмерно расстроили последствия визита цирюльника, меня с небес на землю спустил портной. И если обстриженные усы помощника отрастут без каких-либо дополнительных усилий, то золото в кошелях само собой не прибавляется. Помимо дорожного платья и мужского костюма для Марты пришлось потратиться и на Уве. Заказал ему новые штаны, шерстяной жилет и пару сорочек, так что сумма итогового счета получилась более чем существенная.
— Не стоило, магистр, — проворчал смущенный этими тратами школяр, но я лишь отмахнулся. Если куртку удалось худо-бедно оттереть от крови, то распоротая и заштопанная рубаха потеряла всякий вид; ей была прямая дорога в половые тряпки.
— Ты клерк Вселенской комиссии и вид должен иметь соответствующий! — напомнил я, выкладывая на стол изрядно полегчавшие кошели. От выданных некогда архиепископом Фредриком двадцати пяти талеров не осталось ни пфеннига, ладно хоть из врученных им же голдгульденов я потратил всего три, да еще удалось сберечь пяток далеров из тех, которыми откупился мэтр юриспруденции в Регенмаре. И вот еще…
Я отвлекся на подступившую к столу Марту и нахмурился.
— Чего тебе?
— Ты обещал…
— Хватит! — рявкнул я. — Не видишь, я занят?! Не стой над душой!
Девчонка обиженно поджала губы и отошла, но мне было не до сантиментов, в голове шел подсчет наших сбережений. К уже высыпанному на стол золоту и серебру добавилось вознаграждение за решение проблемы с разгромленной таверной, и финансовое положение понемногу перестало видеться исключительно в мрачных тонах. Магистр Кирг до выплаты моей доли нелепыми медными квадратиками опускаться не стал, а полсотни марок — это ни много ни мало два десятка талеров имперской чеканки. Итого по приблизительным подсчетам расставленные в столбики серебряные и золотые кругляши тянули на семьдесят талеров. С точностью до крейцера привести разнокалиберные монеты к единому знаменателю мог разве что профессиональный меняла, но какой-никакой опыт в этих делах у меня имелся; если ошибся, то не слишком сильно.
Семьдесят талеров! Невероятная сумма для семейства кметов, но не для четверки путешественников, которым предстоит пересечь всю империю с запада на восток. К тому же не стоило забывать о срезанных краях и естественных потертостях, да еще после пристального изучения я распознал в двух побитых жизнью марках фальшивки: из-под стершегося слоя серебра проглядывала медная основа.
— Магистр!
На этот раз от подсчетов меня отвлек Уве. Он выложил на край стола учебник по работе с магическим жезлом, немного помялся и сказал:
— Кто бы мне это сказал, — поморщился я, оделся и отправился в уборную. Умылся, полюбовался на неровно отросшую щетину и решил, что без визита цирюльника никак не обойтись; самому оформить это убожество в некое подобие бородки нечего было даже и пытаться.
Марта разбудила ни свет ни заря, еще даже толком не рассвело, и лучи встающего солнца только-только начали заглядывать в окна особняка и подсвечивать алым плывущие по небу облака. Маэстро Салазар еще спал, а вот Уве успел продрать глаза и бледной тенью кружил по гостиной в поисках съестного. Без толку — все вчерашние объедки унесла вышколенная прислуга.
— Сейчас распоряжусь насчет завтрака, — пообещал я и присмотрелся к слуге. — Ты как?
Уве пожал плечами.
— Я в порядке, магистр.
Он тут же приложил к губам носовой платок, тщетно пытаясь скрыть рвущий легкие кашель, и я нахмурился.
— Отвары пьешь?
Школяр кивнул. Я задумчиво поскреб щеку и сказал:
— Заняться тебе все равно нечем, так что после завтрака поможешь натаскивать Марту.
Уве глянул на меня с нескрываемым сомнением.
— Действительно полагаете, магистр, это хорошей идеей?
— Учить девчонку или привлекать к этому тебя?
Школяр неуютно поежился и все же на попятный не пошел.
— Первое, магистр. Но и второе — тоже.
— Первое не твоя забота. Ей теперь так и так дорога в университет, ничего не попишешь. Что касается второго, то уверен, что не нуждаешься в дополнительной практике сам?
Бледное лицо школяра прояснилось.
— А-а-а! — понимающе протянул он. — Понял. Можете на меня положиться.
— Нисколько в этом не сомневался, — холодно заявил я, спустился на первый этаж и напомнил дворецкому о завтраке, заодно сообщил о своем желании переговорить с хозяином особняка.
— Распоряжусь накрыть на стол незамедлительно, — пообещал слуга. — Его сиятельство высказывал намерение переговорить с вами перед отъездом на службу, следуйте за мной.
Граф оказался ранней пташкой; куда больше журавля на гербе ему подошел бы жаворонок. Он уже закончил разбирать подготовленные секретарем бумаги и готовился отбыть в отделение Вселенской комиссии, поэтому разговора не вышло. Магистр-управляющий скомканно уверил меня, что сегодня же встретится с приором герхардианцев, но, судя по кислому тону собеседника, сам он нисколько не верил, что это принесет хоть какой-то результат.
— Обвинения в чернокнижии просто смешны! — заявил я в сердцах.
Граф Хирфельд оспаривать этого утверждения не стал.
— Все так, магистр, — вздохнул он. — Но вот убийство четырех братьев — это уже не шутки. С учетом юридических проволочек формальное разбирательство может затянуться на месяцы, а от меня требуют переправить вас в империю незамедлительно.
— Монахи не имели права проводить арест и напали первыми! Герхардианцы ничего не добьются апелляцией к королевскому правосудию!
— Будут тянуть время в попытке сохранить лицо, — предположил граф Хирфельд. — Что-то еще, магистр?
Я попросил пригласить к нам цирюльника и портного, после справился о возможности выбраться в город для маэстро Салазара.
— Ваши слуги вольны поступать как им вздумается, — ответил хозяин особняка, — а вот вас, магистр, настоятельно прошу не покидать имения. Возможны провокации.
Меньше всего мне хотелось заполучить нож в спину, поэтому я уверил собеседника, что не имею никаких планов на этот счет, и вернулся в наши апартаменты. Микаэль к этому времени уже проснулся, занял место за столом и злобно зыркал на слуг налитыми кровью глазами. Впрочем, на Уве и Марту он смотрел с едва ли большей теплотой, да и при виде меня лишь поджал губы, не подумав поздороваться. Дурное настроение маэстро объяснялось тем простым фактом, что к завтраку не подали ни вина, ни любых иных горячительных напитков.
— Похмелишься в городе, — успокоил я помощника.
Микаэль глянул на меня свысока, зло кинул вилку на фарфоровую тарелку и без малейшей заминки на одном выдохе выдал:
— Сушит глотку мертвой хваткой утра злобное явленье, шарит пальцами в глазницах, потроха узлами вяжет. Ну скажите, право слово, как же тут не похмелиться, если шаг до табурета и петля под люстрой манит, легкий выход обещая?!
Я указал на дверь его комнаты.
— Вперед. Там тебя заждались. Будут рады.
Маэстро Салазар хрипло рассмеялся.
— Филипп! Ты же изучал словесность, неужто позабыл о гиперболах и аллюзиях?
— Гиперболы и аллюзии хороши как приправа, а не как основное блюдо.
— Темнота! — только и бросил Микаэль.
Завтрак прошел в теплой и дружеской атмосфере. Никто не произнес больше ни единого слова.
Когда прислуга унесла грязную посуду, Марта попыталась было напомнить о недавнем обещании позаниматься с ней, но я лишь отмахнулся.
— Позже! — затем обернулся к насупленному Микаэлю, весь завтрак которого составил единственный тост с кусочком сыра, и попросил: — Разузнай, что сможешь, о нашем гостеприимном хозяине и здешней миссии герхардианцев. Только на вино не налегай и не вздумай ввязаться в дуэль.
Маэстро Салазару точно было что ответить на мои увещевания, но он наступил на горло собственной гордости и напомнил:
— Лучше всего языки развязывает звонкая монета.
— Спорное утверждение, — пробурчал я, сходил в комнату и выложил на стол все свои кошели.
Грядущий визит портного должен был изрядно их облегчить, пришлось напомнить подручному о жемчуге маркиза Альминца.
Микаэль ухмыльнулся и выудил из-под камзола бархатный мешочек с приметным вензелем, вышитым золотой нитью. Со стороны де ла Веги было весьма любезно подкинуть мне столь ценную улику…
Я задумчиво хмыкнул и разгладил пальцами вензель маркиза Альминца. Улика, значит?
Маэстро Салазар оценил охватившую меня задумчивость и подался вперед.
— Филипп, ты сейчас похож на кота перед крынкой сметаны! Выкладывай, что на уме!
— Прежде чем идти к ювелиру, купи коричневый бархатный берет с фазаньим пером и серьгу с зеленой стекляшкой. Поищи с зажимом, чтобы мочку не прокалывать. Ну или проколи — тебе виднее. Весь жемчуг не продавай, оставь пару штук, и мешочек тоже придержи…
Микаэль сразу все понял и фыркнул.
— Думаешь, кто-то спутает меня с де ла Вегой?
— Для местных все южане на одно лицо, не переживай. Главное, беретом шрам на лбу прикрой и про серьгу не забудь. Сейчас придет цирюльник, объясню ему, как именно тебе укоротить усы и щетину в намек на бородку оформить.
— Усы — что? — уставился на меня маэстро Салазар, раздувшись словно индюк. — Укоротить?! Ты в своем уме, Филипп?! Это просто неприлично!
— Четверть вырученной за жемчуг суммы оставишь себе, — подсластил я пилюлю.
Микаэль мигом успокоился и выставил встречное условие:
— Половину! Четверть и так по праву моя!
— Треть! — легко пошел я на не слишком значительную уступку и предупредил: — Только обязательно оформи купчую на имя Сильвио де ла Веги…
— Это ведь не его настоящее имя!
— Не важно. Он пользовался им — это главное. И да! В идеале стребуй с ювелира вексель или долговую расписку на имя все того же де ла Веги. В городе наверняка есть представительства Банкирских домов Золотого Серпа, арендуй ячейку в одном из них, оставь в ней мешочек с парой жемчужин и получи деньги.
Маэстро понимающе хмыкнул. Я ответил недоброй ухмылкой, хоть пока еще не знал наверняка, кого и как наведу на купчую и мешочек с приметным вензелем. Но за этим дело точно не станет! Вот тогда и начнет обрастать уликами моя собственная версия убийства маркиза Альминца. В затеянную сеньором де ла Вегой игру вполне можно играть вдвоем, и мы еще посмотрим, кто из нас более ловкий шулер!
2
Долго в приподнятом настроении мы с Микаэлем не пробыли. Маэстро Салазара безмерно расстроили последствия визита цирюльника, меня с небес на землю спустил портной. И если обстриженные усы помощника отрастут без каких-либо дополнительных усилий, то золото в кошелях само собой не прибавляется. Помимо дорожного платья и мужского костюма для Марты пришлось потратиться и на Уве. Заказал ему новые штаны, шерстяной жилет и пару сорочек, так что сумма итогового счета получилась более чем существенная.
— Не стоило, магистр, — проворчал смущенный этими тратами школяр, но я лишь отмахнулся. Если куртку удалось худо-бедно оттереть от крови, то распоротая и заштопанная рубаха потеряла всякий вид; ей была прямая дорога в половые тряпки.
— Ты клерк Вселенской комиссии и вид должен иметь соответствующий! — напомнил я, выкладывая на стол изрядно полегчавшие кошели. От выданных некогда архиепископом Фредриком двадцати пяти талеров не осталось ни пфеннига, ладно хоть из врученных им же голдгульденов я потратил всего три, да еще удалось сберечь пяток далеров из тех, которыми откупился мэтр юриспруденции в Регенмаре. И вот еще…
Я отвлекся на подступившую к столу Марту и нахмурился.
— Чего тебе?
— Ты обещал…
— Хватит! — рявкнул я. — Не видишь, я занят?! Не стой над душой!
Девчонка обиженно поджала губы и отошла, но мне было не до сантиментов, в голове шел подсчет наших сбережений. К уже высыпанному на стол золоту и серебру добавилось вознаграждение за решение проблемы с разгромленной таверной, и финансовое положение понемногу перестало видеться исключительно в мрачных тонах. Магистр Кирг до выплаты моей доли нелепыми медными квадратиками опускаться не стал, а полсотни марок — это ни много ни мало два десятка талеров имперской чеканки. Итого по приблизительным подсчетам расставленные в столбики серебряные и золотые кругляши тянули на семьдесят талеров. С точностью до крейцера привести разнокалиберные монеты к единому знаменателю мог разве что профессиональный меняла, но какой-никакой опыт в этих делах у меня имелся; если ошибся, то не слишком сильно.
Семьдесят талеров! Невероятная сумма для семейства кметов, но не для четверки путешественников, которым предстоит пересечь всю империю с запада на восток. К тому же не стоило забывать о срезанных краях и естественных потертостях, да еще после пристального изучения я распознал в двух побитых жизнью марках фальшивки: из-под стершегося слоя серебра проглядывала медная основа.
— Магистр!
На этот раз от подсчетов меня отвлек Уве. Он выложил на край стола учебник по работе с магическим жезлом, немного помялся и сказал: